Особенности культуры древней Месопотамии

отреставрировали один из самых древнейших зиккуратов царя Ур-Намму в Уре

конца 3-го тыс. до н. э. Теперь видна лишь одна его нижняя терраса. Но и

она производит ошеломляющее впечатление грандиозностью своих размеров.

Площадь огромной усеченной трапеции занимает 65 х 43 метра, а высота

основания башни насчитывает 20 метров, т. е. равняется современному

семиэтажно,у дому ы1. Стр.138].

Столь же величественными как и культовые постройки были и дворцы

правителей, начавшие строиться с середины 3 тыс. до н. э. Примером их может

служить дворец в городе Кише, один из самых древних в Передней Азии.

Подобно другим дворцам он воспроизводил в своем плане тип светского жилого

дома с рядом глухих, лишенных окон, помещений. Стены его колонного зала

были инкрустированы композициями из перламутра, воспроизводившими сцены

битв.

На протяжении многих веков постепенно сложились и разнообразные виды

и формы скульптуры. Скульптура в виде статуй и рельефов с древнейших времен

составляла неотъемлемую принадлежность храмов. Скульптурными формами были

украшены каменные сосуды и музыкальные инструменты. В металле и камне были

выполнены первые монументальные портретные статуи всевластных правителей

государств Двуречья, а в рельефах каменных стел были запечатлены их деяния

и победы. При проведении параллели с развитием скульптуры Египта,

несомненно, можно увидеть сочетание наивности приемов с уверенным

мастерством, грубоватости с утонченностью. Но тем не менее, мастера Шумера

и Аккада стремились к совершенству. Они отбирали, подобно египтянам, из

фасного и профильного положений самые выразительные и отчетливые аспекты,

соединяя их воедино и составляя из плоскости многофигурные

повествовательные композиции [6 . Стр. 99].

Повествовательный рельеф зародился очень рано в культуре Двуречья.

Темы рельефов во втор. пол. 3-го тыс. до н. э. воскрешают перед нами круг

основных забот древних обитателей долины Тигра и Евфрата, связанных с

урожаем. Это, по большей части, обряды поклонения богине плодородия Инанне,

показ тучных стад домашних животных, налитых соками созревших колосьев.

Подобная процессия жертвователей, идущих с дарами к богине Инанне,

запечатлена в рельефах, заполняющих поверхность монументального

алебастрового сосуда из Урука начала 3 тыс. до н. э. (ныне хранится в музее

в Багдаде). Форма кубка расчленена на ряд поясов, что позволило мастерам

развернуть свое повествование по этапам. На внешнем фризе обозначены мотивы

речного сельского пейзажа, деревья, растущие у воды. Следующий показывает

вереницу мерно двигающихся по берегу реки баранов. Выше расположено столь

же мерное шествие людей, несущих блюда с яствами и фруктами. Верхний

посвящен церемонии поклонения богине и приношения ей даров. Фризообразное

распределение фигур на плоскости, развернутое поясом, расположение

нескольких поясов друг над другом, подобно строчкам текста стали принципом

построения рельефных композиций, утвердившимся в искусстве Передней Азии на

многие века [1. Стр.139]. Этот же принцип был использован и резчиками

цилиндрических печатей-амулетов, знаков личной собственности. Самые ранние

печати воспроизводили то, что более всего занимало воображение людей того

времени - сцены охоты, стада животных, лесных зверей. Миф, эпос, басня,

сказка находят многообразное отражение в печатях. [ 3. Стр.102]. Фантастика

в изображении людей и животных сочеталась с точным знанием облика, умением

передать естественную красоту движений.

Вместе с укреплением рабовладельческих деспотий искусство стало

служить и задачам аллегорического прославления власти правителя, божества.

Уже ранний медный рельеф сер. 3-го тыс. до н. э., помещенный над входом

храма в Убайде, центральная фигура которого - львиноголовый орел, держащий

лапами двух оленей, приобрел характер своеобразного герба-эмблемы силы и

могущества. Строго симметричный по своей композиции, выделяющий центральную

фигуру. как важнейшую, рельеф храма в Убайде открыл собой целый ряд

скульптурных геральдических композиций, повторяющихся в печатях,

посвятительных рельефах, подобных палетке жреца Дуду из Лагаша, и во многих

других памятниках Передней Азии [ 3. Стр. 103].

Повествовательное изображение проявилось и на стеле, названной

исследователями “Стелой Коршунов” (ок. 2500 г. до н. э., хранится в Лувре).

Небольшая по размерам (75 см) каменная плита, посвященная победе правителя

города Лагаша Эанатума над соседним городом, как-бы заложила основы нового

вида повествования - исторического рельефа. На одной из сторон изображена

огромная фигура верховного бога города Лагаша - Нингирсу, который заносит

палицу над сетью с барахтающимися в ней врагами. На другой стороне, в

четырех размещенных друг над другом регистров, показаны Эанатум и его

войско, сцена оплакивания погибших, сцена терзания коршунами трупов

поверженных врагов [ 1. стр. 142]. В самом рассказе нет ни пафоса, ни

страсти, ни упоения победой. Собственно, изображаются не лица, а лишь одно

лицо, воспроизведенное множество раз. Это нерасчлененность людской массы,

выявленная в нем грубая сила и производят на зрителя устрашающее

впечатление готовностью снести все живое на своем пути, абсолютностью

своего повиновения власти вождя [ 1. стр. 142].

Говоря об искусстве древнего Шумера, необходимо отметить, что уже в

п.п. 3 тыс. до н.э. искусство уже имело разные художественные направления,

следовательно, и задачи. Фигуры Северного Двуречья обладали вытянутыми

пропорциями, удлиненными лицами. Фигуры Южного Двуречья были большеголовыми

и приземистыми [ 3. стр. 104 ]. В то же время и те и другие, как бы

родственны между собою. Все в них: поза, возведенные к небу глаза,

сложенные на груди ладони, - направлены на выявление внутреннего состояния

просветленности. Таковы базальтовая фигура начальника житниц города Урука

Курлиля, алебастровая статуя сановника Эбих - Иля ( из г. Мари) и каменная

статуя бога Аб-У из г. Эшнуна [ 3. стр. 104 ]. Наивные и несложные образы,

воплощенные в этих небольших раскрашенных статуях, отмечены единой печатью

духовного подъема, незамутненной веры, светлого чистого порыва,

Еще в большей мере полны духовной значительности выполненные для

храмов в технике высокого рельефа головы высших божеств. Хотя сохранилась

лишь единственная, восходящая к началу 3 тыс. до н.э., скульптурная голова

богини Инанны, высокое мастерство обработки ее мраморной поверхности,

красота и совершенство образа, свидетельствует о том, что это явление не

было случайным в художественной жизни. Плоско срезанная сзади, это

выполненная почти в натуральную величину голова, прикреплялась к стене и,

видимо, являлась частью рельефной и живописной композиции Лицо богини с

огромными, ранее инкрустированными глазами, поражает мягкостью своих

объемов, значительностью строгого и спокойного выражения [ 1. стр.145].

Особую внутреннюю силу скульптурные образы Двуречья обрели во в.п. 3

тыс. до н.э., когда в результате борьбы за власть между городами -

государствами победу одержал Аккад. Его правитель Саргон 1 ( Шаррукин - “

Истинный царь”), названный учеными Древним, объединил почти весь север и

юг, слив их в единое Аккадское государство. Его преемник Наран - Суэн

продолжил борьбу за объединение Двуречья. Будучи не царского рода, Саргон,

волевой и энергичный деятель, после подавления шумерийской аристократии

окружил себя столь же активными людьми неаристократического происхождения.

Это дало свои результаты. В литературу и искусство Аккада проникли новые

веяния, новые образы и темы. Именно в это время сложился облик

мужественного героя - полубога Гильгамеша. “ Сказание о Гильгамеше”

является первым литературным заимствованием. Согласно утверждениям древних

писцов этот цикл состоял из 12 сказаний или песен, около 300 строк каждая.

В библиотеке Ашшурбанипала каждое сказание было начертано на отдельной

табличке [ 4. стр. 216 ]. Проблемы и устремления, о которых идет речь в

эпосе, близки народам всех времен. Это потребность в дружбе, восхваление

верности, жажда личной славы, страсть к подвигам и приключениям,

неистребимый страх перед неизбежной смертью и всепоглащающее стремление к

бессмертию [4. стр. 216]. При сравнении вавилонского эпоса и шумерских

текстов можно выделить шесть эпизодов:

1. “Гильгамеш и страна живых”

2. “Гильгамеш и небесный бык”

3. “Потоп”

4. “Смерть Гильгамеша”

5. “Гильгамеш и Агга из Киша”

6. “Гильгамеш, Энкиду и подземное царство” [ 4. стр. 216].

Многие эпизоды вавилонского эпоса бесспорно восходят к шумерским поэмам о

Гильгамеше. Даже в тех случаях, когда у нас нет прямых аналогий, можно

отыскать примерные темы и мотивы, заимствованные из шумерских

мифологических и эпических источников. Но вавилонские поэты никогда не

копируют шумерский текст. Что же касается линии сюжета - неудержимого

рокового хода событий, которые приводят мятущегося, дерзающего героя к

неизбежному горестному прозрению, - то здесь вся заслуга,несомненно,

принадлежит не шумерам,а вавилонянам.

Гильгамеш не был единственным героем Шумера. Его предшественники,

Эннеркар и Лугальбанда, пользовались у шумерских поэтов не меньшей

популярностью. Можно сказать, что у шумеров была целая эпоха героев [ 4.

стр.232]. На этом стоит остановиться подробнее. Все историки вынуждены

считаться, главным образам благодаря трудам английского ученого М. Чадвина,

с тем, что “ героические эпохи”,относящиеся у разных народов к разным

периодам, вовсе не являются литературным вымыслом, а представляют для

истории цивилизации этап общественного развития.

Есть все основания полагать, что древние эпические сказания Шумера

были впервые записаны на глиняных табличках только через 5 -6 столетий

после окончания “героического века” и, разумеется, после значительной

переработки, проделанной жильцами и писцами. И поскольку самые древние

героические сказания появились в Шумере, можно предположить, что родиной

эпической поэмы было Двуречье. Разумеется, между эпосом шумеров, греков,

индийцев и германцев существует ряд немаловажных различий. Например,

шумерские героические сказания, независимо от их величины, повествуют о

каком-нибудь одном подвиге, одном эпизоде и совсем не связаны друг с

другом. Впервые объединили сравнительно короткие и отрывочные поэмы в

довольно сложный, длинный, но единый эпос вавилонские поэты.Однако, в этих

поэмах не найдешь пластичности и динамизма, которыми славятся, например,

гомеровские “Илиада” и “Одиссея”. В отличие от индоевропейского

героического эпоса в шумерских эпических поэмах женщины,во всяком случае

смертные, не играют почти никакой роли. И ,наконец, чисто формальное

отличие: шумерские поэты добивались ритмического рисунка прежде всего путем

повторов с небольшими вариациями. Они не пользовались строками

определенного размера.

Общий обзор литературы и искусства позволяет сделать вывод о

грандиозном значении этих памятников древнейшей цивилизации, анализ которых

выявляет непосредственное воздействие шумерской литературы и искусства на

вавилонскую и воздействие ее через посредствующие звенья на литературу и

культуру греков, евреев и даже народов Западной Европы.

Глава II

ВАВИЛОНСКАЯ КУЛЬТУРА, КАК НАСЛЕДНИЦА ШУМЕРО-АККАДСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Искусство древних народов юга Месопотамии обычно обозначается как

вавилонское искусство; это название распространяется на искусство самого

Вавилона ( начало 2 тыс. до н.э.) но и некогда самостоятельных шумеро-

аккадских государств ( 4-3 тыс. до н.э.), объединенных затем Вавилоном.

Вавилонскую культуру можно считать прямой наследницей шумеро-аккадской

культуры.

Как и в Египте, религия в Двуречье была опорой рабовладельческой

верхушки. Но в отличие от Египта, сама эта верхушка не была устойчива, ибо

главенство постоянно переходило от одного города-государства к другому.

Жестокая борьба без пощады для побежденных определяла мировоззрение

тамошних владык.

В Вавилонском искусстве мы совсем не встречаем погребальных сцен. Все

помыслы, все устремления вавилонянина - в той действительности, которую

открывает ему жизнь. Эта жизнь вечно тревожная, исполненная загадок,

основанная на борьбе, жизнь, зависящаяся от воли каких-то высших сил,

добрых духов и злых демонов, тоже ведущих между собой беспощадную войну.

Были развиты различные культы. Культ воды - с одной стороны, как

доброй силы, источника благоденствия, плодородия, а с другой - как силы

злой, беспощадной, очевидно, не раз опустошавшей эти края, ибо, как и в

древних еврейских сказаниях, грозная легенда о потопе приводится с

поразительным совпадением подробностей и в сказаниях Шумера. Культ небесных

светил - как проявление божественной воли, с их правильным, чудесно -

неизменным движением по раз и навсегда указанному пути. [ 5. стр. 115 ].

В математике, необходимой для оживленной торговли городов Двуречья, для

сооружения плотин и передела полей, были достигнуты замечательные успехи.

Вавилонская шестидесятиричная система счисления жива по сей день.

Значительно опередив египтян, вавилонские астрономы преуспели в наблюдении

небесных светил. Они вычислили законы обращения Солнца, Луны и

повторяемости затмений. Но все их научные знания в целом были связаны с

магией и гаданиями.

Таинственные знаки на глиняных табличках были расшифрованы в прошлом веке.

Это знаменитая шумерская клинопись, положившая начало всей письменности,

как египетские иероглифы, очень декоративная и тоже ведущая свое

происхождение от рисунков. В Эрмитаже хранится шумерская табличка -

древнейший в мире письменный памятник ( около 3 300 лет до н.э.). Богатое

эрмитажное собрание таких табличек дает наглядное представление о быте

шумеро - аккадских городов и самого Вавилона. Среди них - документы

знаменитого храмового архива города Лагаша, показывающие, что шумерские

храмы владели огромными угодьями и служили средоточием всей политической,

экономической и культурной жизни городов - государств. А всей внутренней и

внешней политикой городов Двуречья руководили жрецы - правители,

опиравшиеся в решениях, якобы, на волю богов, только им известную. Текст

одной из табличек более позднего периода (2 тыс до н.э.) показывает в каком

духе были составлены Вавилонские законы и к чему они подчас приводили:

некий вавилонянин, уличенный в тяжком преступлении - кража раба, зная, что

за это ему полагается смертная казнь, между тем, как убийство раба карается

только штрафом, поспешил задушить бесправную жертву своей корысти. В

древнейшие времена, как подтверждают раскопки, совершались человеческие

жертвоприношения, устраивались настоящие бойни, очевидно, по повелению

жрецов, дабы умилостивить богов. И , однако, в этом, столь далеком от нас

мире, дикий фанатизм , изуверство сочетались нередко с очень трезвым

взглядом на жизнь, порой с поразительным скептицизмом, а то и с подлинной

мудростью. Многие шумерские поговорки свидетельствуют о склонности этого

народа, казалось бы всецело воспринимавшего жреческую “мудрость” с ее

непререкаемыми положениями, к критике, к сомнению, к рассмотрению многих

вопросов с противоположных точек зрения.

“ Все равно умрем - давай все растратим!

А жить - то еще долго - давай копить”.

Шумеры ясно понимали и бессмысленность войн :

“ Ты идешь, завоевываешь земли врага.

Враг приходит, завоевывает твою землю”.

Среди почти двух тысяч вавилонских клинописных табличек, хранящихся в

музее изобразительных искусств в Москве, американский ученый С. Крамер

обнаружил текст двух элегий. Это, по его мнению, - одна из первых попыток

передать в политической форме переживания, вызванные кончиной близкого

человека.

Например:

“ Пусть зачатые тобой дети будут внесены в число вождей,

Пусть все твои дочери выйдут замуж,

Пусть твоя жена будет здорова, пусть множится твой род,

Пусть благополучие и здоровье сопутствует каждый день,

В твоем доме пусть пиво, вино и всякое добро не иссякнут”[ 4.]

Скажем еще несколько слов о достижениях шумеров, родоначальников всей

вавилонской культуры. Кроме первых элегий и первой поэмы о золотом веке, их

глиняные таблички содержат первые зачатки исторических повествований,

древнейшие в мире медицинские рецепты, первый “календарь землевладельца”,

первые сведения о защитных насаждениях, идею первого рыбного заповедника,

первый библиотечный каталог... Как и египетские пирамиды, вавилонские

зиккураты служили монументальным увенчанием всему окружающему

архитектурному ансамблю и пейзажу. Как известно, в Египте только первая

пирамида ( фараона Джосера ) представляла собой как бы лестницу к небу.

Этот принцип был отвергнут последующими фараонами, как слишком робкий и

недостойный божественного величия их власти. Но такой “лестницей” остались

навсегда зиккураты: постепенное, мерное восхождение, а не прорыв в небесную

высь, как у пирамид Гиза [ 1. стр.108 ]. И это чередование часто еще

подчеркивалось раскраской : так , за уступом, окрашенным в черный цвет,

следовал другой, кирпичного цвета, а за ним - побеленный. И так, не

каменная громада, а грандиозная храмовая постройка, созданная не для

покойника, а для таинственного, общающегося только со жрецами, никогда не

умирающего божества.

Как уже отмечалось, что как и религия египтян, вавилонская религия

утверждала непререкаемость власти рабовладельческой правящей верхушки. Но

дух этой религии был иной. Египетский жрец проповедовал, что смерть не

означает конца, что жизнь, прекрасная жизнь, протекающая под божественной

властью фараона, достойна быть продленной навечно со всем своим укладом.

Вавилонский жрец не обещал благ и радостей в царстве мертвых, но в случае

послушания обещал их при жизни... Принцип незыблемости не определял

верований жителей Двуречья, где главенство переходило то к одному городу,

то к другому. Таким образом, религия и история Вавилона более динамична,

чем религия и история Египта. Более динамично и Вавилонское искусство.

Арка. Свод. Некоторые исследователи приписывают вавилонским зодчим

изобретение этих архитектурных форм, легших в основу всего строительного

искусства древнего Рима и средневековой Европы. В самом деле, покрытие из

клиновидных кирпичей, приложенных один к другому по кривой линии и

удерживаемых таким образом в равновесии, широко применялось в Вавилонии,

как видно по остаткам дворьцов, каналов и мостов, обнаруженных в

Месопотамии [3.cтр.116]

Сооружение сводчатого стока воды в Ниппуре, центре древнейшего шумерского

племенного союза, следует отнести к 3 тыс. до н.э. А сводчатые потолки в

царских гробницах Ура, древнейшем месте культа шумерского бога Луны, еще

на 4 - 5 веков старше.

По-видимому, не в долине Нила, а в долине Тигра и Евфрата, следует искать

прообразы европейской архитектуры нашей эры.

Исключительный интерес представляет пластинка с перламутровой

инкрустацией по черной эмали, украшавшая арфу, найденную в царских

гробницах Ура ( 2600 лет до н.э. Филадельфия, музей университета).

Великолепна могучая голова быка из золота и лазурита с глазами из белой

раковины, тоже украшавшая арфу, которая в реконструированном виде

представляет собой подлинной чудо прикладного искусства [2.стр.113].

Представляет интерес группа мраморных статуэток из Тель-Асмара (п.п. 3 тыс.

до н.э. Багдад, Иракский музей). Высота самой большой 30 см. Это

изображение богов, жрецов и молящихся. Тела их и длинные облачения поданы

схематично, но на них не обращаешь внимание, которое целиком

сосредотачивается на лицах, точнее масках - таких нереальных, фантастичных

и островыразительных. Ясно одно, каждая фигурка геометрично построена так,

чтобы зрителя сразу же поражал взгляд ее огромных глаз из цветных камней

[2.стр.113].

В XXIV веке до н.э. симетический город Аккад, которым правил

прославленный своими победами царь Саргон Древний, подчинил себе

значительную часть Двуречья. В зодчестве влияние Аккада сказалось в

окончательном утверждении арки и свода, в ваянии, в тонкой проработке

деталей, в меньшей условность изображений, в подлинной и часто весьма

выразительной портретности. Замечательна в этом отношении голова из меди,

быть может, портрет самого Саргона. Особенно изумляет лицо - маска, но с

чертами конкретной личности, суровой и властной; нрав выявлен с не меньшей

силой в этой “ царской голове”, чем бычья мощь в бычьей голове из Ура.

Победная стела Нарам Сипа (преемника Саргона) - замечательное

произведение аккадского искусства (Париж, Лувр). Эпическая поэма,

запечатленная в камне. Постепенное восхождение царских воинов в гору

исполнено победного ритма, композиция ясна и геометрична, и это уже не

построчное повествование, а как бы единый полнозвучный аккорд, в котором

звучит гордость торжества победы над врагом. Сам Нарам Сип гигантского

роста по сравнению со своими войсками, возвышается над побежденными как

триумфатор.

В Шумере жрец Гудеа, полновластный правитель города Лагаша, развивает

в XXII в. до н. э. бурную строительную деятельность. Увы, почти ничего не

сохранилось от воздвигнутых при нем архитектурных памятников. Но хорошо

известны и лицо самого Гудеа, и скульптура его времени: около 20 его статуй

(большинство находится в Лувре) было обнаружено при раскопках. Некоторые

исполнены с большим мастерством и тщательной проработкой деталей. Явно

портретные черты правителя в жреческом облачении сочетаются в них со все

той же, столь типичной для шумерских скульптур, загадочной пристальностью

взгляда, внутренней сосредоточенностью всего образа, будь то в созерцании

или молитве. Как и в современных им статуях фараонов, камень подлинно

оживает в этих статуях Гудеа [ 6. стр.117].

При царе Хаммурапи (1792-1750 г.г. до н. э.) город Вавилон объединяет

под своим главенство все области Шумера и Аккада. Слава Вавилона и его царя

гремит во всем окружающем мире. Хаммурапи написал знаменитый свод законов,

известный нам по клинописному тексту на почти 2-х метровом каменном столбе,

украшенном очень высоким рельефом. В отличие от стелы Нарам Сипа,

напоминающей живописную композицию, фигуры рельефа выделяются монументально

словно круглые скульптуры вертикально рассеченные пополам. Бородаты и

величавый бог Солнца Шамаш, сидя на троне-храмике, вручает символы власти -

жезл и магическое кольцо, - стоящему перед ним в исполненной покорности и

благоговения позе, царю Хаммурапи. Оба смотрят пристально друг другу в

глаза, и это усиливает единство композиции.

При всех своих несомненных художественных достоинствах этот прославленный

рельеф являет уже некоторые признаки грядущего упадка вавилонского

искусства. Фигуры сугубо статичны, в композиции не чувствуется внутреннего

нерва, былого вдохновенного темперамента.

Мощь и политическое значение Вавилона ослабли в последующие века.

Между тем новая держава рвалась к власти в Двуречье: в буре сражений

Ассирии суждено было утвердить свое главенство в краях где расцвела одна из

самых древних и великих культур человечества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы порой не отдаем себе отчета, насколько важные следы оставила в

истории культура народов Передней Азии. А ведь с нее, по существу,

начинается “биография” искусства многих стран. К этому истоку восходит

эллинская античность, в нем черпают силу западная и восточная средневековые

культуры. Ведь впервые в истории и в искусстве классовых обществ Древнего

Востока установилась прочная художественная преемственность, сформировался

единый для разных видов искусства стиль.

Древневосточную культуру от первобытной отличает многое. Но в первую

очередь, это богатая мифология, сложно развитый мир чувств и художественных

идей , разнообразие форм их выражения. Мифы и сказания, архитектурные

образы, образы скульптуры и декоративного искусства, созданные мастерами

Древнего Востока, никогда не утратят своей красоты и живой

привлекательности. Человечество не перестает восхищаться ими и в наши дни.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Афанасьева В., Луконин В., Померанцева Н. Искусство древнего

Востока (Малая история искусств). М., 1976.

2. Вулли Л. Ур халдеев. М.,1961

3. Дмитриева Н. А. Виноградова Н. А. Искусство Древнего мира.

М., 1986.

4. Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1965.

5. Редер Д. Г. Мифы и легенды древнего Двуречья. М., 1980.

6. Чабб М. Город в песках. М., 1965

7. Дьяконов И. Шумер. Общественный и государственный строй

древнего Двуречья. М., 1959

Страницы: 1, 2