Реферат: История русской Архитектуры

композиция—много­объемная, ярусная, динамичная — не имеет прототипов ни в

Византии, ни в европейских странах и, по-види­мому, в значительной степени

наве­яна предшествующими образцами русских деревянных храмов.

Ступенчатость была одинаково вы­ражена как во внешнем построении, так и в

интерьере. На фасадах она сочеталась с системой пилястр и за­комар,

выражавших внутреннюю структуру. В интерьере значение цент­рального

подкупольного пространства подчеркивалось вертикальным строем пропорций и

обширными хорами, отделенными от него тройными арка­дами на граненых

колоннах. Все сте­ны и своды покрыты фресками, зри­тельно увеличивающими

внутреннее пространство. Наиболее важные места интерьера (главный купол,

паруса, под-пружные арки, центральная апсида)

украшены мозаикой. В этих прие­мах зодчие в значительной степени основывались

на византийских тради-,циях.

Собор Соф);и в Новгороде (1045— 1052 гг.) отличается от киевского боль­шей

массивностью, строгостью и лаконизмом (рис. 42 а, табл. VII, 5). Основной

пятинефный объем завер­шен лишь пятью куполами;' шестой купол над круглой,

ведущей на хоры лестницей вносит в композицию жи­вописную асимметрию,

несколько смягчая общую суровость. Наряду с увеличением на фасадах значения

пилястр, прясла (участки стен между пилястрами) полностью освобождены от

неконструктивных деталей и лишь верх барабанов украшен арочным поясом —

своеобразным отзвуком . выявленных на фасадах арочно-свод-чатых конструкций.

Соответствие внешних форм конструктивной струк­туре доведено в новгородском

со­боре до предела. Выявленная на фа­садах кладка из грубооколотых кам­ней

соответствует монументальному облику здания.

Из новых конструктивных приемов нужно отметить выраженные на южном и северном

фасадах двускатные формы покрытия малых нефов по одному с каждой стороны и

особенно половинки цилиндрических сводов (четверти цилиндров), которыми

пе­рекрыты восточные угловые ячейки. Этот прием нашел развитие в

новго­родском зодчестве.

В XII—первой половине XIII в. одновременно с уменьшением раз­меров каменных

храмов растет их число и многообразие. Местные школы вносят свою трактовку в

крес-товокупольную композицию и на ос­нове типов, сложившихся в XI в.,

соз­дают новые варианты (табл. VIII). Для дальнейшего развития русской

архи­тектуры особое значение имели две тенденции: первая — развитие

текто­нического типа путем введения но­вых конструктивных приемов и

изме­нения объемно-пространственной структуры (некоторые храмы Прид­непровья,

Западной Руси); вторая — совершенствование крестово-куполь-ного, храма путем

сохранения сложив­шегося типа, видоизменяя в основ­ном детали и элементы

(храмы Вла-димиро-Суздальского княжества).

Пятницкая церковь в Чернигове (конец XII—начало XIII в.) — яркий пример

первой тенденции. Трехнефное однокупольное здание имеет устремлен­ную ввысь

башнеобразную компози­цию, в которой главный объем в своей верхней части

перерастает в ярусную .структуру, основанную на развитии двух зародившихся

ранее приемов:

ступенчатого расположения закомар, отвечающего приподнятым подпружным аркам,

и применения для пере­крытия крайних ячеек половинок цилиндрического свода,

давших вместе с центральной закомарой трехло­пастную форму завершения

фасадов. Образ здания приобрел черты дина­мичности, праздничности и

извест­ной триумфальности.

В интерьере, отличающемся строй­ностью и динамичностью, господству­ет

центральное подкупольное прост­ранство. Внутренняя структура отра­жена в

членениях фасадов, но в отдельных элементах наметились и от­клонения,

говорящие 6 зарождении декоративных тенденций.

В постройках Владимиро-Суздальского княжества интерьер еще сох­раняет четкое

разделение пространст­ва с помощью конструктивных эле­ментов, которые'

связаны с членения­ми фасадов. Крестообразным стол­бам внутри и снаружи стен

отвеча­ют пилястры, расположенные точно по линии передачи усилий.

Трехчаст­ные фасады завершены плавной ли­нией единого ряда закомар. Четкое

расчленение органично взаимосвязан­ных элементов фасадов и интерьера усилено

пластикой, разработанной гонко и многогранно.

Храм Покрова на Нерли близ Вла­димира (1165 г.)—наиболее совер­шенное

творение владимирских зод­чих в его композиции пластика стен выразитель­но

подчеркивает конструктивную сис­тему не только путем выделения пи­лястр и

з'акомар, но и очень рацио­нальным использованием декора. Пластика пилястр

состоит из чисто декоративной колонки, не имеющей никакой нагрузки, и уступов

профиля, подчеркивающих конструктивное зна­чение членений и выявляющих

толщи­ну стен. Четкое расчленение прясел по высоте декоративным аркатурным

поясом сопровождается уменьшени­ем толщины стен в верхней части, что

подчеркнуто пластикой пилястр, получивших дополнительно два уступа. Последние

говорят об усилившем­ся в верхней части значении верти­кальных устоев за счет

уменьшения массы стен. Зрительному облегчению прясел способствуют щелевидные

окна в глубине уступчатых ниш, а также тонкий рельеф отдельных ка­менных

блоков. Для зрительной ней­трализации массы купола барабан его облегчен

световыми проемами и одет в ажурный наряд декоратив­ного аркатурного пояса.

Органичес­кий синтез декора с конструкцией вместе с изысканно стройными

про­порциями членений явились основой сложения высоких художественных качеств

произведения.

В Дмитриевском соборе во Влади­мире (1194—1197 гг.) применены те же

пластические средства, но несколь­ко изменены пропорции и обильно

использована каменная резьба, сплошь заполняющая верхние участки прясел и

поверхность барабана (рис. 45), Образ здания приобрел новые черты величия,

богатства и празднич­ного великолепия в рамках той же тектонической системы.

Скульптур­ность здания сочетается с логичностью композиции декора: в нем

преоблада­ет мотив аркатуры, развивающий ос­новную тему арочно-стоечных

члене­ний фасадов. Пришедший из романс­кого зодчества, этот мотив получил во

владимирских храмах самобытную разработку.

Во Владимире второй половины XII—начала XIII в. строится ряд мо­нументальных

зданий,в том числе гран­диозный Успенский собор, вначале построенный как

однокупольный трех-нефный храм (1158—1160 гг.), затем расширенный до

пятинефного, пяти­купольного (1185—1189 гг.). К этому же периоду

относится возведение одного из древнейших загородных жилых комплексов — дворца

в Бого­любове, включавшего двухэтажный жилой дом (дворец), храм, камен­ные

лестницы и переходы, соединяв­шие между собой отдельные здания.

Город Владимир в правление Анд­рея Боголюбского (1157—1174 гг.) и Всеволода

III (1175—1212 гг.) фак­тически стал столицей русских земель, и поэтому здесь

велось особенно широкое строительство.- Возникла не­обходимость создать

величественный архитектурный ансамбль, способный затмить старую столицу –

Киев. Расположенный на восточном берегу р. Клязьмы, город имел три,

обнесенные валами и стенами части с каменными и рублеными выездными башнями,

среди которых главными были сохранившиеся до наших дней Золотые ворота

(1164г.) и несохранившиеся Серебряные ворота. на фоне стен и возвышающихся

башен в пространственной композиции доминировали храмы и прежде всего

пятикупольный Успенский собор. В обширном комплексе свободно сочетались

различные по характеру здания и сооружения в органической связи с природным

ландшафтом, создавая в целом типичный для древнерусских городов архитектурный

ансамбль.

Храмы Кремля

Перестройка Кремля началась с сооружения нового кафедрального митро­поличьего

Успенского собора. Старый собор, построенный митрополитом Петром, к этому

времени пришел в полную ветхость; стены угрожали падением, и своды

поддерживались толстыми бревнами. Один из приделов совсем разрушился по­сле

пожара.

Новый собор должен был строиться по образцу Успенского собора во Влади­мире,

но значительно превосходить его по размерам (на полторы сажени в длину,

ширину и высоту). Для измерительных работ во Владимир был послан один из

мастеров-каменосечцев. Строителями собора были московские мастера Иван

Кривцов и Мышкин.

Постройка собора началась в 1472 г. С весны стали заготовлять камень, а в

апреле копать рвы для фундамента. Основанием его служили забитые в зем­лю

деревянные сваи, над которыми выкладывались стены. 30 апреля состоя­лась

торжественная закладка храма, В мае наружные стены были доведены до вы­соты

человеческого роста, и стены старого собора внутри новой постройки были

разобраны.

Строительство уже подходило к концу, когда 20 мая 1474 г. стены не вы­держали

тяжелого перекрытия и рухнули. Внутренняя часть стен заполнялась мелким камнем

на жидком растворе извести, смешанной с песком. По заключе­нию псковских

мастеров, призванных великим князем, скрепляющая известковая масса оказалась

недостаточно прочной1. Основной причиной катастрофы явилось

землетрясение. Летописец сообщает, что был «трус в граде Москве, п церкви

свя-тыя Богородица, яже заложи Филипп митрополит, сделана бысть уже до верх­них

комар, и падеся в 1 час нощи»3.

При возобновлении постройки Успенского собора, как и при перестройке всех

основных сооружений Кремля, в Москву была вызвана группа итальянских

инженеров во главе с Аристотелем Фиоравенти.

Успенский собор в твоей художественно-декоративной части воспроизводит ряд

характерных особенностей владимпро-суздальской и новгородской архитек­туры. В

плане собор представляет собой прямоугольник. Наружный фасад с юж­ной и

северной сторон расчленен по вертикали пилястрами на четыре равные части.

Восточный (алтарный) и западный фасады имеют по три части такого же размера.

Абспды (алтарные выступы) заканчиваются плоскими полукружиями. Наруж­ные

стены охвачены несколько ниже средней линии арочным поясом суздалъ-

сковладимирского типа, имеющим чисто декоративное значение. Подобно

влади­мирскому, московский собор имеет пять глав, но последние поставлены

ближе друг к другу. Такое расположение главных частей наружного фасада,

наряду со строгой геометрической правильностью направляющих линий, создает

впе­чатление легкости. Мнение, что Фиоравенти совершенно не использовал

ста­рую постройку для нового сооружения, следует признать- ошибочным. Так, он

сохранил не только Похвальский придел 1459 г., но и главную абсиду собора

1326 г. Это стало возможным благодаря тому, что алтарная (восточная) часть

храма была оставлена на старом месте.

Высокое качество постройки в немалой степени было обеспечено участием русских

мастеров. По словам летописи, Аристотель заложил церковь по своему плану, «а

делаша наши же мастеры по его указу»3.

В технику постройки Фиоравенти внес ряд нововведений. В Калитникове за

Андрониевым монастырем была устроена печь для обжига кирпича. Кирпич

из­готовлялся уже и длиннее московского (6,5 х 2,5 х 1,5 вершка) и превосхо­дил

его по твердости: «егда его ломать, тогда в воде размачивають». Значи­тельно

было улучшено качество извести — «яко на утрие засохнеть, то нижем не мощи

разколупати». Для прочности стены связывались железными тягами, и вместо

дубовых брусьев, для предотвращения распора, вводились железные связи со

«штырями» (веретена). Строительный материал наверх подавался «векшею»

(ле­бедкой). Работа производилась с небывалой для того времени быстротой. Собор

был закончен к августу 1479 г.1 Освящение собора совпало с

выдающимся политическим событием — окончательным присоединением Новгорода — и

поэтому было отпраздновано особенно торжественно.

Значительно позже был построен собор Михаила Архангела, усыпальница

московских князей. К концу XV в. старая церковь Михаила Архангела,

построен­ная при Иване Калите, уже не соответствовала своему Назначению ни по

размерам, ни по внешнему виду. В мае 1505 г., за несколько месяцев до смерти,

Иван III приказал разобрать ее «ветхости ради» и на ее месте заложить новый

храм. По­стройка Архангельского собора была поручена зодчему Алевпзу Новому и

была закончена в 1508 г.

В плане храм представляет собой прямоугольник, вытянутый с запада на во­сток.

Наружные стены охвачены на середине высоты поясом, создающим впечатле­ние

двухэтажной постройки. Северный и южный фасады разделены пилястрами на пять

частей, восточный и западный — на три части. Между пилястрами, выше и ниже

горизонтального пояса, находится двойной ряд узких окон романской формы.

Пилястры заканчиваются капителями, на которых покоится верхний кар­низ. Выше

последнего расположены закомары (полукружия) в виде глубоко си­дящих раковин.

В декоративной части Алевпз широко использовал мотивы орна­ментовки

итальянского Возрождения. Архангельский собор первоначально имел пять глав,

сдвинутых в восточную часть. Внутреннее пространство подразделено шестью

массивными столбами прямоугольного сечения, отделяющими централь­ную часть

собора от места расположения великокняжеских гробниц.

Третий кремлевский собор — Благовещенский, стоявший «на великого князя дворе, на

сенех», непосредственно примыкал к жилому дворцу и издавна служил

великокняжеской придворной церковью. В мае 1484 г. Иван III «заложил цер­ковь

камену Благовещение пресвятыя богородица, на своем дворе», а за церковью

«полату заложил». Постройка собора была закончена в 1489 г.2

Благовещенский собор был построен псковскими зодчими, которые внесли в него

особенности псковско-новгородского зодчества, но в то же время применили

некоторые эле­менты владимиро-суздальской и раннемосковской архитектуры. Как

большин­ство псковских церквей, Благовещенский собор построен на подклети.

Вытянутое вверх главное здание заканчивается ярусами кокошников, которые,

повышаясь, выдвигаются друг над другом по направлению к центральной луковичной

главе;

по углам были расположены сначала две, а позднее четыре главы.

Кроме главных кремлевских соборов, при Иване III и Василии III был по­строен

или перестроен в Кремле ряд других каменных церквей.

Церковное строительство в Кремле в конце XV в. приняло чрезвычайно широкий

размах. Оно велось с определенной целью создать на старом основании

совершенно новый архитектур­ный ансамбль. При этом зна­чительное число

каменных и деревянных церквей, уничто­женных пожарами и не имев­ших за собой

исторической пли религиозной традиции, не было возобновлено.

Новые великолепные со­боры должны были соот­ветствовать значению Москвы как

центра могущественного Русского государства. Эту же цель преследовала

перестройка и великокняжеского дворца.

Старый деревянный велико­княжеский дворец, состояв­ший из пристроенных друг к

другу жилых помещений (гор­ниц, пзб, повалуш, сенников, светлиц), ко времени

Ивана III совершенно не соответствовал высокому положению, которое занимал

«государь всея Руси» в отношении своих подданных и представителей иностранных

держав. Властитель огромной страны вынужден был прини­мать иностранных послов

в

весьма скромной обстановке. Как почти все жилые московские дома того

време­ни, дворец был построен на подклети. Со стороны соборной площади на

второй этаж вела каменная лестшща, в начале которой посла встречали

высылаемые вели­ким князем окольничий и дьяк. Внутренние жилые помещения были

располо­жены фасадом к Москве-реке и поэтому назывались «набережными». Когда

посол императора Николай Поппель попросил великого князя говорить с ним

наедине, Иван III «ему велел у себя быти и поговорил с ним в набережной

горнице, поотсту-пив от бояр». В этой части дворца были расположены и комнаты

великой кня­гини Софьи; после приема у великого князя послы отправились

поклониться великой княгине, которая принимала их в «средней новалуше». В

другом слу­чае упоминается, кроме того, «набережный сенник», где одному послу

передали поклон от Софьи, не пожелавшей по какой-то причине лично принять

посла.

Началом постройки нового каменного дворца следует при­знать сооружение

Благовещенско­го придворного собора. В каменной подклети этой церкви было

уст­роено хранилище для казны ве­ликого князя. Между Благовещен­ским и

Архангельским соборами в 1485 г. был заложен большой каменный погреб на

Казенном дворе.

Постройка каменных парад­ных и жилых помещений дворца началась в 1487 г. В

этом году Марк Руффо (Марко Фрязин) на­чал строить «палату велику» на том

месте, где с набережной сторо­ны находился терем. Впоследствии эта большая '

палата называлась «набережной». В 1491 г. присту­пили к постройке большой

Грано­витой палаты, предназначенной для парадных приемов.

Грановитая палата, квадрат­ная в плане, делится внутри мас­сивным столбом на

четыре равные части. Вверху она заканчивается сводчатым потолком. Здание

увен­чивалось карнизом с крышей на

четыре ската. В трех стенах прорезаны были окна, которые 'в некоторых местах

расположены в два ряда. Снаружи здание обработано гранеными камнями, от

которых оно и получило название «грановитой».

Перестройка жилой части дворца началась с 1492 г. 5 апреля этого года

вели­кий князь со всей семьей переселился на новый двор князя Ивана Юрьевича

Па­трикеева, а «старый свой двор велел разобрати». В качестве временного

жилища для великого князя был поставлен «двор деревян за Архангелом». Во

время страш­ного пожара 16 июля 1493 г., уничтожившего почти все деревянные

строения Кремля и значительную часть посада, сгорел и временный

великокняжеский де­ревянный двор. Иван III принужден был перебраться из

Кремля в «крестиянские» (посадские) дворы, стоявшие вблизи церкви Николы

Подкопаева у Яузы. В нояб­ре он возвратился в Кремль, в выстроенные для него

новые деревянные хоромы.

Каменный дворец, построенный ца подклети, производил на современников:

большое впечатление. Главный фасад его был обращен к дворцовой площади, с

которой в верхний парадный и жилой этажи вели три лестницы: одна из них,

южная, начиналась от паперти Благовещенского собора, другая, «красная»

(па­радная), непосредственно примыкала к Грановитой палате; между ними

находи­лась средняя лестница. Все три лестницы заканчивались передними

переходами, носившими название верхнего «Красного» крыльца. Отсюда одна дверь

вела в. сени Грановитой палаты,а другая—в «каменные сени». Последние

сообщались с группой комнат, также служивших для парадных приемов: Средняя,

или Золотая палата, Столовая изба, Брусяная изба, Средняя брусяная изба,

Брусяная изба выходная, Набережная малая палата, Набережная большая палата. В

северной. стороне дворца находились: Наугольная палата', Постельная изба с

сенями, Проходная палата к хоромам великой княгини, хоромы великой княгини и

ее-приемная (Западная палата). Южный фасад дворца, заканчивавшийся вблизи

церкви Рождества Предтечи, занимали Набережные терема, к которым с

внут­ренней стороны прилегал «сенник» с различными покоями.

Постройка кремлевских стен началась с южного участка, обращенного к Мо­скве-

реке. 19 июля 1485 г, Антон Фрязин заложил на месте старых Чишковых (или

Шешковых) ворот «стрельницу» (башню), а под нею вывел «тайник», т. е.

скры­тый под землей ход к реке, позволявший беспрепятственно снабжать

защитников Кремля водой в случае неприятельской осады. От этого тайника

произошло на­звание башни «Тайнипкая».

В 1487 г. была построена угловая Беклемшпевская стрельнипа, а в 1488 г.

зало­жена выше по течению реки другая стрельнипа с тайником, на месте старой

Свиб-ловой башни.В 1490 г. поставили две стрельницы: одну—у Боровицких, а

другую — у Константино-Еленинских ворот; одновременно была построена стена от

Свибло-вой стрельницы до Боровицких ворот. Этими работами была закончена

постройка кремлевских стен, обращенных к Москве-реке. В следующем году

приступили к постройке укреплений восточного фасада, составлявшего вторую

сторону тре­угольника кремлевских стен. В 1491 г. заложили две стрельницы:

Фроловскую (Спасст;ая башня) и Никольскую, в 1492 г.— крайнюю угловую

стрельницу с тайником, который вел к реке Неглинной, а также стену,

соединявшую Фролов­скую стрельницу с Никольской.

Наибольшие трудности представляла постройка стен западной части Кремля,

расположенной по высокому берегу Неглинной, где необходимо было предвари­тельно

произвести сложные работы по укреплению береговой возвышенности. Кроме того,

правый берег Неглинной был густо застроен деревянными церквами и жилыми

дворами, что при небольшой ширине речки было опасно в пожарном отношении и

давало врагу хорошее укрытие во время осады крепости. В 1493 г. повелением

великого князя «церкви сносиша и дворы за Неглимною; и постави меру от стеньг

до дворов сто сажень да девять»1. Расстояние в 109 саженей примерно

равнялось дальности- полета стрелы. В 1495 г. стена на участке, обращенном к

Неглинной, была заложена «не по старой основе,—града прибавиша». С построй­кой

стены по Неглинной сомкнулся треугольник укреплений Кремля.

В 1508 г. после возведения последних стен и башен производились работы по

устройству водяного рва, шедшего вдоль восточной стены Кремля и соединявшего

Неглинную с Москвой-рекой. Ров, по данным 1701 г., имел ширину в подошве от

l^js до 16 саженей, вверху —17 саженей и глубину — от 41/^ до 6

саженей2. Вода поступала из Неглинной и удерживалась во рву

посредством шлюзов.

Длина всего обвода Кремля составляла 2270 м. В плане линия стен, если

исключить небольшую кривизну, представляла фигуру, почти равнобедрен­ного

треугольника. Но в то же время каждая сторона имела ряд небольших исходящих и

входящих углов, чем достигалось хорошее фланкирование подступов. Всего таких

углов (кроме вершины треугольника) насчитывалось около 25. На основании

обследования и раскопок есть данные предполагать, что не только фундамент,,

но и вся нижняя часть стены были сложены из белого камня (по­степенно, при

ремонте выкрошившихся наружных частей она была облицована кирпичом).

В соответствии с рельефом местности высота стен колебалась в пределах от 8 до

17 метров. Наиболее высокие стены были построены с восточной стороны, не

имевшей естественной водной преграды. Наоборот, с северо-западной стороны,

где подход затруднялся руслом болотистой Неглинной, стены заметно

понижа­лись. Толщина стен была почти одинаковой (4—5 метров). Наверху стен

была устроена довольно широкая площадка, защищенная зубцами, которая "служила

для обхода стен поверху. С внешней стороны защитники крепости мог­ли быть

прикрыты парапетом с зубцами, часть которых имела прорези для стрельбы.

На каждой стороне треугольника стен было воздвигнуто по 7 башен (считая

угловые для каждой стороны). Таким образом, всего было построено 18 башен,

некоторые "были проездными. В настоящее время проездными являются башни:

Боровицкая и Троицкая— на северо-западной, Фроловская (Спасская) и'

Ни­кольская — на восточной стороне.

Каждая башня с точки зрения условий обороны представляла собой как бы

самостоятельную крепость. Она могла бы защищаться и в том -случае, если бы

соседние участки крепостной стены были заняты противником. В толще стены на

всем ее протяжении были устроены внутренние ходы, которые соединяли между

собой все башни.

Впереди проходных башен были построены для прикрытия ворот «отводные

стрельницы» в виде невысоких квадратных башенок. Через водяной ров,

прохо­дивший с восточной стороны, были переброшены у Фроловских и Никольских

ворот подъемные деревянные мосты. Для цепей подъемных мостов были сделаны

особые щели в башнях. Троицкая башня соединялась с противоположным берегом

Неглинной каменным мостом, опиравшимся на арочное основание; по бокам моста

были устроены парапеты с зубцами.

Позднейшие перестройки несколько изменили первоначальный вид Кремля, хотя

основная часть его сохранилась от XV в. Башни сначала не имели высоких

перекрытий, сооружение которых относится к XVII в., и заканчивались

пло­щадкой с зубчатыми прямоугольными выступами и низкой конусообразной

кров­лей, дававшей прикрытие защитникам и предохранявшей верхнюю часть башен

от разрушения; Деревянная кровля шла также вдоль всей стены.

Система обороны Кремля была связана с сетью подземных сооружений — тай­ников,

часть которых предназначалась для укрытия людей и, может 'быть, ценно­стей, а

часть — для обеспечения защитников водой (тайники к Москве-реке, и внутренние

колодцы).

С точки зрения военно-инженерного искусства ростовский Кремль представлял

собой выдающееся сооружение соответствующее всем требованиям оборонительной

техники XV века.

Страницы: 1, 2