Московское княжество

оправдались; в жесточайшей сече татары одолели и потеснили русских; пало

много князей и бояр: сам великий князь пропал безвестно; сбитый с ног, он

без чувств лежал под деревом. В критическую минуту засадный полк ударил на

татар, смял их и погнал. Не ожидавшие удара татары бросили свой лагерь и

бежали без оглядки. Сам Мамай убежал с поля битвы с малой свитой. Русские

преследовали татар несколько десятков верст и забрали богатую добычу.

Возвращение великого князя в Москву было торжественно, но и печально.

Велика была победа, но велики и потери. Когда, спустя два года (1382),

новый ордынский хан, свергший Мамая, Тохтамыш внезапно пришел с войском на

Русь, у великого князя не было под руками достаточно людей, чтобы встретить

врага, и он не смог их скоро собрать. Татары подошли к Москве, а Дмитрий

ушел на север. Москва была взята татарами, ограблена и сожжена; разорены

были и другие города. Татары удалились с большой добычей и с полоном, а

Дмитрий должен был признать себя снова данником татар и дать хану

заложником своего сына Василия. Таким образом, иго не было свергнуто, а

северная Русь была обессилена безуспешной борьбой за освобождение.

Тем не менее Куликовская битва имела громадное значение для северной Руси и

для Москвы. Современники считали ее величайшим событием, и победителю

татар, великому князю Дмитрию, дали почетное прозвище "Донского" за победу

на Дону. Военное значение Куликовской победы заключалось в том, что она

уничтожила прежнее убеждение в непобедимости Орды и показала, что Русь

окрепла для борьбы за независимость. Набег Тохтамыша не уменьшил этого

значения Мамаева побоища: татары одолели в 1382 г. только потому, что

пришли "изгоном", внезапно и крадучись, а Москва их проглядела и не

убереглась. Все понимали, что теперь Русь не поддастся, как прежде,

нашествиям Орды и что татарам можно действовать против Руси только

нечаянными набегами. Политическое же и национальное значение Куликовской

битвы заключалось в том, что она дала толчок к решительному народному

объединению под властью одного государя, московского князя. С точки зрения

тогдашних русских людей, события 1380 г. имели такой смысл: Мамаева

нашествия со страхом ждала вся северная Русь. Рязанский князь, боясь за

себя, "изменил", войдя в покорное соглашение с врагом. Другие крупные

князья (суздальско-нижегородские, тверской) притаились, выжидая событий.

Великий Новгород не спешил со своей помощью. Один московский князь, собрав

свои силы, решился дать отпор Мамаю и притом не на своем рубеже, а в диком

поле, где он заслонил собой не один свой удел, а всю Русь. Приняв на себя

татарский натиск, Дмитрий явился добрым страдальцем за всю землю Русскую; а

отразив этот натиск, он явил такую мощь, которая ставила его естественно во

главе всего народа, выше всех других князей. К нему, как к своему единому

государю, потянулся весь народ. Москва стала очевидным для всех центром

народного объединения, и московским князьям оставалось только пользоваться

плодами политики Донского и собирать в одно целое шедшие в их руки земли.

1.5 Преемники Донского.

Донской умер всего в 39 лет и оставил после себя несколько сыновей.

Старшего, Василия Дмитриевича (1389-1425), он благословил великим княжением

Владимирским и оставил ему часть в Московском уделе; остальным сыновьям он

поделил прочие города и волости своего московского удела. При этом в своем

завещании он выразился так: "а по грехом отыметь Бог сына моего князя

Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княжь Васильев

удел". На основании этих слов второй сын Дмитрия, Юрий, считал себя

наследником своего старшего брата как в московских землях, так и в великом

княжении. В этом он был неправ, потому что Дмитрий имел в виду только тот

случай, если бы Василий умер бездетным; вообще же московские князья

держались в своих завещаниях начала семейного наследования, а не родового,

и сами звали себя "вотчинниками" великокняжеских и своих удельных земель.

Великий князь Василий Дмитриевич был человек безличный и осторожный. При

нем Москва захватила Нижний Новгород у суздальских князей в виде обычного в

то время примысла. Великий князь опирался в этом деле на хана Тохтамыша,

который дал ему ярлык на Нижний сверх ярлыка на великое княжение. Но когда

Тохтамыш был свергнут азиатским ханом Тимур-Ленком или Тамерланом, то

отношения с татарами у Василия испортились. Русь ожидала страшного

татарского нашествия и готовилась к обороне. Великий князь собрал большое

войско и стал на своем рубеже, на берегу Оки, решившись отразить врага.

Москва была готова к осаде. Митрополит Киприан, для того, чтобы поддержать

бодрость в народе, подал мысль принести в Москву главную святыню всего

великого княжения — Владимирскую Икону Богоматери, привезенную во Владимир

с юга князем Андреем Боголюбским. (С тех пор эта икона остается в

московском Успенском соборе). Но Тамерлан не дошел до Оки и от города Ельца

повернул назад (1395). По-видимому, внезапное отступление страшного

татарского завоевателя было истолковано Русью как знак татарской слабости.

Великий князь прекратил уплату выхода и не оказывал никакого почтения

ханским послам. Орда тогда замыслила набег на Русь. Татарский князь Едигей

внезапно и скрытно, обманом, вторгся в Русскую землю и осадил Москву.

Великий князь ушел на север, а Едигей разорил почти все его области и, взяв

"окуп" с Москвы, безнаказанно вернулся в Орду. Таковы были отношения к

татарам. С Литвой у Василия также шла вражда, как и у его отца. Постоянно

усиливаясь, литовские князья подчиняли себе русские области на верховьях

Днепра и Зап. Двины. Но к тому же стремилась и Москва, собиравшая к себе

русские земли. Несмотря на то, что великий князь московский был женат на

дочери великого князя литовского Витовта (Софии), между ними дело доходило

до открытых войн. Столкновения закончились тем, что границей владений Литвы

и Москвы была признана р. Угра, левый приток Орды. Примирившись с тестем,

Василий Дмитриевич вверил Витовту попечительство над своим сыном, а его

внуком, великим князем Василием Васильевичем. Это была минута наибольшего

превосходства Литвы над Московской Русью.

Великий князь Василий Васильевич (1425-1462), по прозвищу Темный (т. е.

слепой), остался после своего отца всего 10-ти лет. Его княжение

(1425—1462) было очень беспокойно и несчастливо. Дядя великого князя, Юрий

Дмитриевич Галицкий, не желал признавать малолетнего племянника великим

князем, желал себе старшинства и по смерти Витовта (1430) начал открытую

борьбу с племянником за Москву и Владимир. В борьбе приняли участие и

сыновья Юрия: Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Юрий опирался на свой богатый

галичский удел (Галич Мерский на верховьях р. Костромы). За Василия же

Васильевича стояли большинство населения, духовенство и боярство. Москва

много раз переходила из рук в руки. Юрий умер, обладая Москвой, на великом

княжении. После него особенно действовал против Василия Васильевича Василий

Косой; но был пойман и ослеплен по приказанию великого князя. За то Дмитрий

Шемяка, когда взял верх над Василием Васильевичем, ослепил его самого

(1446): Во время московской усобицы татары беспокоили русские земли, как и

в прежнее время, воровскими набегами. Распадение Золотой Орды выражалось,

между прочим, в том, что татарские князья все в большем числе изгонялись из

Орды во время междоусобий и должны были искать себе пристанища. Одни из них

мирно просились и поступали на службу к московским князьям, другие же

начинали разорять русские земли и сами попадали под удары русских. Из таких

изгнанников особенно заметен в это время был хан Улу-Махмет. Разорив

русские волости по Оке, он пошел на Волгу и устроил себе город Казань на р.

Казанке, близ впадения ее в Волгу. Основав там особое Казанское царство, он

оттуда начал громить Русь, доходя в своих набегах до самой Москвы. Великий

князь Василий Васильевич вышел против татар, но под Суздалем был разбит и

взят татарами в плен (1445). В Москве началась паника, ждали татар; но

татары не пришли. Они выпустили великого князя за большой выкуп, который

был собран с народа и пришелся ему тяжко. Неудовольствие народа усилилось

еще и оттого, что с великим князем, когда он вернулся из плена, приехало в

Москву много татар на службу. Москвичам казалось, что великий князь "татар

и речь их любит сверх меры, а христиан томит без милости". Тогда-то Шемяка,

воспользовавшись настроением народа, захватил великого князя и осмелился

его ослепить.

Борьба шла почти все княжение Темного и окончилась полной победой великого

князя над Шемякой и другими удельными князьями, державшими его сторону. В

1450 г. Шемяка был разбит в большом сражении при Галиче, бежал в Новгород и

там вскоре погиб, говорят, от отравы. Земли его были взяты на великого

князя, так же как и земли его союзников. В борьбе галичских князей с

великим князем в последний раз в северной Руси выступает старый принцип

родового наследования и старшинства дядей над племянниками. Московский

обычай вотчинного наследования от отца к сыну восторжествовал здесь над

старым порядком решительно и бесповоротно благодаря всеобщему сочувствию:

народ уже оценил преимущества семейного наследования, ведшего к

установлению единовластия, желаемого страной.

Глава №2.

2.1 Причины возвышения княжества.

Причин возвышения именно Московского княжества много, причем носят они как

объективный, так и субъективный характер.

Если посмотреть на географическую карту, то видно, что Москва-река

сокращала водный путь между Новгородом и Окой, следовательно, Москва лежала

на торговом пути Новгорода и Рязани. Срединное положение Москвы было важно

и для церковного управления. Митрополиты переселились из Владимира в

Москву, потому что считали необходимым находиться в центральном пункте

между областями севера и юга Руси. Таким образом, одним из основных условий

возвышения Москвы является срединность ее географического положения,

дававшая политические, торговые и церковные преимущества. Москва не имела

сильных княжеств соседей (Новгород не был силен, а Тверь постоянно

сотрясали внутренние конфликты и частые смены князей). Помимо выше

перечисленных преимуществ Москва была еще и промышленно развитым городом,

специализирующемся на производстве оружия и металла.

Субъективными причинами являются личность князей, деятельность бояр,

сочувствие общества. Немалую роль в превращении Москвы из скромного

удельного княжества сыграла и благосклонность татарских ханов к московским

князьям и проводимой ими политике (усмирение бунта в Твери Иваном Калитой).

Следующим объединяющим фактором стала победа Дмитрий Донского на Куликовом

Поле, что способствовало укреплению статуса Москвы как центра Руси.

Кроме того, усилению Москвы помогало духовенство, которому, при владении

большими вотчинами, было выгодно отсутствие междоусобий в Московском

княжестве, и сверх того полнота власти московского князя соответствовала их

высоким представлениям об единодержавной власти государя, вынесенным из

Византии.

Помимо поддержки со стороны духовенства Москва получила серьезную поддержку

со стороны бояр.

Определяющую роль сыграла недальновидная и близорукая политика татарских

ханов, не заметивших во время усиление княжества.

Помимо политических, экономических факторов огромную роль сыграл и

демографический фактор. Так как Москва была обеспечена постоянным притоком

населения ввиду развитой экономики и производства.

2.2 Становление Москвы как духовного центра Руси.

При Калите Москва стала духовным центром всей Русской земли,

постоянным местопребыванием русских митрополитов. Трудно переоценить

политическое значение переноса митрополичьей кафедры из Владимира в Москву.

Старая традиция связывала для русских людей представления о «царствующем

городе» с тем местом, где жили и государь и митрополит. Пышные богослужения

по случаю поставления в епископы, когда в столице собирались высшие иерархи

из других городов, постоянные сношения с Константинополем и с княжескими

столицами на Руси, встречи и проводы митрополитов и епископов, одним

словом, блестящие церковные церемонии, до которых были падки средневековые

люди, сделались достоянием Москвы. Можно было не признавать притязаний

московского князя, но нельзя было под страхом отлучения игнорировать

митрополита.

Москва получила неоспоримые преимущества перед всеми другими

городами, и московская иерархия поднялась неизмеримо выше всех остальных.

Митрополит держал в своих руках право поставления епископов и суда над ними

и нередко им пользовался, силу духовной власти испытали даже иерархи таких

крупных городов, как Новгород и Тверь. Уже в 1325 г. новгородский кандидат

Моисей ездил в Москву к митрополиту Петру ставиться на архиепископию и

присутствовал на погребении Юрия Даниловича вместе с тремя другими

епископами. Легко представить себе, какие большие средства стекались в

Москву вследствие приезда видных духовных лиц, ибо устройство церковных дел

обходилось недешево.

Многочисленные политические нити сходились ко двору митрополитов,

которые имели своими хозяевами в конечном итоге московских князей. Москва

связывалась с Константинополем, а через его посредство с южнославянскими

землями. Спор между Москвой и Тверью за преобладание был решен в пользу

Москвы уже тогда, когда преемник Петра, митрополит Феогност, родом грек,

окончательно утвердил в ней свое местопребывание.

Основной причиной переезда митрополитов в Москву стало предоставление

московскими князьями митрополитам особо важных льгот по сравнению с тем,

что получали епископы в других княжествах. Льготное положение

митрополичьего дома с его многочисленными боярами и слугами действительно

создавало для митрополитов ряд преимуществ.

Но дело было не только в одних льготах, а в том, что московские

князья обладали достаточной реальной силой, чтобы поддержать угодных для

них кандидатов на митрополичий престол. Немалое значение имело центральное

положение Москвы и относительное удобство сношений с Константинополем.

Наконец, одним из мотивов переноса кафедры митрополитов именно в Москву

являлось отсутствие в ней своих епископов. Митрополит «всея Руси» не

задевал в Москве ничьих церковных интересов. Иван Калита и митрополит Петр

положили начало тому своеобразному светской и духовной власти, которое

стало характерно для Москвы допетровского времени. Двор великого князя и

двор митрополита помещались в непосредственном соседстве ; светская власть

нашла себе духовную опору, поддерживая, в свою очередь, всей своей

гражданской мощью главу русской церкви – митрополита. Так, маленький Кремль

Калиты уже вместил в себя зародыши другого, более позднего «царствующего

града Москвы».

Утверждение митрополичьего престола в Москве было ударом по

тверским князьям, претендовавшим на первенствующую роль среди русских

князей. Поэтому ожесточенная борьба между Тверью и Москвой за преобладание

сопровождалась такой же борьбой за митрополичий престол.

В то время Юрий Данилович тягался в Орде за великое княжение с

Михаилом Ярославовичем, монах одного из тверских монастырей по имени

Акиндин подал константинопольскому патриарху жалобу на митрополита Петра.

Акиндин был только орудием в руках тверского князя, но для митрополита

Петра возникла явная опасность низвержения с митрополичьего стола, так как

патриарх уже обещал Михаилу Ярославовичу поставить в митрополиты «…кого

восхочет боголюбство твое». Однако низвержение митрополита задевало

интересы многочисленного духовенства, трогать которое избегали даже

золотоордынские ханы. Кроме того, обвинение Петра в симонии, в том, что он

возводил в духовный сан за деньги, едва ли могло сильно скомпрометировать

Петра. Ведь покупка и продажа церковных должностей в середине века –

явления постоянные. В самой Византии они практиковались еще больше, чем на

Руси. Петр же был политиком настойчивым и смелым; найдя поддержку у

московских князей, он сблизился с ними и не забыл оказанных ему услуг. Петр

подолгу оставался жить в Москве, где умер и был похоронен. Московские

князья по-своему воспользовались его смертью и добились от

константинопольского патриарха канонизации Петра, сделавшегося первым

«московским и всея Руси чудотворцем». Преемник Петра грек Феогност

окончательно утвердил митрополичье место за Москвой, которая с этого

времени сделалась гражданской и церковной столицей Руси.

Поддержка церкви обеспечила московскому князю преобладание над

другими русскими князьями. С необыкновенной силой эта поддержка сказалась в

1329 г., когда Калита ходил выгонять из Пскова тверского князя Александра

Михайловича. Калита прибегнул к помощи митрополита Феогноста, который

послал «проклятье и отлучение от церкви на князя Александра и на псковичь».

Православная церковь использовала любимое средство римских пап, столь часто

издававших интердикты, или отлучения от церкви. Оно было грозным оружием в

руках духовенства, действовавшим как удар молота на слабые души скверных

людей: закрывались церкви, прекращалось богослужение, переставали крестить

младенцев, венчать вступающих в брак, даже отпевать покойников. Страх

отлучения заставил Александра Михайловича покинуть Псков, чтобы проклятье

не легло на город. Так пишет летописец, симпатизирующий тверскому князю.

Новгородский автор пишет проще: «Псковичи выпроводиша князя Александра от

себе».

Таковы были первые успехи, достигнутые московскими князьями благодаря их

ловкости и выгодному положению их удела. Немедленно же стали сказываться и

последствия этих успехов. При самом Калите (1328—1340) и при его двух

сыновьях Семене Гордом (1341—1353) и Иване Красном (1353—1359), которые так

же, как и отец их, были великими князьями всея Руси, Москва начала

решительно брать верх над прочими княжествами. Иван Калита распоряжался

самовластно в побежденной им Твери, в Новгороде и в слабом Ростове. Сыну

его Семену, по словам летописца, "все князья русские даны были под руки":

самое прозвище Семена "Гордый" показывает, как он держал себя со своими

подручниками. Опираясь на свою силу и богатство, имея поддержку в Орде,

московские князья явились действительной властью, способной поддержать

порядок и тишину не только в своем уделе, но и во всей Владимиро-

Суздальской области. Это было так важно и так желанно для измученного

татарами и внутренними неурядицами народа, что он охотно шел под власть

Москвы и поддерживал московских князей. К московским князьям приезжало

много знатных слуг, бояр со своими дружинами, с юга и из других уделов

Суздальских. Поступая на службу к московским князьям, эти слуги усиливали

собой рать московскую, но и сами, служа сильному князю, улучшали свое

положение и становились еще знатнее. Быть слугой и боярином великого князя

было лучше, чем служить в простом уделе; поэтому слуги московских князей

старались, чтобы великое княжение всегда принадлежало Москве. Бояре

московские были верными слугами своих князей даже и тогда, когда сами

князья были слабы или же недееспособны. Так было при великом князе Иване

Ивановиче Красном, который был "кроткий и тихий", по выражению летописи, и

при его сыне Димитрии, который остался после отца всего девяти лет.

Вместе с боярством и духовенство проявляло особое сочувствие и содействие

московским князьям. После того как митрополит Феогност окончательно

поселился в Москве, он подготовил себе преемника — московского инока,

москвича родом, Алексия, происходившего из знатной боярской семьи

Плещеевых. Посвященный в митрополиты, Алексий при слабом Иване Красном и в

малолетство сына его Димитрия стоял во главе Московского княжества, был,

можно сказать, его правителем. Обладая исключительным умом и способностями,

митрополит Алексий пользовался большой благосклонностью в Орде (где он

вылечил болевшую глазами ханшу Тайдулу) и содействовал тому, что великое

княжение укрепилось окончательно за московскими князьями. На Руси он

являлся неизменным сторонником московских князей и действовал своим

авторитетом всегда в их пользу. Заслуги св. Алексия пред Москвой были так

велики и личность его была так высока, что память его в Москве чтилась

необычайно. Спустя 50 лет после его кончины (он умер в 1378 г.) были

обретены в основанном им Чудовом монастыре в Москве его мощи и было

установлено празднование его памяти. Руководимое св. Алексием русское

духовенство держалось его направления и всегда поддерживало московских

князей в их стремлении установить на Руси сильную власть и твердый порядок.

Как мы знаем, духовенство изначала вело на Руси проповедь

богоустановленности власти и необходимости правильного государственного

порядка. С большой чуткостью передовые представители духовенства угадали в

Москве возможный государственный центр и стали содействовать именно ей.

Вслед за митрополитом Алексием в этом отношении должен быть упомянут его

сотрудник, преподобный инок Сергий, основатель знаменитого Троицкого

монастыря. Вместе с митрополитом Алексием и самостоятельно, сам по себе,

этот знаменитый подвижник выступал на помощь Москве во все трудные минуты

народной жизни и поддерживал своим громадным нравственным авторитетом

начинания московских князей.

За знатными боярами и высшим духовенством тянулось к Москве и все народное

множество. Московское княжество отличалось внутренним спокойствием; оно

было заслонено от пограничных нападений окраинными княжествами (Рязанским,

Нижегородским, Смоленским и др.); оно было в дружбе с Ордой. Этого было

достаточно, чтобы внушить желание поселиться поближе к Москве, под ее

защиту. Народ шел на московские земли, и московские князья строили для него

города, слободы, села. Они сами покупали себе целые уделы у обедневших

князей (ярославских, белозерских, ростовских) и простые села у мелких

владельцев. Они выкупали в Орде русский "полон", выводили его на свои земли

и заселяли этими пленниками, "ордынцами", целые слободы. Так множилось

население в московских волостях, а вместе с тем вырастали силы и средства у

московских князей.

Таким образом, первые успехи московских князей, давшие им великокняжеский

сан, имели своим последствием решительное преобладание Москвы над другими

уделами, а это, в свою очередь, вызвало сочувствие и поддержку Москве со

стороны боярства, духовенства и народной массы. До конца XIV столетия, при

Калите и его сыновьях, рост московских сил имел характер только внешнего

усиления путем счастливых "примыслов". Позже, когда московские князья

явились во главе всей Руси борцами за Русскую землю против Орды и Литвы,

Москва стала центром народного объединения, а московские князья —

национальными государями.

Заключение.

К моменту завершения княжения Василия Васильевича территория Московского

великого княжества составляла 430 тыс. км2 с населением около 3 млн. чел.

Во 2-й половине XV в. княжество стало основным ядром складывавшегося

единого русского государства.

Грамотная политика, личностные качества князей сыграли в этом огромную

роль.

Стоит также отметить, что в этот период становления Московского княжества и

каждый князь продолжал начатое предшественником, терпеливо и с большим

трудом идя к созданию единого государства, способного диктовать свои

условия как для монгольского ига, так и для ближайших государств.

Свою роль сыграло географическое положение, став центром нескольких

полюсов, став церковным центром, что несомненно внесло свою лепту.

Этот период, по моему мнению, один из самых прогрессивных и стабильных за

всю историю России.

Список используемой литературы.

1. Большая советская энциклопедия

2. Иллюстрированный энциклопедический словарь

3. Черепнин Л. В., Образование русского централизованного государства в

XIV—XV вв., М., 1960.

4. В. И. Буганов. Повести о Куликовской битве, М., 1959;

5. Сахаров А. М., Образование и развитие Российского государства в XIV—XVII

вв., М., 1969.

6. А. М. Сахаров. Полное собрание русских летописей, т. 5—6, 8, 11, 18, 23,

25—28, СПБ — М.— Л., 1851—1963; Повести о Куликовской битве, М., 1959.

7. Греков Б. Д., Якубовский А. Ю., Золотая Орда и ее падение, М.— Л.,1950;

8. Тихомиров М. Н., Куликовская битва 1380 г., «Вопросы истории», 1955, №8.

9. Карамзин "Истории Государства Российского" Том 5

10. Погодин "Истории России" 1 и 4 том

11. С.Ф.Платонов «Курс лекций»

12. М. К. Любавский: сборник "Москва в ее прошлом и настоящем", ч. 1

13. Использованы исторические карты, которые подготовлены электронным

издательством "Коминфо" (http://www.cominf.ru) для "Энциклопедии истории

России"

14. Канторович И. В. Из истории Москвы . / М. 1997.

15. Прохоров А. М. Большой энциклопедический словарь .

/ М. 1991 .

16. Тихомиров М. Н. Древняя Москва 12 – 15 вв. / М. 1992 .

Страницы: 1, 2