Традиционная казачья свадьба

когда шли печи смотреть:

Пьяница, пропоиница И Машин батюшка Пропили Машу, , Пропили

за мед, за горелку, За ви|{ную чару. Пойду по улице, '

Пойду по широкой, Два двора миную, Третий послушаю:

Что люди говорют, Моего батюшку бронют, Пьяницей

называют29.

Другие варианты этой песни исполнялись в терских станицах за пределами

Кабардино-Балкарии, например, в ст. Ищерской,

а также на Дону 30- Запой в том или ином виде существовал у всех восточных

славян.

Возможно, что и некоторые другие обычаи должны были скрепить

договоренность о свадьбе. В ст. Прохладной на следующий день после

завершения сватовства и осмотра хозяйства жениха он вместе со своими

родственниками шел к невесте, и она дарила им всем платки. В ст.

Екатериноградской невеста дарила жениху платок по время сговора, когда

подносила ему вино. Не исключено, что эти подарки служили своего рода

залогом предстоящей свадьбы.

Так или иначе, когда соглашение о свадьбе было заключено и все

необходимые обряды выполнены, ни одна из сторон не могла отказаться от

брака, а если отказывалась, то должна была выплатить другой стороне

определенную сумму денег.

Через несколько дней после сватовства родители невесты шли в дом жениха и

там договаривались о том, на какой день назначить венчание. Обычно

венчались через 2—3 недели или через месяц после сватовства.

Первый этап предсвадебной обрядности, связанный со сватовством, был

насыщен разнообразными обрядами, но после его окончания в предсвадебном

цикле наступал как бы перерыв. Родственники жениха и невесты готовились к

свадьбе, но каких-либо обрядов в этот период почти не было.

Посиделки и вечеринки. После сватовства, а в ст. Екатериноградской после

сговора, в доме невесты едва ли не ежедневно собирались ее подруги,

помогали ей шить и вышивать приданое, а также подарки для жениха и его

родственников — платки, кисеты, карманы для свекрови. Это и были посиделки

(так их называли в ст. Екатериноградской в нач. XX в.). Кроме них

устраивались вечеринки — в доме невесты собиралась молодежь, проводила

время в песнях, плясках, играх. Вечеринки, как и посиделки,во всех ста-.

ницах проходили примерно одинаково, хотя названия их сохранились не везде.

После ужина близкие подруги невесты (из ее гурта) оставались ночевать у

нее. Жених тоже ночевал у своей невесты, а вместе с ним — те из его.друзей,

которым девушки разрешали остаться. В ст. Приближной жених по просьбе

друзей потихоньку спрашивал у каждой из девушек, согласна ли она того или

иного из них оставить ночевать. Спать укладывались парами:

невеста с женихом на кровати, девушки на полу рядом со своими ухажерами, но

«сны эти невинны», как подчеркивалось в описании свадебной обрядности ст.

Екатериноградской начала XX в. То же самое утверждают все участники

вечеринок в этой и других станицах. По их словам, даже отношения жениха и

невесты, не говоря уже об их друзьях и подругах, оставались до свадьбы

вполне целомудренными 31-

За 2—3 дня до свадьбы начинался новый этап предсвадебной обрядности,

связанный непосредственно с подготовкой к свадьбе. Некоторые обряды этого

этапа исполнялись во всех станицах на территории Кабардино-Балкарии — это

изготовление и украшение каравая, посещение кладбища невестой-сиротой,

девичник.

Каравай. За день или за два до свадьбы во всех станицах пекли свадебный

обрядовый хлеб. Он имел несколько разновидностей. Прежде всего, это был

большой круглый каравай. Кроме него, почти во всех станицах готовили к

свадьбе также продолговатый лежень. В ст. Прохладной в конце XIX в. пекли

также калачи — витушки и круглый калач. Кроме того, во всех станицах к

свадьбе готовили небольшие булочки — шишки, без которых и сейчас не

обходится ни одна казачья свадьба-

В доме невесты каравай пекли обязательно во всех станицах, в некоторых

(ст. Прохладная, Приближная) его пекли также и в доме жениха. В ст.

Александровской у невесты пекли каравай, а у жениха — лежень.

Каравай украшали шишками и птичками из теста, калиной, но главным его

украшением была ветка или верхушка дерева. В ст. Прохладной в конце XIX в.

ее называли гНьцем — так же, как на Украине, но впоследствии появилось

другой название — веси-ля. Это тоже украинский термин, которым

первоначально обозначали свадьбу. В ст. Екатериноградской и Приближной не

было особого названия для свадебного деревца. Часто его называли караваем,

как и обрядовый хлеб.

В ст. Солдатской веточку, украшавшую каравай, называли сосной, в ст.

Котляревской — квит-кой. в ст. Александровской — просто веткой. Веточки для

каравая срезали или сламывали с разных деревьев или кустов — с акации (ст.

Екатериноградская), с тополя (ст. Приближная), с сирени (ст. Прохладная) и

других. В ст. Котляревской и Александровской веточка была небольшой,

разветвлялась на 3, в ст. Приближной — на 7 или 9 веточек, в ст.

Екатериноградской это была целая верхушка дерева высотой более метра- В ст.

Солдатской и Екатериноградской со свадебного деревца снимали кору,

оборачивали все веточки полосками теста и запекали в печи. В других

станицах кору не снимали, ветки вместо теста оборачивали цветной бумагой.

Свадебное деревце украшали лентами, бумажными цветами, в ст.

Екатериноградской и Приближной на веточки вешали конфеты, орехи, шишки .

Каравай украшали девушки — подруги невесты. Свою работу они сопровождали

песнями. Вот что пели в ст. Александровской:

А калина-малина На полгоре стояла, Да не сильно расцвела,

Всего только два цвета:

Аленький да беленький. Аленький — Иванушка, Беленький —

Марусенька, По конец стола стояла, В руках чару держала:

— Родимый мой батюшка, Изволь чару выкушать, Мои речи

выслушать. Не отдавай меня, младу, Хоть годочек посижу,

Алы ленты доношу •".

Обычай печь свадебный каравай и украшать деревце или ветку — характерный

признак южнорусско-украинско-белорусского варианта восточнославянской

свадьбы, однако известен он не только восточным, но также западным и южным

славянам — полякам, словакам, болгарам 34. Происхождение и значение этого

обычая занимало ученых еще в XIX в., однако и сейчас еще эти проблемы не

решены окончательно. Назвадие свадебного обрядового хлеба — каравай или

коровой обычно производят от слова «корова». Свадебное деревце, согласно

одной из первых гипотез, высказанной еще в 1885 г. Н. Ф. Сумцовым, было

символом жизни, выражало начало, расцвет новой жизни, супружество. По его

мнению, «обхождение вокруг зеленеющего дерева входило в древнеславянский

свадебный ритуал, и свадебное вильце служило заменой этого обычая в зимнее

время» 35. Не так давно было высказано предположение о том, что свадебное

деревце является изображением «мирового дерева», которое, согласно

мифологии многих народов, находится в центре мира и соединяет землю с небом

и с подземным миром. Одновременно каравай мог иметь и другие, производные

от этого, значения — быть предметом, приносимым в жертву богам, символом

благополучия дома и т. п. 36

Посещение кладбища невестой-сиротой было еще одним предсвадебным обычаем.

Она шла туда обычно накануне свадьбы, иногда в день свадьбы или один раз

накануне, второй раз в день свадьбы, но в любом случае рано утром или даже

ночью. На могиле отца или матери невеста причитала, просила у них

благословения. Подруги, сопровождавшие ее, по дороге на кладбище пели. В

ст. Прохладной эти и все остальные свадебные песни исполнялись на

украинском языке и были очень близки к украинским песням 37. В других

станицах пели другие песни и на русском языке. Содержание всех этих песен

сводилось к тому, что невеста просила своего отца или мать благословить ее,

но они не могли этого сделать. Вот, например, песня, записанная в ст.

Екатерино-градской:

Текет речка, низ колышется, С берегами не сровняется. Там сидела

красна девица Вся Манюшка Ивановна, Жалобнехонько она плакала.

Жалобней того, что причитывала:

-— Уж ты братец мой, брат родимый мой, Ты возьми узду все невладанную,

Оседлай коня что ни лучшего, Поезжай-ка ты ко большой церкви, Ты возьми

ключи позлаченные, Отомкни замки все турецкие, Приударь-ка ты во большой

колокол, Не придет ли мой родный батюшка Благословить меня 38

Очень похожие песни пели и в других станицах как на территории Кабардино-

Балкарии, так и за ее пределами, например, в ст. Ищерской и Слепцовской

3. Свадебная обрядность

После окончания всех предсвадебных, подготовительных обрядов начиналась

собственно свадебная обрядность. Первым днем свадьбы большинство

информаторов считают день, в который происходило венчание. Иногда к свадьбе

относят и предшествующий день, то есть день девичника, но это скорее

исключение, чем правило. Венчались в церкви обычно в воскресенье-

Продолжительность свадьбы в дореволюционное время зависела от

имущественного положения семей жениха и невесты, но, как правило, на

свадьбе «гуляли» не меньше недели. Впоследствии свадебная обрядность

упростилась и сократилась, но во всяком случае традиционная казачья свадьба

продолжалась не менее 3 дней.

В настоящее время во всех станицах и в бывших станицах, расположенных на

территории Кабардино-Балкарии, свадьбу называют свадьбой или свайбой. В

конце XIX в. в ст. Прохладной свадьба имела украинское название — «весыля»,

но впоследствии этим словом стали обозначать только веточку, украшающую

свадебный каравай.

Свадебные чины во всех станицах имели примерно одинаковые названия и

функции. Жениха и невесту называли князем и княгиней, молодыми. Жениха

сопровождали его неженатые друзья и родственники — бояре. Главный из них

назывался старшим боярином или просто боярином, или просто старшим, или

шафером (ст. Екатериноградская, Котляревская). Главным распорядителем на

свадьбе был дружко — женатый мужчина, знаток обычаев. Чаще всего им

становился родственник жениха, который сватал невесту. Во время свадьбы ему

помогала сваха или сватка — замужняя родственница жениха, тоже принимавшая

участие в сватовстве.

У невесты были дружки — девушки, ее подруги и родственницы, среди них

выделялась старшая дружка, которая сопровождала невесту во время свадьбы.

Как и у жениха, у невесты была своя свашка или подсвашка — замужняя

родственница.

В ст. Прохладной в XIX в. в свадьбе принимал участие также шддружий,

помогавший дружку, и св1тилка—сестра или другая незамужняя родственница

жениха. Когда перед девичником жениха вели на посад к невесте, св1тилка

несла деревянную шашку, украшенную цветами, со свечой. Св1тилка—типичный

персонаж украинской свадьбы. В нач. XX в. она исчезла из свадебной

обрядности ст. Прохладной.

В первый день свадьбы во всех станицах совершались многочисленные и

разнообразные обряды — венчание, выкуп невесты и ее приданого, осыпание

молодых в доме жениха, раздел каравая, дары и т. п. Свадьбу относят к числу

«переходных» обрядов. В ходе свадьбы жених и невеста переходили из группы

молодежи в группу взрослых людей, состоящих в браке. Все свадебные обряды

были так или иначе связаны с этим переходом.

Последовательность обрядов, совершавшихся в первый день •свадьбы, была

разной в разных станицах.

В ст. Прохладной в конце XIX в. у зажиточных казаков было принято после

венчания служить молебен в доме жениха, тогда жених и невеста шли туда из

церкви. Однако чаще жених и невеста возвращались после венчания каждый в

свой дом. Родители встречали своих детей с хлебом-солью и иконой. Жених и

его бояре верхом, джигитуя по дороге, отправлялись домой к старшему

боярину, потом по очереди ко всем остальным боярам. Точно так же невеста,

но пешком, с песнями обходила всех своих дружек, начиная со старшей.

Побывав у всех бояр, жених вместе с ними возвращался к себе домой, угощал

их, мать жениха дарила им платки. После этого свадебный поезд отправлялся в

дом невесты, поезжане получали там подарки от ее отца и уезжали. И только

во второй раз поезд приезжал уже за невестой. Такой порядок исполнения

обрядов первого дня свадьбы, когда после венчания жених и невеста

возвращаются по домам и только затем жених едет за невестой, считается

типологическим признаком южно-русско-украинско-белорусского подтипа

восточнославянской свадьбы . Бытование его в ст. Прохладной вполне

объяснимо — казаки этой станицы были потомками переселенцев с Украины. С

течением времени последовательность проведения обрядов в первый день

свадьбы в ст. Прохладной изменилась и стала такой же, как в других станицах

на территории Кабардино-Балкарии. Вначале жених ехал за невестой, они

вместе отправлялись в церковь, а оттуда в дом жениха. В такой

последовательности свадебные обряды исполнялись в ст. Екатериноградской в

начале ХХв. К 20-м гг. таким был порядок первого дня свадьбы во всех

станицах на территории Кабардино-Балкарии, в том числе и в ст. Прохладной.

Такая последовательность свадебной обрядности считается признаком северно-

среднерусской свадьбы, однако она была распространена и на Северном

Кавказе, и на Дону 46.

Свадебной одеждой жениха была казачья военная форма — бешмет, черкеска,

пояс с кинжалом. О том, как одевалась невеста, нет сведений ни в одном

описании свадьбы конца XIX — начала XX в. Но из рассказов информаторов

известно, что уже в дореволюционные годы наряд невесты состоял из длинного

белого или светлого платья и фаты. Почти во всех станицах невесту одевали к

венцу ее дружки, только в ст. Прохладной была специальная женщина, которая

наряжала всех невест. Подвенечному платью приписывали магическую силу, его

хранили всю жизнь. Если болел ребенок, его накрывали свадебным платьем, он

должен был выздороветь. Невесте в день свадьбы заплетали одну косу, волосы

впереди завивали (плоили). Сверху надевали фату и белый восковой веночек. В

ходе свадьбы невеста меняла свой наряд или, по крайней мере, прическу и

головной убор. В XIX в. в ст. Прохладной это происходило в доме невесты

после того, как за ней приезжал жених. Прямо за свадебным столом, где

невеста сидела рядом с женихом, две женщины снимали с ее головы платок,

расплетали косу, заплетали две косы (прическа замужней женщины), потом на

голову ей надевали шлычку (похожий на чепчик головной убор замужней

женщины), сверху—белый платок. Это был один из важнейших свадебных обрядов,

который должен был превратить девушку в замужнюю женщину. Его сопровождали

песней:

Покривалочка плаче, Покритися хоче, Ми ж "и покриемо, Ми ж

Ti нарядимо, 3 книша паляннцю, . 3 д1вчини молодицю 47

Только после того, как невеста была «покрыта», ее можно было везти в дом

жениха. Но когда в ст. Прохладной изменилась последовательность исполнения

свадебных обрядов, когда невесту из ее дома стали увозить в церковь, а

оттуда уже в дом жениха, ее нельзя было «покрыть» в ее доме — она не могла

ехать к венцу с прической и головным убором замужней женщины. Поэтому этот

обряд в ст. Прохладной и во всех остальных станицах на территории Кабардино-

Балкарии стали совершать в доме жениха, но уже без всякой торжественности.

Вскоре после приезда или же после обеда и даров невеста выходила из-за

стола и в другой комнате с помощью старшей дружки переодевалась в обычный

костюм и надевала платок. Изменение одежды подчеркивало изменение ее

социального статуса.

Родительское благословение жених и невеста получали в день свадьбы. Если

у кого-то из них не было родителей, то он шел на кладбище накануне или в

первый день свадьбы. В ст. Прохладной в XIX в. перед венчанием невесту и

жениха каждого в отдельности благословляли их родители. Впоследствии этот

порядок изменился. Когда жених приезжал за невестой, ее родители

благословляли их обоих, потом ехали к родителям жениха, те их тоже

благословляли, и только после этого молодые "направлялись в церковь. Но в

остальных станицах, как правило, невесту перед венчанием благословляли ее

родители, жениха — его родители. Молодых благословляли иконой и хлебом-

солью. В ст. Прохладной на полу расстилали шубу вверх мехом, жених" и

невеста становились на нее, кланялись родителям, целовали хлеб и икону. В

ст. Екатериноградскои вместо шубы расстилали холст или одеяло. Невеста с

дружкой 'становились на колени. Девушки пели:

Да не лавровыилист по земле стелется,

Да не Олюшка к земле клонится 4а.

Если у невесты или женила не было кого-нибудь из родителей; то вместо них

благословлял крестные. Очевидно, родительское благословение было одним из

старых восточнославянских обычаев, санкционирующих брак.

Очень интересная разновидность этого обряда совершалась в XIX в. в ст.

Прохладной. Родители невесты, кроме того, что они благословляли ее один раз

до венчания, второй раз благословляли ее вместе с женихом перед их

отъездом. Это прощальное благословение состояло в том, что молодые

кланялись родителям невесты, «которые при этом давали им наставления легким

ударом палки по спинам» 49.

Приезд жениха за невестой в< всех станицах проходил примерно одинаково.

Жениха сопровождал свадебный поезд — фаэтон, несколько бричек, а зимою —

сани, в которых размещалась его свита — дружко, сватка, бояре \ т. д.

Подъехав к дому невесты, они останавливались перед закрытыми воротами,

которые охраняли родственники невесты, вооружённые палками, кольями, а

иногда и ружьями. Приехавших пускали во двор только после того, как они

давали выкуп — водку, если в ворогах стояли взрослые, или деньги, если

ворота охраняли подростки. В ст. Котляревской бывало, что жених и его свита

силой врывались во двор.

Эти обычаи нуждаются в объяснении. Одно из возможных объяснений сводится

к тому, что противопоставление партий и невесты и жениха во время свадьбы

«в пространственном коде реализуется в виде противопоставления своей и

чужой стороны, понимаемых «мифологически» как л(бусы, значительно удаленные

друг от друга, как «этот» и «тот» свет» 50. Каждая граница между домами

невесты и жениха воспринималась как граница между «своим» и «чужим», между

«этим» и «тем светом». Преодоление •границы было сопряжено с различными

трудностями — с испытаниями, выкупами и т. п. Одной из таких границ и были

ворота. Но выкуп, который давала партия жениха за то чтобы попасть во двор

невесты, был только одним и; множеств свадебных выкупов. Так, в ст.

Прохладной в ХЦ в. во дворе брат невесты садился на коня жениха и требовав

выкуп. Последствии этот выкуп исчез, но многие другие осталось-

В ст. Екатериноградскои приехавцих встречали песней:

Нежданные гости. ' Зачем приезжали?'

Как бы мы вас ждали, Да ковры разостлали51.

Подобные песни исполняли и в других станицах, например, в Котдяревскои.

Величальные и корильные песни вовремя свадьбы пели дружки и родственники

невесты. В величальных песнях девушки обыгрывали. жениха и невесту, шафера,

других гостей и получали за это деньги. В корильных песнях гости

высмеивались, чаще всего дружко и свашка. В ст. Прохладной в конце XIX в.

пели:

Та казали: дружно - стар, стар, Аж вон—молоденький,

Як лук— зеленрсги^кии;

Мочалою борода спита, Обручами голова бита;

Личком гпдперезался, На весiлля нрибався.

;Высмеивали и свашку:

Свашка нелiпашка Шишок не лепила, Дружок не дарила... 5а

Сходные по содержанию песни пели и в других станицах. Например, в ст.

Александровсюй:

А сваха — чумаха, Не мыта рубаха,

На свадьбу спешила, Рубаху не мыла 53.

Эти песни были одним из проявлений ритуальной враждебности между

стороной невесту и жениха.

Выкуп невесты. Когда жених и его свита входили в дом невесты, она сидела

за столом з переднем углу. С нею рядом сидел младший брат, реже—сестра

невесты или несколько детей. Они были вооружены скалками и требовали выкуп

— «продавали» невесту. Девушки в ст. Екатериноградской пели:

Не приступай, лютра,

Будем с тобой драться,

Будем воеать,

Острицу ie давать и.

В этой песне, как ни в одной другой, выражено противопоставление партий

невесты v жениха. Лютра, по словам жителей ст. Екатериноградской,— «вроде

бабы-яги» или колдуньи. Различные варианты этой песни были распространены

на Северном (Кавказе (ст. Наурская, Ицерская, Слепцовская), на Дону, на

Украине 55. Но всюду, вроде Екатериноградской, первая строчка этой песни

зачала иначе: «Не приступай, Литва...» Это был, очевидно, первоначальный

вариант песни, и только впоследствии жители Екатериноградской заменили

вражеское войско сверхъестественным существом. Но неизменным осталось

враждебное отношение к партия жениха, выраженное в этой песне. Пока дружко

торговался с братом невесты, девушки в песне просили брата не «продавать»

сестру дешево, требовать за нее большой выкуп. После того как брат получало

определенную сумму (иногда выкуп получала не только брат или сестра, но и

дружки), он выходил из-за стола, уступая место жениху. В ст.

Екатериноградской девушки при этом пели:

Си, братец, братец боярин

Продал сестрицу задаром,

Не взял за нее сто рублей,

За русу косу — тысячу, :

За ум, за разум — счету нет56.

И в ст. Прохладной, и в других станицах на территории Кабардино-Балкарии

пели в этом случае очень похожие песни, разве что брата невесты в них

называли не боярином, а татарином. Во всех станицах брат «продавал»

невесту, точнее, свое место рядом с нею, жених с помощью выкупа преодолевал

еще одну границу, отделявшую его от невесты 57. После этого начинался

Страницы: 1, 2, 3