Культурные традиции Киевской Руси

собора разделяются широкими пилястрами - лопатками, которые выражают

внутреннее строение храма. Между ними так называемые закомары-завершения,

соответствующие сводчатым покрытиям нефов. Собор увенчан пятью главами, над

башней, ведущей на хоры, находится еще одна - шестая глава. Внешний облик

собора не имел каких-либо декоративных деталей. В интерьере основную роль

имеют мощные крещатые столбы, несущие своды. И стены, и столбы, и своды,

так же как и в киевской Софии, были покрыты живописью, в данном случае

исключительно фресками.

В XII веке в Новгороде устанавливается республиканская форма правления.

Вместо больших храмов, возведение которых было связано с княжеским

периодом, строятся церкви однокупольного типа. Широко известна церковь

Спаса-Нередицы близ Новгорода (конец XII века), в которой определилась

типичная для последующего развития русского зодчества форма - необычайно

простая, призматическая, близкая к кубу. Фактически она возникла из больших

храмов, таких, как киевская и новгородская Софии, но там было пять

внутренних нефов и пять куполов в основной части здания, здесь же эта

система еще более упрощается, вводятся лишь три продольных нефа и один

купол. Выявление внутренней структуры сооружения снаружи - характерная

черта, проявившаяся уже в самых ранних сооружениях Древней Руси,

обнаруживается и здесь, на фасадах Нередицы - трехчастное деление,

внутренние своды определили появление внутренних арок-закомар, на восточной

стене трем нефам соответствуют три алтарные апсиды. Единственный купол

поддерживается четырьмя внутренними столбами. Существующее в настоящее

время луковичное покрытие купола появилось позже. Первоначально купол, как

и во всех древнерусских храмах был шлемовидным. Типичны узкие, щелевидные

окна на фасадах и барабане купола.

Церковь покрыта обмазкой и побелена. Лепные детали на фасадах почти

отсутствуют. Слегка неровные, "текучие" линии штукатурных поверхностей

фасадов, углов здания, лопаток, закомар, придают сооружению мягкую

пластичность. Церковь Спаса-Нередицы была разрушена немецкими фашистами, но

в настоящее время восстановлена. Первоначально она вся была расписана

фресками - от пола до купола включительно. Фрески сохранились на уцелевшей

части сооружения. Поверхности стен и сводов членились коричневато-красными

полосами на отдельные большие поля нередко даже не совпадающие с границами

архитектурных членений. В границах этих полей были изображены святые и

различные религиозные сюжеты. Общий колорит фресок определяется типичным

для других фресковых росписей голубоватым фоном, на котором выступали

охристые, коричневатые и белые пятна - лики святых, нимбы, детали одежды.

Близка по своему типу к Нередице церковь в Старой Ладоге, относящаяся к

XII веку, в которой сохранились остатки замечательных фресок того же

времени.

Близок к Новгороду по характеру архитектуры город Псков. Здесь тоже

возводились многочисленные одноглавые церкви, строившиеся из местного грубо

околотого плитняка. По сравнению с новгородскими они более массивны и

отличаются особой сочностью форм.

Колоколен в Новгороде и Пскове не строили, они появились в Москве позже,

в конце XV века. В Пскове существовали только звонницы - каменные стенки,

завершавшиеся невысокими круглыми столбами, между которыми подвешивались

колокола. Иногда колокола крепились просто к толстому деревянному брусу,

укреплявшемуся на врытых в землю деревянных столбах.

Крупным центром зодчества было Владимиро-Суздальское княжество. Здесь,

во второй половине XII столетия был построен ряд первоклассных сооружений,

возведенных из высококачественного белого камня - известняка. При князьях

Андрее Боголюбском и Всеволоде III во Владимире строятся храмы и дворец,

которые должны были содействовать прославлению столицы княжества. Самое

крупное сооружение Владимира - Успенский собор, начатый строительством в

1158 году и затем, после пожара, перестроенный. Первоначальное здание было

окружено галереями, добавлены четыре главы, внесены и другие изменения.

Расширенный и переделанный собор получил необычайно гармоничное,

композиционно четкое, превосходно проработанное во всех деталях

белокаменное оформление. Фасады строения расчленены на отдельные

вертикальные поля, разграниченные тонкими полуколонками и завершенные

закомарами. Посередине высоты здания проходит широкая лента - колончатый

пояс, состоящий из маленьких колонок, соединенных арочками. Главы завершены

шлемовидными покрытиями. Медная крыша была первоначально позолочена. Внутри

собор был расписан и содержал драгоценную утварь.

Другое ценнейшее произведение владимиро-суздальского зодчества -

Дмитриевский собор (1194 -1197), служившим придворным храмом. Сооружение

имеет кубическую форму, внутри его - четыре опорных столба, поддерживающие

единственную главу. С восточной стороны - три апсиды. Это самый богатый по

убранству храм. Система декоративного оформления в основе та же, что и в

Успенском соборе, но роль скульптуры здесь несравненно большая. Применена

сложная орнаментальная резьба - даны скульптурные изображения святых,

маски, грифоны, животные, птицы, растительные и другие мотивы, высеченные

из белого камня. Изображений так много, что они превращают верхнюю часть

стены над широким горизонтальным поясом в сплошную орнаментально

разработанную "ткань". Орнаментация применена и между колонками основного

пояса, в обработке барабана главы между колонками и в верхней части апсид.

Рельефы Дмитриевского собора вдохновлены народным творчеством, но ряд

образов в них связан с византийским и восточным влияниями, переработанными

народной фантазией. Сходная скульптурная декорация наблюдается и в

некоторых других памятниках Владимира и Суздаля. Дмитриевский собор в свое

время, как и другие храмы, был целиком расписан фресками, сохранившимися

лишь фрагментарно.

В Боголюбове существовал дворец князя Андрея Боголюбского, находившийся

в пределах княжеского замка. Дворец непосредственно был связан с придворным

собором. От этого комплекса до нашего времени дошел лишь небольшой фрагмент

- двухэтажная лестничная башня с частью перехода из башни в собор.

Характерно, что в лестничной башне применены те же мотивы, что и в почти

одновременно создававшихся храмах: аркатурный поясок с колонками на

небольших, вделанных в стену кронштейнов. Это доказывает, что светские

сооружения Древней Руси обладали общностью стиля с культовыми

сооружениями".

Живопись Древней Руси

Несмотря на то, что перебрал много книг по истории и культуры Древней

Руси, практически во всех из них я не нашел ничего про настоящую исконно

русскую живопись, то есть живопись, которая сохранилась с дохристианской

эпохи развития Древней Руси. В некоторых книгах есть заметки, что живопись

все же существовала до крещения, однако она представляла собой грубо

выдолбленные на стенах сооружений (изб) рельефные картинки, которые затем

раскрашивались подручными красками (охрой, белилами и.т.д). Короче говоря,

хотя я хотел показать истинно древнерусскую культуру мне все же придется

рассмотреть христианскую русскую живопись, например, иконы.

"Древнерусская живопись – одна из самых высоких вершин мировой

культуры, величайшему духовному достоянию нашего народа. Древнерусская

живопись – живопись христианской Руси – играла в жизни общества очень

важную и совсем иную роль, чем живопись современная, и этой ролью был

определен ее характер. Неотделима от самого предназначения древнерусской

живописи и достигнутая ею высота. Русь приняла крещение от Византии и

вместе с ним унаследовала представление о том, что задача живописи –

«воплотить слово», воплотить в образы христианское вероучение. Поэтому в

основе древнерусской живописи лежит великое христианское «слово».

Прежде всего это Священное Писание, Библия («Библия» по-гречески –

книги) – книги, созданные, согласно христианскому вероучению, по

вдохновению Святого Духа. Священное Писание состоит из Нового Завета, куда

входят Евангелие и еще несколько произведений, написанных апостолами –

учениками Христа, и Ветхого Завета , содержащего книги, созданные

вдохновенными пророками еще в дохристианскую эпоху. Кроме Священного

Писания, причислялся к христианскому слову, почитался несущим христианскую

истину широкий круг произведений, созданных в течение веков народами

разных стран: Ближнего Востока и Малой Азии, Греции, славянских земель и

самой Древней Руси. В этот круг прежде всего входят апокрифы – древнейшие

повести, посвященные тем же лицам и событиям, о которых повествует Библия.

Апокрифы не считались богодухновенными, но многие из них были признаны

исторически достоверными, дополняющими Писание. Затем – многочисленные

жития святых (биографические повести о них). Важное место в христианском

слове занимают и используемые в богослужении поэтические, гимнографические

произведения, посвященные событиям и лицам Священного Писания, святым и

событиям их жизни.

Воплотить слово, эту грандиозную литературу, нужно было как можно

яснее – ведь это воплощение должно было приблизить человека к истине этого

слова, к глубине того вероучения, которое он исповедовал. Искусство

византийского, православного мира – всех стран, входящих в сферу

культурного и вероисповедного влияния Византии, – разрешило эту задачу,

выработав глубоко своеобразную совокупность приемов, создав невиданную

ранее и никогда больше не повторившуюся художественную систему, которая

позволила необычайно полно и ясно воплотить христианское слово в живописный

образ.

"Образ" по-гречески – икона. И уже с глубокой древности слово "икона"

стало употребляться и употребляется до сих пор как прямое название для

получивших широкое распространение в живописи византийского мира отдельных

самостоятельных изображений, как правило, написанных на доске. Но в широком

смысле иконой, т.е. образом, воплотившим слово, является все созданное

этой живописью: и изображения, неотделимые от самих зданий храмов,

мозаики, выложенные на их стенах из кубиков драгоценного стекла, фрески,

написанные по покрывающей эти стены штукатурке, и миниатюры, украшающие

страницы рукописных книг. Стремясь подчеркнуть предназначение и характер

живописи византийского православного мира, зачастую к ней целиком, а не

только собственно к иконам относят термин «иконопись».

В течение долгих веков живопись византийского, православного мира, в

том числе и живопись древнерусская, несла людям, необычайно ярко и полно

воплощая их в образы, духовные истины христианства. И именно в глубоком

раскрытии этих истин обретала живопись византийского мира, в том числе и

живопись Древней Руси, созданные ей фрески, мозаики, миниатюры, иконы,

необычайную, невиданную, неповторимую красоту.

Но со временем и искусство всего византийского мира, и искусство

Древней Руси постигло забвение. Пала под ударами турок-завоевателей сама

Византийская империя, оказались завоеванными мусульманами некогда

христианские страны Малой Азии и многие славянские государства. В этих

бедах, пережив татаро-монгольское нашествие, по существу выстояла одна

Русь. После падения Византии она была подлинным центром православной

культуры. Забвение, разорение постигли древнерусскую культуру и искусство

не в результате покорения иноземцами, а в момент высочайшего подъема

русской государственности при Петре I. Реформы Петра, повернувшие Россию

на Запад, отринули культурное наследие Древней Руси; живопись самобытная,

имеющая свои истоки в византийской традиции, заменялась живописью

западноевропейского типа.

Живопись Западной Европы исходно росла из тех же христианских корней,

по-своему важно было для нее и христианское слово. Но развитие этой

живописи пошло по иному пути. Она выработала не только иные, не связанные

с церковной традицией жанры и виды (портрет, натюрморт, пейзаж), но,

начиная с эпохи Возрождения, и сюжеты Священного Писания передавала

совершенно иным способом, чем живопись византийского круга.

Западноевропейская живопись не созидала священный образ, а стремилась

изобразить тех, кто описан в Библии и Евангелии, как обычных людей, а

события, о которых там рассказывается,– как любые другие обычные события

человеческой жизни. В приближении к повседневной реальности видело

западноевропейское искусство единственный путь к подлинной правде, и в

передаче этой реальности его мастера достигли огромных успехов, выработали

для этого особые художественные принципы.

Русская живопись после петровских реформ, в том числе живопись

церковная, строится на этих новых, западноевропейских принципах. И хотя

чисто религиозное уважение к древним иконам сохранялось в

европеизированном, просвещенном русском обществе, но сами отличия живописи

древнерусской от европейской воспринимались им лишь как доказательства

русской отсталости и варварства. Постепенно сама эта живопись, как и вся

допетровская старина, предавалась забвению. Древняя, восходящая к Византии

художественная система в сильно упрощенном виде сохранялась лишь в

крестьянском иконописании, центрами которого были несколько «иконописных»

сел – Палех, Мстера и Холуй. Приверженность к древней иконе, как и ко

всему допетровскому строю жизни, в известной степени продолжала

существовать только в народной – крестьянской и отчасти купеческой среде.

Но, к счастью, это забвение древних национальных корней не было в России

окончательным. Через сто лет после петровских реформ к ним обратилась

новая, созданная как раз в результате реформ русская культура, русская

интеллигенция. Растущее значение России, ее победа над Наполеоном в

Отечественной войне 1812 г, послужили мощным толчком для развития

национального самосознания. У просвещенных людей, у историков, писателей,

поэтов возник интерес к прошлому страны, к ее истории. И уже второе

десятилетие Х1Х века было ознаменовано появлением «Истории государства

Российского» Н. М. Карамзина – труда, в котором, по словам А. С. Пушкина,

«древняя Россия, казалось, была найдена, как Америка – Коломбом». Это была

книга, открывшая русскую историю самым широким кругам образованного

общества. Вместе с «открытием» древней России родился и интерес к ее

культуре, положено было начало ее изучению через обращение фольклору, к

народной жизни, где многие черты этой культуры, допетровская старина еще

продолжали жить. «При свете европейского просвещения нам нужно хорошенько

рассмотреть самих себя», – писал Н.В. Гоголь. И «рассматривая себя»,

русские люди находили в своем историческом прошлом такие сокровища, которых

не знало европейское Просвещение.

В начале ХIХ века было открыто и обрело известность величайшее

произведение древнерусской литературы – «Слово о полку Игореве». Вслед за

тем в течение всего столетия разыскиваются учеными другие литературные

произведения на страницах древних рукописей. Ученые, поэты, писатели

собирают и записывают хранящиеся в живой устной народной традиции

памятники древнего литературного творчества – былины, сказки, песни. И со

времен Пушкина древнерусская литература, древнее литературное творчество

народа становятся источником вдохновения для русских писателей, живым

ключом, питающим новую, «европейскую» русскую литературу.

Одновременно с древней литературой открываются и национальные истоки в

музыке, начинается собирание и запись народных песен, развивается интерес к

древним церковным песнопениям. И русские композиторы от М. И. Глинки до

С. В. Рахманинова неуклонно обращаются к этим истокам, каждый по-своему

обогащает ими свое творчество.

Интерес к древнерусской культуре вызвал обращение и к ее живописи.

Уже в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин упоминает о

древнерусских художниках, приводит почерпнутые из летописи сведения об их

произведениях. Эти сведения привлекают внимание, становятся предметом

изучения и для более молодых историков, но настоящее приобщение к

древнерусской живописи, открытие ее подлинных сокровищ произошло много

позже, чем это случилось со словесностью и музыкой.

Дело в том, что люди ХIХ столетия древнерусской живописи по-настоящему

просто не видели. Потемнели, покрылись пылью и копотью уцелевшие в древних

храмах фрески и мозаики, и в буквальном смысле стали невидимы иконы –

главная, самая многочисленная часть древнерусского наследия. Ведь фресками

и в особенности мозаиками в древности украшали далеко не каждую церковь,

а иконы были обязательно не только в каждом храме, но и в каждом доме.

Причина этой невидимости икон – в той особой живописной технике, в которой

они создавались. Доска, на которой должна быть написана икона, покрывалась

загрунтованной тканью – паволокой, и само изображение наносилось на

паволоку темперой, т. е. минеральными красками. А сверху изображение

покрывалось прозрачной олифой. Олифа хорошо проявляет цвет и, что еще

важнее, прекрасно предохраняет живопись от повреждений. Но при этом олифа

обладает свойством со временем темнеть, и за 70 – 100 лет она темнела

настолько, что почти совсем скрывала находящуюся под ней живопись. В

древности на Руси знали и применяли способы удаления потемневшей олифы,

т.е. способы «расчистки» древней живописи. Но способы эти были достаточно

трудоемки, и со временем иконы стали не расчищаться, а «поновляться», т.

е. поверх потемневшей олифы писалось новое изображение. Зачастую на

древних иконах делалось в течение веков несколько таких поновлений –

первоначальная живопись в таком случае закрывалась несколькими слоями

записей, верхний из которых также был покрыт олифой. В начале ХIХ века, к

тому моменту, когда возник интерес к допетровской культуре, потемнели уже и

произведения ХVII века. На всех древних иконных досках представали лишь

силуэты, контуры изображений, проступающие сквозь потемневшую, почерневшую

олифу. Иконная чернота стала восприниматься как исходное свойство самой

древней живописи".

Прикладное искусство.

Внутреннее убранство дома

"Внутри крестьянские избы были убраны строго, но нарядно. В избе в

переднем углу под иконами – большой стол для всей семьи, вдоль стен

широкие встроенные лавки с резной опушкой, над ними полки для посуды.

Северный шкафчик-поставец нарядно украшен росписыо – здесь птица Сирин и

кони, цветы и картинки с аллегорическими изображениями времён года.

Праздничный стол накрывали красным сукном, ставили на него резную и

расписную посуду, ковши, резные светцы для лучины.

Ковши были самых разнообразных форм и размеров, в них наливали мед или

квас. В некоторые ковши умещалось по несколько вёдер.

Ковшички для питья имели ладьевидную форму. Ручки ковшей делались в виде

головы коня или утки. Ковши щедро украшались резьбой или росписью. Вокруг

большого ковша, возвышавшегося в центре стола, они были похожи на утят

вокруг наседки. Ковши, имеющие форму утки, так и назывались ковши-утицы.

Братины – точёные сосуды для напитков в виде шара – тоже расписывались,

давались к ним и надписи, например такого содержания: "Господа, гостите,

пьяными не напивайтесь, вечера не дожидайтесь!" Из дерева вырезали и

красивые солонки в виде коней и птиц, и миски, и, конечно, ложки.

Деревянные ложки и в наши дни не стали музейными экспонатами. Мы охотно

покупаем их для себя, дарим друзьям. Деревянные ложки необыкновенно удобны:

и черенок по руке, и не обожжёшься.

Из дерева делали всё – и мебель, и корзину, и ступу, и сани, и колыбель

для ребёнка. Часто эти бытовые предметы из дерева расписывали. Мастер думал

не только о том, чтобы эти вещи были удобны, хорошо служили своему

назначению, но заботился об их красоте, о том, чтобы они радовали людей,

превращая работу, даже самую тяжёлую, в праздник.

Особенно почитались у русского крестьянина прялки. Прядение и ткачество

было одним из основных занятий русских женщин. Нужно было наткать ткани,

чтобы одеть свою большую семью, украсить дом полотенцами, скатертями. Не

случайно поэтому прялка была традиционным подарком у крестьян, они с

любовью хранились и передавались по наследству. По старому обычаю парень,

посватавшись к девушке, дарил ей прялку собственной работы. Чем прялка

наряднее, чем искуснее вырезана и расписана, тем больше чести жениху.

Долгими зимними вечерами собирались девушки на посиделки, приносили прялки,

работали да хвастались жениховыми подарками.

В каждой местности прялки украшались по-своему. Ярославские прялки

стройные, высокие, силуэтом своим напоминают женскую фигуру в пышном

сарафане и кокошнике, украшает их обычно сквозная резьба. Вологодские

прялки массивные, тяжёлые, сплошь покрыты строгим геометрическим

орнаментом, часто ещё и расписаны по резьбе.

Особенно знамениты прялки из Архангельской губернии. В разных районах

огромного северного края роспись была различной. От прялок из сёл,

расположенных по реке Мезени, веет седой стариной. Странные кони и олени,

бегут вереницей друг за другом по красному полю. Эти прялки удивительно

напоминают древние наскальные рисунки.

Особые прялки-донца с инкрустацией или росписью делали в городе Городце

на Волге. Но разговор о них в этой книге ещё впереди.

У практичного хозяина всякое лыко в строку, в работу идут все части

дерева: из луба резали всевозможную утварь, из корней, ветвей плели изящные

и ловкие корзины. Удивительно красивые и удобные вещи русские крестьяне

делали из берёсты (специально обработанной берёзовой коры).

Во всех изделиях из дерева, сделанных народными умельцами, ясно видно

высокое техническое и художественное мастерство. Удивительно, как

приспособлено всё, что выходит из-под рук мастеров, к быту народа, к

окружающей природе.

Жива и сейчас деревянная посуда: горит золотом, рдеет алыми цветами.

Поистине – на старое глядят – новое творят.

В современной деревне, конечно, стало меньше резных и расписных изделий

из дерева. Но, может быть, сейчас они как никогда радуют нас. На ярмарках,

выставках, в музеях народного искусства они создают атмосферу

праздничности, красоты, вызывают удивление и восхищение людей".

Золотая хохлома.

"Всемирную известность приобрело искусство хохломской росписи.

Золотистого цвета деревянные изделия этого промысла с растительным

орнаментом, цветистые и праздничные, называют просто "хохлома". Хохлома –

это название старинного торгового села бывшей Нижегородской губернии, куда

привозили на продажу деревянную расписную посуду.

В ХVП веке этот промысел стали называть именем торгового села Хохлома,

откуда по всей стране расходилась нарядная золотистая посуда. Здесь и

сейчас бережно хранятся и развиваются традиции росписи посуды из дерева.

На протяжении веков хохломские изделия были дешевой деревянной посудой,

но они украшали суровый крестьянский быт, вносили в него праздничность,

нарядность. Народные художники из приволжских сел с детства наблюдают

природу, любуются пробуждением весны, золотом осени, белизной зимнего леса,

впитывают в себя запахи земли и трав, плодов и ягод.

Они передают поэтическое видение красоты родной земли своим творениям.

Легкие мазки кисти вызывают в воображении солнечный образ цветения

природы, краски осени, красоту зелёного луга.

Современная популярность хохломских изделий в России и за рубежом

основана прежде всего на признании их художественных достоинстве. Хохлома

стала уникальным промыслом благодаря технике получения золотого цвета

росписи без драгоценного металла. С этой техникой были знакомы ещё

иконописцы Древней Руси. У иконописцев не всегда было дорогое золото. И

они стали фон икон красить порошком серебра. Но и серебро стоило дорого,

поэтому вскоре его заменили оловом. Окрашенный серебром или оловом фон

затем покрывали лаком. А потом ставили икону в печь. Под влиянием высокой

температуры лаковая поверхность получала золотистый оттенок. Эту технику

далёких времён сохраняют в основных чертах хохломские мастера.

Хохломские изделия делают из липы. Но не каждая липа подходит. Нужно

знать, какое дерево выдержит обработку в печи и не растрескается.

Сначала из липы вытачивают на токарном станке формы изделий. Их

просушивают, а потом покрывают жидким слоем местной жирной глины (вапы).

Изделия становятся похожими на глиняные. Это делают для того, чтобы дерево

не впитывало масло. Затем изделия смазывают льняным маслом и просушивают,

потом три-четыре раза покрывают олифой. В последний раз сушат не до конца,

а так, чтобы пристал (приклеился) порошок алюминия, который заменил

сравнительно дорогие серебро и олово. От алюминия изделия становятся

блестящими, похожими на металлические. Они готовы для росписи.

Расписывают их масляными красками. А кисточки мастера делают из хвоста

белки. Такие кисточки могут делать и очень тонкие и широкие мазки.

Хохломские узоры наносят кистью без предварительной прорисовки орнамента

карандашом. Каждый раз мастера создают дивные узоры, орнамент никогда не

повторяется в точности, каждый вариант – новая импровизация. Не должно

быть ни одного неверного движения, иначе всё придётся начинать заново.

В хохломской росписи сочетаются красный и чёрный цвета с золотом фона.

Иногда их дополняют зелёный, коричневый, жёлтый и оранжевый. Золотистый фон

является ведущим. Огненно-красная краска придаёт теплоту золотистому фону,

а чёрный цвет оттеняет его блеск. В качестве красной краски используют

киноварь, а чёрная – обычная сажа.

После росписи изделия покрывают лаком, а потом закаливают в печах. Раньше

их ставили в жаркие русские печи, а сейчас больше используют электропечи.

Под влиянием высокой температуры лак желтеет, а слой алюминия под лаком

отливает золотым блеском. И вот деревянное изделие на наших глазах стало

драгоценным, золотым.

Хохломская посуда не только красива, но и прочна, по словам хохломских

мастеров, она не боится "ни жару, ни стужи". Даже в крутом кипятке не

сойдет лак и не поблекнут краски.

Хохломские росписи бесконечно разнообразны, но по приёмам письма они

разделяются на два основных вида – "верховое" письмо и роспись "под фон ".

При технике "верхового письма" рисунок выводится по блестящей

поверхности. А при росписи "под фон" фон закрашивается, а золотым остаётся

сам узор. "Золото" просвечивает здесь в силуэтах листьев, в крупных формах

цветов, в перьях птиц. «Кудрина» – одна из разновидностей росписи "под

фон". Для нее, как и для всего фонового письма, характерен пышный

растительный орнамент, здесь формы цветов, листьев, плодов создаются

кистью из закругляющихся завитков, похожих на кудри.

Гроздья поспевающей рябины, трава, склоняющаяся под ветром, серёжки

берёз, лесная земляника, листочки... Растительный орнамент равномерно

окружает округлые формы токарной посуды. Рисунки верховой росписи создают

лёгкие мазки кисти, сквозь которые мерцает золотой фон. Эту роспись

поэтично называют "травкой". Роспись "под листок" отличается более

крупными мазками, которые образуют овальные листочки, круглые ягоды. Это

тоже «верховое» письмо.

Сегодняшняя хохлома, можно сказать, получила второе рождение. Художники

не только сохранили лучшие традиции росписи, но и развили их, обогащая

новыми приёмами. В наши дни хохломские изделия создают в Нижегородской

области – на фабрике "Хохломской художник", расположенной в селе Семино (с

филиалами токарных и живописных цехов в соседних сёлах), и в

производственном художественном объединении "Хохломская роспись" в городе

Семёнове. Ложки, половники, суповницы, чашки, блюдца и самые разнообразные

наборы посуды: столовые, чайные, кофейные, с нарядным сочетанием красного,

чёрного и жёлтого, – украшают дома и радуют глаз людям в разных уголках

мира.

Русский народный костюм

"Нелёгкая и непростая жизнь была у русской крестьянской семьи в прошлые

века. Весной и летом – тяжёлая работа в поле. Нужно было вспахать и засеять

землю, посадить овощи, заготовить на зиму сено для скота. Осенью – собрать

урожай, сделать запасы на зиму. Зимой – заготовить дрова, если в тёплое

время не успел, съездить в город продать кое-что из зимних запасов и

купить самые необходимые для семьи вещи. Дел и забот всегда было много и у

мужчин и у женщин. Работу крестьяне начинали с первыми лучами солнца, а

заканчивали, когда уже было совсем темно. Так шли дни, месяцы, годы...

Зато когда приходил праздник, он был для крестьян особенно радостным и

желанным, его ждали, к нему готовились. Все жители деревни в эти дни

надевали свою лучшую, праздничную одежду. И чем тяжелее и безрадостнее

была жизнь, тем больше хотелось в праздник окружить себя весельем, яркой

красотой, всем показать свои наряды, своё мастерство в шитье и в украшении

одежды.

В каждой местности одевались по-разному, но основные предметы

крестьянского костюма были одинаковыми в большинстве областей России.

Одежда резко делилась на будничную и праздничную. Будничная одежда была

простой, часто её почти никак не украшали. А праздничная, наоборот, –

демонстрировала всё, на что были способны её хозяева. Любую одежду в

деревне очень берегли, потому что доставалась она большим трудом, и каждая

вещь должна была служить долгие годы, часто не одному поколению семьи.

Женская одежда состояла из длинной рубашки с рукавами. Поверх неё

надевали сарафан, обычно шерстяной, а в южных областях носили клетчатую

домотканую юбку-понёву, голову покрывали платком. Девушки могли ходить с

открытой головой. Они, как правило, заплетали одну косу и украшали голову

плотной лентой, обручем или венцом. Сверху, если было нужно, надевали

платок. Замужняя женщина не имела права появляться при посторонних с

открытой головой. Это считалось неприличным. Волосы у неё были заплетены в

две косы, а на голову надевали богато украшенный твёрдый кокошник или

особую мягкую шапочку – рогатую кичку, затем платок. В будни вместо

парадного кокошника обычно надевали скромный повойник. Открытым у замужних

женщин оставались лишь лицо да кисти рук.

Основной частью мужской одежды тоже была рубаха и порты – длинные штаны

вроде брюк. Обувь у крестьян, и у мужчин и у женщин, была одинаковая. У

бедных – лапти, которые плели из лыка, особым образом очищенной коры

липы. Липа – лиственное дерево, которое растёт в России повсюду. Лапти,

хотя и не отличались особым изяществом, в сухую погоду были и лёгкой и

удобной обувью, но изнашивались очень быстро. Поэтому каждый крестьянин

мог сплести лапоточки и делал это быстро, весело и красиво. Но в дождь, в

холод в лаптях было плохо. Богатые крестьяне на такое время шили из кожи

сапоги, бедные редко могли позволить себе такую роскошь. Зато зимой,

когда устанавливались морозы и снег плотно укрывал землю, все надевали

валенки. Валенки изготовляли (валяли) из домашней овечьей шерсти. Были они

удобными, тёплыми, мягкими, и ходить в них по льду и снегу – одно

удовольствие, хотя особенно красивой обувью их не назовёшь.

Изготовление обуви в крестьянской семье традиционно было мужским делом,

а одежду всегда делали женщины. Они обрабатывали лён, этот чудесный

северный шёлк, пряли из него тонкие мягкие нитки. Долгой и трудной была

обработка льна, но под сильными и ловкими руками крестьянок лён

превращался и в белоснежные ткани и в суровые холсты, и в прекрасные

кружева. Эти же руки шили одежду, красили нитки, вышивали праздничные

наряды. Чем трудолюбивее была женщина, тем тоньше и белее были рубашки у

всей семьи, тем замысловатее и красивее были на них узоры.

Обучение всем женским работам начиналось с раннего детства. Маленькие

девочки с шести-семи лет уже помогали взрослым в поле сушить лён, а зимой

пробовали прясть из него нити. Для этого им давали специально сделанные

детские веретёна и прялки. Подрастала девочка и с двенадцати-тринадцати лет

начинала сама готовить себе приданое. Она пряла нитки и сама ткала холст,

который хранили к свадьбе. Затем она шила себе и будущему мужу рубашки и

необходимое бельё, вышивала эти вещи, вкладывая в работу всё своё умение,

всю душу. Самыми серьёзными вещами для девушки считались свадебные рубашки

для будущего жениха и для себя. Мужскую рубашку украшали вышивкой по

всему низу, делали неширокую вышивку по вороту, а иногда и на груди.

Долгие месяцы девушка готовила эту рубашку. По её работе люди судили, какая

из неё будет жена и хозяйка, какая работница.

После свадьбы, по обычаю, только жена должна была шить и стирать рубашки

мужа, если не хотела, чтобы другая женщина отобрала у неё его любовь.

Женская свадебная рубашка тоже была богато украшена вышивкой на рукавах,

на плечах. Руки крестьянки – от них зависело благополучие семьи. Они всё

умели делать, никогда не знали отдыха, они защищали слабого, были добрыми

и ласковыми ко всем родным и близким. Поэтому их следовало украсить

красиво вышитыми рукавами в первую очередь, чтобы люди сразу замечали их,

проникались к ним особым уважением, понимая особую роль рук в жизни

женщины-труженицы.

Прясть и вышивать было принято в часы, свободные ото всех других работ.

Обычно девушки собирались вместе в какой-нибудь избе и садились за работу.

Сюда же приходили парни. Часто они приносили с собой балалайку и получался

своеобразный молодёжный вечер. Девушки работали и пели песни, частушки,

рассказывали сказки или просто вели оживлённый разговор.

Вышивка на крестьянской одежде не только украшала её и радовала

окружающих прелестью узоров, но и должна была защитить того, кто носил эту

одежду, от беды, от злого человека. Отдельные элементы вышивки носили

символическое значение. Вышила женщина ёлочки – значит, желает она

человеку благополучной и счастливой жизни, потому что ель – это древо

жизни и добра. Жизнь человека постоянно связана с водой. Поэтому к воде

нужно относиться с уважением. С ней нужно дружить. И женщина вышивает на

одежде волнообразные линии, располагая их в строго установленном порядке,

как бы призывая водную стихию никогда не приносить несчастья любимому

человеку, помогать ему и беречь его.

Родился у крестьянки ребёнок. И его первую простую рубашечку она украсит

вышивкой в виде прямой линии яркого, радостного цвета. Это прямая и

светлая дорога, по которой должен идти её ребёнок. Пусть эта дорога будет

для него счастливой и радостной. Вышивка на одежде, её символические узоры

связывали человека с окружающим его миром природы, добрым и злым, хорошо

знакомым и всегда новым для него. "Язык" этих символов был понятен людям,

они чувствовали его поэтичность и красоту.

Особую роль в русском костюме всегда играли пояски. Маленькая

девочка, впервые севшая за ткацкий станок, начинала своё обучение

ткачеству именно с пояска. Тканые разноцветные и рисунчатые пояски носили в

основном мужчины, завязывая их спереди или чуть сбоку. Каждая невеста

должна была обязательно выткать и подарить жениху такой поясок. Завязанный

узлом, он становился символом нерушимой связи между мужем и женой, их

благополучной жизни. Поясок невесты обовьётся вокруг тела жениха, сохранит

его тепло, защитит от злого человека, считали люди. Кроме того, невеста

дарила свои пояски всей многочисленной родне будущего мужа. Ведь она

входила в новую семью, и с этими людьми ей тоже нужно было установить

добрые и прочные отношения. Так пусть её яркие пояски украсят одежду новой

родни, защитят от несчастья.

Так в прошлые времена думы русский народ, создавая свои традиции,

обычаи, свой национальный костюм, на который мы смотрим сегодня, не

переставая удивляться его красочности и поэтичности.

В наше время при создании самой модной одежды художники постоянно

используют узоры народной вышивки и кружева, изготовленные мастерицами

промыслов. Вы легко узнаете в костюмах наших элегантных современниц

элементы той одежды, которую 200 лет тому назад носили наши прабабушки:

сарафаны, рубашки, платки, душегрейки, сапоги и многое другое.

Эти славные вещи, вышивки, старинные рисунки ткани и кружева продолжают

радовать нас, так как они по-прежнему удобны и приятны. В нашу жизнь они

вносят ощущение радости и уюта, праздничности и домашнего тепла. Наверное,

это происходит потому, что истинная красота не боится испытания временем".

Cписок используемой литературы:

1. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. "Мифы древних славян".

1. Барская Н.А. "Сюжеты и образы древнерусской живописи".

3. Маерова К., Дубинская К. "Русское народное прикладное искусство".

Страницы: 1, 2, 3