Курсовая: Фальшивомонетничество в России

Курсовая: Фальшивомонетничество в России

Томский Государственный Университет

КУРСОВАЯ РАБОТА

Тема: « Фальшивомонетчество

в Российской

Империи » № 68

Выполнила:

Студентка ФБД ВО

Т.П. Часовщикова

Проверил:

Профессор ТГУ

А.А.Земцов

Содержание.

1. Вступление:

2. «Воровские деньги» XVIв. Начала XVII в.

3. Шведские «воровские» копейки.

4. “Воровские деньги” в период денежной реформы 1654-1663 гг.

5. История подделки и способов защиты медных пятаков образца 1723 г.

6. Ассигнации.

7. Фальшивые ассигнации из-за границы.

8. Наказание за фальшивомонетчество.

9. Заключение.

10. Список литературы.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Фальшивомонетчество - одна из древнейших отраслей черного бизнеса,

процветающая по сей день и приносящая огромные доходы изготовителям фальшивых

денежных знаков и ценных бумаг.

Фальшивомонетчество зародилось вслед за чеканкой денег из драгоценных

металлов. Впервые такие деньги появились в 670 году до новой эры в

малоазийском государстве Лидия. Там же зародилось и фальшивомонетчество,

которое одновременно с чеканкой монет широкое распространение получило во

всем мире.

Фальшивомонетчество, в начале своей истории означало противозаконную чеканку

или литье монет преступниками из сплавов с уменьшенным содержанием

драгоценных металлов (золота, серебра, платины) или уменьшение массы законно

отчеканенных монет. Соответственно первыми мерами борьбы с изготовлением

фальшивок была проверка установленных государством массы монет и содержания в

них доли драгоценных металлов.

Древнее малоазийское государство Лидия вошло в историю не только как пионер

монетного дела, но и как первооткрыватель так называемого «лидийского камня»,

которым зачастую и поныне пользуются для определения пробы драгоценного

металла. Делают это так: по бруску мелкозернистого сланца проводят монетой

черту и сравнивают ее цвет с цветом черты, проведенной монетой-эталоном.

Деньги, выполняя роль всеобщего эквивалента стоимости всех других товаров,

обмениваются на любой из них, поэтому вполне понятно желание людей получать

денежные знаки в боль­шом количестве, иногда - разнообразными

проти­возаконными способами.

Известно, что практически все предметы материального мира могут быть

скопированы с высокой степенью точности. Многие из них используются для

мошеннических действий, выражающихся в обмане или злоупотреблении доверием.

Впервые в мировой истории упоминание об ответственности за

фальшивомонетчество в виде смертной казни обнаруживается в законах Солона (VI

в. до н.э.), в период экономического упадка Африканского государства.

В Древнем Риме фальшивомонетчиков сжигали или отдавали на растерзание львам.

Рабы, доносившие на них, обретали свободу, становились полноправными

гражданами, их до конца жизни освобождали от налогов.

Хроника борьбы с нашими отечественными «денежными ворами» тоже уходит в глубь

веков. Историки считают, что наиболее ранние экземпляры поддельных денег были

обнаружены археологами на территории бывшего Советского Союза в

азербайджанском селе Чухурюрд Шекинского района. Найденная пара монет

относилась к эпохе парфянского царя Митридата (около 170-137 г. до н.э.), но

лишь одна из древних платежных редкостей оказалась подлинной. Другая монета

представляла собой явную подделку под чеканившиеся в Парфянском царстве

настоящие монетные экземпляры.

Любопытно, что впервые в истории мастерская по изготовлению фальшивых денег

была обнаружена во время раскопок на территории современного Узбекистана. Ее

возраст датируется примерно VI в.н.э.

Деньги стали подделывать сразу, как только они появились. История чеканки

монет и печатания банкнот - это история постоянной борьбы с подделками. Чем

более искусными становились фальшивомонетчики, тем более хитроумные средства

защиты придумывали государственные мастера.

«Воровские деньги» XVIв. Начала XVII в.

Стремясь оставить неизменным вид архаичной русской копейки, чтобы

пре­дотвратить утечку за рубеж драгоценных металлов и сохранить доходы казны

от перечеканки талеров в русскую монету, правительство создавало объектив­ную

возможность засорения денежного обращения фальшивыми монетами. Примитивная

техника чеканки, несложные изображения и надписи на монетах очень облегчали

денежное «воровство».

«Воровские» деньги встречались и в XVI в. — известны фальшивые копейки и

денги этого времени. Они подражали наиболее распространенным монетам:

копейкам и денгам Ивана IV и Бориса Федоровича. Увеличилось количество их, в

годы смуты — известны фальшивые копейки с именами Дмит­рия Ивановича и

Владислава Жигимонтовича.

Нарушение денежного обращения, нехватка денежных знаков из-за резкого

сокращения деятельности денежных дворов породили выпуск кустарных местных

суррога­тов, подражавших копейкам.

Однако в XVII в. производство фальшивых монет достигло гораздо большего

размаха. Они становятся буквально мас­совым явлением.

Фальшивые, или «воровские», деньги XVI—XVII вв. — весьма свое­образное

явление. Сделанные с применением ручной техники, которая употреб­лялась и на

государственных денежных дворах, они на первый взгляд ничем не отличались от

подлинных монет. Лишь тщательное сличение по штемпелям показывает, что

фальшивые монеты стоят особняком от подлинных монет, которые всегда

связываются друг с другом взаимоотношением штемпелей. За редким исключением,

подделки представляют собой отдельные типы, чека­ненные изолированными парами

штемпелей, и встречаются в единственном эк­земпляре. В большинстве своем

«воровские» монеты имеют чрезмерно низкий вес, не укладывающийся ни в какие

весовые нормы, и чеканены из серебра очень плохого качества.

Письменные источники XVII в. часто сообщают о мед­ных и оловянных «воровских»

деньгах или о «лехких» копейках.

Медные и оловянные подделки современники могли отличить от подлинных монет

без особого труда, но другая разновидность фальшивых монет — «лехкие»

монеты, чеканенные из серебра пониженной пробы- отличить их от подлинных

было гораздо сложнее.

«Воровские» монеты подделывались под наиболее распространенные монеты,

поэтому основную их массу составляют подделки под копейки с именем Михаила

Федоровича с монограммой О/М или буквами МОС/КВА, М, МО. Это не должно

означать, что все эти подделки чеканились в годы его правления, хотя это

время, действительно, отличается расцветом чеканки фальшивых копеек. Здесь

сыграли свою роль пестрота денежного обращения во время его царствования,

смена трехрублевой стопы на четырехрублевую, выпуски интер­вентов в Новгороде

в 1611—1617 гг., чеканка подделок под русские копейки шведами после 1617 г. и

датчанами после 1619 г., объединенных названием «корелки худые».

В то время существовали два способа чеканки фальшивых денег.

Первый способ не отличался от обычной техники чеканки при помощи штемпелей,

применяемой на государевых денежных дворах. «Воровские» чеканы делали

фальшивомонетчики, иногда «переводя» изображение и надписи с подлинных

копеек, но чаще вырезая эти штемпеля самостоятельно.

Второй способ был проще, делались литые деньги — металл «лили в опоки». Литые

деньги отличить от подлинных было намного легче и за «литье в опоки»

фальшиво­монетчиков карали с меньшей строгостью, чем фальшивомонетчиков,

рабо­тающих чеканами. Необходимые для чеканки «снасти денежные» нередко можно

было купить.

Письменные источники указывают на 30-е годы XVII в. как на период

наи­большего распространения фальшивых денег. Называются самые разнообраз­ные

районы их распространения: Козлов, Вологда, Воронеж, Шацк, Ростов,

Новгородский уезд, Белоозеро.

Немаловажную роль в рас­пространении этого промысла сыграла отмена смертной

казни (фальшиво­монетчикам заливали горло расплавленным металлом) за чеканку

фальшивых монет при Михаиле Федоровиче в первой половине его царствования.

Фальши­вомонетчиков стали казнить только «торговой казнью»: били кнутом на

торгу, выжигали на щеках слово «вор» и ссылали в дальние города на поруки «до

госу­дарева указу». По «государеву указу» сосланные должны были получать

«новые поруки», и после этого их нередко ссылали в другие города уже «на

вечное житьё».

В 1637 г. по городам были разосланы царские указы о введении вновь смертной

казни для фальшивомонетчиков. «А впередь указал есмя: кто воров­ское дело

заведет, маточники и чеканы резать, или кто деланные купит и учнет воровские

денги делать, или учнет воровские денги заведомо покупать в нашем государстве

или за рубежом и ими торговать, и тем ворам велим заливать горло по-прежнему,

без всякие пощады».

Несмотря на введение в 1637 г. смертной казни за денежное воровство,

источники 40-х годов вновь сообщают о большом количестве медных и оловян­ных

«воровских» денег, которые доставлялись в Москву вместе с доходами из разных

городов. Снова рассылаются царские грамоты по городам, приказываю­щие

выбирать эти «воровские» деньги и сдавать в казну в особых ящиках «за

печатью», а «про воров, которые ими промышляют» велено «сыскивать».

Шведские «воровские» копейки.

Работа Новгородского денежного двора продолжа­лась все годы шведской

оккупации. Надо отдать должное шведскому военному командованию — в течение

1612, 1613, и 1614 годов оно смогло удержать стабильную весовую норму из

расчета 360 копеек из гривенки, хотя в Москве и Ярославле с осени 1612 года

перешли к чеканке по че­тырехрублевой стопе. Причины такой

«добропорядоч­ности» шведских оккупантов лежали, прежде всего, в

экономических возможностях Новгородского двора. Во время шведского

присутствия новгородское купечество получило свободный доступ к балтийской

торговле. Большие заказы на чеканку монеты поступали как от частных лиц, так

и от военного шведского командова­ния. и самого главнокомандующего Якова

Делагарди. Далее нужно учитывать, что новгородско-псковский ареал денежного

обращения в годы оккупации оказался практически в полной изоляции, так как

военные дей­ствия и партизанская война свели к 1615 году почти на нет

торговые сношения Новгородской земли с остальны­ми русскими городами.

Изменение в 1615 году направленности шведской по­литики, то есть отказ от

намерения мирным путем включить Новгород в состав Шведского королевства,

немедленно сказалось на денежном деле. В марте 1615 года вес новгородской

копейки снижается — из гри­венки начинают чеканить не 360, а 390 копеек.

Весовая норма копейки при такой чеканке составляла 0,52 грам­ма; он снизился

по сравнению с весом копейки трехруб­левой стопы на три четверти новгородской

старой почки (около 0,15 грамма). Изменился и внешний вид копеек - для

лицевой стороны ее был использован старый лицевой маточник времени Лжедмитрия

I с датой НРП (Новгород 113== 1605 год), для оборотной — старый оборотный

маточник с именем Василия Ивановича.

В выпуске копеек, начиная с 1615 года, явственно сказалось новое отношение

шведского командования к Новгороду. Во-первых, уже само сочетание

датирован­ного 1605 годом лицевого маточника с именем царя Василия Шуйского,

который начал царствовать с 1606 го­да, свидетельствовало о небрежном

отношении к чекан­ке и нежелании соблюдать хоть какие-то правила русского

денежного дела. Во-вторых, вес их стал гораз­до ниже нормативного и явно

уменьшился не на три четверти, а на целых две старых новгородских почки (вес

копеек при этом оказался равным не 0,52 грамма, что соответствовало бы норме,

а 0,48 грамма).

И, наконец, видимо в 1615 году, шведское командо­вание обратилось к чеканке

фальшивых монет. Фальши­вые монеты эти были особого свойства. Извлечение

выгоды из выпуска их основывалось на массовых опера­циях по выкупу старых

копеек трехрублевой стопы. За них давались новые копейки четырехрублевой

стопы. Все копейки, доселе находившиеся в обращении, нес­шие имена Ивана,

Федора Ивановича, Бориса Федоро­вича, Дмитрия Ивановича, Василия Ивановича и

даже Владислава Жигимонтовича, то есть копейки, чеканка которых происходила

из расчета 300 копеек из гривен­ки, население обязывалось менять на новые, с

именем Михаила Федоровича, чеканенные по четырехрублевой стопе. На руки

сдатчики получали наддачу по 10 новых копеек на рубль старых. Операции по

обмену происхо­дили во всех городах Русского государства.

Когда весть об этом докатилась до Новгорода, здесь уменьшили вес копеек,

при­близив его к норме четырехрублевой стопы, и тоже на­чали обмен старых

копеек на новые. Тогда же началась чеканка фальшивых копеек, подражавших

монетам трехрублевой стопы. Чеканка велась на Новгородском денежном дворе,

следовательно, ее никак нельзя отнес­ти к «воровству» отдельных

злоумышленников. «Воров­скими» снастями была пара наново вырезанных

маточ­ников: лицевого с буквами ПС и оборотного с именем Дмитрия Ивановича,

но с ними вместе в работе оказал­ся старый новгородский оборотный маточник с

именем Василия Ивановича. Это свидетельствует о том, что чеканка фальшивых

копеек велась с ведома и, видимо по распоряжению официальных властей. Вес

«воровских» копеек, конечно, стал намного ниже нормативного веса копеек

трехрублевой стопы. Выгода от чеканки таких копеек была очевидна, легковесные

копейки менялись на легковесные же, но с наддачей, согласно установившемуся

порядку обмена старых копеек трехрублевой стопы на новые, четырехрублевой

стопы. В казну шведского командования шла двойная прибыль.

Но почему мы, собственно, так настойчиво повторя­ем, что инициаторами чеканки

фальшивых копеек вы­ступали шведы? Разве не могли бы заняться этим прибыльным

делом сами денежные мастера новгородского двора? Однако есть веские

доказательства, вполне от­рицающие их причастность к денежному «воровству»!

Во-первых, на Новгородском денежном дворе шведы наладили строгий и

неукоснительный контроль за чеканкой, который несколько разнился с формами

контроля, принятыми на русских денежных дворах. Об этом свидетельствуют

сохранившиеся книги новгородского двора за 1613—1617 годы. Когда Новгород в

1617 году был освобожден от шведской оккупации, в царском указе, направленном

на Новгородский денежный двор специально оговаривалось требование воссоздать

прежнюю систему документации монетного производства

И, во-вторых, мы имеем личное свидетельство короля Густава-Адольфа о

пристальном внимании шведской власти к чеканке монет в Новгороде и

недвусмысленные намеки на то, что из чеканки следует извлечь максимум

прибыли.

“Воровские деньги” в период денежной реформы 1654-1663 гг.

В то время “воровскими деньгами” считались не только украденные, но и

фальшивые и полученные в результате незаконных торговых операций.

Государство, в период проведения денежной реформы, предполагало заменить

полноценную серебряную монету её медным заменителем с номинальной стоимостью

в европейской части России. Это было нужно для получения недостающих средств

в казну.

В Сибири хождение медных монет было запрещено законом. Однако многие из

русских купцов везли новые деньги в сибирские города и скупали на них “мягкую

рухлядь” и прочие товары. В связи с этим всех, так называемых “денежных

воров” следует разделить на три условных категории:

· Купцы, нарушавшие царские указы, по которым было ограничено хождение

медных денег

· Денежные мастера и лица из царской администрации, связанные с

монетным производством, которые в ущерб казне печатали деньги “на себя”

· Люди (бояре, купцы, посадские и деревенские кузнецы), производившие

собственно фальшивые монеты.

Ограничение, распространяемое на Сибирь, было введено вследствие того, что

многие купцы ехали с возами медных денег, скупали товары и платили в казну

таможенные пошлины “медью”. Государству это было невыгодно, поскольку вред от

такой деятельности был очевиден. Мех ценных промысловых зверей, в частности

соболей, не попадал в казну, а купцы, занимавшиеся спекуляциями, ничего не

везли с собой и тем самым усугубляли обеспечение отдаленных городов

необходимыми товарами. Кроме того, некоторые купцы выменивали у населения

серебряные изделия и монеты на медные полтины за тройную цену.

Также не были редкостью спекуляции, связанные с талерами (“ефимками”). До

1654 г. государство покупало у иностранцев по цене 40 копеек за штуку, а

талер с надчеканкой русским штемпелем стоил уже 64 копейки. К тому же по

царским грамотам оставался неопределенным номинал таких монет. Так как при

перечислении новых серебряных монет были упомянуты “ефимки рублевые да ефимки

с признаком”. Это позволяло выдавать последние не за 64 копейки, а за 100

копеек. Также большинство фальшивых ефимков было сделано с помощью

левендальдеров (“левков”) - крупных серебряных монет, которые по внешнему

виду и размеру не отличались от талеров, но значительно уступали по

содержанию серебра. Такие монеты также закупались за границей для ювелирного

ремесла по цене 38 копеек за штуку. Таким образом, население, впервые

встретившееся с крупными иностранными монетами, легко могло впасть в

заблуждение. Причем, нехитрые штемпели на талерах легко было подделать, в

результате чего, минуя государственную казну, получать дополнительную

прибыль.

Следующая категория денежных воров, связанная непосредственно с производством

монет, условно делилась на коррупционеров среди царской администрации и воров

среди денежных мастеров.

Самым известным коррупционером и фальшивомонетчиком в народе считался царский

тесть и глава приказа Большой Казны, которому были подчинены московские

денежные дворы, боярин И. Д. Милославский. Он привозил на денежный двор

вместе с государственной медью и свою, из которой заставлял чеканить монеты.

Неучтенную казной продукцию И. Д. Милославский целыми возами увозил на свой

двор. Кроме того, ему как царскому родственнику и главе приказа Тайных дел

многие “денежные воры” давали крупные взятки и избегали тем самым “жестоких

казней”. Вместе с ним в “воровстве” были уличены думный дворянин приказа

Большой Казны И. П. Матюшкин и гость В. Шорин. В Пскове и Новгороде, где

также были денежные дворы, в том же были обвинены воеводы и приказные люди.

Непосредственно среди денежных мастеров и их помощников была распространена

кража меди, маточников, чеканов, а также готовых монет. Способы хищения были

разнообразными. На денежный двор злоумышленники проносили медь, спрятанную в

хлеб, для того, чтобы изготовить монеты и вынести обратно. Поскольку при

выходе каждого работника обыскивала стража донага, то воры пытались спрятать

деньги в складках одежды так, чтобы их было невозможно было обнаружить, а

также за щекой или в прямой кишке. Нередко монеты просто перебрасывали через

забор, где их подбирали соучастники злоумышленников. О фактах воровства

становилось известно из донесений или челобитных тех кто был свидетелем

преступлений. Преступления, связанные с денежными мастерами рассматривались в

приказе Большой Казны и в приказе Тайных дел. При сравнении наказаний, что

люди пойманные и осужденные за “воровские деньги” за пределами денежных

дворов были подвергнуты более жестокому наказанию. При допросах часто

применялись пытки. Похищенными маточниками и штемпелями пользовались

фальшивомонетчики, которые не были связаны с денежным производством они были

из разных сословий, но в основном из числа посадских людей и крестьян. Как

правило, злоумышленники объединялись в группы для воспроизведения всего

процесса производства, подобного тому, который был на государственных

денежных дворах. К тому же несложная техника чеканки могла быть организована

в кузнечной мастерской. Обычно фальшивые деньги были худшего качества, чем

настоящие. Это зависело от нескольких причин. Маточники, украденные

фальшивомонетчиками, использовались до тех пор, пока они не приходили в

полную негодность Маточники, которые были изготовлены самими

фальшивомонетчиками были очень низкого качества. На монетах, были нечеткие

изображения всадника и порой вкрадывались ошибки в написании царского титула.

Кроме приёма с использованием маточников фальшивомонетчики применяли более

простой способ.

С подлинной монеты при помощи хорошо промытой глины делались два слепка.

После обжига в печи получались формочки, в которые заливали расплавленный

металл. Монеты получались настолько отличными от настоящих, что их можно было

легко распознать.

После отмены царским указом медных денег к чеканным и литым фальшивкам

добавились так называемые луженые. По указу 26 июня 1663 г. россиянам

запрещалось держать в своих домах медные полтины, гривенники, грошевики,

копейки, не переплавленные в слитки. Однако сходство новых и дореформенных

копеек многих фальшивомонетчиков навело на следующую мысль. Медные монеты

покрывались тонким слоем серебра так, что их нельзя было отличить от

полноценных серебряных. Этот приём решал две задачи: чеканка монет была

государственной, что при визуальном анализе таких подделок невозможно было

отличить их от настоящих; В связи с тем, что по указу 1 июля 1663 г.

устанавливался двухнедельный срок в Москве и месячный в других городах для

обмена медных денег с установленной ценой 2 серебряных деньги за один рубль

медью, обладатели луженых копеек увеличивали своё состояние в стократном

размере.

Так же медные деньги лудили и ртутили. По внешнему виду их теперь нельзя было

отличить от серебряных. В собрании ОН ГИМ имеются такие «луженые» копейки

всех пяти денежных дворов времени реформы. От серебряных они отличаются

только более темным цветом, но потемнели они не от времени. В момент своего

«лужения» они были неотличимы от серебряных. Тонкий слой серебра с них легко

удаляется и под ним явно проступает медь, что и позволило выделить их массы

подлинных серебряных копеек. Это явление было естественной реакцией на

грабительский характер проводимой государством денежной реформы.

Смертная казнь за фальшивомонетничество применялось задолго до создания

Соборного Уложения 1649 г. Самое раннее, дошедшее до нас, упоминание о

расправе над фальшивомонетчиками относится к 1533 г. Осужденным заливали в

горло расплавленный металл в качестве казни за преступление. Преступников не

всегда убивали. При царе Михаиле Федоровиче подделка денег каралась "торговой

Страницы: 1, 2