Махно

ее стремлениях разбить революцию правыми социалистическими группировками,

сразу выдвинули свою власть, от которой попахивает властью вообще, которая

веками нас душит, властью, которая что-то мало видно, чтобы стремилась

использовать свое торжество для водворение в жизнь идеи трудящихся

самоуправляться у себя на местах без приказа и указа начальников. Везде

учреждаются комиссариаты. И комиссары эти больше с полицейским лицом, чем с

лицом равного брата, стремящегося нам объяснить, как лучше было бы

устаиваться нам самим самостоятельно, без окриков начальников, которые жили

на нашей шее до сих пор и не принесли нам ничего, кроме вреда. А раз этого

стремления со стороны революционной власти не видно сейчас, раз вместо него

учреждаются полицейские институты, из которых вместо совета сыплются окрики

начальства, то в будущее его совсем не увидишь. В будущем этот приказ для

каждого инакомыслящего и не в такт приказу ступающего по освобожденной

земле явится смертью и разрушением его свободы и независимой жизни, к

которой мы стремимся…»19

С точки зрения Махно, раскол сил трудящихся классов – тяжелейший грех

перед революцией. Главную причину этого раскола он видит в эгоизме

политических партий, вернее, их лидеров: «Нет партий… нет политических

организаций, а есть кучки шарлатанов, которые во имя личных выгод и острых

ощущений на путях достижения своих целей уничтожают трудовой народ», -

напишет Махно в эмиграции об ощущениях 1918 года.20

Но весной – летом 1918 года неприятие партии еще не выражалось в столь

радикальной форме. Махно ищет пути к преодолению трещины, которая

наметилась между революционными силами. С этой точки зрения любопытно

содержание беседы между Махно, Свердловым и Лениным, которая состоялась в

Кремле в июне 1918 года. По описанию Махно, беседа со Свердловым началась с

обсуждения поражения советской власти на Украине. Свердлов видел причину в

контрреволюционности украинского крестьянства, Махно – в оторванности

Красной гвардии от крестьянства. Махно пытается убедить Свердлова в том,

что причины холодного отношения крестьян к большевикам следует искать не в

недостатках крестьян, а в самой большевистской политике.

В тоже время оппоненты сходятся в принципиальных вопросах, не замечая,

что под одними и теми же формулировками они могут понимать совершенно

различные вещи: «Да какой же вы анархист – коммунист, товарищ, когда вы

признаете организацию трудовых масс и руководство ими в борьбе с властью

капитала?! Для меня это совсем не понятно! – воскликнул Свердлов. –

Анархизм, - сказал я ему, - идеал слишком реальный, чтобы не понимать

современности и тех событий, в которых так или иначе участие его носителей

заметно, чтобы не учесть того, куда ему нужно направить свои действия и с

помощью каких средств». Свою мысль Махно подкрепляет опытом анархистского

движения на Украине.21

В разговоре со Свердловым и Лениным Махно излагает им от имени

крестьянства свое видение принципов советской власти: «Власть Советов на

местах – это по-крестьянски значит, что вся власть и во всем должна

отождествляются непосредственно со знанием и волей самих трудящихся, что

сельские, волостные и носит районные Советы есть не более, не менее, как

единицы революционного группирования и хозяйственного самоуправления на

пути жизни и борьбы трудящихся с буржуазией»…22

Ленин не без основания заметил, что такой взгляд на вещи анархичен.

Завязалась дискуссия об анархизме, во время которой Ленин, по утверждению

Махно, сказал: «Большинство анархистов думают и пишут о будущем, не понимая

настоящего: это и разделяет нас, коммунистов, с ними… в настоящем они

беспочвенны, жалки, исключительно потому, что они в силу своей

бессознательной фанатичности реально не имеют с этим будущим связи».23

Это высказывание серьезно задело Махно, он парировал: «Ваших

большевиков в деревнях совсем почти нет, если есть, то их влияние там

совсем ничтожно. Ведь почти все сельскохозяйственные коммуны на селе были

созданы по инициативе анархо - коммунистов».23

Описание этого диалога в мемуарах Махно достаточно правдоподобно.

Воспоминания Махно позволяют нам выделить фундаментальные расхождения

между ними и вождями большевизма, равно как и понять, на чем основывался

их непорочный союз. Оперируя данными и теми же понятиями –

«контрреволюция», «буржуазия», «пролетариат», - они наполняют их совершенно

различным содержанием. Отсюда и ощущение предательства, возникшее при их

разрыве, и невозможность для них союза с общим врагом – белыми.

Махно предлагает следующее государственно-общественное устройство:

«Такой строй я мыслил только в форме вольного советского строя, при котором

вся страна покрывается местными совершенно свободными и самостоятельными

социально – общественными самоуправлениями тружеников».24

Но этого не достаточно. Необходимо разрушить государственное право на

решение общих дел, подчинив органы координации общинам – советам: «Через

свои районные, областные и общенациональные съезды, эти местные,

хозяйственные и общественные органы самоуправления устанавливают общую

схему порядка и трудовой взаимности между собой. Создают учетно-

статистическое, распределительное и посредническое федеральное бюро, вокруг

которого тесно объединяются и при помощи которого в интересах всей страны,

всего ее свободного трудового народа, согласовывают на поприще

всестороннего социально – общественного строительства свою работу».25

Как видим, здесь есть много общего с традиционными социально –

демократическими моделями – и общественное регулирование экономики, и

планирование. Но есть в этих построениях и то, что принципиально отличает

концепцию Махно от всего спектра политических учений государственнического

направления: система власти (именно власти, ибо серьезный анархизм не

предлагает немедленного безвластия) базируется на местном самоуправлении и

вырастает из него снизу вверх через съезды Советов – таково ключевое звено

в концепции Махно

Махно и Аршинов в мае 1919 года писали: «Наша трудовая община будет

иметь свою полноту власти у самой себя и свою волю, свои хозяйственные и

иные соображения, будет проводить через свои органы, которые она сама

создает, но которые не наделяет никакой властью, а только лишь

определенными поручениями».26

С их точки зрения власть должна быть децентрализована и в

территориальном, и в отраслевом отношениях. Объединения трудящихся, как

сельские так и городские, могут создавать органы с четкой задачей. Эти

органы не имеют права присваивать себе дополнительные полномочия и

объединяются в единую систему исполнительной власти. Связь между ними

осуществляется через всесильное самоуправление трудящихся – съезды Советов.

В построениях Махно бросается в глаза нарочитое нежелание

регламентировать черты будущего общества. Не в пример многим социальным

утопиям прошлого, Махно считает, что общины-советы сами определяют

конкретные формы своего существования. Но принципы им определены достаточно

четко.

Согласование различных мнений и интересов в масштабах всего района

происходило на съездах Советов крестьян, рабочих и фронтовиков. В 1919 году

таких съездов было три. Их резолюции, принятые после жарких дискуссий,

созвучны идеям лидеров движения: «В нашей повстанческой борьбе нам нужна

единая братская семья рабочих и крестьян, защищающая землю, правду и волю.

Второй районный съезд фронтовиков настойчиво призывает товарищей крестьян и

рабочих, чтобы самим на местах без насильственных указов и приказов,

вопреки насильникам и притеснителям всего мира строить новое свободное

общество без властителей панов, без подчиненных рабов, без богачей, и без

бедняков.» Резко высказывались делегаты съезда против «дармоедов

чиновников», которые являются источником «насильственных указок.»27

Мощная антибюрократическая направленность движения не давала

разрастись его собственной бюрократии. Наибольший аппарат имел штаб Махно,

занимающийся даже культурно-просветительской работой, но вся его

гражданская и военная деятельность находилась под контролем исполнительного

органа съезда – Военно-революционного совета. Очевидно, что гарантом

сложившейся системы власти была повстанческая армия, призванная ограждать

общественные структуры от насильственного вмешательства и из вне и изнутри.

Взаимоотношения с центральной Советской властью представляют собой

наиболее драматичную сторону истории движения. Основу сотрудничества этих

двух сил составляли не только прагматические интересы, но и взаимооценка,

общность понимания некоторых вопросов революции.

Первоначально обе стороны надеялись на то, что союзник осознает «свои

ошибки» и перейдет на платформу оппонента. Если большевистское руководство

возлагало в этом надежды на комплекс воспитательных и реорганизационных

мероприятий, то Махно скорее на логику революционного процесса, на

сближение авангарда революции с позицией широких трудовых масс, в том числе

и крестьянских: «… В этих зеленых, толстых и сочных стебельках растет

великая, не подлежащая цифровой оценке помощь революции. Нужно только,

чтобы революционные власти поумнели и отказались от многого в своих

действиях; иначе ведь население пойдет против революции; иначе население,

трудовое население не найдет в завоеваниях революции полного удовлетворения

и одним только отказом оказать революции добровольную помощь нанесет ей

удар несравненно более сильный, чем какие бы то ни было вооруженные отряды

калединской, корниловской или иной контрреволюции.»28

Но ни та, ни другая сторона не собиралась «поумнеть». Все более

очевидным становилось различие самих подходов сторон к решению социально-

политических проблем. В ход пошли классовые оценки. Большевики обвиняли в

«мелкобуржуазности» любую оппозицию, возникающую в революционном лагере. Не

составило исключения и махновское движение. В свою очередь и теоретики

махновского движения осуждали многое в действиях большевиков.

Хотя эти взгляды были полностью сформулированы уже после революции,

сами подходы наметились несомненно переломной войной 1919 года, как мы

увидим во многих махновских документах.

Петр Аршинов отмечает нарастание командных тенденций в революции: «В

ряде городов профсоюзы и фабрично-заводские комитеты приступили к перенятию

предприятий и товаров в свое ведение, к удалению предпринимателей, к

самостоятельному проведению тарифов и так далее. Но все эти шаги встретили

противодействие со стороны уже ставшей государственной коммунистической

партии.»29 Аршинов пытается проникнуть в психологию коммунистов, в логику,

которая движет их действиями: «Период разрушения, преодоления сил

капиталистического режима закончилось, начался период коммунистического

строительства, возведения пролетарского здания. По этому революция может

идти теперь только через органы государства. Продолжение же прежнего

состояния страны, когда рабочие продолжают командовать с улицы, с фабрик и

заводов, а крестьяне совсем не видят новой власти, пытаясь наладить свою

жизнь независимо от нее, носит в себе опасные последствия, может

дезорганизовать государственную роль партии».30 И так, с точки зрения Махно

и Аршинова, стремление коммунистов поставить революционные процессы под

тотальный контроль государства вызваны их партийным эгоизмом, за которым

маячит классовый эгоизм «новой буржуазии». А отсюда вывод: чтобы революция

развивалась не сверху вниз, а снизу вверх, чтобы трудящиеся сами, без опеки

сверху создавали новые формы жизни, чуждые эксплуатации, необходима

принципиально беспартийная система. Это, конечно, не значит, что партии

следует запретить. Махновский район был одним из самых многопартийных.

«Беспартийная» система предполагает состояние, при котором партии и

общественные движения имеют одинаковые возможности влиять на систему

власти, но ни одна организация не имеет возможности захватить власть в

масштабах страны.

Критика партийности звучит в размышлениях Махно: «Революционные партии

при всех своих потугах, подчас колоссальных и достойных уважения, не могут

вместить в рамки своих партийных доктрин ширь и глубину жизни трудящихся».

В борьбе за власть политические партии стравливают рабочих и крестьян,

которые «бросаются в объятия какой-либо из этих политических партий, и

этим, распылив свой трудовой фронт, обессиливают свою классовую мощь…»31

Такой взгляд на революционный процесс диктовал стратегию махновского

движения – союз со всеми силами, стоящими на платформе советской власти, и

растворение в этом союзе партийных разногласий. Махно считал, что борьбу с

подчинением Советов бюрократическому аппарату целесообразно вести изнутри

единого революционного фронта. Но для этого сотрудничество с другими

революционными силами должно быть равноправным. Особенно раздражала лидеров

движения ситуация, при которой «многомиллионное крестьянство любой

губернии, положенное на чашку политических весов, будет перетянуто любым

губкомом партии.»32 Бывших рабочих Махно и Аршинова, почему–то не убеждали

рассуждения о том, что пролетариат, в силу самих условий производства

приученный беспрекословно подчиняться вышестоящему начальнику, более

сознателен, чем привыкший самостоятельно хозяйствовать крестьянин. Махновцы

требовали полного равенства в правах всех нуждающихся.

Как видим, Махно чуждо стремление к дезорганизации, хаосу, которые

частенько приписывают анархистам. Но предложенная крестьянским вождем

модель общественного устройства, несомненно, принадлежит к примерам

анархистской мысли – властью «вышестоящие» органы наделяются по соглашению

«нижестоящих» на съезде последних. Так же устанавливаются и правовые нормы,

- это не спущенный сверху закон, а договор самостоятельных самоуправлений.

Таким образом, еще в юношеские годы Нестор Махно примкнул к

анархистскому движению, придерживался взглядов анархо - коммунизма,

«апостолом» которого был П.А. Кропоткин.

Краеугольным камнем идейных взглядов Нестора Махно была формула П.

Кропоткина: безгосударственный коммунизм, основанный на полном равенстве,

взаимопомощи и солидарности всех людей человеческого рода. Единственное

средство в достижении этой цели он видел в освобождении народа от угнетения

путем совершения революции и уничтожения государства. На практике же Махно

придерживался анархического принципа «разрывать и углублять дух бунтарства

и разрушения». Эти идеи Нестора Махно ревностно и настойчиво

пропагандировал и постоянно внедрял в сознание революционных крестьянских

масс, которые в то же время принимали и считали свои эти идеи. Путем

пропаганды и агитации этих идей ему удалось объединить вокруг себя

значительные массы крестьян, создать Революционную Повстанческую армию,

которая участвовала в боях гражданской войны.

Нестор Махно, будучи революционером, защищал право человека на жизнь и

свободу, одновременно, по своим анархическим взглядам, был утвержден, что

насилие правящее в мире можно победить только насилием, что он, и делал в

годы гражданской войны.

Глава II. Армия Махно в гражданской войне.

После падения режима гетмана Скопацкого на Украине начинает

действовать три основные, крайне отличные друг от друга общественные силы –

петлюровщина, большевизм и махновщина. Каждая из них, с течением времени,

вступила в непримиримо враждебные отношения с двумя другими.

В октябре и ноябре 1918 года отряды Махно повели повсеместное

наступление на гетманскую контрреволюцию. К этому времени войска

австрогерманцев под влиянием происшедших на их родине политических событий

были достаточно разложены. Этим воспользовался Махно. Он вступил в

договорные, нейтральные отношения с некоторыми гостями, вооружаясь за их

счет, остальные с боями вытеснял из района. Войск гетмана в районе не было.

Государственная варта при виде необычайного роста повстанческой армии. Но

гетман еще держался в Киеве. Тогда Махно двинулся со своими частями к

северу занял узловые станции Чаплино, Гришино, Синельниково, дошел до

Павлограда и свернул затем на запад в сторону Екатеринослава. В этом

районе, но столкнулся с Петропавловскими властями.

Петлюровцы, захватившие власть в целом ряде городов, считали себя

подлинными хозяевами страны. Из множества крестьянских отрядов они

сформировали свое войско, затем объявили повсеместную мобилизацию в целях

создания регулярной государственной армии. Махновское движение Петлюра

надеялся втянуть в сферу своего влияния и руководства. Они послали Махно

ряд политических вопросов: о том, как но смотрит на петлюровщину и на ее

власть, как представляет себе политическое устройство Украины, не находит

ли он желательным и полезным работать совместно в деле создания независимой

Украины. Ответ Махно и его штаба был краток. Петлюровщина, по их мнению,

есть движение украинской национальной буржуазии, с которой им, крестьянам

не по пути. Украина должна быть построена на принципе труда и независимости

крестьян и рабочих от всякой политической власти. Не объединение, а лишь

борьба может быть международным движением махновщиной и буржуазным

движением петлюровщиной.

В скоре после этого Махно идет на Екатеринослав для изгнания от туда

петлюровской власти. У последней там были значительные военные силы. Кроме

того, защищенные Днепром, петлюровцы могли оказаться неуязвимыми в этом

городе. Отряды Махно стали в Нижне-Днепровске. Там же находился и городской

комитет коммунистов-большевиков, располагавший местными вооруженными

силами. Личность Махно в это время известна по всему округу, как личность

заслуженного революционера и талантливого военного руководителя. Комитет

коммунистов-большевиков предложил ему взять на себя командование их

рабочими и партийными отрядами. Это предложение Махно принял.

«Как часто с ними бывало раньше и впоследствии, он прибег к военной

хитрости. Нагрузив состав поезда своими войсками, он пустил его, подвидом

рабочего поезда, через днепропетровский мост прямо в город. Риск был

огромный. Узнай петлюровцы про эту хитрость за несколько минут до остановки

поезда, они могли бы его уничтожить. Поезд въехал прямо на городской

вокзал, где революционные войска неожиданно выгрузились, заняли станцию и

ближайшую часть города. В самом городе произошло ожесточенное сражение,

окончившееся поражением петлюровцев. Однако через несколько дней вследствие

недостаточной бдительности гарнизона Махновцев город пришлось вновь сдать

петлюровцам, подошедшим новым силам со стороны Запорожья. При отступлении,

в Нижне-Днепровске, на Махно дважды производилось покушение. Оба раза

подброшенные бомбы не разрывались. Армия махновцев отступила в район

Синельникова. С этого момента на северо-западной границе махновского района

создался фронт между махновцами и петлюровцами. Однако войска петлюровцев,

состоявшие в большинстве из крестьян-повстанцев и насильно мобилизованных,

стали быстро разлагаться при соприкосновении с махновцами. И в сором

времени фронт был ликвидирован. Громадные пространства были освобождены от

всяких властей и войск.»1

Но на район уже надвигалась с севера – армия большевиков, с юго-

востока – армия генерала Деникина.

Первыми пришли деникинцы. Еще в период борьбы махновцев с гетманом и,

в особенности в первые дни его низвержения, с Дона и Кубани просочились на

Украину отдельные отряды генерала Шкуро, и подошли к Пологам и Гуляйполю.

естественно армия повстанцев-махновцев повернула в эту сторону. К этому

времени он состояла из нескольких полков пехоты и кавалерии, прекрасно

организованных. Пехота в армии махновцев представляла собой исключительное,

своеобразное явление. Вся она подобно коннице, передвигалась на лошадях, но

не верхом, а в легких рессорных экипажах называемых на юге Украины

«тачанками». Эта пехота двигалась обыкновенно быстро рысью вместе с

конницей, делая в среднем по 60-70 верст в день.

Деникин, рассчитывая на запутанную украинскую обстановку, на борьбу

петлюровской директории с большевиками, надеялся без особого труда занять

большую часть Украины. Но он неожиданно наткнулся на упорную, хорошо

организованную армию махновцев. После нескольких боев деникинские отряды

стали отступать обратно в направлении Дона и Азовского моря. В короткий

срок все пространство от Полог и до моря было освобождено от них.

Махновские части заняли ряд важных узловых станций и города Бердянск и

Мариуполь. Начиная с января 1919 года, здесь был создан первый

противоденикинский фронт, - фронт, на котором махновская армия в течение

шести месяцев сдерживала деникинцев. Он растянулся затем на сто с лишним

верст, от Мариуполя по направлению на восток и северо-восток.

Борьба на этом фронте приняла упорный, ожесточенный характер.

Деникинцы, подражая махновцам, стали прибегать к партизанскому способу

действий. Отдельными конными отрядами они врывались в глубокий тыл района

наносили ряд ударов, исчезали и вновь неожиданно появлялись уже в другом

месте. От этих набегов страдало исключительно трудовое население. Ему

мстили за поддержку махновской армии, за не сочувствие деникинцам. Страдало

от этих набегов так же еврейское население. Евреев, отряды Деникина громили

при каждом своем набеге, стараясь искусственно вызвать антисемитское

движение, которое бы создало благоприятную почву для вторжения их на

Украину. В этих набегах особенно проявил себя генерал Шкуро. Однако, в

течение четырех с лишним месяцев деникинцы, несмотря на отборный состав

войск и ожесточенность нападений, не смогли осилить махновцев. Очень часто

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7