бесплатно рефераты
 
Главная | Карта сайта
бесплатно рефераты
РАЗДЕЛЫ

бесплатно рефераты
ПАРТНЕРЫ

бесплатно рефераты
АЛФАВИТ
... А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

бесплатно рефераты
ПОИСК
Введите фамилию автора:


Этногенез и биосфера Земли

мы отметили три периода усыхания степей, что каждый раз было связано с

выселением кочевников к окраинам Великой степи и даже за ее пределы. Эти

переселения не носили характера завоеваний. Кочевники передвигались

небольшими группами и не ставили себе иных целей, кроме удовлетворения

жажды своих животных и собственного голода.

Напротив, при увлажнении степной зоны шло возвращение кочевников в страну

отцов, увеличение их четвероногого богатства и связанная с изобилием

воинственная политика, причем завоевания совершались из государственных

соображений, а вовсе не для приобретения «жизненного пространства».

Кочевники уже не просто прозябали, их целью становилось преобладание.

Рассмотрение племен и народностей тропического пояса не принесет нам ничего

принципиально нового в сравнении с уже известным материалом, и потому

целесообразно обратиться к классическим примерам преобразования природы:

Египту, Месопотамии и Китаю. Европу мы пока оставим в стороне, потому что

нашей задачей является поиск закономерности, а ее можно подметить только на

законченных процессах.

Древние цивилизации «благодатного полумесяца»

Согласно исследованиям Э. Брукса, во время вюрмского оледенения

атлантические циклоны проходили через северную Сахару, Ливан, Месопотамию,

Иран и достигали Индии. Тогда Сахара представляла собой цветущую степь,

пересеченную многоводными реками, полную диких животных: слонов,

гиппопотамов, диких быков, газелей, пантер, львов и медведей. Изображения

этих животных, до сих пор украшающие скалы Сахары и даже Аравии, выполнены

представителями современного человека. Постепенное усыхание Сахары в конце

IV тыс. до н. э., связанное с перенесением направления циклонов на север,

повело к тому, что древние обитатели Сахары обратили внимание на болотистую

долину Нила, где среди дикорастущих трав по краям долины произрастали

предки пшеницы и ячменя. Неолитические племена освоили земледелие, а в

эпоху освоения меди предки египтян приступили к систематической обработке

земель в пойме Нила. Процесс закончился объединением Египта под властью

фараонов. Эта власть базировалась на огромных ресурсах уже преображенного

ландшафта, который впоследствии принципиальных изменений не претерпевал, за

исключением, конечно, архитектурных сооружений: каналов, плотин, пирамид и

храмов, являющихся, с нашей точки зрения, антропогенными формами рельефа.

Однако изменения меньшего масштаба, например создание знаменитого

фаюмского оазиса при XII династии, имели место до XXI династии, после

чего Египет стал ареной иноземных вторжений. Нубийцы, ливийцы, ассирийцы,

персы, македоняне, римляне черпали богатства Египта, а сами египтяне

превратились в феллахов, упорно поддерживающих биоценоз, созданный их

предками.

Сходную картину можно наблюдать в Месопотамии, несмотря на

некоторое количество физико-географических отличий. Земли,

образовавшиеся из наносов Тигра и Евфрата на окраине Персидского залива,

были плодородны, протоки и лагуны изобиловали рыбой и водяной птицей,

финиковые пальмы росли в диком виде. Но освоение этого первобытного Эдема

требовало напряженной работы. Пахотные земли приходилось создавать,

«отделяя воду от суши». Болота надо было осушать, пустыню орошать, а реки

ограждать дамбами. Эти работы были произведены предками шумеров, которые

были простыми земледельцами-скотоводами, не имевшими других средств

к существованию. Эти люди еще не знали письменности, не строили городов, не

имели практически существенного классового разделения, но видоизменяли

ландшафт настолько основательно, что последующие поколения пользовались

трудами их рук.

Не следует думать, что примитивные народы имеют преимущество перед

цивилизованными в деле преобразования природы. Долина Нила и долина Евфрата

преобразовывались снова и снова, пока многие египетские деревни эпохи

Древнего царства не оказались под песком пустыни, а шумерские и аккадийские

— под слоем ила. Бывшие пастбища западнее Евфрата уже во время Багдадского

халифата искрились под лучами зари из-за кристалликов усыпавшей их соли.

Первый в Древнем мире город — Вавилон уже в начале н. э. был покинут

населением, которому стало не хватать пищи после двадцати веков

благоденствия и процветания за счет местных ресурсов. Еще более

показательна история мелиорации в Китае, о чем нужно сказать подробнее.

В Древнем Китае

В III тыс. до н. э. территория Китая была мало похожа на то, что она

представляет ныне: девственные леса и болота, питавшиеся реками,

разливающимися в половодье, обширные озера, топкие солонцы и только на

возвышенных плоскогорьях — луга и степи. На востоке между низовьями рек в

дельтовых равнинах тянулась цепь зыбких почв, а реки И и Хуай пропадали в

заболоченной долине нижнего течения Янцзы. «Буйная растительность одевала

бассейн р. Вэй-хэ; там поднимались величественные дубы, всюду виднелись

группы кипарисов и сосен. В лесах кишели тигры, ирбисы, желтые леопарды,

медведи, буйволы и кабаны, вечно выли шакалы и волки».

Но главным врагом людей здесь были реки. В сухое время года они сильно

мелели, но стоило пройти дождям в горах, как они вздувались и выходили из

берегов. Следует учесть, что при разливе реки теряют скорость течения и

откладывают наносы, причем в Хуанхэ во время паводка содержится до 46% ила

и песка228. Примитивным земледельцам приходилось сооружать дамбы, чтобы

спасти свои поля от наводнений; и все же дамбы прорывались в среднем один

раз в 2,5 года. Часть древних обитателей Китая отступила от свирепых вод в

горы и продолжала заниматься охотой — там от них и следа не осталось.

Другие - - «сто черноголовых семейств», пришедшие в Шаньси с запада,

бросились на борьбу с рекой — это были предки китайцев. Им пришлось

отказаться от прежней дикой воли и усвоить дисциплину, жесткую организацию

и принять деспотические формы правления, но зато природа щедро вознаградила

их, предоставив возможности интенсивного размножения и средства для

создания оригинальной культуры. Те же, кто отступил от трудностей земляных

работ и угрозы водной стихии в горы, стали предками жунов, ди и кянов-

тибетцев. Они довольствовались теми плодами природы, добывание которых не

требовало изменения ландшафта и рельефа, и поэтому у них не возникало

потребности в создании государственной организации. Род занятий, строй

жизни и, наконец, их идеология были резко отличны от китайских, и с каждым

поколением оба народа отдалялись друг от друга. Кончилась эта рознь

непримиримой враждой, определившей направление истории раннего Китая и его

соседей.

Теперь наложим факты антропогенного изменения ландшафта на

хронологическую канву. Первый этап борьбы с природой имел место около 2278

г. до н. э., когда легендарный предок первой китайской династии Юй провел

работы по регулированию русла Хуанхэ, после чего центральная часть

Северного Китая (Шаньси и часть Шэньси) превратилась в земледельческую

страну. Река вела себя спокойно до 602 г. до н. э., т. е. в течение

шестнадцати веков. Исторически это монолитная эпоха древнекитайской

культуры, включающая три династии: Ся, Шан-Инь и Чжоу, при которых Китай

представлял собою конфедерацию многочисленных княжеств, связанных друг с

другом высшим, по тому времени, достижением культуры — иероглифической

письменностью. За весь этот период созданный Юем искусственный ландшафт

только поддерживался, но когда с 722 г. до н. э. наступила эпоха «Весны и

Осени» (условное название эпохи, происходящее от заглавия хроники, в

которой она описана), все пошло по-иному. Конфедерация княжеств,

представлявшая единое целое под председательством

вана (царя), распалась на 124 самостоятельных государства, которые начали

усердно поглощать друг друга. Тогда перешли в контрнаступление и горные

жуны, и воды Хуанхэ. В результате плохого содержания дамб в 602 г. до н. э.

произошло первое зарегистрированное изменение течения р. Хуанхэ, и с тех

пор основная работа на реке до XVIII в. заключалась в поддержании дамб и

заделке прорывов. В аспекте, принятом нами, это явление должно

рассматриваться как поддержание существующего ландшафта, т. е. мы приходим

к парадоксальному выводу — о том, что китайцев следует зачислить в тот же

разряд этносов, что и алгонкинов или эвенков. Однако проверим наш

первоначальный вывод.

В IV в. до н. э. железо превратилось в настолько общедоступный товар,

что из него стали делать не только мечи, но и лопаты. Благодаря

техническому усовершенствованию в III в. были созданы оросительные системы,

из которых наиболее важной была система Вэйбэй, орошавшая 162 тыс. га полей

в северном Шэнъси. Благодаря этой ирригационной системе «провинция Шэньси

стала плодоносной и не знающей неурожайных годов. Тогда Цинь Ши Хуанди

сделался богатым и могущественным и смог подчинить своей власти прочих

князей». Это было знаменитое объединение Китая, закончившееся массовой

резней побежденных, закабалением уцелевших, построением Великой Китайской

стены и истреблением не только ученых и всех книг, кроме технической

литературы (под таковыми понимались книги по гаданию, медицине и

агрономии), но и всех читателей исторических и философских трактатов, а

также любителей поэзии.

И вот тут мы можем поставить вопрос: было ли связано целенаправленное

изменение ландшафта с грандиозным человекоубийством или они просто совпали

по времени? Или же оба эти явления восходят к одной общей причине? И для

решения проблемы проследим историю Китая и историю оросительной сети Вэйбэй

дальше.

Народное восстание 206 г. до н. э. ликвидировало режим империи Цинь, и

при династии Хань столь больших кровопролитий не происходило. Страна

богатела, ибо к прежней житнице в Шаньси на берегах Хуанхэ прибавилась

новая — на берегах рек Вэй и Цзин, но тут сказала свое слово природа. Вода

для оросительной сети поступала из р. Цзин, которая была преграждена

плотиной, однако река углубила свое русло, и водоприемник остался на сухом

месте. Пришлось прорыть новый канал и построить плотину выше по течению, и

в последующие века это повторялось десять раз, что потребовало огромного

вложения труда, и все-таки в XVII в. система Вэйбэй была фактически

заброшена.

На протяжении истекших двух тысяч лет развернулась средняя история

Китая — его императорский период. В плане этнологии китайцы этого периода

относятся к древним китайцам, как итальянцы — к римлянам или французы — к

галлам. Иными словами, на берегах Хуанхэ создался новый народ, который мы

называем тем же словом, что и старый. Но не надо переносить дефекты нашей

терминологии на предмет исследования, тем более, что слово «китайцы» —

условный термин, появившийся в XII в. вследствие развития караванной

торговли, и означал он тогда монголоязычное племя, с которым имели дело

итальянские и русские купцы. От этого племени название «Китай» перешло на

их соседей, называвших себя просто «жители Срединной равнины». Для нашего

анализа это важно потому, что общеизвестное слово «Китай» таксономически

соответствует таким понятиям, как «Европа» или «Левант» (Ближний Восток), а

не таким, как «Франция» или «Болгария». Так вот, с эпохи объединения Китая

императором Цинь Ши Хуаньди до потери Китаем самостоятельности на

территории между Хуанхэ и Янцзы возникли, сформировались и потеряли силу

два больших этноса, условно именуемые северокитайский и южнокитайский.

Второй также связан с изменением ландшафта, ибо когда древние китайцы (из

коих образовались оба средневековых этноса) широкой струей влились в долину

Янцзы, то они на месте джунглей устроили рисовые поля. Северные же китайцы

на месте сухих степей создали орошенные пашни, и до тех пор, пока у них

хватало энергии на поддержание оросительной системы, они утверждали себя

как самостоятельный народ и отражали, хотя и не всегда удачно, нападения

иноземцев. Но в XVII в. ирригация перестала существовать, и в том же веке

маньчжуры покорили Китай. Покорению предшествовало грандиозное крестьянское

восстание, расшатавшее мощь империи Мин, но поднять крестьян на жестокую

войну можно лишь тогда, когда сельское хозяйство находится в упадке.

Действительно, потеря богатейших северо-западных пашен, занесенных песком

после того, как были заилены каналы, ослабила сопротивляемость Китая и

превратили империю Мин из агрессора в жертву.

Возникновения и упадки

Теперь мы можем ответить на поставленные вопросы. Эпохи, в которых

земледельческие народы создают искусственные ландшафты, относительно

кратковременны. Совпадение их по времени с жестокими войнами не случайно,

но, разумеется, мелиорация земель не является поводом к кровопролитию.

Утверждать подобное — значило бы идти в направлении географического

детерминизма дальше самого Монтескье. Однако в обоих параллельных явлениях

есть черточка, которая является общей, — способность этнического коллектива

производить экстраординарные усилия. На что эти усилия направлены — другое

дело; цель в нашем аспекте не учитывается. Важно лишь, что когда

способность к сверхнапряжению слабеет, то созданный ландшафт только

поддерживается, а когда эта способность исчезает — восстанавливается этно-

ландшафтное равновесие, т. е. биоценоз данного биохора. Это бывает всегда и

везде, независимо от масштабов произведенных перемен и от характера

деятельности, созидательного или хищнического. А если так, то мы

натолкнулись на новое, до сих пор неучтенное явление: изменение природы —

не результат постоянного воздействия на нее народов, а следствие

кратковременных состояний в развитии самих народов, т. е. процессов

творческих, тех же самых, которые являются стимулом этногенеза.

Проверим наш вывод на материале древней Европы. На рубеже I и II тыс.

до н. э. Западную Европу захватили и населили воинственные народы, умевшие

ковать железо: кельты, латины, ахейцы и др. Они создали множество мелких

земледельческих общин и, обработав девственную почву, видоизменили

ландшафт. Почти тысячу лет в Европе не возникало больших государств, потому

что каждое племя умело постоять за себя и завоевание было делом трудным и

невыгодным: племена скорее давали себя перебить, чем соглашались

подчиниться. Достаточно вспомнить, что ни Спарта, ни Афины не могли

добиться власти над Элладой, а латинские и самнитские войны Рима проходили

более тяжело, чем все последующие завоевания. В первую половину I тыс. до

н. э. парцеллярное земледелие с интенсивной обработкой участков было

институтом, поддерживавшим созданный культурный ландшафт. В конце I тыс. до

н. э. парцеллы вытесняются латифундиями, где отношение к природе становится

хищническим и одновременно возникает возможность завоеваний.

Принято думать, что Рим покорил Средиземноморье и Западную Европу потому,

что он «почему-то» усилился. Но ведь тот же результат должен получиться и в

том случае, если бы сила Рима осталась прежней, а народы вокруг него

ослабели. Да так оно и было, а параллельно с экспансией Рима шло

превращение полей в пастбища, потом в пустыми, и, наконец, к V—VI вв.

восстановились естественные ландшафты: леса и заросли кустарников. Тогда

сократилась численность населения, и Римская империя пришла в упадок. ;Весь

цикл преобразования ландшафта и этногенеза от сложения этносов до полной их

нивеляции занял около 1500 лет.

(Повый подъем деятельности человека и одновременно образования

средневековых этносов произошел в IX—X вв. и не закончен. Возможно, что для

объяснения особенностей этого периода следует ввести дополнительные

коррективы в связи с небывалым развитием науки и техники, но этот вопрос

следует изучить особо, ибо сейчас нас интересует правило, а не исключения

из негоГ)

А теперь вернемся к индейцам и народам Сибири, потому что мы, наконец,

можем ответить на поставленный выше вопрос: почему охотники и земледельцы

существуют рядом, не заимствуя друг у друга полезных навыков труда и быта?

Ответ напрашивается сам: очевидно, некогда предки тех и других пережили

периоды освоения ландшафта и видоизменили его по-разному, потомки же,

сохраняя созданный предками статус, влачат на себе наследие прошлых эпох в

виде традиции, которую не умеют и не хотят сломать. И даже когда нашествие

англосаксов грозило индейцам физическим истреблением, они мужественно

отстаивали свой образ жизни, хотя, отбросив его, имели все шансы смешаться

с колонистами и не погибнуть.

Вместе с тем астеки, находившиеся в состоянии, которое мы выше

охарактеризовали как творческое, не только пережили ужасный разгром, но и

нашли в себе силы, чтобы ассимилировать часть завоевателей, и 300 лет

спустя свергли испанское господство и основали республику Мексику, где

индейский элемент играет первую роль. Конечно, соратники Хуареса не были

копией сподвижников Монтесумы, но еще меньше походили они на солдат

Кортеса. Мексиканцы — молодой народ, этногенез которого проходил на глазах

историков. И этот народ, сложившийся в XVII—XVIII вв., весьма сильно

изменил характер ландшафта путем разведения культурных растений и

акклиматизации чуждых Америке животных — лошадей и коров.

Этносы, не поддерживающие «культурный» ландшафт, а приспособляющиеся к

восстанавливающемуся природному равновесию, принято называть «дикими», что

неверно. Отношение их к природе пассивное: они входят в биоценоз как

верхнее, завершающее их звено. Отношение этой последней группы этносов к

природе удобно принять за исходный уровень отсчета. Если такие этносы

оказываются на территории, населенной другим этносом, то они

приспосабливаются к тому, чтобы существовать за его счет. Для них вмещающий

этнос становится компонентом кормящего ландшафта Такая коллизия возникла в

недавнее время в Бразилии, где было обнаружено индейское племя каражу,

живущее охотой и собирательством. Кинокомпания снарядила туда экспедицию и

хорошо заплатила индейцам за работу статистов. Кинореклама привлекала

множество туристов, для которых были построены отели и бары. Вокруг

расселились обслуга, полиция, врачи и т. п. В результате индейцы привыкли

получать бесплатное питание и забыли навыки лесной охоты и собирательства.

Они превратились в этнос-паразит, живущий за счет другого, более

многочисленного и богатого этноса, который относится к ним, как к игрушке.

Но ведь как только мода на них пройдет и их бросят на произвол судьбы — они

вымрут, как погибают выпущенные на волю ручные животные, ибо они не могут

выдержать конкуренции диких видов. Закон необратимости эволюции действует и

в этнологии.

Периодизация по фазам

Теперь мы можем обобщить наши наблюдения и представить их в виде схемы

отношения этноса к природным, т. е. ландшафтным, условиям. По какой-то,

пока не ясной, причине появившийся на арене новый этнос (часто со старым

названием) преображает ландшафт при помощи нового способа адаптации к

природным условиям. Это происходит, как правило, в инкубационный период

фазы подъема и не фиксируется в исторических источниках (кроме легенд).

Историческая, описанная в источниках эпоха включает при отсутствии внешнего

смещения следующие фазы этногенеза: 1) явный период фазы подъема, 2)

акматическую фазу, когда этнос предельно активен, а давление на ландшафт

уменьшено, 3) фазу надлома, когда антропогенное давление максимально и

деструктивно, 4) инерционную фазу, в которой идет накопление технических

средств и идеологических ценностей; ландшафт в это время поддерживается в

том состоянии, в которое он был приведен ранее, 5) фазу обскурации, во

время которой нет забот ни о культуре, ни о ландшафте. После этого

наступает фаза гомеостаза, когда идет взаимодействие остатков

полуистребленного этноса с обедненным ландшафтом, возникшим на облом ках

погибшего культурного ландшафта, там, где на месте дубов выросли лопухи,

среди которых играют в прятки правнуки завоевателей и дети разбойников.

В эту эпоху отношение этноса-персистента к природе становится

одновременно потребительским и охранительным. Но, увы, как то, так и другое

диктуется традицией, а не волевым сознательным решением. И так до тех пор,

пока новый этнос вновь не преобразует ландшафт. Видимо, этногенез — не

единое глобальное явление, а множество самостоятельных этногенезов в тех

или иных районах.

Как и во всех комплексных природных явлениях, границы фаз в этногенезе

не являются «линейными» и абсолютно точными: они в той или иной степени

«размыты». Но некоторая неопределенность границ не снижает необходимости

при дальнейшем изучении конкретных этногенезов характеризовать начала и

концы фаз определенными историческими вехами, памятуя, однако, что даты

этих вех условны и характеризуют лишь типичные переломные моменты.

Но если мы оторвемся от сопоставления этносов с ландшафтами и будем

рассматривать их как исторические целостности, то мы обнаружим ту же самую

картину постепенной смены фаз, только в другой системе отсчета. Это

показывает, что мы на верном пути. Поэтому, забегая вперед, дадим схему фаз

этногенеза, которая в дальнейшем будет очень нужна. И пусть читателя не

смущает, что мы пока отвечаем на вопрос «как?», а не «почему?». Описание

феномена всегда предшествует его объяснению, если последнее не предвзято,

чего следует всемерно избегать.

Итак, вначале протекает инкубационный период формирования нового

этноса, обычно не оставляющий заметных следов в истории. Это «пусковой

механизм», не всегда приводящий к возникновению нового этноса, потому что

возможен внезапный обрыв процесса посторонней силой. В какой-то момент на

исторической арене появляется устаповимая (исторически) группа людей, или

консорция, быстро развивающаяся и формирующая свое этничеср'ое лицо и

самосознание («Мы и не мы», или «Мы и другие») наконец, она облекается в

соответствующую времени социальную форму и выходит на широкую историческую

арену, часто начиная территориальную экспансию. Оформление этносоциальной

системы знаменует конец инкубационного периода фазы подъема.

Сформировавшийся этнос может либо погибнуть, либо пережить подобно,

например, римскому или византийскому относительно долгий период перипетий —

историческое существование. Этот период, как и в случае с ландшафтами,

включает в себя явный пассионарный подъем, акматиче-скую фазу, фазу

надлома, инерции и обскурации.

Акматическая фаза особенно часто является весьма пестрой и разнородной

по характеру, доминантам и интенсивности протекающих этнических процессов.

Фазы этногенеза, связанные с процессом упрощения этнической системы

(надлом, инерция и в меньшей степени обскурация), часто нарушаются

обратными процессами этнической регенерации. В этом случае инициативу

социального обновления, отвечающего новым потребностям этнической динамики,

перехватывают те этнические подсистемы, которые до того были скованы

присутствием ведущего субэтноса или этноса. Лишь после того, как прежний

лидер очистит место, могут проявить себя силы, приостанавливающие процессы

этнического упадка.

Сложнее всего исследовать конечные и особенно начальные фазы этногенеза

из-за специфики работы хронистов. Если летописцы интересовались тем, как

исчез тот или иной могучий народ, и предлагали свои объяснения, пусть даже

несовершенные, то первичные проявления этногенеза они, как правило,

игнорировали, считая их пустяками, не заслуживающими внимания. Это

прекрасно показал Анатоль Франс в знаменитом рассказе «Прокуратор Иудеи» и

в диалогах римских мудрецов в книге «На белом камне».

Легко заметить, что для спонтанного развития общества процессы этногенезов

являются фоном, ибо они коррелируют друг с другом. Наука история фиксирует

именно эту постоянную корреляцию, а для этнологии необходимо сначала

провести анализ, т. е. расчленение стимулов природных и социальных, а затем

уже возможен синтез, к которому мы стремимся. Но прежде чем достичь этой

цели, необходимо преодолеть еще одно препятствие, пожалуй, еще более

трудное, чем те, которые остались позади. Климатические изменения в

отдельных странах проходят в историческом времени, исчисляясь несколькими

столетиями; ландшафт этих стран, естественно, меняется, что всегда

отражается на хозяйстве, а тем самым и на жизни этноса. Так не является ли

эта динамика природных условий причиной образования новых этносов? Это

решение соблазнительно, ибо просто и легко снимает многие сложности. Но все

ли?

Зависимость человечества от окружающей природы, точнее — от

географической среды, не оспаривалась никогда, хотя степень этой

зависимости расценивалась разными учеными различно. Но в любом случае

хозяйственная жизнь народов, населяющих и населявших Землю, тесно связана с

ландшафтами и климатом населенных территорий.

Так-то оно так, но и это решение нельзя считать исчерпывающим, ибо оно

не отвечало на два «больных» вопроса. 1. Люди умеют приспосабливать

природные условия к своим потребностям, а создавая антропогенные ландшафты,

они тем самым противодействуют нежелательным для них изменениям. Так почему

же тогда гибнут могучие этносы со своими хозяйственными системами, которые

мы именуем «цивилизациями»? А ведь они гибнут на глазах историка. 2.

Климатические колебания и связанные с ними процессы могут воздействовать на

то, что есть, т. е. на уже существующие этносы. Они могут губить целые

популяции, как, например, было в долине низовьев Тигра и Евфрата в XXIV в.

до н. э. Это явление природы описано в вавилонской поэме «Энума Элиш» и в

древнееврейской «Книге бытия», причем датировки совпадают. Они могут

вынуждать людей покидать родные земли и искать пристанища на чужбине, что

произошло с монголами в XVI—XVII в. Но они бессильны против того, чего еще

нет! Они не могут создать новый этнос, который бы сотворил новый

искусственный ландшафт. Следовательно, наша задача решена лишь частично, и

нам следует вернуться к тому, не как а кем создается новое месторазвитие,

ибо тем самым мы приблизимся к разгадке возникновения этносов.

Но и тут перед нами трудности: если концы и гибели цивилизаций

очевидны, то где начальные точки этногенезов? Пусть даже не исходные, если

предположить наличие инкубационного периода, но по крайней мере те, от

которых можно вести отсчет, причем одинаковые для всех изучаемых процессов.

Иначе сопоставления разных этногенезов будут неоправданны.

Но и эта задача поддается решению, так как новые этносы возникают не

путем дробления старых, а путем синтеза уже существующих, т. е. этнических

субстратов. И возникают эти этнические группы в строго очерченных

географических регионах в сверхкраткое время, а регионы каждый раз

меняются, что исключает воздействие наземных условий, т. е. географический

детерминизм, который Э. Семпл определила так: «Человек — продукт земной

поверхности». Не только! Известно и описано влияние на Землю солнечной

активности и космического излучения, изредка достигающего поверхности

планеты.

.

Страницы: 1, 2


бесплатно рефераты
НОВОСТИ бесплатно рефераты
бесплатно рефераты
ВХОД бесплатно рефераты
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

бесплатно рефераты    
бесплатно рефераты
ТЕГИ бесплатно рефераты

Рефераты бесплатно, реферат бесплатно, сочинения, курсовые работы, реферат, доклады, рефераты, рефераты скачать, рефераты на тему, курсовые, дипломы, научные работы и многое другое.


Copyright © 2012 г.
При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.