Теории технократии

общества во имя единой цели [Ibid., vol. 21, p. 14; vol. 22, p. 184],

являющаяся фундаментом для любой социалистической системы, несовместима с

личной свободой и нуждается в существовании духовной власти, способной

"выбирать направление для применения сил нации" ["Des Bourbons et des

Stuarts" (1825), in: "Oeuvres Choisies", vol. 2, p. 447]. Существующая

"конституционная, то есть представительная, или парламентская, система"

межеумочна: допуская конкуренцию различных целей, она безо всякой пользы

продлевает жизнь антинаучным и антииндустриальным тенденциям [OSSE, vol.

22, p. 248.]. Духовная власть, как и прежде, считается осуществимой при

наличии философии, изучающей поступательный ход цивилизации [OSSE, vol. 22,

р. 188], и остается делом ученых-позитивистов [Ibid., p. 148]; могущих,

благодаря пониманию связей между рядами общих исторических фактов [Ibid.,

vol. 21, p. 20], научно обосновать политику. Однако теперь гораздо больше

места отводится организации светской власти, являющейся делом

промышленников – тема, получающая дальнейшее развитие в "Катехизисе

промышленников", 1823 [Ibid., vos. 37--39].

Самый хороший способ обеспечить широким массам максимальный уровень

занятости и наилучшие жизненные условия – это доверить все дела, связанные

с национальным бюджетом, а, следовательно, и с руководством страной,

предпринимателям [Ibid., vol. 22, р. 83; vol. 21, pp. 131--132]. Сама

природа их многообразных занятий заставляет индустриалов формировать

естественную иерархию, и они не могут не организоваться в одну большую

корпорацию, дающую им возможность согласовывать действия ради своих

политических интересов. В этой иерархии банкирам, которым по роду их

занятий известны связи между различными производствами, проще, чем кому бы

то ни было, координировать усилия в различных отраслях производства, и

централизованное руководство действиями всех индустриалов призваны

осуществлять крупнейшие банки Парижа, занимающие центральное положение

[Ibid., vol. 21, p. 47]. Предпринимателям как естественным лидерам

предстоит руководить всеми производительными работниками, но надо, чтобы

при этом они использовали свою власть в интересах самого бедного и самого

многочисленного класса [Ibid., p. 161], существование пролетариев должно

обеспечиваться предоставлением работы трудоспособным и помощи инвалидам

[Ibid., p. 107]. Во Франции, которая превратится в одну грандиозную

фабрику, появится новый вид свободы. При новой четкой организации,

являющейся конечным уделом человечества [Ibid., vol. 22, p. 80, 185],

государственная, или военная, организация общества будет заменена

административной, или промышленной. [Ibid., vol. 37, p. 87; vol. 2, p.

151.]. Такой реорганизации мешают представители двух прошедших эпох:

дворянство и духовенство, легисты и метафизики, военные и собственники.

Совершив революцию и покончив с исключительной привилегией на пользование

национальным достоянием, принадлежавшей дворянству, буржуазия слилась с ним

в один класс, и теперь осталось только два класса [OSSE, vol. 37, p. 8].

Индустриалы, то есть все, кто работают, не успели принять настоящего

участия в политической борьбе за это право пользования, развернувшейся в

ходе революции.

"Производителям безразлично, тот или другой класс их грабит. Ясно, что

в конце концов эта борьба превратится в борьбу между всеми паразитами, с

одной стороны, и всеми производителями, с другой, и что она будет

продолжаться до тех пор, пока не решится, останутся ли последние жертвами

первых или же они возьмут на себя верховное руководство обществом, в

котором они уже сегодня составляют самую многочисленную часть. При огромном

превосходстве сил производителей над силами праздных, этот вопрос должен

разрешится немедленно после того, как будет поставлен прямо и открыто. И

фактически уже настал момент, когда эта борьба должна приобрести свой

истинный характер. Партия производителей не заставит себя долго ждать. И

даже среди людей, по рождению принадлежащих к праздному сословию, те,

которые выделяются широтой взглядов и величием души, начинают осознавать,

что достойная их роль состоит единственно в том, чтобы побудить занятых

производством к участию в политической жизни и помочь им получить вслед за

уже полученным перевесом в численности перевес в вопросах руководства

общими делами." [Ibid., vol. 22, pp. 257--258.]

Итак, в трудах А.Сен-Симона имеют место две важнейшие составляющие

всех более поздних технократических концепций: управление обществом на

научных принципах и ведущая политическая роль научно-промышленных

специалистов.

Однако Сен-Симона правомерно называть предтечей технократизма, а не

первым его идеологом. Для того, чтобы говорить о технократии, прежде всего

было необходимо возникновение достаточно многочисленного слоя научно-

технических специалистов. А это произошло лишь во второй половине XIX века

с завершением промышленной революции в передовых странах, когда началось

массовое применение машин в производстве, а затем и в других сферах.

Впервые и истории сформировался тип людей, которым предстояло сыграть

столь важную и заметную роль в конце девятнадцатого и в двадцатом веке, --

технические специалисты. Машинная техника радикально изменила повседневную

жизнь человека, превратив все существование в действие некоего механизма.

Технизация все шире распространялась в индустриальном обществе: от

подчинения природы до подчинения всей жизни самого человека. В этой связи

представляется чрезвычайно удачным термин "технокультура", примененный Ж.-

П.Кантеном для характеристики содержания западноевропейской цивилизации.

В ауре технокультуры все и вся, что хочет быть влиятельным и

эффективным, должно сорганизовываться по подобию машин, то сеть должно

приобретать точный, обязательный, связанный с внешними правилами характер.

Результатом стало формирование устойчивого набора массовых ценностных

ориентаций.

Во-первых, это понимание природы как упорядоченной, закономерно

устроенной системы, в которой человек разумный, познав ее законы, способен

поставить внешний мир под свой контроль. Научная рациональность выступает в

качестве важнейшей составляющей в комплексе ценностей технокультуры и

задает парадигму деятельности в любой севере.

Во-вторых, идея преобразования мира и подчинения человеком природы,

ставшая доминантой технокультуры: преобразующая деятельность

рассматривается как главное предназначение человека.

В-третьих, постоянная и все возрастающая нацеленность на перемены, в

основе которых лежит научно-технический прогресс.

В-четвертых, воспроизводство всех отношений в обществе по аналогии с

машинными технологиями, распространение технического мышления на все виды

деятельности.

Т.Веблен - "отец технократизма"

Проникновение техники во все сферы жизнедеятельности, организация их

по технической парадигме неизбежно ставят проблему взаимодействия

технокультуры и власти. Вопрос состоит в том, насколько принципы и

методология технокультуры распространяются на властные отношения в

обществе. Овладение научно-техническими специалистами властными функциями

началось, естественно, в промышленном производстве, которое все более

попадало в зависимость от носителей специальных знаний. Научный анализ

социально-политических последствий данного процесса первым проделал

американский экономист Т.Веблен, признанный во всем мире "отцом

технократизма" (справедливости ради следует отметить, что одновременно

сходные идеи разрабатывал наш соотечественник А.А.Богданов).

В своем анализе Т.Веблен. будучи экономистом, исходил из логики

развития капиталистических производственных отношений. Период

монополистического капитализма он рассматривал как кульминацию противоречий

между между "бизнесом" и "индустрией". Под индустрией Веблен понимал сферу

материального производства, основанную на машинной технике, под бизнесом –

сферу обращения (биржевых спекуляций, торговли, кредита). Индустрия,

согласно взглядам Веблена, представлена функционирующими предпринимателями,

менеджерами и другим инженерно-техническим персоналом, рабочими. Все они

заинтересованы в развитии и совершенствовании производства и потому

являются носителями прогресса. Представители же бизнеса ориентированы

исключительно на прибыль и производство как таковое их не волнует.

В теории Веблена, капитализм (в его терминологии - "денежное

хозяйство") проходит две ступени развития: стадию господства

предпринимателя, в течение которой власть и собственность принадлежат

предпринимателю, и стадию господства финансиста, который не принимает

непосредственного участия в производстве. Господство последних основано на

абсентеисткой собственности, представленной акциями, облигациями и другими

ценными бумагами (фиктивным капиталом), которые приносят огромные

спекулятивные доходы. В итоге непомерно расширяется рынок ценных бумаг, и

рост размеров "абсентеисткой собственности", которая является основой

существования "праздного класса" (финансовой олигархии), во много раз

превосходит увеличение стоимости материальных активов корпораций.

Противоречие между "бизнесом" и "индустрией" обостряется, так как

финансовая олигархия получает все большую часть своих доходов за счет

операций с фиктивным капиталом, а не за счет роста производства, повышения

его эффективности. На этой стадии власть капиталистов становится

неэффективной, а сами они превращаются в паразитический "праздный класс".

Веблен постоянно подчеркивал, что развитие индустрии подводит к

необходимости преобразований и предсказывал установление в будущем власти

технической интеллигенции - "технократии" (лиц, идущих к власти на

основании глубокого знания современной техники). В трактовке Веблена

основной целью "технократии" является наилучшая работа промышленности, а не

прибыль, как для бизнесмена, который к тому же не осуществляет

производственных функций и занят лишь финансовой деятельностью, становясь

тем самым лишним звеном экономической организации. В обществе, которым

руководит технократия, производство будет функционировать для

удовлетворения потребностей, будет осуществляться эффективное распределение

природных ресурсов, справедливое распределение и т.д.

Бизнесу противостоят работники крупного машинного производства,

которое является центральным звеном экономической структуры общества. По

мнению Т.Веблена, работники индустриального машинного производства

становятся автоматически заинтересованы в его лучшем функционировании.

Стремление в эффективности превращается для них в принцип

поведения.Уникальная роль в индустриальном производстве, рост численности

инженерно-технических работников, их природный ''инстинкт мастерства"

делают эту социальную группу, по выражению Т.Веблена, "подлинным

генеральным штабом индустриальной -системы". Отец "технократизма"

постулировал необходимость поставить производство под полный контроль

инженеров: "Материальное благосостояние общества в неограниченных масштабах

определяется должной работой этой индустриальной системы и поэтому

неограниченным контролем инженеров, которые единственно компетентны

руководить". Но инженерно-технические специалисты не должны ограничиваться

контролем над производством. Они обладают достаточными знаниями и умением

для преобразования всего общества в целом. Для того, чтобы привести

отставшие в своем развитии институциональные формы в соответствие с

новейшими технологическими изменениями, им необходима только свобода

действий.

Интересно, что переход власти к технократам виделся Веблену, так

сказать, революционным путем. В сценарии будущих действий рисовалась

забастовка инженеров, которая должна завершиться установлением "нового

порядка". Успех ее представлялся неизбежным, поскольку вызванный ею паралич

индустриального общества заставит капиталистов отказаться от власти.

Необходимо лишь создать самостоятельную организацию технических

специалистов для координации усилий в общенациональном масштабе. Как только

инженеры смогут объединиться и выработать план действий, они легко

осуществят задуманное. Т. Веблен утверждал, что даже угрозы "всеобщей

забастовки, организованной общенациональным штабом специалистов, будет

достаточно, чтобы парализовать индустриальную систему".

После победы забастовки инженеров всю экономическую жизнь страны

планировалось подчинить "совету технических специалистов", формирование

которого должно происходить путем самоотбора из состава технократической

элиты. Сформированный из ведущих специалистов промышленности, транспорта и

сферы услуг совет будет действовать, по мнению Веблена, опираясь на

принципы "производственной эффективности, экономного использования ресурсов

и справедливого распределения потребляемой продукции". Набрасывая самыми

общими штрихами утопическую картину общества, которым будут руководить

технократы, Веблен практически полностью игнорировал роль политических

институтов и их дальнейшую судьбу. Кроме того, в отличие от Сен-Симона он

не придавал существенного значения роли ученых и оценивал их скорее как

консервативную силу.

Таким образом, в момент своего зарождения теория технократии носила

довольно радикальный характер. В конце 20-х годов последователи Т. Веблена

в США попытались осуществить его идею создания организации технических

советов для совершения "революции инженеров". Возникшие организации

технократов наделали в первые годы довольно много шума, но никогда не

пользовались значительным влиянием на политической арене Америки. Довольно

скоро, однако, выяснилось, что Т. Веблен весьма переоценил степень

солидарности инженерно-технических работников, их роль в обществе и

возможность замены политических институтов производственно-техническими. К

началу 40-х годов технократические организации выродились в экстремистское

движение, вскоре исчезнувшее с политической сцены США.

Д. Гэлбрейт. От "бунта инженеров" к "революции менеджеров"

Невозможность реализации концепции "бунта инженеров" не означала

упадка технократизма. Напротив, идеи о переходе власти к техническим

специалистам все шире распространялись в западном обществе, хотя и не в

столь радикальной форме, как у Т. Веблена. Основу новой формы технократизма

составили теории Д. Бернхейма, П. Сорокина, И. Шумпетера об отделении в

условиях зрелого индустриального общества функции управления от функции

владения. В этот период речь идет уже о "революции менеджеров", в ходе

которой власть переходит от собственников к технократам, но не

непосредственно к инженерам, а к слою профессиональных управляющих -

менеджеров. Наиболее типичным представителем технократических идей на

данном этапе следует признать американского экономиста Д. Гэлбрейта.

Переход власти от одного класса к другому Д.Гэлбрейт связывал с

изменением соотношения основных факторов производства, таких, как земля,

капитал, труд, знания. Анализируя последствия НТР, Д.Гэлбрейт сделал вывод:

"Опыт прошлого дает основания предполагать, что источник власти в

промышленном предприятии переместится еще раз - на этот раз от капитала к

организованным знаниям. И можно предполагать, что это найдет отражение в

перераспределении власти в обществе".

В прошлом руководство в хозяйственной организации олицетворял

предприниматель – лицо, объединявшее в себе собственность на капитал или

контроль над капиталом со способностью организовать другие факторы

производства и обладавшие к тому же в большинстве случаев способностью

вводить новшества. С развитием современной корпорации и появлением

организации, которая подчиняется требованиям современной техники и

планирования, а также в связи с отделением функций собственности на капитал

от функции контроля над предприятием предприниматель в развитом

промышленном предприятии уже не выступает как индивидуальное лицо.

Как отмечает Д. Гэлбрейт, решения, принимаемые на промышленном

предприятии. в силу технологических особенностей современного производства

являются продуктом деятельности не отдельных лиц. а групп людей. В каждую

из них входят специалисты. располагающие информацией по определенной

проблеме. Именно это взаимодействие специалистов делает возможным

функционирование современного индустриального производства. Принятие

решения требует информации, поэтому формальный глава организации или

собственник неизбежно отдает часть реальной власти наиболее компетентным

специалистам. В результате почти все вопросы решаются в глубинных звеньях

производства, и львиная доля управленческих функций принадлежит инженерам,

технологам, экономистам и прочим специалистам. Их информация предопределяет

окончательное решение. В свою очередь лица, занимающие высокие официальные

посты, осуществляют лишь ограниченную власть. Руководители определяют

состав групп специалистов, могут переформировывать их в соответствии с

меняющимися потребностями, но не могут заменить их знания в процессе

принятия решений.

Анализируя указанные перемены, Д. Гэлбрейт пришел к выводу о том, что

отныне не собственники и даже не администрация направляет деятельность

предприятий и учреждений.

Подлинным мозгом современного производства является совокупность

специалистов, которую Д. Гэлбрейт назвал "техноструктурой": "Это

совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом

и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и

планирование. Она охватывает многочисленный круг лиц - от руководителей

современного промышленного предприятия почти до основной массы рабочей силы

и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и знаниями".

Гэлбрейт утверждает, что целью техноструктуры является не получение

прибыли, а постоянный экономический рост, который только и обеспечивает

рост должностных окладов и стабильность.

Контроль "техноструктуры" над принятием решений в производственной

сфере породил в свое время иллюзии о перенесении данной модели отношений в

целом на общество, о политическом доминировании технократии. Практика,

однако, показала, что техноструктура не заинтересована в различных

общественных переворотах. Политическая роль представителей производственной

технократии ограничена строгими рамками, поскольку они не отделяют себя от

организации, определяющей их бытие. Первейшей же целью любой организации

является самосохранение. Поэтому члены "техноструктуры" не могут вовлечь ее

за собой в опасный водоворот политической жизни. Производственная

технократия заинтересована в сохранении стабильной социально-экономической

ситуации и обеспечении непрерывного роста объемов производства, так как это

создает максимально благоприятные условия для ее существования. Решение

данных задач невозможно без помощи государства, без благоприятных отношений

с правящим режимом. В этой связи, по мнению Д.Гэлбрейта, техноструктура

"будет избегать решительного перехода на платформу какой-либо политической

партии" и "будет принимать политическую окраску той партии, которая в

данный момент стоит у власти". История показала, что технократы

действительно благополучно сотрудничали и с фашистскими тоталитарными

режимами, и с авторитарными диктаторскими, и с либерально-демократическими.

Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую

власть отнюдь не означает отсутствия у нее политических интересов. Просто

реализация их достигается своеобразными методами. Как отмечает Д. Гэлбрейт,

в любой сфере деятельности перед государством стоят такие задачи, с

которыми техноструктура может солидаризироваться "или же, что можно считать

правдоподобным, эти задачи отражают приспособление государства к нуждам

техноструктуры". Выше уже отмечалось, что техноструктура заинтересована в

первую очередь в непрерывном экономическом росте, но ведь в этом

заинтересовано и любое правительство. Следовательно, найти совместимость

интересов им не так уж и трудно. Формы влияния используются технократией

примерно те же, что и на производстве. Ведь в развитом индустриальном

обществе отношения столь усложнились, что не существует готовых

политических решений, а существует процесс принятия решений, в котором

занято много людей на протяжении достаточно длительного времени. Любая

политическая или социальная акция нуждается ныне в технических знаниях,

абсолютно необходимых для решения проблем, выходящих за пределы интуиции

чистых политиков и требующих специфических знаний компетентных

специалистов. А с тех пор, как государство стало вмешиваться во все сферы

жизни, потребность в экспертах резко возросла. В результате эксперты-

технократы, обладающие информацией, могут обеспечивать принятие выгодных им

решений. Точнее даже будет сказать - решений, не противоречащих интересам

технократии. Это ведет к постепенному сращиванию производственной

технократии и государственной бюрократии.

Особо Д. Гэлбрейт выделяет роль "сословия педагогов и ученых", которое

не отождествляется с техноструктурой. Оно еще не имеет такого влияния, как

технократы-производственники, но его значение стремительно растет. Ученые и

педагоги поставляют то, без чего не может существовать техноструктура и

индустриальное общество в целом: кадры и информацию. Отмечая частичную

близость интересов данного "сословия" и техноструктуры, Д.Гэлбрейт

подчеркивает различие их общественно-политических позиций. Ученые в силу

своего социального положения и специфики труда обладают большей

независимостью и широтой мышления, а также гораздо меньше технократов-

производственников связаны в своих действиях узами каких-либо структур.

Поэтому в среде ученых преобладает склонность к оппозиционности.

Обрисованная выше ситуация относится к стадии зрелого индустриального

общества, когда основную часть технократии составляют производственники:

инженеры и менеджеры. На данном этапе технократы приобретают большую и в

определенном понимании решающую власть в промышленности, а на

государственном уровне ограничиваются влиянием на принятие решений по

проблемам, затрагивающим их непосредственные интересы. Именно в этот период

вошла в моду концепция "деидеологизации", а некоторые социологи были

уверены, что традиционная политика доживает последние дни, вытесняемая

управлением на основе рациональной технологии принятия решений. С другой

стороны, в это время в общественном мнении появляется понимание возможных

опасностей технократии, и поднимается волна критики примитивного

техницизма. В частности, большая заслуга в этом принадлежит представителям

франкфуртской школы социологии Г.Маркузе, Ю.Хабермасу, Х.Шельски. В их

трудах показано, что индустриальное общество, осознавая себя исключительно

через идеи и формы, имеющие сугубо научно-техническое содержание и

правомерные лишь в этом контексте, тем не менее распространяет их буквально

на все. Наука и техника стали превращаться в средство легитимации

господства. Правящая элита пытается оправдать развитие общественной системы

в своих интересах логикой научно-технического прогресса, заменить

традиционную идеологию технократическим эрзацем.

Новая технократическая волна

Несмотря на острую критику, победоносное наступление технократии

продолжалось. Неудивительно - ведь ее принципы отвечали логике

технокультуры, символ веры которой - рационализм, эффективность, власть над

природой. Однако довольно существенно изменяется понимание социальной

сущности технократии. В условиях развернувшейся НТР техницизм дополняется

сциентизмом. После некоторого падения популярности технократических идей,

вызванного кризисом капиталистического индустриального общества на рубеже

шестидесятых-семидесятых годов, на Западе начинается "новая

технократическая волна". Среди ее представителей видное место занимает один

из авторов концепции постиндустриального общества Д. Белл. Подобно Д.

Гэлбрейту он говорит о технократии не как об утопическом варианте

устройства общества, а как о реально существующем социальном явлении.

Итак, определение постиндустриального общества, предложенное Д.Беллом:

"Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике

которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к

производству услуг, проведению исследований, организации системы

образования и повышению качества жизни; в котором класс технических

специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в

котором внедрение нововведений... все в большей степени стало зависеть от

достижений теоретического знания... Постиндустриальное общество...

предполагает возникновение нового класса, представители которого на

политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или

технократов"[2].

Выдвижение технократии выступает закономерным результатом перехода к

постиндустриальному обществу. В этой связи первостепенное значение

приобретают три из пяти основных характеристик данного общества,

сформированные Д. Беллом:

. центральное место теоретического знания как источника нововведений и

формулирования политики,

. доминирование в профессиональной структуре специалистов и

"технического класса",

. принятие решений на основе новой "интеллектуальной технологии".

Наука превратилась, по мнению Д. Белла, в главный стержень

общественного прогресса, а кодифицированное теоретическое знание стало

основой управления в любой сфере. Рациональное регулирование при помощи

интеллектуальных технологий первоначально успешно применялось на уровне

отдельных фирм, а с 60-х годов становится неотъемлемым элементом

правительственной политики. Результатом указанных изменений становится

"сдвиг власти" в пользу носителей специальных знаний.

Неизбежным следствием названных процессов Д. Белл считает перемены в

правящей элите. Поскольку в постиндустриальном обществе техническая

квалификация становится основой, а образование - средством достижения

власти, на первый план выходит научно-техническая интеллигенция, и прежде

всего ученые. Причем речь идет не только об управлении экономикой. Именно в

политические процессы, по утверждению Д.Белла, научно-технические

специалисты вовлечены как никогда ранее. Члены "новой технократической

элиты" с их интеллектуальными технологиями (системный анализ, линейное

программирование и т.п.) стали теперь "неотъемлемым элементом

формулирования и анализа при принятии решений".

Казалось бы, позиция Д. Белла мало отличается от взглядов Д.

Гэлбрейта, кроме того, что последний приоритетной группой считал не ученых,

а специалистов-производственников. Однако в отличие от прежних апологетов

технократии Д. Белл дает скорее отрицательный ответ на вопрос о возможности

превращения научно-технических специалистов в политически господствующий

класс. Этому препятствуют по меньшей мере три фактора.

Во-первых, утверждает Д. Белл, наряду со знаниями и образованием

важнейшими источниками власти, по крайней мере в настоящее время,

продолжают оставаться собственность и политическая деятельность.

Следовательно, бюрократия и собственники сохраняют свои позиции в правящей

элите.

Во-вторых, научно-технические специалисты не являются монолитно

сплоченной группой с едиными интересами. И в реальных политических

ситуациях, по мнению Д.Белла, "ученые могут разделяться идеологически, и

различные группы ученых будут действовать совместно с различными группами

других элит".

Самое же главное препятствие на пути господства технократов - это

специфика политической сферы. "Политика в том виде, как мы ее понимаем, -

пишет Д. Белл, - всегда имеет приоритет перед рациональным и зачастую

нарушает рациональность". Научно-технические знания могут выступать в

качестве необходимого компонента политических решений, но идея

рационального решения, устраивающего всех, является утопией. Реализовать ее

на практике не представляется возможным. Политика - это всегда столкновение

интересов различных групп людей, а управление ими - результат компромисса,

волевого иррационального решения. Поэтому, как замечает Д. Белл: "Технократ

у власти - это просто одна из разновидностей политика, как бы он ни

использовал свои технические знания..."

Признавая, что в жизни общества будущего, в том числе и политической

области, специалисты будут играть преобладающую роль, Д. Белл не

отождествляет эту роль с политическим господством:

“В постиндустриальном обществе элита - это элита знающих людей. Такая

элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной

деятельностью - исследовательских организаций, университетов и т.п. - но в

мире большой политики она обладает не более чем влиянием. Постольку,

поскольку политические вопросы все теснее переплетаются с техническими

проблемами (в широких пределах - от военной технологии до экономической

политики), (элита знания( может ставить проблемы, инициировать новые

вопросы и предлагать технические решения для возможных ответов, но она не

обладает властью сказать (да( или (нет(.В этой связи крайне преувеличенной

представляется идея о том, что (элита знания( может стать новой элитой

власти”.[3]

Технократию можно рассматривать как влияние на власть, соучастие в ней

совместно с другими элитами, но не как политическое господство ученых и

инженеров. Если А. Сен-Симон мечтал о том времени, когда "правительства не

будут больше управлять людьми", то Д. Белл не допускает возможности полной

замены политики наукой. Он делает однозначный вывод: "Вопреки мечтам ранних

технократов, таких как Сен-Симон, который надеялся. что ученые будут

править, стало ясно, что политические отношения занимают важнейшее место в

обществе и что отношение знания к власти обычно подчиненное".

Заключение

Технократическая идеология за последние десятилетия получила

распространение практически во всех странах индустриализованного мира. Но в

настоящее время она сильно отличается от так называемого классического

технократизма, выразителем которого был Т. Веблен. Эволюция

технократических идей происходила, во-первых, от надежды на полную замену

политики рациональным научным управлением к стремлению максимально

деидеологизировать политику и обеспечить всестороннюю научно-техническую

экспертизу управленческих решений, а во-вторых, от иллюзий об обществе, в

котором у власти находятся исключительно инженеры и ученые, к признанию

технократов одной из властвующих элит современного общества.

На стадии зрелого индустриального общества технократия начинает

оказывать существенное влияние на политическую власть. Усиление

интенсивности данного влияния связано с распространением в обществе

технокультуры, рационализирующей и механизирующей все сферы

жизнедеятельности. Политическая роль технократии базируется на ее научной

компетенции, обладании специализированной информацией и методикой принятия

эффективных решений. В этой связи выполнение властных функций технократией

имеет как бы два уровня. С одной стороны, научно-технические специалисты на

стадии подготовки управленческих решений, выступая в качестве экспертов по

отдельным проблемам, обладают возможностью повлиять на конечный результат.

С другой стороны, специалисты с техническим образованием стали все чаще

занимать руководящие посты, причем не только в промышленной и научной

сферах. Образовалась технократическая элита, для которой выполнение

непосредственно управленческих функций стало основным содержанием

профессиональной деятельности. Большинство современных зарубежных

исследователей сходятся на том, что приоритетное значение в настоящее время

имеет первый способ воздействия.

Формирование технократии как социального слоя и превращение ее в

органический элемент властвующей элиты представляют закономерный результат

развития западной техногенной цивилизации.

Литература:

1. Новая технократическая волна на Западе. Под ред. П.С.Гуревича.

М.:Прогресс, 1986

2. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред.

Л.Иноземцева. М.:Academia, 1999.

3. Контрреволюция науки. Ф. A. фон Хайек. М. 1999.

4. "ВЛАСТЬ", №10-11 за 1998 год. Стр.106-112

5. Культурология: Учебное пособие для вузов; Под ред. И. Г.

Багдасарьяна. – М.: 1998. – 511 с.

6. История экономической мысли. И. И. Агапова - М, 1998.

7. Новая технология и организационные структуры. М.,1990.

-----------------------

[1] Здесь и далее в квадратных скобках указаны ссылки на цитаты, взятые из

книги Ф. А фон Хайека “Контрреволюция науки”

[2] Цит. по: Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред.

Л.Иноземцева. М.:Academia, 1999. с. 27

[3] Цит. по: Новая технократическая волна на Западе. Под ред. П.С.Гуревича.

М.:Прогресс, 1986

Страницы: 1, 2