Золотой век Екатерины

нарушить союз свой с господствующим сословием. Поэтому, не отступаясь от

своих воззрений, она в то же время поступала вопреки им. При Екатерине

крепостное право росло и в смысле его силы, и... широты его

распространения. Но вместе с тем росли и думы о его уничтожении и в самой

императрице, и в людях, шедших за течением века. И чем дальше, тем больше

становилось таких людей.

Законодательство о крестьянах времени Екатерины по-прежнему направлялось к

дальнейшему ограничению крестьянских прав и усилению власти над ними

помещика. Во время крестьянских волнений в 1765—1766 гг. помещики получили

право ссылать своих крестьян не только на поселение в Сибирь (это уже было

ранее), но и на каторгу, за "дерзости" помещику. Помещик во всякое время

мог отдать крестьянина в солдаты, не дожидаясь времени рекрутского набора.

Когда же эти меры не привели к подавлению крестьянских волнений и крестьяне

продолжали волноваться и жаловаться на помещиков, то указом 1767 г.

крестьянам было запрещено подавать какие бы то ни было жалобы на помещиков.

В Комиссии 1767—1768 гг. были собраны представители всех классов общества,

но не было ни одного владельческого крестьянина. Учреждения 1775 г. давали

право самоуправления всем классам местного общества, кроме владельческих

крестьян. Все эти указы и меры свидетельствуют о том, что на крестьян

смотрели не как на граждан, а как на помещичью собственность. Грамота

дворянству 1785 г. не говоря прямо о существе помещичьей власти над

крестьянами, косвенно признавала крестьян частной собственностью дворянина

вместе с прочим его имением.

Но такой взгляд на крестьянство не повел к полному уничтожению гражданской

личности крестьян: они продолжали считаться податным классом общества,

имели право искать в судах и быть свидетелями на суде, могли вступать в

гражданские обязательства и даже записываться в купцы с согласия помещика.

Казна даже допускала их к откупам за поручительством помещика. В глазах

закона, таким образом, крестьянин одновременно был и частным рабом, и

гражданином. И даже касаясь частных отношений крестьянина и его владельца,

закон не доходил до признания полного его рабства и считал возможным и

должным ограничивать право распоряжения крестьянином. Помещик мог продавать

и отпускать на волю крестьян, но закон запрещал ему торг крестьянами во

время рекрутских наборов (а равно запрещал и торг отдельными людьми с

молотка) и отпуск на волю таких крепостных, которые не могли прокормить

себя по болезни или старости.

Такая двойственность законодательства в отношении крестьян указывала на

отсутствие твердого взгляда на них у правительства. Это отсутствие и было

причиной того, что в то самое время, как Екатерина грамотами 1785 г.

определила государственное положение дворян и горожан, положение крестьян

осталось неопределенным и крепостное право не получило законодательной

формулы и общих определений. В правительстве было уже два известных нам

направления в вопросе о крестьянах: императрица хотела их освобождения,

окружающие ее — дальнейшего развития помещичьих прав. Смотря по тому, чьи

взгляды брали перевес, отдельные меры о крестьянах принимали тот или другой

характер. Вот почему в положении крестьянского вопроса при Екатерине

наблюдаем ряд замечательных противоречий. Для примера возьмем некоторые из

них. Рядом указов Екатерина старалась ограничить распространение

крепостного права и прямо запрещала свободным людям и вольноотпущенным

вновь вступать в крепостную зависимость. Учреждая новые города из сел,

населенных крепостным, правительством выкупало крестьян и обращало их в

горожан. Вся масса, около миллиона крестьян, принадлежащих духовенству,

была окончательно изъята из частного владения и превращена в особый разряд

государственных крестьян под именем экономических (1763). Но рядом с этим

Екатерина щедро раздавала приближенным людям имения, и число новых

крепостных в этих имениях достигало громадной цифры. Далее, во все свое

царствование Екатерина искренно строила проекты освобождения крестьян; уже

во вторую половину ее царствования видели проект закона о том, чтобы

объявить свободными всех детей крепостных крестьян, рожденных после

Жалованной грамоты 1785 г. Но рядом с этим Екатерина воспретила свободный

переход малорусских крестьян и тем формально водворила в Малороссии

крепостное право, хотя надо сказать, что сама жизнь до нее уже подготовила

его.

Результатом таких противоречий было не прекращение или ограничение

крепостного права, а еще больший его расцвет. Исследователи истории

крепостного прав замечают, что век Екатерины был временем наибольшего

развития крестьянской зависимости. И как раз в это же самое время

общественная мысль обратилась к теоретическому обсуждению крепостного

права. Не одна императрица задумывалась над ненормальным явлением рабства.

После манифеста о вольности дворянской и у крестьян, и у дворян явилась

мысль о том, что с уничтожением повинности дворян естественным стало

уничтожение и крестьянской зависимости. В обществе явился так называемый

крестьянский вопрос и два взгляда на него: один в пользу освобождения

крестьян, другой против освобождения. Екатерина допустила обсуждение этого

вопроса не только в правительственных сферах, где судьба крестьянства давно

составляла вопрос, но и в сфере общественной жизни. В петербургском Вольном

Экономическом Обществе, устроенном в 1765 г. для поощрения полезных знаний

в области сельского хозяйства, с первых же минут его деятельности был

возбужден вопрос о быте крестьян. Близкий к императрице человек, Гр. Гр.

Орлов, предложил (в 1766 г.), чтобы Общество поставило на публичное

обсуждение вопрос о крепостной зависимости и о правах крестьян. Тема

действительно была дана Обществом и вызвала массу трактатов о крестьянском

вопросе, присланных в Общество и из России, и из-за границы. Премия была

присуждена Обществом сочинению ахенского ученого Беарде-Делабея, который

высказался в освободительном духе. Далее, в Комиссии 1767 г. допущено было

широкое обсуждение крестьянского вопроса.

Таковы были главнейшие факты законодательной деятельности императрицы

Екатерины. В противоположность Петру Великому Екатерина выступила на поле

деятельности с широким преобразовательным планом, в основание которого

легли отвлеченные принципы. Она не успела выполнить своего плана целиком и

не провела последовательно своих идей. Мысли Наказа не перешли в практику,

законодательство не было перестроено на новых основаниях, отношения

сословий остались, по существу, прежними и развивались в том направлении,

какое дано было в предшествующее время. Развитие крепостного права и

сословность самоуправления прямо противоречили тем отвлеченным теориям,

каким поклонялась императрица, но зато прямо соответствовали желаниям

самого влиятельного сословия — дворянского. Коллизия личных взглядов

Екатерины и русской действительности всегда приводила Екатерину к уступкам

действительности во всех важных ее мероприятиях. На Екатерине оправдалась

справедливость исторического положения о бессилии личности изменить общий

ход событий. Как исторический деятель, Екатерина осталась верна тем началам

русской жизни, какие были завещаны ее времени временами предыдущими; она

продолжала свою деятельность в том же направлении, в каком работали ее

предшественники, хотя иногда и не сочувствовала им и не желала действовать

так, как они. Сила событий и отношений была сильнее ее личной силы и воли.

Однако не следует думать, что личность Екатерины и ее личные взгляды прошли

бесследно в ее правительственной деятельности. Они сказались, с одной

стороны, в общих приемах, просвещенных и либеральных, всей государственной

деятельности Екатерины и во многих отдельных ее мероприятиях; с другой

стороны, они отразились на самом русском обществе и много содействовали

распространению образования вообще и гуманно-либеральных идей XVIII в. в

частности.

Отдельные мероприятия. Из отдельных мероприятий просвещенного правительства

Екатерины особенно замечательны меры относительно народного образования и

заботы о народной гигиене. С Петра образование в России носило практический

характер — усвоение знаний для потребностей службы и жизни. Екатерина II в

своем Наказе первая заговорила о воспитательном значении образования и

стала затем заботиться об учреждении воспитательных заведений. "Один только

украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого

гражданина, — так говорила Екатерина (в своих "Учреждениях, касающихся до

воспитания"), — но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых

нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях и твердо оныя в сердце

его не вкоренены... Посему ясно, что корень всему злу и добру —

воспитание". Для того же, чтобы воспитать русское общество, Екатерина

лучшим средством считала "произвести сперва способом воспитания, так

сказать, новую породу или новых отцов и матерей", нравственно совершенных.

Эта новая порода людей должна была вырасти в воспитательных училищах под

надзором опытных педагогов, в полном разобщении с семьей и обществом.

Такими воспитательными училищами явились: воспитательные дома в Москве

(1763) и Петербурге (1767), закрытые институты отдельно для девиц-дворянок

и для девиц-горожанок (с 1764) и кадетские корпуса. Кроме заведений

воспитательных Екатерина заботилась также и о распространении открытых

училищ: в каждом уездном городе должны были явиться Малые народные училища,

в каждом губернском городе — Главные народные училища, наконец, в

Екатеринославе, Пензе, Чернигове и Пскове предполагалось учредить

университеты. Хотя этот план по недостатку средств и не осуществился

вполне, однако для народного образования при Екатерине сделано было очень

много. Энергия в этом деле Екатерины и ее помощника И. И. Бецкого

заслуживает благодарного воспоминания, хотя современная нам педагогия и

строится на иных основаниях, чем основания педагогической системы Бецкого.

Заботы о народном здоровье и гигиене вызвали при Екатерине попытку

правильно организовать врачебную помощь во всей стране. Медицинская

комиссия, учрежденная в 1763 г., и приказы общественного призрения должны

были блюсти медицинскую часть в империи. Каждый город обязан был иметь

врачей не только для города, но и для уезда, обязан также был устраивать

госпитали и больницы, заводить приюты для неизлечимо больных и сумасшедших

(богоугодные заведения). Так как недоставало врачей, их выписывали из-за

границы и заботились об образовании русских лекарей и хирургов. В то же

время основывали аптеки и фабрики хирургических инструментов.

Весь этот ряд забот об умственном и нравственном совершенствовании народа и

его физическом здоровье сильно отражал на себе идеи века, усвоенные

Екатериной. Та же зависимость от западноевропейских идей сказалась и в

отношении Екатерины к русской торговле и промышленности. Она стремилась

покровительствовать им: дала в 1785 г. Жалованную грамоту городам,

подтверждая ею права городского самоуправления; желала лучше организовать

кредит и учредила Государственный заемный банк с большим капиталом;

изыскивала средства увеличить вывоз. Но ее экономическая политика

отличалась существенно от политики предыдущих царствований. С Петра

Великого у нас установилась над торговлей и промышленностью система

строгого правительственного надзора, и деятельность торгово-промышленного

класса была стеснена регламентацией. Екатерина сняла эти стеснения,

уничтожила самые органы контроля — Берг- и Мануфактур-коллегию — и стала

держаться в отношении торговли и промышленности известного принципа

"laisser faire, laisser passer". Этот принцип в ее время был уже высказан и

английскими, и французскими экономистами и сочувственно принимался

корифеями французской философии. Екатерина усвоила его: она содействовала

развитию промышленности и торговли, но она не направляла это развитие в ту

или другую сторону.

Так отражались взгляды и образование Екатерины в правительственной

практике. Не бесследно проходила ее личность и в общественной жизни.

Изучение литературы XVIII в. покажет вам, какой широкой струей при

Екатерине вливались в русскую общественную жизнь идеи, выработанные на

Западе, как оживилась и быстро шла вперед общественная мысль, как

развивалась наша литература и журналистика. Одним из деятелей этой

литературы и одним из наиболее ранних проводников в русское общество

европейских идей была сама Екатерина. Таким образом, подчиняясь

практической необходимости, Екатерина отступала иногда от своих теорий, но

не оставляла их совсем, и если жизнь разбивала ее философские мечты и

заставляла противоречить слову делом, то в других случаях мечты Екатерины

действовали на русскую жизнь и влекли ее за собой.

Внешняя политика Екатерины II.

Нетрудно заметить, что внутренняя политика Екатерины II не стремилась

возвратить русское общество к формам быта, существовавшим при Петре.

Екатерина не подражала в этом Елизавете. Она желала широкой законодательной

реформой поставить общественную жизнь России на общеевропейские основания и

не могла осуществить своего плана: вместо общей реформы в русской жизни

продолжали развиваться те явления, какие мы наблюдали в первой половине

XVIII в. Однако, не подражая ни Петру, ни Елизавете, Екатерина еще менее

подражала немецким правительствам, бывшим на Руси: при ней у дел стояли

русские люди и интересы России понимались чисто по-русски. Екатерина была

национальной государыней не менее, чем Елизавета.

И во внешних сношениях и столкновениях Екатерина не стремилась подражать

кому бы то ни было из своих предшественников и вместе с тем умела понять

исконные задачи русской политики и потому была прямой подражательницей

Петра. Мы видели, что из трех вопросов русской внешней политики, стоявших

на очереди при Петре, — шведского, польского и турецкого — Петр разрешил

только первый. Его ближайшие преемники не разрешили ни второго, ни

третьего. Их разрешила Екатерина II, и хотя некоторые и думают, что ее

решение произведено с ошибками, тем не менее у Екатерины нельзя отнять той

чести, что она поняла и счастливо закончила то, чего не успел закончить

Петр. Ко времени Екатерины задачи России состояли в том, чтобы взять у

Турции Крым и северные берега Черного моря, иначе говоря, достигнуть на юге

естественных географических границ империи. По отношению к Польше задачи

России состояли в том, чтобы освободить православно-русское население

Польши от католическо-польского владычества, т. е. взять у Польши

старорусские земли и достигнуть с этой стороны этнографических границ

русской народности. Екатерина счастливо исполнила все это: Россия при ней

завоевала Крым и берега Черного моря и присоединила от Польши все русские

области, кроме Галиции. В этом заключались важнейшие результаты внешней

политики Екатерины, увеличившей народонаселение империи на 12 млн. душ; но

этим не исчерпывалось ее содержание.

Вступая на престол, Екатерина застала конец Семилетней войны в Европе, а в

России — охлаждение к Австрии и сближение с Пруссией, наконец,

приготовления к войне с Данией, сделанные Петром III. Прекратив их и

сохранив нейтралитет в Семилетней войне, Екатерина уничтожила прусское

влияние при русском дворе и постаралась поставить себя вне всяких союзов и

дипломатических обязательств. Она хотела мира, чтобы упрочить свое

положение, и избегала обязательств, чтобы развязать себе руки относительно

Польши, где ожидали смерти Августа III и где следовало посадить удобного

для России короля. Между тем европейские дворы искали союза с Россией,

чтобы с ее помощью получить выгодные условия мира при окончании Семилетней

войны, и потому Екатерине нужно было большое искусство и немало труда,

чтобы от всех отделаться и никого не обидеть. "Со всеми государями Европы я

веду себя, как искусная кокетка", — говорила сама о себе Екатерина. В

сущности, ей не удалось достигнуть своей цели. Положение дел заставило

Екатерину связать себя союзом с Пруссией, воевать в Польше и принять войну

с Турцией, объявленную вследствие интриг Франции. Это были главнейшие

внешние события первой половины царствования Екатерины. Все они находились

в зависимости одно от другого и от внешнего положения дел в Европе. На

первый взгляд, в них много случайного. Но Екатерина не руководилась только

случайностями и мимолетными соображениями. С первых же лет ее политики у

нее явилась известная политическая система, и, отзываясь на ту или другую

политическую случайность, она сообразовалась с требованиями своей системы.

Эта система родилась в голове русского дипломата-немца Корфа, была

разработана Паниным и принята Екатериной. Система была известна под

своеобразным названием "Северного аккорда" и по содержанию была большой

утопией. Корф и Панин желали "на севере составить знатный и сильный союз

держав" из России, Пруссии, Польши, Англии и др. северных государств и с

целями мира противопоставить его французско-австрийскому союзу. Невозможно

было ждать, чтобы все северные государства, имевшие между собой много

счетов и неудовольствий, могли сблизиться в прочный и долгий союз. Однако

идея "Северного аккорда" была причиной разрыва традиционного союза России с

Австрией, державшегося со времени Петра Великого. В 1764 г. Россия вступила

в союз с врагом Австрии, Фридрихом Прусским, для совместных действий в

Польше.

Мы не станем останавливаться на внешних подробностях военных и политических

событий времени Екатерины, весьма известных. Относительно первого раздела

Польши, заметим лишь, что в тех религиозных и политических смутах, какие

начались в Польше со смертью Августа III и вступлением на престол Августа

IV (Понятовского), Россия была заинтересована более других соседей Польши,

потому что ей приходилось одновременно защищать двоякого рода интересы:

политические и религиозно-национальные. Как европейская держава, соседняя с

Польшей, Россия не желала никаких перемен в Польше и договором 1768 г.

гарантировала польскому королю неизменяемость политического строя Польши.

Но как государство православное, Россия годом раньше добилась важной

реформы в польском государственном строе: всех политических прав для лиц,

не исповедующих католицизм. Двойственность интересов создавала таким

образом двойственность политики: защищая православие в Польше, Россия в то

же время гарантировала неприкосновенность прав польских панов на

православных крестьян. Одновременно с этим настойчивое вмешательство России

в польскую жизнь создавало другое неудобство — боязнь чрезмерного усиления

России. Франция, действовавшая против России прямо в самой Польше,

действовала и посредством Турции: она подбила Турцию на войну, и с 1769 г.

силы России поделились между двумя врагами.

Обе войны затянулись, но окончились успешно для России, несмотря на то, что

польским конфедератам помогали Франция и Саксония, а Турции хотела помочь

Австрия. Силы конфедерации были уничтожены, движение затихло и, пользуясь

удобной минутой, Фридрих Прусский пустил в ход излюбленную свою мысль о

разделе Польши между ее соседями: Россией, Пруссией и Австрией. Мысль эта

была стара; с планами раздела был знаком еще Петр I и не сочувствовал им.

Но Екатерина согласилась на раздел потому, что была под сильным давлением

Пруссии и Австрии, не могла им дать отпора, находясь в войне с Турцией.

Вслед за С. М. Соловьевым мы склонны думать, что, получив в 1772—1773 гг.

Белоруссию, Екатерина не была довольна исходом дела, потому что чувствовала

всю горечь невольных, вынужденных уступок и союзнице своей Пруссии, и явно

враждебной Австрии. Вряд ли мог быть доволен и Панин, система которого

нарушалась разделом Польши и участием в нем Австрии.

Зато императрицу могли радовать успехи против турок. Несмотря на ряд

политических затруднений, война со стороны России была ведена энергично.

Русский флот обошел всю Европу, явился в Архипелаге, возмутил Морею против

турок и одерживал над ними победы. Правда, он не мог, как было

предположено, пройти в Черное море, ибо турки укрепили Дарданеллы; но

эффект от блестящего морского предприятия получился полный как в Турции,

так и в Европе. Не менее блестяще были победы Румянцева, перешедшего даже

Дунай, и кн. Долгорукого, занявшего весь Крым. Мир 1774 г. дал России

берега Черного и Азовского морей и сделал крымского хана независимым от

Турции. Результатом этих условий явилось присоединение в 1783 г. Крыма.

Таким образом, цель была достигнута: на юге приобретены естественные

границы.

1774-м годом окончился первый, трудный и тревожный период екатерининских

войн. Сложные дипломатические комбинации, направленные против России во

время этих войн, потеряли свою остроту и опасность. Военное могущество

России было доказано и давало русской дипломатии весьма уверенный тон,

высокое чувство собственного достоинства и сознание силы представляемого ею

государства. У Екатерины и ее помощников (особенно у Г. А. Потемкина) росли

грандиозные планы завоеваний, зрел так называемый "греческий проект". Он

состоял в том, чтобы завоевать Турцию, которая казалась уже очень слабым

государством, и на ее месте восстановить Греческую империю с русским

правительством. История этого проекта, быть может, находится в связи с

древнерусскими мечтами о взятии Царьграда и с планом турецкой войны Петра в

1711 г. Взятый же отдельно, греческий проект представляется блестящей

мечтой, но невыполнимым делом; однако к этому делу шли приготовления: был

занят Крым, колонизовался и устраивался Черноморский край (Новая Россия),

заводился черноморский флот. Для действий против Турции Екатерина вступила

даже в союз с Австрией и оставила союз с Пруссией.

Эта перемена союза в 1787 г. и воинственные замыслы России послужили

причиной новых войн, упавших на Россию во вторую половину царствования

Екатерины. Пруссия и Англия, ее союзница, подняли Турцию на новую войну с

Россией (1787—1791) и вызвали на то же самое Швецию (1788—1790). Шведская

война кончилась ничем, от Турции Россия получила Очаков. Еще не окончились

эти войны, как Екатерина должна была вмешаться в польские дела. 3 мая 1791

г. в Польше было провозглашено новое государственное устройство при тайном

сочувствии и участии Пруссии в этом перевороте. Но Россия, гарантировавшая

неприкосновенность старого польского устройства, немедленно послала в

Польшу войска. В 1793 г. к русским войскам присоединились прусские и

произведен был второй раздел Польши, давший России 4500 квадратных миль.

Когда же в Польше явилась попытка восстановить прежние границы, то в 1795

г. последовало окончательное уничтожение Польского государства. По третьему

разделу Россия получила Литву и Курляндию. Этим закончилась вторая серия

екатерининских войн, доставившая России новые завоевания. Русские земли, в

течение многих веков бывшие под властью Литвы и Польши, возвратились к

России; взято было много и лишнего. Но Червонная Русь, или Галиция, отдана

была Австрии.

Таково в кратких чертах содержание внешней политики Екатерины и результаты,

ею достигнутые. При постоянном воздействии западных держав, при очень

сложных политических затруднениях дипломатия Екатерины не всегда могла

достигнуть того, к чему стремилась, не всегда ясно сознавала, к чему ей

следует стремиться, — словом, терпела неудачи и делала ошибки, но завершила

успешным концом вековые стремления нашего племени и, оканчивая решение

старых задач, спешила ставить новые, вроде "аккорда" и греческого проекта,

не всегда вытекавшие из реальных потребностей времени и народа, но иногда

близкие народному делу.

Историческое значение деятельности Екатерины II.

Историческое значение деятельности Екатерины II определяется довольно легко

на основании того, что было сказано нами об отдельных сторонах

екатерининской политики.

Мы видели, что Екатерина по вступлении на престол мечтала о широких

внутренних преобразованиях, а в политике внешней отказалась следовать за

своими предшественниками, Елизаветой и Петром III. Она сознательно

отступала от традиций, сложившихся при Петербургском дворе, а между тем

результаты ее деятельности по своему существу были таковы, что завершили

собой именно традиционные стремления русского народа и правительства.

В делах внутренних законодательство Екатерины II завершило собой тот

исторический процесс, который начался при временщиках. Равновесие в

положении главных сословий, во всей силе существовавшее при Петре Великом,

начало разрушаться именно в эпоху временщиков (1725—1741), когда

дворянство, облегчая свои государственные повинности, стало достигать

некоторых имущественных привилегий и большей власти над крестьянами — по

закону. Наращение дворянских прав наблюдали мы во время и Елизаветы, и

Петра III. При Екатерине же дворянство становится не только

привилегированным классом, имеющим правильную внутреннюю организацию, но и

классом, господствующим в уезде (в качестве землевладельческого класса) и в

общем управлении (как бюрократия). Параллельно росту дворянских прав и в

зависимости от него падают гражданские права владельческих крестьян.

Расцвет дворянских привилегий в XVIII в. необходимо соединялся с расцветом

крепостного права. Поэтому время Екатерины II было тем историческим

моментом, когда крепостное право достигло полного и наибольшего своего

развития. Таким образом деятельность Екатерины II в отношении сословий (не

забудем, что административные меры Екатерины II носили характер сословных

мер) была прямым продолжением и завершением тех уклонений от старорусского

строя, какие развивались в XVIII в. Екатерина в своей внутренней политике

действовала по традициям, завещанным ей от ряда ближайших ее

предшественников, и довела до конца то, что они начали.

Напротив, в политике внешней Екатерина, как мы видели, была прямой

последовательницей Петра Великого, а не мелких политиков XVIII в. Она

сумела, как Петр Великий, понять коренные задачи внешней русской политики и

умела завершить то, к чему стремились веками московские государи. И здесь,

как в политике внутренней, она довела до конца свое дело, и после нее

русская дипломатия должна была ставить себе новые задачи, потому что старые

были исчерпаны и упразднены. Если бы в конце царствования Екатерины встал

из гроба московский дипломат XVI или XVII вв., то он бы почувствовал себя

вполне удовлетворенным, так как увидел бы решенными удовлетворительно все

вопросы внешней политики, которые так волновали его современников. Итак,

Екатерина — традиционный деятель, несмотря на отрицательное ее отношение к

русскому прошлому, несмотря, наконец, на то, что она внесла новые приемы в

управление, новые идеи в общественный оборот. Двойственность тех традиций,

которым она следовала, определяет и двоякое отношение к ней потомков. Если

одни не без основания указывают на то, что внутренняя деятельность

Екатерины узаконила ненормальные последствия темных эпох XVIII в., то

другие преклоняются перед величием результатов ее внешней политики. Как бы

то ни было, историческое значение екатерининской эпохи чрезвычайно велико

именно потому, что в эту эпоху были подведены итоги предыдущей истории,

завершились исторические процессы, раньше развивавшиеся. Эта способность

Екатерины доводить до конца, до полного разрешения те вопросы, какие ей

ставила история, заставляет всех признать в ней первостепенного

исторического деятеля, независимо от ее личных ошибок и слабостей.

ЛитеРатура

1. Борзаковский П. “Императрица Екатерина Вторая Великая”, М.:

Панорама, 1991.

2. Брикнер А. “История Екатерины Второй”, М.: Современник, 1991.

3. Заичкин И.А., Почкаев И.Н. “Русская история: От Екатерины Великой до

Александра II” М.: Мысль, 1994.

4. Павленко Н. “Екатерина Великая” // Родина. - 1995. - №10-11, 1996. -

№1,6.

5. “Россия и Романовы: Россия под скипетром Романовых”. Очерки из русской

истории за время с 1613 по 1913 год. Под.ред. П.Н.Жуковича. М.:

“Россия”. Ростов-на-Дону: А/О “Танаис”, 1992

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5