Реферат: Усадьба Архангельское

Реферат: Усадьба Архангельское

ВВЕДЕНИЕ

Среди замечательных архитектурных ансамблей, по­строенных под Москвой в конце

XVIII — начале XIX ве­ка, одно из первых мест по праву занимает

Архангель­ское.

Здесь, по словам А.- И. Герцена, «человек встретился с природой под другими

условиями, нежели обыкновен­но. Он потребовал от нее одной перемены декораций

для того, чтобы отпечатать дух свой, придать естественной красоте красоту

художественную, очеловечить ее...».

И человек, а это очень часто был крепостной русский мастер, сумел блестяще

воплотить в жизнь проекты зод­чих и стал истинным творцом «красоты

художествен­ной», создав один из наиболее гармоничных дворцово-парковых

ансамблей России.

В Архангельском в процессе строительства и укра­шения усадьбы — работы,

которая продолжалась почти 50 лет,— выросла целая плеяда крепостных

художников, архитекторов, лепщиков, краснодеревцев, хрустальщи­ков —

настоящая художественная школа. Основную роль в ней играло «живописное

заведение», откуда вышло не­сколько десятков крепостных живописцев.

Уже в начале XIX века, когда владельцем усадьбы стал богатейший вельможа и

меценат князь Н. Б. Юсу­пов, Архангельское превратилось в хранилище огромных

художественных ценностей. Одна картинная галерея насчитывала более 500

картин, в том числе полотна таких выдающихся мастеров, как Рембрандт, А. Ван-

Дейк, Клод Лоррен, Дж. Б. Тьеполо, Ф. Буше, Ж. Б. Грёз, Ж. Л. Да­вид, и

многих других живописцев XVI—XIX столетий. Дворец был украшен первоклассной

скульптурой, ред­костной мебелью, старинными коврами, фарфором и бронзой.

Все это — великолепный дворец, редкий по красоте парк, театр с декорациями

знаменитого П. Г. Гонзага — поражало воображение современников. Стены старого

дома помнят Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, П. А, Вя­земского, А. И. Герцена

и Н. П. Огарева.

Однако очень немногие могли видеть в то время ху­дожественные сокровища

усадьбы и замечательный ан­самбль, где слились воедино архитектура и природа.

И только октябрь 1917 года открыл для народа двери всех дворцов старой

России, в том числе и Архангель­ского. «Великая пролетарская революция,—

говорилось в решении Наркомпроса по поводу открытия подмосковных музеев,—

освободила произведения искусства из царских дворцов, помещичьих усадеб,

барских особняков. Проле­тарская революция дала нам возможность открыть

двор­цы и музеи на всенародное обозрение.

В исторический день 1 мая 1919 года отдел по делам искусства и охране

памятников... открывает дворцы-му­зеи в усадьбах Останкино, Кусково,

Архангельское... и охрану их вручает самому народу».

С той поры миллионы людей смогли познакомиться с этим замечательным

памятником русской культуры, оценить его и отдать должное труду и таланту его

созда­телей.

ИСТОРИЯ УСАДЬБЫ

Я до сих пор люблю Архангель­ское.

клочок земли от Моск­вы-реки до дороги...

А. И. Герцен

Традиции русской национальной культуры, на редкость многообразно

представленные в Подмос­ковье, отразились и в замысловатых узорах налич­ников

крестьянских домов, и в облике архитектур­ных ансамблей дворянских усадеб,

построенных в XVIII—начале XIX века. К числу таких усадеб принадлежит и

Архангельское. Но прежде чем стать выдающимся памятником русского

класси­цизма, Архангельское прошло путь длиной почти в три столетия.

Еще в 1537 году в «разъезжей грамоте» зве­нигородских писцов, определявшей

границы по­местных земель, упоминается вскользь сельцо Уполозы. Так по имени

мелкого дворянина А. И. Уполоцкого, за которым сельцо было в вот­чине,

называлось тогда Архангельское. Население села в XV—XVI веках, как правило,

состояло из самого вотчинника, его слуг и холопов. К селу «тя­нули»

разбросанные на полянах и вырубках дере­веньки по два-три двора, в которых

жили кре­стьяне.

Боярский двор стоял чаще всего вблизи церкви, которая служила центром

усадьбы. Вокруг хором располагались амбары, погреба, поодаль конюшен­ный и

скотный дворы.

Примерно так выглядело в конце XVI века и сельцо Уполозы, стоявшее на высоком

берегу Мо­сквы-реки: «...церковь... без пения да два двора вотчинниковы».

Других сведений о селе вплоть до 1623 года неизвестно.

Начало XVII века было одним из самых труд­ных периодов в истории Русского

государства. Разорение от «великого голода», многолетняя поль­ско-шведская

интервенция нанесли громадный урон стране, и в особенности Подмосковью.

Опу­стевшие деревни и села часто за бесценок продава­лись владельцами.

Сменили хозяев и Уполозы, купленные у вдовы вотчинника братьями Киреев­скими.

Однако Киреевские недолго владели этой усадьбой: уже в 1646 году в писцовой

книге Мос­ковского уезда числится «за боярином Федором Ивановичем Шереметевым

село Уполозье, Архан­гельское тож на реке Москва, а в селе церковь

де­ревянная... да 6 дворов...». Вскоре от Шереметева село перешло по родству

к Одоевским, а в 1681 го­ду — к Черкасским.

В 60-х годах XVII века вместо ветхой деревян­ной церкви была выстроена «в том

селе церковь каменная» — единственная постройка старой усадь­бы,

сохранившаяся до наших дней. Церковь Ми­хаила Архангела дала другое название

селу Упо­лозы—Архангельское. Строителем этой церкви, возможно, был каменных

дел мастер Павел Потехин.

Церковь в Архангельском принадлежит к тра­диционному типу небольших вотчинных

храмов второй половины XVII века. Стремление к декора­тивности, многообразию

объемов, живописности общего силуэта, характерные для древнерусской

архитектуры, находят здесь свое выражение в том, что два небольших придела

ставятся по диагонали по отношению к центральному четверику. Прием очень

редкий и выразительный. Внутри здания обращает на себя внимание смелая

конструкция сводчатых перекрытий, опирающихся не на четыре, как было принято,

а только на два столпа. Вход в церковь был с северной, а не с западной

стороны, как обычно. Он был ориентирован на дорогу, иду­щую от боярских хором

и селения. Интерьер церк­ви был прост: побеленные стены, выложенные из белых

и черных керамических плиток полы, пода­ренная местными вотчинниками

церковная утварь.

Течение времени, новые вкусы и практические потребности, менявшиеся на

протяжении 300 лет существования церкви, внесли целый ряд измене­ний в ее

внешний облик и планировку. Наиболее значительной перестройке церковь

подверглась в 1848 году. В XIX веке старая тесовая кровля была заменена

железной, а живописные кокошники за­крыты скучной четырехскатной крышей.

Рядом с церковью была выстроена сначала деревянная, а в 20-х годах XIX

века—высокая каменная коло­кольня с часами, не сохранившаяся до наших дней.

К середине XIX века население села и окрест­ных деревень значительно выросло,

поэтому для расширения церкви разобрали древний южный придел и пристроили

новый, больших размеров. С северо-запада также была сделана пристройка, а

вход был пробит в западной стене. Именно такой до недавнего времени и была

церковь, почти утра­тившая облик XVII века. В конце 1960-х годов была

проведена реставрация церкви и одновремен­но восстановлена построенная в 20-х

годах XIX ве­ка глинобитная ограда с башнями.

На редкость удачно было выбрано место для постройки. Высокий крутой берег

реки как бы под­нимает небольшое здание, живописный силуэт ко­торого с рядами

уходящих вверх, к куполам деко­ративных кокошников хорошо смотрится на фоне

неба и сосен. Когда вы подходите ближе и оста­навливаетесь рядом с церковью,

перед вами от­крываются удивительные по красоте дали за Мо­сквой-рекой.

В 1703 году Архангельское переходит в руки князя Дмитрия Михайловича Голицына

(1665— 1737), известного государственного деятеля начала XVIII века. В 1697

году Петр I отправил его за гра­ницу «для науки воинских дел». Д. М. Голицын

был большим любителем книг и владельцем из­вестной библиотеки. Его

политическая карьера была прервана в 1730 году после неудачной попыт­ки

членов Верховного тайного совета, в котором князь имел большое влияние,

ограничить в пользу узкой верхушки русской аристократии власть им­ператрицы

Анны. Удалившись от дел, Голицын переезжает в Москву и занимается устройством

своих подмосковных вотчин.

В Архангельском старый боярский двор с руб­леными хоромами допетровского

времени из трех небольших светлиц, с дубовыми лавками и стола­ми,

сработанными местным плотником, не мог уже удовлетворить князя. Не нравились

ему, веро­ятно, и старые службы, стоявшие рядом с домом, поварня, амбары,

разбросанные в беспорядке во­круг усадьбы, скотный двор, конюшня, ткацкие

избы. Единственное, к чему он отнесся, по-види­мому, с большим интересом,

были устроенные еще в XVII веке оранжереи, которые совсем не соот­ветствовали

старинному быту этой скромной усадьбы.

Вдали от церкви и старой усадьбы Д. М. Голи­цын начинает строительство нового

дома. И хотя дом был выстроен по-старинному, из «брусчатого леса», он

выглядел совершенно иначе, чем прежде. Дом имел тринадцать покоев и зал с

камином на заморский манер. Для отделки его были заго­товлены резные дубовые

панели и шпалеры, писанные по холсту. Сюда же, в Архангель­ское, князь

перевез свою замечательную биб­лиотеку — одно из крупнейших книжных собраний

в России начала XVIII века. Дом и разбитый про­тив него регулярный парк «с

першпективными дорогами», обсаженными кленом и липой, «парти-рами» и другими

затеями—все это входило в па­радный загородный ансамбль, который был

пред­назначен для приемов, праздников и ассамблей. Однако работы в усадьбе не

были доведены до конца. В декабре 173.6 года Голицын был арестован, отдан под

суд и заключен в крепость. Старому кня­зю уже не суждено было вернуться в

Архангель­ское, так как царским указом его было велено «со­держать под

крепким караулом, а движимое и недвижимое имущество отписать на нас...».

Вместе с другим имуществом была конфискована и став­шая теперь легендарной

библиотека.

Дом опустел, и Архангельское, где в середине XVIII века числилось «66 душ

мужского пола», по­грузилось в обычные хозяйственные будни неболь­шого

подмосковного села.

Прошло около 50 лет, прежде чем в Архангель­ском вновь застучали топоры. К

усадьбе потяну­лись обозы с кирпичом и белым камнем. Началось строительство

большого дворцово-паркового ан­самбля, затеянное внуком «верховника»—князем

Н. А. Голицыным (1751—1809).

Это был период расцвета усадебного строитель­ства в Подмосковье. Хотя в XVIII

веке Москва не являлась официальной столицей, она сохраняла свое

экономическое, культурное и административ­ное значение центра России. Здесь

доживали свой век бывшие «екатерининские орлы»—богатые от­ставные вельможи,

имевшие, как правило, поме­стья под Москвой.

К этому времени вокруг Петербурга был по­строен ряд загородных царских

резиденций— Стрельна, Петергоф, Царское Село, а затем Пав­ловск и Гатчина.

Московские вельможи старались не отстать от северной столицы и создавали в

ок­рестностях Москвы роскошные усадьбы с велико­лепными дворцами и парками.

По примеру других в 1780 году Н. А. Голицын заказывает в Париже проект дворца

для Архан­гельского. В коллекции рукописей музея сохрани­лась толстая, в

белом пергаментном переплете книга парижских расходов Н. А. Голицына. На

од­ной из страниц, помеченной 3 сентября 1780 года, среди прочих есть

короткая запись на французском языке: «Архитектору Герну за план

Архангель­ского—1200 рублей». Французский архитектор де Герн (1748—после

1789), вероятно, никогда не бы­вал в России, его проект в процессе

строительства подвергся некоторым изменениям.

В числе первых в усадьбе сооружались флигеля с оранжереями над Москвой-рекой.

На рисунке 1786 года, сделанном, видимо, рукой крепостного художника

(известно, что у Н. А. Голицына он был), изображен один из этих флигелей

вместе с прилегающим к нему участком регулярного пар­ка. Это часть большого

партера со стриженны­ми в виде шпалер деревьями. Фоном для них служит зеленая

стена, также созданная из стриже­ных лип.

Неизвестный архитектор предпочел не замы­кать оранжереями перспективу парка,

как в Кус­кове, а поставил их по сторонам большого партера, создав

своеобразную раму, сквозь которую пейзаж за Москвой-рекой стал восприниматься

как естест­венное продолжение парка. Бесконечные дали от­крываются с большого

холма, склоны которого были использованы для устройства террас с

балю­страдами и белокаменными подпорными стенами. Подобные террасы,

характерные для парков Ита­лии и весьма редкие в подмосковных усадьбах,

сооружались по проекту работавшего в России итальянского архитектора Д.

Тромбаро (1742—1838).

Партер и террасы были украшены разнооб­разной скульптурой: 14 львов, 4

собаки, 28 бю­стов, 2 гладиатора и 8 «разных штук» упоми­наются в описи 1810

года.

Для снабжения парка водой Н. А. Голицын заказал в 1783 году в Стокгольме

проект гидрав­лической машины «капитану механики» Норбергу. «Представился

изрядный случай,—писал поз­же Норберг,—когда... князь... Голицын говорил мне,

что он желает иметь рисунок водяной маши­ны, которую он хотел исполнить в

одном селе своем, называемом Архангельским, в 17 верстах от Москвы». В 1785

году Норберг приехал в Рос­сию по приглашению Н. А. Голицына. Машина, которую

он сконструировал и построил в Архан­гельском, была одной из технических

новинок того времени. В ней был использован изобретенный не­задолго до этого

винтовой насос, который приво­дился в действие водяным колесом. Теоретическое

описание подобной машины было опубликовано знаменитым математиком Д. Бернулли

в «Запис­ках» петербургской Академии наук в 1772 году. Так как первые

гидравлические машины, описан­ные Бернулли, строились чаще всего в моделях,

Норберг с радостью согласился создать большую и сравнительно мощную

установку, «дабы поспеше­ствовать... науке».

Гидравлическая машина, построенная на пло­тине у впадения речки Горятинки в

Москву-реку, поднимала воду более чем на 20 метров в специ­альный резервуар,

а оттуда по деревянным тру­бам в парк. Эта машина работала в Архангельском

вплоть до 1816 года, когда вместо нее в специально построенной «водовзводной»

башне была установ­лена одна из первых в Москве паровых машин.

К концу XVIII века относится строительство небольшого дворца, получившего

модное для пар­ковых павильонов того времени название «Кап­риз». К «Капризу»

примыкал другой павильон— «Библиотека», построенный по проекту Петтонди. Обе

постройки, впоследствии переделанные, сохранились до наших дней.

По-видимому, в 90-х годах началось строитель­ство Большого дома. Старая

голицынская построй­ка начала XVIII века была разобрана, и недалеко от нее

стали подниматься стены дворца; одновре­менно строились придворцовые флигеля,

а мастера тесали белокаменные блоки для колоннады. Ко­лоннады, соединившие

дворец с флигелями, тор­жественной чередой окружили парадный двор,

подчеркивая его торжественность и величавость. Колоннады в Архангельском

следует считать од­ними из наиболее ранних в России. В дальнейшем они

получили широкое распространение в архи­тектуре классицизма.

Герн, Д. Тромбаро, Петтонди — это, разумеется, далеко не все, кто имел

отношение к строитель­ству дворцово-паркового ансамбля в Архангель­ском.

Архив Н. А. Голицына не найден до сих пор, а единичные документы и чертежи,

которые нам известны, не сохранили других имен, хотя людей, судя по

грандиозным размерам ансамбля, работало в то время в усадьбе немало. Трудно

предполо­жить, чтобы в течение двух десятилетий строи­тельством руководил

лишь один крупный мастер. Вероятнее всего, в создании ансамбля в конце XVIII

и первом десятилетии XIX века кроме изве­стных нам принимали участие и другие

архитек­торы и множество вольных и крепостных строите­лей, «говоривших» на

едином художественном языке. Отсюда удивительная гармония и замеча­тельная

цельность ансамбля.

В начале XIX века отделка дворца продолжа­лась в очень замедленном темпе, так

как Н. А. Го­лицын строил одновременно дом в Никольском-Урюпине, другой своей

усадьбе недалеко от Архан­гельского. До конца жизни Н. А. Голицына отдел­ку

дворца так и не завершили.

После смерти Н. А. Голицына в 1809 году вдова решила продать усадьбу. Вот

отрывок из купчей:

«1810 года августа 29 дня оставшееся после покой­ного князя Н. А. Голицына

недвижное имущество в Звенигородском округе с. Архангельское с де­ревнями...

мужского пола 350 душ с женами и с новорожденными детьми и принадлежащей к

ним селениями землей и со всеми угодьями и со всяким господским и

крестьянским строением куплено князем Николаем Борисовичем Юсуповым ценой в

245000 рублей...»

Так Архангельское перешло в руки богатейшего помещика, известного

коллекционера и любите­ля искусств Н. Б. Юсупова (1751—1831). Образо­ванный

вельможа, имевший более 20 тысяч кре­постных и два десятка имений в различных

губер­ниях России, князь Юсупов был характерным представителем века

Екатерины. Записанный с младенчества в гвардию, он в 16 лет пришел в полк

офицером, но вскоре отказался от военной карье­ры и, выйдя в отставку, в 1772

году отправился в многолетнее путешествие за границу. Здесь он по­лучил

образование и завел обширные знакомства с художниками, писателями,

философами, в том числе с Вольтером, Руссо, Бомарше, начал соби­рать картины,

гравюры, скульптуру и книги.

Для своих огромных коллекций князь приоб­рел Архангельское. Прожив долгую

жизнь, он достиг высоких чинов и занимал ряд государст­венных должностей, в

том числе в 90-х годах XVIII века был директором императорских теат­ров и

Эрмитажа. Однако хорошее знание европей­ской культуры и страсть к собиранию

художест­венных коллекций прекрасно уживались в Юсу­пове с нравами большого

русского барина. Лучше всего об отношениях между князем и его крепост­ными

свидетельствуют бунт крестьян в Архан­гельском, убийство управляющего,

попытки к бег­ству крепостных художников и другие факты, отмеченные в

документах только за первое десяти­летие владения Н. Б. Юсуповым этим

подмосков­ным имением.

Купив Архангельское, князь захотел как мож­но скорее закончить внутреннюю

отделку дворца. Теперь в работу включились люди, которые нам достаточно

хорошо известны: крепостные живо­писцы Михаил Полтев, Федор Сотников, Егор

Шебанин, Федор Ткачев, лепщики Иван Петров и Алексей Копылов, позолотчик

Семен Котляров, резчик Петр Литвинов, хрустальные мастера Алексей Муратов,

Ермолай Васильев и многие другие.

К 1812 году основные работы по дому были за­вершены, и картинную галерею

вместе с другими коллекциями перевезли в Архангельское. Однако вскоре

коллекции снова пришлось укладывать в ящики — к Москве приближались •

французы. Большинство вещей было отправлено обозами в Астрахань, куда уехал

из Москвы и сам князь. Некоторые картины и статуи были увезены в дру­гие

подмосковные имения Юсупова. Так, знамени­тая скульптурная группа Антонио

Кановы «Амур и Психея»' была спрятана в имении Спасское. Часть скульптуры,

которая осталась в Архангель­ском, была укрыта под полом Большого дома, а

многие скульптуры зарыты в землю. Остались на своих местах во дворце только

картины очень большого размера.

Солдаты Наполеона нанесли немалый урон дворцу, а местные крестьяне, узнав,

что барин бе­жал, поделили хлеб из господских амбаров и вы­местили свою

ненависть к князю на барском доме. «В Архангельском неприятельская партия

стояла долго, но вышла; по выходе оных, как сказывают, свои крестьяне в

Большом доме побили зеркала, пилястры... Но богу благодарение пожара не было

и все строения целы. Из архангельских крестьян буйствуют много»,—доносил

управляющий.

После изгнания французов коллекции верну­лись в усадьбу. Дольше всего

пришлось ждать подвод из Астрахани. Обоз, порученный князем крепостному

архитектору Ивану Бредихину, дви­гался медленно: после войны почти не

осталось лошадей и волов, дороги были занесены снегом. Из каждого города

Бредихин должен был посылать донесения князю о состоянии дорог и целости

обо­за. Путешествие из Астрахани продолжалось почти полгода: лишь в июле 1813

года последние под­воды прибыли в усадьбу.

Весной 1813 года начались работы по ремонту дворца, и было продолжено

строительство в усадь­бе. Прежде всего нужно было привести в порядок Большой

дом, сделать ряд изменений во внутрен­ней планировке, приспособить часть

залов для развески картин. В связи с большим размахом ра­бот в Архангельское

приглашаются московские архитекторы О. И. Бове, Е. Д. Тюрин, С. П. Мель­ников

и другие. Во всех новых работах принимает участие крепостной архитектор князя

Василий Яковлевич Стрижаков (1792—1819).

Роль Стрижакова в Архангельском после 1812 года была очень значительна.

Крепостной ар­хитектор не только составляет сметы и работает по чужим

чертежам, но ряд построек создает само­стоятельно. В 1815 году под его

наблюдением за­канчивается ремонт дома, тогда же строятся пере­ходы над

колоннадами. Через год Стрижаков уже занят новой работой—переделкой

нескольких за­лов дворца. Одновременно он трудится над уст­ройством

«подъемной машины» для старого князя, которая приводилась в действие

посредством руч­ных лебедок.

Среди работ Стрижакова нельзя не упомянуть о сооружении в 1817 году по

проекту С. П. Мель­никова «каменных ворот с колоннами» и «кирпичным сводом

над проездом»—въездной арки, зам­кнувшей парадный двор. Вместе с работами по

Большому дому интенсивно ведется и другое строительство.

Наиболее интересной постройкой этого време­ни явилось здание театра. Участие

в строительстве театра было последней работой В. Я. Стрижакова. Огромное

напряжение не прошло для него даром. В 1819 году Стрижаков просит освободить

его «как по конторе, так и по всем заведуемым частям». От строительных работ

его отстранили, но пристави­ли, «чтоб хлеб даром не ел», рыдавать дворовым

людям вино. В сентябре 1819 года Стрижаков умер от туберкулеза.

Когда оглядываешься на творческий путь Стри­жакова, невольно приходят на

память судьбы других крепостных мастеров, отдавших годы жиз­ни, свой труд и

талант усадьбе в Архангельском.

Особенно трагичной была участь лепщика Алексея Копылова. Доведенный до

крайности тя­желой работой и жестоким обращением, он вместе со смотрителем

дома Агеем Плохотниковым летом 1815 года сбросил в зал через световой проем в

ку­поле управляющего Дерусси. Это случилось в Овальном зале дворца, где

карниз и капители ко­лонн были созданы Копыловым. Он умер в тюрьме.

На смену одним мастерам приходили другие. После смерти В. Я. Стрижакова его

ученики— крепостные архитекторы Иван Борунов, Андрей Бредихин, Лев

Рабутовский—под руководством Е. Д. Тюрина заканчивают надстройку «Каприза»,

сооружение павильона «Храм Екатерины» и дру­гие работы.

Январь 1820 года надолго остался в памяти местных крестьян. Большой пожар во

Страницы: 1, 2