Понятие, суждение, умозаключение

внешнем мире - свидетельствует об их заблуждении относительно природы

последних. Предпосылкой подобной постановки вопроса служит представление о

том, что ощущение и восприятие - лишь состояния организма, а не виды

деятельности в рамках взаимодействия с окружающей средой. Или же, ставя

вопрос таким образом, исходят из того, что, поскольку речь идет о

деятельности, ее нельзя интерпретировать в качестве отражения. Очевидно,

что для задающего вопрос в такой форме отражение ассоциируется лишь с чисто

пассивным состоянием.

Все это позволяет сделать выводы, имеющие значение и для понимания

некоторых особенностей мышления.

Во-первых, элементы, которыми специфическим образом оперирует мышление,

а именно ощущения, восприятия и представления, являются формами отражения

объективной реальности.

Во-вторых, психическое отражение уже на рассмотренном до сих пор уровне

является не пассивным состоянием, а деятельностью организма, одной из

сторон его активного взаимодействия с окружающей средой, посредством

которого раздражения, возбуждаемые окружающей средой, синтезируются, и

благодаря этой деятельности (включающей в себя и анализ) делается возможным

постоянное воспроизведение определенных сторон объективной реальности.

В-третьих, чувственное познание нельзя сводить к физиологическим

процессам. При синтезировании сенсорных данных в ощущения и восприятия их

элементы соединяются так, как это определяется предметом психического

отражения. Само собой разумеется, что подобный синтез невозможен без

физиологических процессов.

В-четвертых, благодаря отражению достигается адекватность

воспроизведения объективных взаимосвязей во внутреннем плане. Уже

простейший сенсорный синтез выступает как взаимосвязь элементов, ведущая к

реакциям, которые сохраняют жизнь организма, с элементами, обозначающими

или представляющими первые. Все остальные сенсорные опосредствования -

следствие развития этого элементарного синтеза.

В-пятых, необходимость психического отражения, соответствующего

взаимосвязям объективной реальности, диктуется тем, что организм в случае

неадекватного воспроизведения во внутреннем плане взаимосвязей внешнего

мира попадает в критическую ситуацию, что может завершиться его гибелью.

В-шестых, психическое отражение - одна из функций материальных

жизненных процессов организма, образующая единство с другими формами его

жизнедеятельности.

Мышление, как способ отражения, строящийся на сенсорном отражении и

включающий его элементы в качестве своей базы, специфическим образом

выражает все названные здесь характерные черты отражения.

Вместе с тем мышление в его развитой форме, а именно мышление

посредством понятий, формируется на основе жизненных процессов, выходящих

за пределы чисто биологического. В данном случае речь идет, прежде всего, о

труде как специфической форме материального обмена веществ между человеком

и окружающей средой и складывающихся в процессе труда общественных

отношениях между людьми.

Мышление как функция материальной деятельности человека

Развитие человека самым тесным образом связано с трудом. Трудовая

деятельность человека по своей структуре отличается от деятельности

животного. Последняя всегда непосредственно подчинена удовлетворению какой-

либо биологической потребности; в то время как связь человеческой

деятельности с удовлетворением потребностей более сложная.

Деятельность животного может состоять из нескольких взаимосвязанных

операций. Так, ее подготовительная фаза, служащая; для удовлетворения

потребности, например, собирание запасов пищи, выступает связующим звеном

между биологической потребностью и деятельностью, направленной на ее

удовлетворение. Опосредствования встречаются также и в деятельности

различных особей в пределах одной популяции (например, в пчелиных семьях).

В этих случаях, однако, речь идет об опосредствованиях, управляемых

инстинктом.

По иному обстоит дело в общественном труде. Здесь, действует,

принципиально другое опосредствование. Предпосылками отделения трудовой

деятельности от непосредственного удовлетворения биологической потребности,

прежде всего, служат изготовление и применение орудий. Благодаря

производству орудий, действие, направленное на непосредственное

удовлетворение потребности, и сам процесс, изготовления орудий

функционируют как два относительно самостоятельных действия. Таким;

образом, в качестве опосредствования выступают как деятельность, благодаря

которой создаются орудия, так и применение самих орудий.

Опосредствование в труде не управляется инстинктом, оно, имеет

социальный характер. Под социальным характером здесь подразумевается

функциональная взаимозависимость различных индивидуумов в рамках

деятельности, направленной на создание условий для удовлетворения их

потребностей.

Общественное взаимодействие в труде приводит к тому, что различные

операции, из которых состоит деятельность, отделяются друг от друга не

только путем разделения на фазы в деятельности одного индивидуума. Они

могут быть связаны с различными индивидуумами в рамках их совокупной,

совместной деятельности. Вследствие социального характера опосредствования

в труде возникает необходимость в особой деятельности, которая является

одним из связующих звеньев между совершающими производственные операции

индивидуумами. Подобная опосредствующая деятельность, если рассматривать

исторически, вначале еще прямо включена в совершаемую с предметами труда

деятельность, когда операции, произведенные над предметом одним

индивидуумом, содержат требование и к другому индивидууму произвести

определенную операцию. В этом случае операция наряду с функцией воздействия

на предмет труда заключает в себе и некоторую сигнальную функцию.

Таким образом, в труде потребность и направленная на ее удовлетворение

деятельность опосредствуются операциями, которые сами по себе не преследуют

цель удовлетворить какие-либо биологические потребности, а представляют

собой лишь этапы на пути достижения этой цели.

Но уже само существование этих этапов порождает возможность превращения

их в нечто самостоятельное. Если какая-либо деятельность состоит из

последовательности операции, обусловливающих друг друга, то эта взаимосвязь

может быть прервана в каком-нибудь месте. В деятельности животного, где

отдельные операции опосредствуются чисто биологически, это, как правило,

приводит лишь к негативному результату, связь разрывается, и удовлетворения

потребности, на которое направлена деятельность, не происходит. При

социальном характере опосредствования совокупной деятельности подобное

прерывание деятельности, совершаемой одним индивидом, может служить

сигналом для действий другого индивида.

Реализация этой возможности должна была стать необходимой при

определенных исторических предпосылках антропогенеза. С усложнением

деятельности и включением в нее все большего числа посредствующих звеньев

выделяются операции, не связанные непосредственно с воздействием на предмет

труда. Сигнальная функция становится самостоятельной и приобретает характер

коммуникативного действия. Коммуникативными мы обозначаем действия,

которые, так сказать, теряют «практический контакт с предметом.

Подобные коммуникативные действия первоначально, по всей вероятности,

представляли собой какие-то жесты, с помощью которых должно было вызываться

определенное действие; они во все большей степени сопровождались звуками, а

также заменялись ими. Соответствующие телодвижения или звуки стали

изображать предметное движение, воздействие на предмет труда, не являясь

таковым. Одно действие стало представлять другое, с его помощью можно было

вызывать, направлять или предотвращать последнее. Опосредствование

предметных действий с помощью таких действий, которыми действия над

предметом лишь представлены, характерная черта идеального, которое еще

непосредственно включено в реальный трудовой процесс.

После того как сформировались действия, единственная функция которых

коммуникация, цепь опосредствующих действий может все более усложняться.

Тем самым уже дана возможность превращения этих действий в нечто

самостоятельное. Эта самостоятельность проявляется, с одной стороны, в

коммуникации между индивидами, которая может осуществляться и без

непосредственного контакта с предметом труда, а с другой стороны - во

внутренней сфере деятельности индивидов. При этом внешние действия все

более становятся представленными опосредствующими коммуникативными

действиями. На базе действий, непосредственно соотнесенных с объектом,

вырастает некое подобие надстройки, состоящей из таких действий, которые

лишь представляют первые и только в своей совокупности служат цели

опосредствования внешних действий. Чтобы приобрести самостоятельность, они

должны обладать формой, которая делает их пригодной для этого. Такой формой

в ходе антропогенеза становится звуковой язык, т.е. речь. Советский

психолог Л. С. Выготский показал, что развитие человеческого мышления из

тех зачатков, которые мы находим у животных, состоит в объединении двух

линий, а именно практической предметной деятельности, с одной стороны, и

определенных звуковых реакций, неизбежно возникающих в ходе коллективной

предметной деятельности,— с другой. В результате такого объединения

звуковые сигналы становятся носителями сообщений в сфере коллективной

предметной деятельности, а последняя все больше опосредствуется языком.

На этой основе возникает возможность осуществления предметной

деятельности и во внутреннем плане, в форме понятийно-логического мышления.

Выражение внешних действий с помощью языковых построений обусловливает

появление сложных связей между действиями различных индивидов и усложняет

цепь опосредствующих действий во внутренней сфере деятельности индивидуума.

В то время как опосредствование внешних действий совершается с помощью

звуков, которыми представлены определенные моменты деятельности, внутреннее

опосредствование совершается с помощью «внутреннего языка». Благодаря

последнему могут, как бы накапливаться «следы» предшествовавших внешних

воздействий, воздействия опосредствующей деятельности индивидов и затем

использоваться в соответствующей ситуации.

В условиях, когда опосредствующие действия приобретают относительную

самостоятельность, индивидуум получает возможность оперировать во

внутреннем плане «следами» этих действий.

Мы знаем, что одним из свойств психического является способность

реагировать на структуру воздействий и сохранять их «следы», независимо от

материального субстрата воздействующего объекта и его специфических

энергетических характеристик. На стадии мышления это свойство

совершенствуется, выражаясь в способности перенесения во внутренний план

(интериоризации) структуры действий, а тем самым и объектов действий.

Интериоризация превращает внешние действия и их объекты в идеальные

действия и объекты, представленные языковыми элементами.

С интериоризацией необходимо связаны абстракция и обобщение, поскольку

идеальные действия, как правило, представляют собой класс однородных

действий. Абстракция и обобщение имеют место уже во внешней, материальной

деятельности и, в конечном счете, на ее основе формируются как идеальные

операции. «Но употребление орудия само ведет к созданию предмета

воздействия в объективных его свойствах, - пишет А. Н. Леонтьев.

Употребление топора не только отвечает цели практического действия; оно

вместе с тем объективно отражает свойства того предмета - предмета труда,

на который направлены его действия. Удар топора подвергает безошибочному

испытанию свойства того материала, из которого состоит данный предмет; этим

осуществляется практический анализ и обобщение объективных свойств

предметов по определенному, объективированному в самом орудии признаку.

Таким образом, именно орудие является как бы носителем первой настоящей

сознательной и разумной абстракции, первого настоящего сознательного и

разумного обобщения». Абстракция и обобщение, как специфическая умственная

деятельность, в своем происхождении непосредственно переплетаются с

материальной деятельностью. Установление связи между свойствами

определенных предметов и средств труда, происходящее вначале путем

непосредственного практического опыта, фиксируется в структурах внутренней

деятельности, с помощью которых эта связь четко закрепляется как всеобщая

связь и затем используется в случае необходимости. Именно здесь следует

искать истоки происхождения абстрактного мышления как специфически

человеческой деятельности.

Если, как говорит А. Н. Леонтьев, орудие становится носителем первой

сознательной и разумной абстракции и обобщения, то это означает, что данные

операций одновременно интериоризуются. Производство орудий - это внешняя

деятельность, с помощью которой опосредствуются потребности и виды

деятельности, направленные на удовлетворение этих последних. 6 процессе

изготовления орудий устанавливается соотношение между их свойствами и

особенностями предметов труда. Вместе с внешним обобщением возникает и

внутреннее обобщение, а также связанная с ним абстракция. Деятельность

животных (например, сооружение плотины бобром или постройка гнезда птицей)

также в какой-то степени опосредствована, но в качестве опосредствования

здесь выступает инстинкт, т. е. генетически закодированный опыт. В труде

человека целям опосредствования служит интериоризация внешнего обобщения с

помощью языка. Результаты обобщения и анализа, осуществляемых

непосредственно в практической деятельности, фиксируются в языке.

Появляется возможность установить связь между этими результатами и другими

зафиксированными обобщениями и таким образом осуществить деятельность

идеально, во внутреннем плане и предвосхитить ее. Таким образом, язык

является специфической формой внутренних действий, которая по своей

структуре адекватна внешним действиям. Оперирование языковыми объектами -

характерная черта мышления. При помощи языка и осуществляются

интериоризованные действия. Благодаря нему сфера таких действий приобретает

известную относительную самостоятельность. При этом естественно, что

возможность самостоятельности внутренних действий включает в себя я

возможность их неадекватности. Вместе с языком появляется качественно более

высокая форма отражения по отношению к другим формам психического

отражения. Следует напомнить о том, что под психической формой отражения мы

понимаем те процессы, с помощью которых живые существа используют «следы»

внешних воздействий при ориентации и управлении своим доведением. Вместе с

языком восприятие, сохранение и использование воздействий приобретают

качественно новый характер.

Воздействие внешнего мира на индивидуума имеет в немалой степени

социальную окраску, причем это происходит в значительной мере посредством

языка, который выступает продуктом общественного преобразования внешнего

мира. Вместе с ним невероятно расширяется глубина и широта этого

преобразования. Поскольку благодаря языку опыт многих индивидов делается

доступным другим, то индивидуальный опыт выступает и как социальный, а

социальный опыт оказывается основой индивидуального. Язык обеспечивает

целенаправленную передачу опыта одного поколения другим. Отражение на этом

уровне - это общественный, исторический процесс, не ограничивающийся

восприятием внешнего мира отдельным индивидам.

Под этим углом зрения мышление - совокупность совершаемых с помощью

языка внутренних действий, опосредствующих в конечном итоге внешние

действия и обладающих внутренней структурой, в которой фиксируется

определенный общественный, исторический опыт. Структура внешних действий

интериоризуется с помощью языка, превращаясь в структуру мышления.

Структуры внешних и внутренних действий соответствуют друг другу. Они

адекватны в том смысле, что мышление с помощью языка производит действия,

аналогичные внешним действиям, совершаемым над объектами. Посредством языка

иитериоризуются объекты действия, отражаясь в языковых структурах. Само

собой разумеется, что отражение на этом уровне нельзя интерпретировать как

носящее непосредственный характер. Отражение осуществляется благодаря тому,

что языковые элементы служат цели опосредствования внешних действий,

представляют эти действия и их объекты и таким образом приобретают значение

в рамках такого опосредствования. Языковые элементы могут приобретать это

значение лишь в том случае, если их взаимосвязь, в конечном счете,

соответствует взаимосвязи внешних действий и их объектов. Чем глубже и шире

человеческая деятельность охватывает объекты, тем более тонкой становится

структура внутренних действий, соответствующая структуре внешних действий,

а через них и свойствам предметов объективного мира. Внешний мир

оказывается представленным языковыми формами, структурная взаимосвязь

которых определенным образом соответствует его структуре.

Познание, достигаемое посредством мышления, осуществляется, в

частности, благодаря тому, что новые элементы, структуры внешнего мира как

бы включаются в уже существующую структуру внутренних действий, заключающую

в себе результаты предшествующей познавательной деятельности.

Мыслительная деятельность с самого начала служит цели опосредствования

внешних действий. С ее расширением и развертыванием, что обусловлено, в

конечном счете, развитием материально-преобразующей деятельности людей,

сфера опосредствующих действий все больше увеличивается и становится

относительно самостоятельной. Это означает, что возникает все большее

количество операций, служащих цели опосредствования действий в самой

внутренней сфере. Возможность подобной относительно самостоятельной сферы

опосредствования заложена уже в структуре материальной, внешней

деятельности и связана с производством орудий, когда подготовительное и

непосредственно удовлетворяющее потребность действия не совпадают. На этой

основе может образоваться сфера такой внутренней деятельности, которая

прямо не служит цели опосредствования внешних действий, а осуществляет

функцию их общей подготовки.

С ее помощью обрабатывается материал, полученный из непосредственного

контакта с внешним миром или же являющийся результатом прежних мыслительных

действий, и создаются такие структуры внутренней сферы действий, которые

позволяют субъекту в случае необходимости использовать их для подготовки

внешних действий. Одна из особенностей этой сферы внутренней деятельности в

том, что с ее помощью создаются структуры, «срабатывающие», если речь идет

о каких-то подобных или похожих действиях.

Мы можем различать, таким образом, внешнюю, или периферийную, и

внутреннюю, или интериорную, сферы мышления. Периферийная сфера охватывает

те мыслительные действия, которые прямо подготавливают или опосредствуют те

или иные конкретные внешние действия. При этом внутреннее действие

переходит во внешнее, опосредствуемое языком действие, что связано,

например, с осуществлением коммуникативной функции языка. Интериорная сфера

мышления охватывает процессы общей подготовки и опосредствования,

приобретающие самостоятельное значение.

В рамках интериорной сферы мышления в силу ее относительной

самостоятельности и особенностей, происходящих здесь мыслительных

процессов, создаются идеальные объекты, которые не являются

непосредственным отражением внешних объектов. Оперирование с идеальными,

непосредственно данными в языке объектами во внутренней сфере мышления

приводит к тому, что эти объекты преобразуются, комбинируются в новые

объекты и с их помощью возникают новые идеальные объекты. На подобной

особенности мыслительной деятельности базируется, в конечном счете,

творческий характер мышления.

С этой стороной мышления как активной творческой деятельности связана и

такая его особенность, которая заключается в создании объектов, не

являющихся отражением уже существующих вещей, а представляющих собой

потенциальную предпосылку их возникновения в объективной реальности. На

данную сторону обратил внимание К. Маркс, характеризуя процесс труда.

Специфическая особенность человеческой деятельности, связанная с тем, что

ее результат уже заранее имеется в представлении человека, оказывается

возможной благодаря способности последнего производить идеальные действия

над идеальными объектами, результатом которых также оказывается идеальный

продукт. Эта особенность целесообразной деятельности человека была ложно

интерпретирована идеализмом, который абсолютизировал ее. Само собой

разумеется, что производство идеальных объектов, в конечном счете, следует

рассматривать лишь как опосредствующее звено внешних, материальных

действий. Для того чтобы идеальный объект не остался лишь идеальным, а

превратился в действительность, он должен быть реализован с помощью внешних

действий. Такой переход во внешнее действие осуществляется не всегда.

Опосредствованно остается в этом случае лишь в качестве возможности. Иногда

подобная реализация вообще невозможна, поскольку для этого отсутствуют

соответствующие общественные или технические предпосылки. В подобном случае

достигнутый идеальный результат лишь фиксируется в сознании и накапливается

в виде теоретического знания.

В ходе мыслительной деятельности могут возникать различные идеальные

продукты, служащие цели опосредствования теоретического познания, но не

имеющие прямого соответствия в объективной реальности. Таковы, например,

гипотезы, выполняющие важную функцию в развитии теории. Подобным чисто

идеальным продуктом служат мнимые числа в математике и т. п.

Возможны и такие идеальные действия и их продукты, которые не служат ни

для отражения объективных ситуаций, ни для продуктивного опосредствования

идеальных действий, а представляют собой скорее брак в мыслительной

деятельности, хотя и вызываемый определенными причинами,

Особенности деятельности в сфере идеального являются, как уже

отмечалось, одним из теоретико-познавательных корней идеализма, который

отделяет ее от внешней деятельности и рассматривает как нечто абсолютно

самостоятельное. Идеализм с точки зрения теории познания - это всегда

«недодумывание до конца», при котором, в частности, идеальное принимают за

нечто, безусловно, данное и не прослеживается его действительное

происхождение и функции. Идеалистические концепций мышления видят в нем,

как правило, такую деятельность, для постижения которой нет необходимости

исходить из материальной деятельности, чьей функцией она, в конечном счете,

является. Исторические, социальные корни подобного воззрения - разделении

труда на умственный и физический труд и закреплении этих видов деятельности

за противоположными общественными классами. Лишь с позиции класса,

призванного проложить путь к такому общественному строю, в котором

физическая и умственная деятельность перестают быть антагонистическими

противоположностями и все более сливаются в органическое целое,

способствующее гармоническому развитию и отдельных индивидов, могут быть

постигнуты подлинные истоки мыслительной деятельности, ее действительная

природа.

Мышление - это такой вид деятельности людей, который прямо или косвенно

опосредствует их материально-предметную деятельность. В своей деятельности

человек использует самые различные природные процессы и предметы,

подчиняющиеся определенным законам. Он должен, однако, соответствующим

образом их соединить друг с другом. Люди пользуются механическими,

физическими, химическими свойствами вещей для того, чтобы в соответствии со

своей целью применить их как орудия воздействия на другие вещи. Это значит,

что различные природные процессы соединяются друг с другом таким способом,

какой не встречается в природе, подчиняясь целям человека, интегрируясь в

человеческое производство.

Человек в своей деятельности должен определенным образом

опосредствовать различные природные процессы и естественные свойства орудий

и предметов труда, деятельность других людей. Как правило, оба эти аспекта

образуют сложную взаимосвязь.

Зародышевые формы такого опосредствования обнаруживаются на стадии

биологического отражения. Специфичное для человеческой деятельности

опосредствование формируется вместе с применением орудий производства и с

социализацией деятельности. Мышление при своем возникновении по своей

основной функции опосредствования различных видов деятельности

переплетается с материальным производством, включаясь в него в качестве

необходимой его стороны. Усложнение этих процессов и возникновение

общественного разделения труда, как уже отмечалось, ликвидировали эту

непосредственную связь и привели к тому, что идеальная деятельность,

совершаемая над идеальными объектами, приобрела относительную

самостоятельность.

Мышление, таким образом, - это внутренние действия, охватывающие как

интериоризованные внешние действия, так и те действия, которые эти

последние опосредствуют. Само собой разумеется, с развитием человеческого

общества, с ростом его производительных сил расширяется также и диапазон

материально-предметной деятельности, которая является исходным пунктом

мыслительной деятельности. С использованием сложных машин и машинных

систем, все более совершенных методов наблюдения и экспериментирования, с

усложнением и все большим дифференцированием взаимоотношений в процессе

материально-предметной деятельности расширяется и изменяется мыслительная

деятельность.

Было бы поэтому неправильным представлять себе мышление как готовую,

исторически не изменяющуюся систему операций. А именно таким и предстает

мышление в тех идеалистических концепциях, которые связывают его или с

особой духовной субстанцией или же, как это имеет место в

трансцендентальном идеализме Канта, исходя из неизменной, неразвивающейся

структуры мышления, существующей до всякого опыта. В действительности

исторически мыслительная деятельность людей развивается вместе с развитием

производства, общественных отношений, а также вместе с развитием научного

познания. Поскольку мышление представляет собой опосредствование

исторически определенной человеческой деятельности, то оно не только по

своему содержанию, но и по своим формам должно, в конечном счете,

определяться этой деятельностью и исторически изменяться.

Действия, мышление, логика

Присущие мышлению формы сохраняют свое значение для любого

мыслительного процесса, во всяком случае, поскольку речь идет о

рациональном мышлении. Позднее мы рассмотрим вопрос о том, что рациональное

мышление само является продуктом длительного исторического развития, и что

ему предшествовали различные формы нерационального восприятия

действительности. Формы, в которых осуществляется рациональное мышление,

существуют на различных ступенях человеческой истории, причем не играет

роли, каким образом они были зафиксированы и отражены в теории. К ним

относятся те формы мышления, которые изучает формальная логика. Речь идет

при этом о правилах, которые необходимы для мышления как оперирования с

языковыми структурами, терминами, высказываниями и логическими операторами.

Их соблюдение - необходимая предпосылка понятийного мышления. Естественно,

что эти правила сложились исторически. Они сформировались вместе с

понятийным мышлением и лишь позднее фиксируются и усовершенствуются научным

путем. Поскольку здесь речь идет о правилах, регулирующих все операции с

терминами и высказываниями вообще, то их содержание носит настолько

всеобщий характер, что можно абстрагироваться от мышления как

познавательного процесса.

Будучи обусловленным, в конечном счете, материально-предметной

деятельностью, мышление должно, так или иначе, исходить из законов, которым

последняя подчиняется. В свою очередь, эти законы в значительной степени

определяются законами, свойствами объективной реальности, а также самим

характером человеческой деятельности в обществе, детерминированным

исторически, социально-экономически. Любые внешние действия для того, чтобы

могла быть реализована цель, которую они преследуют, должны определенным

образом соответствовать особенностям, законам объектов, на которые они

направлены. Необходимые взаимосвязи действий, определяемые, в конечном

счете, объективной реальностью, - это база и мыслительной деятельности.

Отсюда законы объективной реальности становятся необходимыми

определениями мышления, с чем, в частности, связаны следующие его

особенности. Во-первых, речь идет о таких необходимых взаимосвязях, которые

определяются законами и структурами объективной реальности, не будучи с

ними идентичными. Они определяются ими постольку, поскольку деятельность

должна ориентироваться на них, чтобы реализовать цели, намеченные

субъектом. Они требуют определенной структуры действий, позволяющей

достигнуть желаемых результатов. Эта структура вытекает из взаимодействия

трех элементов: человека, как социального субъекта действия, объекта (или

предмета действия) и средств, которые субъект помещает между собой и

объектом, чтобы изменить его. Структура действий, следовательно, зависит от

того, какие предметы становятся объектом деятельности, чем их обрабатывают

люди, каковы способности и навыки последних и каков характер их

общественного взаимодействия. Необходимые взаимосвязи внешних действий,

таким образом, не совпадают непосредственно с законами объективной

реальности, хотя и зависят от них. Во-вторых, необходимые взаимосвязи и

структуры человеческих действий изменяются с изменением предметов, средств

труда, общественных отношений людей. Законы действий носят исторический

характер, т. е. они формируются, развиваются и теряют свою силу вместе с

соответствующими объективными условиями. В условиях промышленного

производства действия занятых в нем людей определяются иными законами, чем

когда производство основано на применении каменных орудий. Соответственно

этому изменяются и определения интериоризованных действий, т. е. мышления.

По мере того как историческое изменение все больше становится объектом

сознательных человеческих действий, возникает существенная предпосылка для

вычленения законов развития в качестве важнейших логических определений

мышления, чему способствует и то обстоятельство, что развитие в природе во

все большей мере становится предметом естественнонаучных исследований.

Отсюда следует, что определения мышления, в конечном счете, зависят от

того, какого уровня достигает практическая деятельность людей. Это,

разумеется, нельзя упрощенно интерпретировать так, будто определения

мышления лишь результат непосредственного воздействия общественной

практики. Относительная самостоятельность, приобретенная мышлением, о

которой говорилось выше, объясняет, например, почему развитие в природе

может стать предметом познания прежде, чем оно превратилось в предмет

широкой практической деятельности. Вместе с тем, несмотря на значительную

сумму знаний, касающихся развития в природе, определения развития сделались

логическими определениями, вошли в арсенал теоретического мышления лишь в

такую историческую эпоху, когда развитие во все большей степени стало

входить в сферу практических действий.

В данном случае речь идет об определениях мышления, которые, в отличие

от формально-логических правил, не характеризуют любое рациональное

мышление. Они формируются вместе с историческим развитием общественной

практики, развитием производительных сил, научных знаний, в рамках

определенных общественных отношений. Их теоретическая формулировка,

следовательно, связана с определенным уровнем общественного развития.

Реальное формирование этих логических связей в мышлении людей и их

научное понимание зависят от социального положения субъекта познания.

Законы развития стали главной составной частью логики как науки о законах

теоретического познания в диалектической логике Гегеля.

Определения диалектической логики детерминируются структурами и

законами объективной реальности, поскольку последние становятся основой и

предметом практики в широком смысле слова на известном уровне исторического

развития общества.

Законы мышления не есть прямое, непосредственное отражение законов

объективной реальности, равно как не являются они законами человеческого

мозга. Применяя понятие закона к мышлению, следует учитывать специфический

характер законов человеческих действий вообще.

Законы мышления - это такие необходимые связи действий, которые должны

быть реализованы для осуществления объективно обусловленной цели. Это те

взаимосвязи, которые необходимо должны быть реализованы в мышлении, чтобы

обеспечить адекватное отражение объективной реальности и опосредствование

внешних действий. Если они не будут реализованы, то неизбежно возникнут

соответствующие ошибки при мысленном отражении действительности и при

идеальном опосредствовании предметных действий. Законы мышления,

следовательно, не являются непосредственно законами объективной реальности,

однако последние лежат в их основе, определяют их. Законы мышления

выступают поэтому как отражение законов объективного мира. Вместе с тем

субординация форм мышления, с которой имеет дело диалектическая логика,

приобретает значение лишь на определенном уровне развития общественной

практики и познания, когда понимание диалектических взаимосвязей становится

объективной необходимостью. Разумеется, человечество с самого начала имело

дело с универсальными диалектическими структурами объективной реальности и

человеческое мышление более или менее стихийно развивало формы

диалектического мышления. Это демонстрирует, прежде всего, история

естествознания. Но, тем не менее, может существовать недиалектическое

мышление, которое служит практическим задачам. Это возможно потому, что не

всякие практические действия и не всякое познание охватывают глубинные

диалектические связи вещей. Без форм мышления, открытых формальной логикой,

правильное мышление вообще невозможно: мышление, нарушающее правила

формальной логики, может дать лишь ошибочные результаты. Мышление,

пренебрегающее законами диалектического мышления, может при соблюдении

правил формальной логики приходить к правильным результатам, но оно имеет

свои пределы и не в состоянии охватить диалектические связи

действительности.

Эмпирическое познание в каких-то рамках может ограничиваться формально-

логическими правилами мышления, поскольку во многих случаях его предметом

не является внутренняя целостная структура вещей. Это не значит, однако,

что оно обязательно должно быть метафизическим.

Теоретическое мышление, задача которого целостное познание предмета в

его глубинных взаимосвязях, необходимо должно быть диалектическим. Это не

значит, что развитие теоретического мышления в различных науках с самого

начала было связано с сознательным применением диалектической логики. Во

многих случаях диалектический способ мышления мог одерживать верх только

благодаря тому, что предмет научного познания и внутренние потребности

этого познания время от времени вынуждали прибегать к такому способу

мышления, хотя это и не приводило к осознанию всеобщей значимости

диалектического мышления. На современном уровне развития общественной

практики и познания сознательное применение диалектического метода в

теоретическом мышлении является одной из существенных исторических

потребностей научного прогресса.

Заключение

Мышление – это сложный процесс, оно имееет различные аспекты, их

изучением занимаются различные науки: психология, физиология, лингвистика,

социология.

Как и всякая деятельность, мышление имеет свои специфические приемы и

методы: анализ, синтез, сравнение, обобщение, абстрагирование, научное

объяснение и другие, с помощью которых формируются высказывания и теории.

Наиболее общими чертами правильного мышления являются определенность,

последовательность и доказательность. Логическая правильность мышления

является необходимым условием гарантированного получения истинных

результатов в решении задач, возникающих в процессе познания.

Литература:

1. Войшвилло Е.К., Дегтярев М.Г. Логика с элементами эпистемологии и

научной методологии. Учебник.-М.:Интерпракс. 1994.-448 с.

2. Казаков А.Н.., Якушев А.О. Логика-I. Парадоксология: пособие для

учащихся старших классов лицеев, колледжей и гимназий.-М.:АО «Аспект

Пресс».1994.-256 с.

3. Классическая логика: учебное пособие.-М.Гуманитарный издательский

центр ВЛАДОС.1996.-192 с.

4. Кумпф Ф., Оруджев З. Диалектическая логика: основные принципы и

проблемы.-М.: Политиздат. 1979.-286 с.

5. Логика: пособие для учащихся.-М.:Просвещение.1996.-206 с.

Страницы: 1, 2, 3