Монастыри - как центры русской культуры

Монастыри - как центры русской культуры

ВВЕДЕНИЕ

Русская культура – это, громадное разнообразие возможностей, идущее от

множества истоков-учителей. Среди последних – дохристианская культура

восточных славян, благотворное отсутствие единства (русская культура при

рождении – комбинация культур многих центров Киевской земли), свобода

(прежде всего внутренняя, осознаваемая и как творчество, и как разрушение)

и, конечно, широкие иностранные влияния и заимствования.

Кроме того, в нашей культуре трудно найти период, когда бы ее сферы

развивались равномерно – в XIV – начале XV вв. на первое место выходит

живопись, в XV – XVI вв. превалирует зодчество, в XVII в. передовые позиции

принадлежат литературе. В то же время русская культура в каждом веке и на

протяжении нескольких веков – это единство, где каждая из ее сфер обогащает

другие, подсказывает им новые ходы и возможности, учится у них сама.

Славянские народы впервые приобщились к высотам культуры через

христианство. Откровением для них стала не «телесность», с которой они

постоянно сталкивались, а духовность человеческого существования. Эта

духовность приходила к ним прежде всего через искусство, которое легко и

своеобразно воспринималось восточными славянами, подготовленными к этому

своим отношением к окружающему миру, природе.

Большую роль в формировании духовности и в культурном развитии

русского народа сыграли монастыри.

ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ МОНАСТЫРЕЙ

НА РУСИ

Монастыри появились в Древней Руси в XI в., спустя несколько

десятилетий после принятия христианства киевским князем Владимиром и его

подданными. А через 1,5-2 века они уже играли важную роль в жизни страны.

Начало русского монашества летопись связывает с деятельностью Антония

– жителя города Любеча, близ Чернигова, принявшего монашество на Афоне и

появившегося в Киеве в середине XI века. «Повесть временных лет» сообщает о

нем под 1051 годом. Правда, в летописи говорится, что когда Антоний пришел

в Киев и начал выбирать, где бы поселиться, то он «ходил по монастырям, и

нигде ему не понравилось». Значит были на Киевской земле какие-то

монашеские обители и до Антония. Но о них нет никаких сведений, и поэтому

первым русским православным монастырем считается Печерский (впоследствии

Киево-Печорская лавра), возникший на одной из киевских гор по почину

Антония: он якобы поселился в пещере, вырытой для молитв будущим

митрополитом Иларионом.

Однако подлинным родоначальником монашества русская православная

церковь считает Феодосия, принявшего иночество по благословению Антония.

Став игуменом, он ввел в своей обители, насчитывавшей два десятка иноков,

устав Константинопольского Студийского монастыря, которым строжайше

регламентировалась вся жизнь монашествующих. Впоследствии этот устав ввели

и в других крупных монастырях русской православной церкви, которые были

преимущественно общежительными.

В начале XII в. Киевская Русь распалась на ряд княжеств, которые были,

по существу, вполне независимыми феодальными государствами. Процесс

христианизации в их стольных городах зашел уже далеко; князья и бояре,

состоятельные купцы, жизнь которых отнюдь не соответствовала христианским

заповедям, основывали монастыри, стремясь замолить в них грехи. При этом

богатые вкладчики не только получали «обслуживание специалистов» – монахов,

но могли и сами провести остаток жизни в привычных условиях материального

благополучия. Возросшее количество населения в городах обеспечило и рост

численности монахов.

Отмечалось преобладание городских монастырей. По-видимому, здесь

сыграло роль распространение христианства сначала среди богатых и

состоятельных людей, близких к князьям и живших вместе с ними в городах.

Богатые купцы и ремесленники тоже жили в них. Конечно, и простые горожане

принимали христианство скорее, чем крестьяне.

Наряду с большими существовали и мелкие частные монастыри, владельцы

которых могли ими распоряжаться и передавать их наследникам. Монахи в таких

монастырях не вели общего хозяйства, а вкладчики, пожелав уйти из

монастыря, могли потребовать свой вклад обратно.

С середины XIV в. начинается возникновение монастырей нового типа,

которые основывались людьми, не имевшими земельных владений, но обладавших

энергией и предприимчивостью. Они добивались от великого князя пожалования

земель, принимали пожертвования от соседей-феодалов «на помин души»,

закабаляли окрестных крестьян, скупали и выменивали земли, вели собственное

хозяйство, торговали, занимались ростовщичеством и превращали монастыри в

феодальные вотчины.

Вслед за Киевом обзавелись собственными монастырями Новгород,

Владимир, Смоленск, Галич и другие древнерусские города. В домонгольский

период общее число монастырей и количество монашествующих в них были

незначительны. По данным летописей, в XI-XIII веках на Руси имелось не

более 70 монастырей, в том числе по 17 в Киеве и Новгороде.

Заметно увеличилось число монастырей в период татаро-монгольского ига:

к середине XV века их стало более 180. За последующие полтора столетия

открылось около 300 новых монастырей, а в один лишь XVII век – 220. Процесс

возникновения все новых и новых монастырей (как мужских, так и женских)

продолжался вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции. К

1917 году их стало 1025.

Русские православные монастыри были многофункциональными. Они всегда

рассматривались не только как очаги наиболее интенсивной религиозной жизни,

хранители церковных традиций, но и как экономический оплот церкви, а также

центры подготовки церковных кадров. Монахи составляли костяк духовенства,

занимавший ключевые позиции во всех областях церковной жизни. Только

монашеское звание открывало доступ к епископскому сану. Связанные обетом

полного и безоговорочного повиновения, который они давали при пострижении,

монахи были послушным орудием в руках церковного руководства.

Как правило, в русских землях XI-XIII вв. монастыри основывались

князьями или местной боярской аристократией. Первые монастыри возникали в

близи больших городов, либо непосредственно в них. Монастыри являлись

формой социальной организации людей, которые отказались от принятых в

светском обществе норм жизни. Эти коллективы решали разные задачи: от

приготовления своих членов к загробной жизни до создания образцовых

хозяйств. Монастыри выполняли функцию учреждений социального призрения. Они

же, тесно связанные с властью, становились центрами идеологической жизни

Руси.

В монастырях готовились кадры священнослужителей всех рангов. Из

монашеской среды избирался епископат, причем архиерейский чин получали

преимущественно иноки знатного происхождения. В XI-XII веках из одного

Киево-Печорского монастыря вышло пятнадцать епископов. Архиереи из

«простецов» насчитывались единицами.

РОЛЬ МОНАСТЫРЕЙ В КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ РУСИ

Православные монастыри сыграли огромную роль в культурной,

политической и хозяйственной истории Руси, России. В нашей стране – как,

впрочем, и в других странах христианского мира – обители монахов всегда

были не только местами молитвенного служения Богу, но и центрами культуры,

просвещения; во многие периоды отечественной истории монастыри оказывали

заметное воздействие на политическое развитие страны, на хозяйственную

жизнь людей.

Одним из таких периодов было время консолидации русских земель вокруг

Москвы, время расцвета православного искусства и переосмысления культурной

традиции, связывавшей Киевскую Русь с Московским царством, время

колонизации новых земель и приобщения к православию новых народов.

На протяжении XV и XVI столетий лесистый север страны покрывался

сетью крупных монастырских хозяйств, около которых постепенно оседало

крестьянское население. Так начиналось мирное освоение огромных

пространств. Оно шло одновременно с широкой просветительской и

миссионерской деятельностью.

Епископ Стефан Пермский проповедовал по Северной Двине среди коми, для

которых создал азбуку и перевел Евангелие. Преподобные Сергий и Герман

основали Валаамский Спасо-Преображенский монастырь на островах в Ладожском

озере и проповедовали среди карельских племен. Преподобные Савватий и

Зосима положили начало крупнейшему на Севере Европы Соловецкому Спасо-

Преображенскому монастырю. Святой Кирилл создал монастырь в Белоозерском

крае. Святой Феодорит Кольский крестил финское племя топарей и создал для

него азбуку. Его миссию в середине XVI в. продолжил святой Трифон

Печенегский, основавший монастырь на северном побережье Кольского

полуострова.

Появились в XV-XVI вв. и многие другие монастыри. В них шла большая

просветительская работа, переписывались книги, развивались самобытные

школы иконописи, фресковой живописи.

В монастырях писались иконы, которые наряду с фресками и мозаикой

составляли тот жанр живописного искусства, что был разрешен церковью и

всячески поощрялся ею.

Выдающиеся живописцы древности отражали в иконе и религиозные сюжеты,

и свое видение окружающего мира, запечатлевали в красках не одни

христианские догматы, но и собственное отношение к актуальным проблемам

современности. Поэтому древнерусское живописное искусство вышло за узкие

рамки церковной улитарности и стало важным средством художественного

отражения своей эпохи – явлением не только чисто религиозной жизни, но и

общекультурной.

XIV – начало XV вв. – это время расцвета иконописи. Именно в ней

русским художникам удалось полностью выразить характер страны и народа,

подняться до высот мировой культуры. Корифеями же иконописи, безусловно,

являлись Феофан Грек, Андрей Рублев и Дионисий. Благодаря их творчеству

русская икона стала не только предметом живописи, но и философских

дискуссий; она о много говорит не только искусствоведам, но и социальным

психологам, стала составной частью жизни русского народа.

Провидение крайне редко распоряжается таким образом, что на протяжении

150 лет один за другим живут и творят великие деятели культуры. России XIV-

XV вв. в этом отношении повезло – у нее были Ф. Грек, А. Рублев, Дионисий.

Первым звеном в этой цепи оказался Феофан – философ, книжник, иллюстратор,

иконописец, который попал на Русь уже сложившимся, но не застывшим в темах

и приемах письма мастером. Работая в Новгороде и Москве, он с одинаковой

изощренностью сумел создать совершенно непохожие друг на друга фрески и

иконы. Грек не брезговал приноравливанием к обстоятельствам: неистовый,

поражающий неуемной фантазией в Новгороде, он мало чем напоминает строго

канонического мастера в Москве. Только его мастерство остается неизменным.

Он не спорил со временем и заказчиками, и учил жизни и хитростям своей

профессии русских художников, в том числе, вероятно, и Андрея Рублева.

Рублев попытался совершить переворот в душах и умах своих зрителей. Он

хотел, чтобы икона стала не только предметом культа, наделенным магической

силой, но и предметом философского, художественного и эстетического

созерцания. О жизни Рублева, как и многих других мастеров Древней Руси,

известно не много. Почти весь его жизненный путь связан с Троице-Сергиевым

и Андронниковым монастрями в Москве и Подмосковье.

Самая знаменитая икона Рублева – «Троица» – при жизни автора вызывала

споры и сомнения. Догматическое понятие Троицы – единство божества в трех

лицах: Бога-отца, Бога-сына и Бога-духа святого – носило отвлеченный

характер и было трудно для уразумения. Не случайно именно учение о Троице

породило в истории христианства огромное количество ересей. Да и на Руси XI-

XIII вв. предпочитали посвящать храмы более реальным образам: Спасу,

Богородице, Николе.

Рублев в символе Троицы различал не только отвлеченно догматическую

идею, но и жизненно важную для того времени мысль о политическом и

нравственном единстве земли Русской. В живописных образах передавал

религиозную перифразу вполне земной идеи единения, «единства равных».

Подход Рублева к сути и значению иконы были настолько новы, а прорыв из

канона настолько решительным, что настоящая слава пришла к нему только в XX

в. Современники же ценили в нем не только талантливого живописца, но и

святость его жизни. Потом рублевские иконы подновлялись позднейшими

авторами и скрылись вплоть до нашего века (не будем забывать о том, что

через 80-100 лет после создания иконы темнели от покрывавшей их олифы, и

живопись становилась неразличимой.

О третьем корифее иконописи мы также знаем немного. Дионисий, видимо,

был любимым художником Ивана III и оставался мирским живописцем не приняв

пострига. Вообще-то, смирение и послушание ему явно не присущи, что и

сказалось в его фресках. Да и эпоха была совершенно иной, нежели времена

Грека и Рублева. Москва торжествовала победу над Ордой и искусству

предписывалось воспевать величие и славу Московского государства. Фрески

Дионисия не достигают быть может высокой устремленности и глубокой

выразительности рублевскиих икон. Они созданы не для размышлений, а для

радостного любования. Они – часть праздника, а не предмет задумчивого

созерцания. Дионисий не стал вещим предсказателем, но он является

непревзойденным мастером и хозяином цвета, тонов необычайно светлых и

чистых. С его творчеством парадное, торжественное искусство стало ведущим.

Ему, конечно, пытались подражать, но последователям не хватало какой-то

малости: меры, стройности, чистоты – того, что и отличает подлинного

мастера от прилежного ремесленника.

Мы знаем по именам лишь некоторых иноков – иконописцев, резчиков,

писателей, зодчих. Тогдашняя культура была в известной степени анонимной,

что вообще характерно для средневековья. Смиренные монахи далеко не всегда

подписывали свои произведения, также не слишком заботились о прижизненной

или посмертной земной славе и мастера-миряне.

Это была эпоха соборного творчества. Митрополит Волоколамский и

Юрьевский Питирим, наш современник, писал об этой эпохе в работе «Опыт

народного духа» так: «Дух соборного делания коснулся всех областей

творчества. Вслед за политическим собиранием Руси, одновременно с ростом

экономических связей различных частей государства началось культурное

собирание. Именно тогда умножились произведения житийной литературы, были

созданы обобщающие летописные своды, начали сливаться воедино в общерусской

культуре достижения крупнейших провинциальных школ в области изобрази-

тельного, архитектурного, музыкально-певческого, декоративно-прикладного

искусства».

До появления книгопечатания именно в монастырских кельях

переписывались книги богослужебного назначения, сочинялась литература

религиозно-церковного содержания, в частности «жития святых», прославлявшие

«угодников божьих» (в основном монашествующих) и те обители, где они несли

иноческое послушание.

Одновременно монастыри выполняли социальный заказ княжеской власти:

создавали и заново редактировали летописи, документы законодательного

характера. Судя по содержанию летописей и стилю их изложения, писали их

люди, лишь формально «ушедшие из мира», как того требовал ритуал посвящения

в монашество, а фактически находившиеся в самой гуще политических событий,

полные «морских» забот и волнений.

Созидание культуры всегда тесно связано с ее сбережением, сохранением.

Эту двуединую задачу в XV-XVI вв. как раз и решали монастыри, которые

испокон веку были не только духовными центрами, но и своего рода музеями,

где хранились уникальные произведения национального искусства, а также

библиотеками с поразительными по ценности собраниями рукописей, редких

книг.

Одним из главных источников пополнения монастырских коллекций были

вклады. Сюда приносили фамильные реликвии обедневшие потомки удельных

князей, не выдержавшие неравной борьбы с окрепшей великокняжеской властью.

Вклады поступали и от московских князей и царей, которые часто

использовали влиятельные монастыри в политических целях. Причинами вклада в

сокровищницу монастыря могли быть и победа, одержанная над врагом, и

моление о рождении наследника, и торжественное восшествие на престол. Часто

делали вклады и просто на помин души. На территории монастырей, у их

соборов и церквей иногда хоронили знатных людей, при погребении же

монастырю не только платили деньги за могилу, но и оставляли личные вещи

покойного, икону, снятую с гроба, и даже возок с лошадьми, на котором он

был привезен. Среди вкладчиков русских монастырей были князья и бояре,

представители высшего духовенства, дворяне, торговые и служивые люди разных

городов, «государева двора разных чинов люди», городские дьяки,

монастырские слуги и служки, ремесленники и крестьяне.

На монастыри смотрели как на надежные хранилища национальных сокровищ.

Сюда привозили произведения искусства ради их сбережения. Не случайно на

многих из них было написано: «А не отдати никому». Самыми распространенными

вкладами были фамильные иконы, украшенные драгоценными окладами.

Пользовались известностью монастырские собрания в Москве и Сергиевом

Посаде, в Ростове Великом и Суздале, Твери и Ярославле; в этих городах

составились уникальные коллекции русской иконописи XV-XVI вв.

ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВ МОНАСТЫРЬ

Проследим формирование уникальной монастырской коллекции на примере

одного из самых почитаемых монастырей Руси – Троице-Сергиева.

Собрания монастыря составили основу музейных фондов Загорского музея.

Среди вкладов в монастырь немало богатых церковных сосудов, серебряных

окладов книг и икон. Привлекает внимание серебряный потир с хрустальной

чашей, золотой потир с рудожелтым мрамором 1449 г.(работа Ивана Фомина),

кадило игумена Никона 1405 г., ковчег-реликварий радонежских князей первой

четверти XV в. В XVI в. в монастырскую сокровищницу были сделаны наиболее

значительные вклады. В московских мастерских при Иване Грозном, Федоре

Иоанновиче, Борисе Годунове работали лучшие русские мастера-ювелиры,

изографы, литейщики.

Иван IV велел украсить драгоценностями (в основном созданными

московскими мастерами) наиболее чтимую в монастыре икону Троицы. Под икону

была подвешена жемчужная пелена, вышитая в мастерской первой жены царя

Анастасии Романовой; на икону был сделан золотой оклад с коронами,

украшенными эмалями и драгоценными камнями. При Иване IV была выполнена и

монументальная серебряная чеканная рака для останков Сергия Радонежского.

При царе Федоре Иоанновиче был изготовлен чеканный золотой оклад к

надгробной иконе Сергия, украшенный золотыми дробницами с гравировкой и

чернью, драгоценными камнями, камеями, жемчугом. Известно, что за эту

работу большие награды от царя получили мастера Оружейной палаты

Московского Кремля.

Борис Годунов после венчания на царство подарил монастырю новый

драгоценный оклад на икону Троицы.

Не только дарами пополнялись монастырские собрания; многие

произведения искусства создавались непосредственно в монастырских стенах. В

XV в. в Троицкой обители работал Епифаний Премудрый, создавший Житие

основателя монастыря Сергия Радонежского, там писал Андрей Рублев, чье

мировоззрение сложилось благодаря постоянному воздействию идей Сергия и его

последователей, благодаря усвоенной в обители привычке противостоять «розни

мира сего». Для иконостаса монастырского собора преподобный Андрей написал

знаменитую «Троицу». Андрей Рублев, Даниил Черный и другие изографы в

короткий срок по поручению игумена Никона украсили фресками и иконами вновь

построенный на средства князя Юрия Галицкого и Звенигородского Троицкий

собор.

В XV—XVI вв. Троицкий монастырь стал местом создания великолепных икон

и произведений прикладного искусства, а также своеобразным учебным центром,

где шла подготовка мастеров — изографов и ювелиров. Троицкие иконы

отсылались в другие монастыри и храмы, преподносились в дар иностранным

гостям.

НОВОДЕВИЧИЙ МОНАСТЫРЬ

Крупным культурным центром был и Новодевичий монастырь (ныне

находящийся в городской черте Москвы).

Но первоначальная его задача была иная— оборона Москвы. Он занял свое

место в ряду таких же монастырей-стражей — Андрониева, Новоспасского,

Симонова, Данилова, Донского, вместе с которыми создавал могучее

оборонительное полукольцо. Новодевичий монастырь расположился в излучине

реки; с его стен можно было контролировать сразу три переправы: у Крымского

брода (ныне на его месте Крымский мост; а тогда, в эпоху строительства,

именно там любил переправляться через Москву-реку во время своих набегов на

столицу крымский хан Махмет-Гирей), у Воробьевых гор и у Дорогомилова, где

проходила дорога на Можайск. Культурным центром монастырь стал позднее.

В 1571 г. монастырь был разорен и сожжен крымчаками хана Девлет-Гирея.

После этого были возведены новые башни и стены. И когда в 1591 г. крымская

орда под предводительством Казы-Гирея вновь пошла штурмом на монастырь,

артиллерия сумела достойно встретить нападавших и штурм был отбит.

Но монастырь известен не только в связи с событиями военными. Он

тесно связан с династической историей русских государей. Там была

похоронена малолетняя дочь Ивана Грозного Анна, там закончили свои дни жена

брата Ивана IV — княгиня Ульяна, вдова старшего сына Ивана Грозного —

Елена, вдова царя Федора Иоанновича — Ирина Годунова. В некоторых

источниках встречается упоминание о том, что именно в Новодевичьем

монастыре состоялось избрание на царство Бориса Годунова. Это не совсем

точно: в монастыре Борис только дал согласие на избрание.

Только за два года (1603— 1604) Борис Годунов пожертвовал монастырю

множество икон, немало драгоценной утвари да еще 3 тыс. рублей — сумма по

тем временам немалая. Увы, в большинстве своем те дары не сохранились. По

иронии судьбы они были захвачены погубителем Годунова Лжедмитрием в 1605 г.

И все же многое из собранного в Новодевичьем монастыре дошло до наших

дней. Сохранились и произведения русских изографов и ювелиров, составлявшие

уникальную коллекцию, и многие вклады русских государей. Собранные в

Смоленском соборе великолепные творения русских златокузнецов, вышивальщиц,

серебряников, резчиков по дереву и камню, живописцев практически никогда не

экспонировались в полном объеме; многие произведения были в разные годы

переданы в другие хранилища.

Замечательной ценностью русской культуры является и сам Смоленский

собор — единственный ныне уцелевший на территории монастыря памятник

архитектуры начала XVI в.

Все композиции росписей Смоленского собора подчинены возвеличиванию

Москвы и ее государей.

Но собор может рассказать и о времени Бориса Годунова. По его указу

храм был отремонтирован, поновлены закоптившиеся фрески, а кое-что и

переписано. Так появились изображения святых Бориса и Федора, образ святой

Ирины.

Монастырь хранит в своем собрании и необычайно ценные произведения

древнерусской мелкой пластики: панагии, кресты-мощевики, нагрудные иконы.

Преимущественно эти произведения древнерусских мастеров относятся к XV—XVI

вв. Украшением собрания Новодевичьего монастыря служит серебряная чаша 1581

г.— вклад царевича Ивана Ивановича Старшего, сына Ивана Грозного, сделанный

им незадолго до гибели.

Древние камни Новодевичьего видели Василия III, Ивана Грозного, Бориса

Годунова; правители приезжали сюда, чтобы отпраздновать успех, победу или

ждать решения своей судьбы. И часто каждое такое посещение завершалось

построением новой церкви, новых палат, новых укреплений, новым даром

монастырю.

СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ

Соловецкий монастырь вошел в историю русской культуры и каменными

строениями XVI в. – единственным в своем роде комплексом инженерных и

архитектурных сооружений, и знаменитым собранием рукописей, и бесценными

иконами, и уникальной библиотекой; он был не только культурным, но и

политическим центром.

В XV столетии русский Север уже не воспринимался его обитателями как

часть Новгородской земли. Некогда могущественная средневековая республика

клонилась к упадку, и новгородцы были вынуждены заявлять о своей лояльности

московским князьям, а значит, в какой то мере поступаться властью над

некогда покоренными и лишь отчасти освоенными территориями.

Реальным центром власти на Севере фактически становился Соловецкий

монастырь. Он распространил свое влияние на западе до границы со Швецией,

на севере – до самой Печенги. Монастырь поддерживал международные связи (с

Афоном, Константинополем, Сербией), держал военные гарнизоны в Карелии,

оборонял Белое море от вторжений иноземных кораблей.

После новгородских походов Ивана III Соловецкий монастырь оказался в

московских владениях. Обитель на островах возникла в 30-е годы XV в. У ее

истоков стояли святые Савватий, Зосима и Герман.

История монастыря – это история подвижничества людей, добровольно

избравших жизнь в очень суровых условиях. Первые обитатели Соловков копали

огороды, рубили дрова, варили из морской воды соль, которую меняли на хлеб.

Особую роль в истории Соловков и всей Руси сыграл Филипп Колычев.

Выходец из боярской семьи, этот игумен Соловецкого монастыря не только

умело руководил его многообразной деятельностью, но и вкладывал в развитие

монастырского хозяйства свои личные средства. Комплекс построек,

возведенных под руководством будущего митрополита Московского, - это не

только уникальный архитектурный памятник, но и выдающееся достижение

русской технической мысли середины XVI в. В 1552 г. началось строительство

каменной церкви Успения, в 1558 г. – строительство Преображенского собора.

Это два сооружения создавали монументальный центр монастыря; впоследствии

они были связаны между собой галереями и другими зданиями.

И при Филиппе, и при других настоятелях Соловецкий монастырь был одним

из важнейших на Севере очагов рационального ведения хозяйства.

Через монастырское хозяйство – рыбную ловлю и пекарни, портомойни и

столярные мастерские, сушильни и коптильни – прошли многие тысячи

крестьян, которые, совершив паломничество в монастырь, оставались в нем,

чтобы поработать. Архангельские и вологодские, костромские и новгородские,

карельские и пермские люди получали здесь лучшие рабочие навыки,

распространившиеся потом повсюду. И до сих пор еще в сундуках и шкатулках,

хранимых по деревням и городкам русского Севера, можно найти дедовы и

прадедовы свидетельства о том, что такой-то прошел полный курс ремесел в

Соловецкой обители.

На островах был устроен кирпичный завод, выделывавший кирпич очень

высокого качества. Весьма совершенна была и применявшаяся при возведении

монастырских зданий строительная техника. Благоустройство островов всегда

считалось важнейшей задачей соловецких настоятелей.

Игумен Филипп на свои средства соединил Святое озеро с 52 другими

озерами; по его указанию насельники монастыря и трудники рыли каналы,

устраивали водопровод и водяные мельницы. Была проложена целая сеть удобных

дорог, построены деревянные и каменные склады и кельи. Были на островах

скотный двор и кузница, где не только ковались необходимые орудия труда, но

и развивалась художественная ковка, где делали, например, решетки, замки.

Построенная Филиппом каменная корабельная пристань – самое старое из

сохранившихся до наших дней такого рода сооружений России. На кирпичном

заводе применялись различные технические новшества: кирпич и известь

поднимались специальными блоками (ворот приводился в движение лошадьми).

Различные усовершенствования были осуществлены в мукомольном и сушильном

деле, в веянии зерна и разливке знаменитого соловецкого кваса. Квас, к

примеру, при Филиппе стали подавать в погреб по трубам и по трубам же

разливать в бочки. Один старец и пять слуг делали эту работу, в которой

ранее участвовали вся братия и «слуги многие».

Каменные дамбы ограждали садки для разведения рыб. Из шкур животных в

монастыре шили нарядные и прочные одежды.

С Соловецким монастырем связаны многие страницы русской военной

истории. Монастырь-государь, как его называли, ведал обороной русского

Севера, наблюдал за тем, чтобы карельские и иные племена «жили за государем

неизменно», а потому и льготы монастырю давались исключительные. Светская

же власть, особенно в правление Ивана Грозного, не только снабжала Соловки

порохом, пищалями и ядрами, но и жертвовала в монастырь деньги, церковные

ценности, иконы и книги.

Иконное собрание монастыря начало складываться в XV в. Первые иконы,

по преданию, были завезены на острова Савватием. На протяжении XV-XVI

столетий в монастырь поступило множество икон, пожертвованных князьями,

царями и митрополитами.

Сохранились сведения, что Филипп приглашал мастеров из Новгорода,

которые написали многие иконы для Преображенского собора, церкви Зосимы и

Савватия и других храмов. Приглашали, как предполагают специалисты, и

московских мастеров. Работали мастера на Соловках подолгу, обучали своему

мастерству монахов; так постепенно утвердилась в монастыре своя иконописная

школа. Простым иконописцем в этой палате начинал и будущий патриарх Никон.

Соловецкая иконописная школа в основном сохраняла традиции Новгорода и

Москвы. В духе этих традиций, своеобразно переплетавшихся в соловецком

искусстве, созданы многие иконы. Широкую известность обрели, например, два

лика, написанных мастерами XVI столетия: «Богоматерь Тихвинская» и

«Богоматерь Камень Нерукосечной Горы».

На Севере были особенно чтимы основатели монастыря преподобные Зосима

и Савватий. Их лики были запечатлены на многих иконах.

Еще одно знаменательное культурное начинание соловецких монахов было

связано с собиранием книг. Священоинок (впоследствии игумен) Досифей

собирал библиотеку, писал жития Зосимы и Савватия, привлекал к созданию и

редактированию рукописей наиболее эрудированных литераторов того времени.

Будучи в Новгороде, Досифей заказывал переписывать книги и посылал их на

Соловки. Среди книг собранной Досифеем библиотеки – произведения отцов

Церкви разных эпох, от Василия Великого и Иоанна Златоуста до Иоанна

Дамаскина. Хорошо была представлена в собрании и русская литература,

начиная со «Слова о законе и благодати».

Досифей впервые на Руси стал помечать книги монастырского собрания

особым знаком – экслибрисом. Он содействовал и развитию книжной миниатюры.

Создание библиотеки стало делом жизни игумена, внесшего немалый вклад в

становление отечественной книжной культуры.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Г.Е. Миронов «История государства Российского», Москва, Изд.

«Книжная палата», 1998

2. Н.С. Гордиенко «Крещение Руси: факты против легенд и мифов»,

Лениздат, 1986

3. Горимов М.М., Ляшенко Л.М. «История России. От Древней Руси

к императорской России», Общество «Знание», 1994