Китайская семья

при помощи добродетели и правил благопристойности - ли (37).

Однако философия Конфуция не была единственным наполнителем идеологической

сферы древнего Китая. Эту нишу вместе с ним делили: учение Мо – цзы (479-

381 гг. до н.э.) и Шан – яна (яркого представителя направления фа – цзя

(легизм)). Но они не представляют ценности для данного исследования, т.к.

эти учения отрицали само понятие семья и все, связанные с этим отношения и

ценности. Они исходили из того, что человек – существо общественное.

Особняком в этом ряду стоит философия Лао – цзы (основатель Даосизма). Это

направление в принципе отличалось от всех других, т.к. его основной

постулат провозглашал полную индивидуальную свободу. Человек не должен быть

социальным существом. С этих позиций философский Даосизм тоже отрицает

семью, как форму порабощения человека. Однако более широко распространенный

религиозный Даосизм служил сплочению семьи вокруг своих предков.

Даосизм сыграл роль отдушины для тех, кому был не по нраву Конфуций. Прежде

всего, это часть низов китайского общества, живших в близком контакте с

природой. Даосизм

Появился в Китае одновременно с Конфуцианством, но самостоятельно от него.

Основателем Даосизма считается полулегендарный философ Лао – цзы (369- 286

гг. до н.э.). Его имя переводится, как Старый Учитель или Старый Ребенок,

т.к. по легенде он родился уже седым. Не останавливаясь на сути учения Лао

– цзы, можно сказать, что именно Даосизму китайцы обязаны формированию

полноценного культа предков, который стал органичным дополнением учения

Конфуция о семье. Даосы населили просторы Китая

мириадами духов, все вокруг и земля и небо стали домом для разнообразных

божеств. Были боги войны, литературы, богатства, милосердия, болезней и

медицины, домашнего очага и т.д.

Применительно к теме работы – это означает: умершие отец, дед, прадед не

исчезали, а «жили» почти рядом со своими потомками. У них были потребности,

неотличимые от потребностей живых людей. Они также страдали от голода и

невнимания. Китайцы верили, что если они будут помнить о своих предках, и

удовлетворять все их потребности, духи помогут им. В китайской литературе

можно найти множество таких примеров.

Даосизм оказал также влияние на сферу взаимоотношения

полов. Основываясь на принципе взаимодействия и взаимовлияния двух начал

«Инь» и «Ян», была выдвинута идея превосходства мужского начала «Ян», над

женским началом «Инь». И эта идея не была огранисена стенами спальни: во

Вселенной, поделенной на «Инь» и «Ян», принцип превосходства «Ян»

распостранялся и на неживую природу.

Близость с женщиной рассматривалась не иначе, как «боевые действия на

цветочном поле»(38), а сама женщина рассматривалась как враг.

Целью близости для мужчины было поглотить энергию женщину, не поделившись

своей. Это считалось верным путем достижения бессмертия. Даже каноны

красоты делали вывод, мужчина красив изначально, а женщина нет.

Все это привело к тому, что в китайской семье положение женщины было очень

незавидным.

Однако китайцы, обращающиеся к магической силе Даосизма делали это

исключительно, как частные лица, для удовлетворения своих личных

религиозных потребностей.

Но как член общества любой китаец исповедовал официальную государственную

идеологию и исполнял ее ритуальные обязанности. А такой идеологией было

Конфуцианство.

Сказать точно, когда именно Конфуцианство стало государственной идеологией,

нельзя. Этот период сильно растянут во времени, однако можно определить

некоторые хронологические точки становления и развития идеологии.

Прежде всего, это эпоха династии Цинь (221-207 гг. до н.э.).

В это время Император Цинь Ши-хуан ди старался уничтожить Конфуцианство,

истребляя его носителей, что, однако служило только его укреплению.

И эпоха династий Восточная и Западная Хань (206 г. до н.э. – 220 г. н.э.).

В это время Конфуцианство стало государственной идеологией. Время развития

социальных институтов Конфуцианства.

Подводя итог, можно сказать следующее: преклоняясь перед идеализируемой

древностью, когда правители были мудры, чиновники бескорыстны, а народ

благоденствовал,

Конфуций создал учение, которое через 300 лет после его смерти стало

постоянно действующим импульсом общественной жизни Китая.

Но нельзя и абсолютизировать роль Конфуция в эволюции китайской семьи, т.к.

его учение только лишь удачно наложилось на менталитет и мировоззрение

китайского народа. Наверное, Китай не мог быть другим.

Китайская семья

А) Особенности семьи в древнем Китае

Конфуцианский культ предков и нормы «Сяо» способствовали расцвету культа

семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересам семьи

придавалось гораздо больше значения, чем отдельной личности, которая

рассматривалась лишь в аспекте семьи,

Сквозь призму ее вечных ценностей (от отдаленных предков к отдаленным

потомкам). Перед каждым китайцем стоял долг соблюдения интересов семьи,

т.е. рождение детей, прежде всего сыновей, призванных продолжить род,

Упрочить позиции семьи в веках.

Отсюда постоянная тенденция к росту семьи. Большая нерасчлененная семья (та

семья, которую имел ввиду Конфуций, когда сравнивал ее с государством)

существовала и до Конфуция, но по преимуществу среди знати. Конфуцианство

своим культом предков и «Сяо» создало дополнительные стимулы для ее

небывалого расцвета: при наличии хотя бы маломальских благоприятных

экономических возможностей стремление к совместному проживанию близких

родственников становилось решающим импульсом и резко преобладало над

сепаратистскими тенденциями. В результате большие семьи, включавшие в себя

несколько жен и наложниц главы семьи, немалое число домочадцев, стали

весьма распространенным явлением на протяжении всей истории Китая. Такие

семьи обычно делились лишь после смерти отца, а то и обоих родителей.

Старший сын занимал место главы семьи и получал большую часть наследства, в

том числе и дом с храмом предков, тогда как остальная часть общего

имущества делилась поровну между остальными сыновьями.

Все новые семьи основанные младшими братьями ( а каждый из них становился

главой своего, бокового по отношению к главному культа предков ), в течении

длительного времени продолжали находиться в зависимости от старшего брата,

являющегося теперь основного культа предков, общего для всего клана.

Возникал мощный разветвленный клан сородичей, крепко державшихся друг за

друга и составляющих порой целую деревню.

В рамках такого клана, в принципе, действовали те же социально –

экономические закономерности, что и в рамках китайского общества в целом.

Одни семьи становились беднее и приходили в упадок, другие богатели, причем

в этом случае к ним начинали тяготеть обедневшие сородичи и их дом

становился центром клана.

Возникала семейно – клановая корпорация, в рамках которой верхи и низы были

крепко связаны как родством, так и традициями, нормами клановой

взаимопомощи, основанными все на том же культе предков и нормах «Сяо».

Б) Имена и фамилии

Китайская система имен мало напоминает нашу. Поскольку семья считалась

важнее отдельного человека, фамилия у китайцев ставится впереди имени. На

весь Китай насчитывается лишь несколько тысяч фамилий, причем пять самых

распространенных (Ли, Лю, Ван, Чжан и Чжао) охватывают едва ли не половину

населения. Полное поименование китайца всегда включает в себя его фамилию и

имя. Фамилия, то есть родовое имя, всегда указывается до имени и состоит

как правило из одного знака: [pic]Ван, [pic]Ли, [pic]Чжан, [pic]Чхэн,

[pic]Дин и др. Гораздо реже встречаются двусложные фамилии типа [pic]Сыма и

[pic]Оуян. Вследствии того, что речевой этикет допускает обращение к

человеку непосредственно по имени лишь для близкого человека или

родственника, общепринятой нормой следует считать обращение к собеседнику

или коллеге только по фамилии с прибавлением к ней того или иного слова-

обращения: Учитель Ван, девушка Дин, доктор Ли (только по-китайски сначала

произносится фамилия - [pic]- Ван лао-ши... и т.д.)(39).

В традиционной китайской семье было принято, что дочь носила фамилию

матери, и лишь сын наследовал фамилию отца.

Китайские имена, равно как и китайские фамилии, могут состоять из одного

или из двух слогов). По традиции имя всегда пишется вслед за фамилией, а в

транскрипции - фамилия и имя пишутся раздельно. Двусложные имена, также как

и двусложные фамилии, и в русской, и в китайской транскрипции пиньинь

записываются в одно слово (напр., Сыма Цянь, Сунь Чжуншань).

Носители одинаковых фамилий считались потенциальными родственниками и

поэтому не могли заключать между собой браки (на это требовалось особое

разрешение императора, дававшееся на основании изучения родословных

списков)(40). При рождении ребенку давали «детское», или «молочное», имя,

сохранявшееся за ним до школы. Когда он поступал в школу, отец или чаще –

учитель давал ему «большое», официальное имя, сохранявшееся до конца жизни

и употреблявшееся в официальных документах. Кроме того, уже юноша получал

от родителей, учителей, а чаще всего – друзей «второе имя» (цзы),

основанное на чертах уже определившегося характера и нередко почти

вытеснявшее другие имена. (То же было у греков: одного из величайших

философов античности отроду звали Аристокл, но его учитель Сократ дал ему

новое имя – «Обширный», Платон, — и в дальнейшем даже он сам употреблял

только это имя). Образованный человек имел еще и литературный псевдоним, а

писатель – даже два.

Единого списка имен, утративших первоначальное смысловое значение, как у

нас, не существовало. Имена у китайцев отличаются от европейских, прежде

всего тем, что они чрезвычайно редко повторяются между собой и не

присваиваются в честь великих людей или своих предков. Имя ребенку

выбирают, а точнее сказать - сочиняют его родители, исходя при этом как из

определенных правил, так и из различных семейных примет и традиций,

выбираются из обычного словарного запаса с учетом благозвучия и красоты

иероглифического написания. Нередко такие имена заключают пожелания

благополучия самому человеку, семье или государству, так что изучение имен,

господствовавших в ту или иную эпоху, позволяет судить, о чем в ту пору

больше всего мечтали китайцы. Впрочем, конечно, власти не могли не

вмешиваться и тут: некоторые имена простому люду носить не разрешалось.

Часть китайских имен можно достаточно легко разделить на мужские и женские.

Однако справедливо и то, что большой процент имен не содержит очевидных

указаний на то, кому же может принадлежать такое имя - мужчине или женщине.

В китайской антропонимии (системе имен и фамилий) действовал целый ряд

табу. Так, потомки не могли называть умершего предка по имени: вместо этого

он получал еще одно, посмертное имя, которое и записывалось на поминальной

табличке. Этот же принцип касался и императоров, для которых была

выработана целая система посмертных имен. Под этими именами они и вошли в

историю: У-ди – Воинственный Император, Вэнь-ди – Просвещенный Император,

Тай-цзун – Великий Предок. Дэ-цзун – Добродетельный Предок и т.д. Если же

император был запятнан злодействами или вообще был свергнут, он мог

получить плохое посмертное имя (И-цзун – Жестокий Предок) или не получить

его вообще. Только Цинь Ши-хуан пытался покончить с этой системой (ему было

несносно, что подданные могут судить правителя), но победы не добился. При

жизни же императора называли просто «нынешним Высочайшим». А при

датировании документов по годам царствования употребляли не имя, а

специально избранный девиз. Этот обычай сохранился до наших дней в Японии,

где нынешнее царствование имеет девиз Хэйсэй – Мир и Правда (41).

Еще одно табу гласило, что иероглифы, входившие в имена императоров

правящей династии, их родственников, названий их дворцов и пр., не могли

употребляться ни в каком другом смысле: нарушение этого требования

приравнивалось к оскорблению величества. Поэтому иероглифы, которым

«повезло» попасть в имена императоров долго царствовавших династий, часто

забывались. Впрочем, иногда этот запрет обходили, видоизменяя знак. Так,

официальное имя Конфуция было Цю — «Холм», и если благочестивому человеку

требовалось написать слово «холм» в другом смысле, он не дописывал этот

иероглиф на одну черту: [pic]вместо [pic](42).

В) Свадьба и взаимоотношения полов

Цель заключения семейного союза состояла не только в продолжении рода, но

и в заботе об усопших предках. В женитьбе молодого человека были

заинтересованы, прежде всего, его родители, которые, с одной стороны,

отвечали за судьбу рода перед духами предков, а с другой - должны были

заботиться о собственной загробной жизни.

Кроме законной жены богатый человек мог иметь несколько наложниц, которых

называли «вторая жена», «третья жена» и т. п. Всеми ими управляла «первая

жена» - хозяйка дома.

Наложницы обитали под одной крышей с законной женой, которой они

всецело подчинялись. Часто в хозяйстве они выполняли обязанности прислуги.

Законная жена не имела права жаловаться мужу, если ей не по нраву пришлось

присутствие той или иной наложницы.

Законная жена признавалась матерью всех детей своего мужа и вместе с ним

распоряжалась их судьбой. Настоящие же матери (наложницы) теряли всякие

права на своих детей. В случае смерти законной супруги муж мог либо

обзавестись новой, либо возвести в сан законной жены и хозяйки дома одну из

наложниц.

Женить сына и увидеть внучат было самым сокровенным желанием главы

семьи: только в этом случае приобретал уверенность в том, что, перейдя в

мир иной, будет сыт и обеспечен всем необходимым. Если род прекращался, то

об усопших некому было заботиться и их «посмертное существование»

оказывалось очень трудным.

В книге «Ли цзы» были закреплены своеобразные нижний и верхний пределы

брачного возраста: для мужчин с 16 до 30, для женщин с 14 до 20 лет,

фиксировавшие как бы пределы терпения и сдерживания гнева предков на

неблагодарного и непочтительного потомка (43). В соблюдение этих возрастных

пределов в древности было вовлечено и само государство, следившие за тем,

чтобы они не нарушались. С этой целью, по свидетельству Чжоу ли (кн. 11),

особый чиновник составлял списки мужчин и женщин, достигших предельного

возраста, и наблюдал, чтобы мужчины, достигшие 30 лет, брали себе в жены

девиц, которым исполнилось 20 лет (44).

Важнейшую роль в подборе жениха и невесты играл социальный,

имущественный фактор. Родители руководствовались принципом «соответствия

пары», т. е. семьи жениха и невесты не должны были значительно отличаться

друг от друга по материальному достатку.

Переговоры о сватовстве по поручению семьи жениха по традиции обычно

начинала сваха (сват). Эта традиция уходит в глубину веков и уже в «Ши-

цзин» (Книге песен) – 1 тыс. до н.э. говорится:

Когда топорище ты рубишь себе –

Ты рубишь его топором.

И если жену изберешь себе –

Без свах не возьмешь ее в дом (45).

Эту роль исполняли как родственники, так и профессионалы, которые за

свой труд получали вознаграждение от заинтересованных сторон. Сват (либо

сваха) отправлялся в семью невесты и подробнейшим образом описывал ее

родителям все достоинства жениха. Затем шел в дом жениха и повторял то же

самое, но на этот раз хвалил невесту. В погоне за наживой сват, нередко

явно приукрашивал достоинства обеих сторон. Занимавшийся сватовством обязан

был знать все подробности, касающиеся семей жениха и невесты; в особенности

важно было изучить генеалогию этих двух родов. На особой записке,

обязательно на красной шелке сват приносил родителям невесты сведения о

женихе - чей сын, какого сословия, какую имеет должность, каким занимается

ремеслом, где живет. Родственники жениха получали такие же сведения о

невесте. Эти записки, полученные от сватов, долго обсуждались в обеих

семьях, сведения проверялись и различными способами уточнялись.

Вопрос о том, быть или не быть предполагаемой свадьбе, решался особого рода

гаданием, именуемым «Суань мин» (предсказывать будущее). В основе «Суань

мин» лежало убеждение, что с момента рождения жизнь человека зависит от

сочетания в его организме пропорций пяти стихий: дерева, огня, земли,

металла, воды. Сумма стихий мужа должна была соответствовать в известной

пропорции сумме стихий жены. Каждая из этих стихий, в свою очередь,

сочеталась с мужским началом «Ян» и женским началом «Инь».

Зная свойства пяти стихий, гадатель должен был ответить на вопрос,

какие именно стихии и в каких сочетаниях влияют на молодых людей, которых

собираются обвенчать. Исходными данными для подобных подсчетов считались

год, месяц и день рождения жениха и невесты.

К числу наиболее благоприятных принадлежали сочетания: металл - вода, вода

- дерево, дерево - огонь, огонь - земля, земля - металл; к неблагоприятным

относили взаимодействия: металл - дерево, дерево - земля, земля - вода,

вода - огонь, огонь - металл. Если жених родился под знаком «дерева», а

невеста под знаком «огонь», то брак между ними считался невозможным, так

как будущая жена погубит мужа. Если же жених родился под знаком «огонь», а

невеста под знаком «дерево», то брачный союз этой пары будет вознагражден

многочисленным потомством: тепло солнца согреет плодоносную ветвь дерева, и

плоды будут крупными и сочными.

По-китайски слово «жениться» буквально означает «брать в дом жену», а

«выходить замуж» — «покидать семью». Этими словами выражался точный смысл

свадебного обряда. Жених приводил невесту к своим родителям, а невеста

покидала родную семью. После свадьбы молодая жена становилась членом семьи

мужа. В редких случаях жених переселялся на постоянное жительство к

родителям невесты. Сын мог быть недоволен избранной для него родителями

женой; жена, в свою очередь, могла быть недовольна мужем - не это считалось

главным в брачном союзе. Насильственное соединение молодых людей породило

поговорку: «Муж и жена вместе живут, а сердца их за тысячу ли друг от

друга»(46). Если молодые люди были помолвлены с детства, родители

чувствовали себя спокойнее: в случае внезапной смерти всегда найдется, кому

проявить заботу об их загробной жизни.

О многих трагедиях, о многих надломленных и загубленных молодых жизнях

рассказано в китайской литературе:

Чжуна просила я слово мне дать

Не приходить к нам в деревню опять,

Веток на ивах моих не ломать.

Как я посмею его полюбить?

Страшно прогневать отца мне и мать!

Чжуна могла б я любить и теперь,

Только суровых родительских слов

Девушке нужно бояться, поверь!..

Чжуна просила я слово мне дать

К нам не взбираться опять на забор.

Тутов моих не ломать на позор.

Как я посмею его полюбить?

Страшен мне братьев суровый укор.

Чжуна могла б я любить и теперь,

Только вот братьев суровых речей

Девушке надо бояться, поверь!(47)

Старая китайская мораль не одобряла нежных отношений между женихом и

невестой - это считалось не только излишним, но и неприличным. Молодые люди

вообще не должны были встречаться до помолвки. Их личные чувства никого не

интересовали и не принимались во внимание.

Если помолвка состоялась в детстве, а будущий муж умирал до свадьбы,

существовал обычай обвенчать девушку с поминальной дощечкой умершего

жениха:

тогда она становилась вдовой в самый момент своего венчания и, как всякая

другая вдова, была лишена возможности вторично выйти замуж.

Существовал обычай, в соответствии, с которым близкие друзья давали

друг другу, клятвенные обещания:

если у них родятся дети, то мальчик и девочка станут мужем и женой, мальчик

и мальчик — братьями, девочка и девочка - сестрами. Договор о браке часто

бывал, заключен, когда будущие муж и жена находились еще в утробе матери. И

даже если впоследствии кто-нибудь из них оказывался душевнобольным,

безобразной наружности или калекой, о том что такое нередко случалось

говорит «Ши – цзын»:

Для рыбы речная поставлена сеть,

Да серого гуся поймала она …

Ты к милому мужу стремилась – и вот

В супруги больного взяла горбуна! (51)

Но все равно договор не мог быть расторгнут. Единственной причиной его

расторжения могла быть только смерть одного из помолвленных. Свадебные

обряды совершались не по абсолютному незыблемому и одинаковому ритуалу.

Церемониал определялся и социальным положением жениха и невесты, и

географическим фактором: на юге Китая свадьба проходила несколько иначе,

чем на севере. Поэтому затруднительно нарисовать универсальную картину

древнекитайской свадьбы. Попытаюсь воспроизвести лишь некоторые ее наиболее

характерные особенности.

К свадебному столу сушили различные фрукты - символ многодетности. Дарили

арахис и каштаны с пожеланием - чтобы будущий ребенок рос крепким и

здоровым, финики - чтобы ребенок родился быстрее, семена лотоса и персики

- чтобы дети рождались один за другим:

Персик прекрасен и нежен весной –

Ярко сверкают, сверкают цветы.

Девушка, в дом ты вступаешь женой –

Дом убираешь и горницу ты.

Персик прекрасен и нежен весной —

Будут плоды в изобилье на нем.

Девушка, в дом ты вступаешь женой —

Горницу ты убираешь и дом...(48)

Многодетность символизировали также гранаты и огурцы, ими наполняли

вазы на столах, а в семьях победнее они изображались на картинках, которые

развешивались во время свадьбы.

Первым совместным имуществом жениха и невесты независимо от их

социального положения были: подушка, постельные принадлежности, вазы,

зеркало, чайник, чашки. Обычно старались приобрести эти вещи в четном

количестве. Подарки также преподносились по этому принципу: две вазы,

четыре чашки и т. д. Ваза для цветов по-китайски называется «хуа пин»: пин

в другом написании означает «мир». Поэтому, преподнося в дар вазу молодым

супругам, как бы говорили: «Живите в мире». Зеркало традиционно

символизирует супружеские отношения. Когда муж и жена расходились или когда

кто-либо из них умирал, говорили: «Зеркало разбилось». Если супруги снова

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6