Женщина в современном обществе: к истории гендерной проблематики

мужественностью, меняется с течением времени. Разнообразные представления

существуют одновременно, приобретая большую или меньшую значимость; их

соединяют, соотносят друг с другом, чтобы через различия между полами дать

характеристики человека вообще. Осознание факта этих исторических изменений

произошло не так давно. Долгое время все полагались на то, что значение

слов в этой области остаются неизменными.

Различие по признаку пола не задано и не закреплено природой; оно

осуществляется человеком.оно является культурным конструктом и изменяется

вместе с культурой. Это сложение – как показывают современные исследования

– включено в исторический процесс развития менталитета и общества. В его

создании в каждом отдельном случае может играть значительную роль

литература данной эпохи. Таким образом, история литературы обнаруживает

двойную связь с историческим изменениям понятия пола.

С одной стороны, литература в своих понятиях человека документирует

меняющиеся представления о мужском и женском, а авторы – мужчины и женщины

– соотносят себя с определенными специфическими мужскими или женскими

нормами письма и пытаются соответствовать обусловленным временем нормам

восприятия полов предполагаемого читателя и читательницы. С другой стороны,

литературные произведения активно содействовали изменению представлений о

характере полов: здесь можно упомянуть о влиянии таких произведений как

«Кларисса» Самуэля Ричардсона, «Эмиль» и «Новая Элоиза» Жан – Жака Руссо и

«Орландо» Вирджинии Вульф. Исследования по истории литературы должны

учитывать наличие этих двух тенденций: изменение литературы под влиянием

новых понятий различения полов и изменения самих этих понятий под влиянием

новых литературных моделей женского и мужского.

В области политики, права, образования и в трудовой жизни широко

утвердилось – по крайней мере, теоретически демократическое отношение к

полу , которое до 1800 года выдвигалось феминистками в дебатах о правах

человека, в 19 веке сознательно поддерживалось некоторыми массами, а на

рубеже 19 и 20 веков с воинственностью отстаивалось представителями

движения за права женщин.

Используя результаты новых научных исследований и псевдонаучные

выводы, поляризация мужского и женского продолжает опираться на

биологические данные.

В системе представлений, определяемой различием между мужчиной и

женщиной, который совпадает с различием между разумом и чувством, духом и

телом, культурой и природой, гуманитарные науки сопоставили себя с

«мужской» стороной. Например, в трудах по истории литературы различие полов

не играло почти никакой роли вплоть до 1980-х годов. Другая, ранее

оставленная без внимания «женская» сторона, оказалась в центре изучения

благодаря психологическим исследованиям женственности с их моделью женской

сопоставимости, женской этики и женского мышления.

С раннего Нового времени, олнако, обнаруживаются и явные проявления

пресыщения той нормой личности, которая связывала оба пола с одной стороны,

способом, ставшим уже не плодотворным. Во многих отношениях граница между

мужским и женским становится смягче, если не стирается вовсе. Медицинские

исследователи предложили рассматривать человека в спектре важных в половом

отношении признаков, где «мужчину» отделяют от «женщины» пятнадцать

промежуточных ступеней, названия которым часто трудно найти в наших языках.

Поскольку в теории отменяется объективная действительность пола по

категориям в прошлом истории; результаты исследований в области истории

подтверждают и углубляют структурное отрицание общезначимости и временности

двусмысленности мужского и женского. Это особенно касается работ по истории

медицины и сексуальности 18 века. Изображая происходившие в то время

изменения в восприятии и репрезентации женского тела, они опровергают

утверждение, что различие полов возникает в процессе присоединения

«вторичной» характеристики пола (гендера) как культурного построения к

«первичным», неизменным параметрам по признакам пола тела. Скорее напротив,

гендер, определяемый сознанием, накладывает «отпечаток на тело». В силу

этого различие по категориям гендера и пола теряет смысл, ведь оба имеют

характер построения.

2.2 Понятие мужественности Нового времени.

Представления о различии полов и связанные с ними нормы поведения,

выражаются чаще всего в форме разъяснений особых качеств и обязанностей,

преимуществ и ограничений, свойственных женскому полу. Сущность же, природа

и предназначение мужчины лишь изредка оказываются ограничены рамками

определённого пола. Эта двойтсвенность в подходе лежит и сегодня в основе

современных трудов по истории литературы.

Вплоть до 17 века такое мышление узаконивалось антропологической

теорией, которая своим авторитетом была обязана Аристотелю: мужчина есть

мера человека. Стадии развития человека ведут от ребенка к юноше и женщине,

а затем к взрослому мужчине, полностью развившему свои способности.

Следовательно, женщина является существом, которое определяет через

недостаток мужественности. Определенных женских биологических,

физиологических или психологических наборов не существует, все особенности

«слабого» пола являеются скорее проявлением дефицита того, что свойственно

«сильному» полу. Женские половые органы объясняются и изображаются как

менее развитые, другие варианты мужских органов;характер женского пола

является следствием недостаточности и низкокачественности ее телесных

соков, «темпераменту» женщины не хватает теплоты, которая означает полную

жизненную силу. Женская кротость есть недостаток мужской смелости, женская

приспособляемость и миролюбие есть недостаток мужской способности к

утверждению своих позиций.

Ввиду ориентации этого понятия полов исключительно на мужчину как на

полноценного человека, исследователи называют его моделью одного пола или

понятиема «теологической мужественности».

Очевидно, что провозглашение женщины, неполноценным человеком

позволяет оправдать ее дискриминацию и женоненавистничество. Особенно

религиозная литература и сатира на женщин периода Средневековья и раннего

Нового времени изображают подчиненную позицию женщины в обществе и браке

как следствие ее неполноценности и этим обосновывают свое презрение к

женкому телу (несмотря на его значение для продолжения человеческого рода)

и к женскому слову как к бессодержательной болтовне.

Так, феминизм эпохи Возрождения культивирует идеал «героической»

женщины, женщины – похожей на мужчину во всем, сильной телом и духом,

отличающейся стойкостью, способностью защищаться, смелостью и уверенностью

в своих интеллектуальных способностях. То, что идеал может стать

действительностью, доказывали, прежде всего, амазонки, которыми восхищалась

литература того времени, а так же женские фигуры из Ветхого Завета, имевшие

успех в политике и в ведении войн. Такие женщины, как королева Англии

Елизавета І и голландская ученая Анна Мари ван Шурман, доказывают, что

подобные возможности существовали и в период раннего Нового времени.

2.3Социально – исторические модели полов.

Все же нет сомнения в том, что выдвигаемые, например, экономикой или

демографической политикой общественные требования и задачи, затрагивающие

интересы того или иного класса или нации, имеет большое значение для

определения различий между полами и его изменения в процессе истории. В

рамках исторических образований изменяется «природа» женщины, смещаются

черты характера полов. Процессы изменения общества и идеологии, находящиеся

в тесной связи, способствуют процессу изменения полов. Такое взаимодействие

проявляется, например, в трудах о воспитании девочек, в большом количестве

выходивших в свет в 18 и 19 веках. Программы воспитания и норм

женственности в таких трудах обосновывались с точки зрения религии, морали,

психологии и биологии; вместе с тем, однако, они явно ориентировались на

экономические требования, выдвигаемые данной эпохой для определения

сословия.

Начало социальной истории полов положила Карин Хаузен в программной

работе «Поляризация характеров полов – Отражение диссоциации трудовой

деятельности и семейной жизни».

Острое двусмыслие характеров мужского и женского полов, как доказывает

Хаузен, был «изобретен» в последней трети 18 века, чтобы иметь возможность

объективно обосновать вытеснение женщин из области трудовой деятельности в

задуманную как контраст сферу частной семейной жизни с помощью доводов о

соответствующих женскому существу наклонностях и этическом предназначении

женщины. Будучи провозглашенной надеждой хранительницей той добродетели

самоотречения, от которой мужчина, ввиду конкурентной борьбы, вызванной

условиями капитализма, должен был отказаться, женщина берет на себя

психологически важную заменяющую роль. Классово – экономическая

обусловленая различиями модели полов проявляется, по мнению Хаузен, прежде

всего в том, что это противопоставление имело силу только для буржуазного

сословия, или, может быть, также для некоторой части промышленных рабочих и

не распространялось на – еще не знающие разделение труда – крестьянские

семьи и домашнюю прислугу.

Общественные ограничения характера женского пола приводят в конце 18

века в плане истории развития идей к резкому взаимному противодействию

революционной идеи свободы человека и буржуазной логики свободы человека, и

буржуазной логики несвободы женщины. В социально – психологическом плане

это противоречие можно рассматривать как заменяемое построение:

принципиальная неуверенность в будущем перед лицом угрозы нарушения

сословного порядка в эпоху французской и индустриальной революций смягчает

традиционные сохранения строгой иерархии полов.

Неустойчивое в экономическом отношении положение мужчины, стремящегося

возвыситься за счет духовной деятельности, оказывало дополнительное влияние

на лишение женщины ее интеллектуальной самостоятельности. У тех авторов,

котрые стремились к таким буржуазным ценностям, как безопасность и

признание, противоречивая версия различения полов характеризуется

генетической направленностью, тогда как авторы, ориентирующиеся, скорее, на

аристократические положения , которым желание сделать карьеру и

конкурентное мышление были чужды, могли себе позволить определенный идеал,

снимающий эти противоречия.

Английский и американский опыт подтверждают связь между раздвоением

мира в экономическом отношении и раздвоением человечества в отношении

полов. В Англии времен французской революции и наполеоновских войн, когда

распространяется сильное недовольство идеями Просвещения, все более жесткий

принцип разделенных сфер приобретает, наряду с моральным,

и национальным возбуждением. Положительное значение женщины как

«нравственного пола» здесь выражено особенно ярко. В викторианскую эпоху ее

авторитетное влияние на общественную жизнь становится все сильнее. В то

время одна английская писательница в своем сочинении упомянула, что

современое положение их государственных дел показывает, что активное

влияние женщин против растущего зла в обществе требуется более, чем когда –

либо. Таким образом – это подчеркивают новейшие исследования – используемое

понятие разделенных сфер как норма описания исторической реальности

становится неубедительным, тем более, что сами викторианские женщины умели

ловко использовать в своих политических призывах аргумент их личного,

участливого восприятия по отношению к каждому отдельному случаю.

3. Пол в истории культуры

Многие труды по истории общества переносят в сугубо мужской мир. Сам

факт постановки вопроса о женщинах относится к историкографическим

«достижениям» последней четверти нашего столетия. Однако эмансипационное

стремление вдохновленных феминизмом женщин – историков в последние три

десятилетия – придать полу как квалификационной категории общества такую

важность, как категориям класса, вероисповедания, этноса – поддерживается

только небольшим кругом ученых, преимущественно женщин.

3.1 От истории женщин к истории полов.

Представительницами женской истории, за которую утвердилась

сомнительная репутация особенной науки, уже с первых ее шагов отводилась

роль рыночных торговок – зазывал. Если к началу 70-х годов речь шла еще о

новом «продукте», к которому нуужно было привлечь внимание историографов,

то сейчас их самообожествления отражают разочарование и возмущение тем,

что во многих случаях все еще остается неуслышанным требование признание

пола как одной из центральных категорий общественного устройтсва, имеющей

значение для каждой сферы исторического мышления. Здесь господствует

своеобразное несоответствие между оживленной и заключающей в себе большой

научный потенциал исследовательской деятельностью, с одной стороны, и даже

частичным игнорированием результатов этой деятельности, с другой стороны.

Причина в этом кроется не в последнюю очередь в самой истории

возникновения и развития женской истории и истории полов. Получив толчок от

нового женкого движения начала 70-х годов и находясь в тесной с ним связи,

некоторые историки затруднялись, а другие считали ненужным настаивать на

четком разграничении между политическими программмами и научными

исследованиями. Поиски собственной истории, накоторые способствовали

появлению первых работ, написанных в большинстве женщинами, вызывали

иногда не совсем несправедливые упреки в недостатке объективности. И все же

очень многие до сих пор пользуются первыми успехами женского движения. В

частности, открытием новых областей и источников исторической науки,

которые специалисты ранее не принимали во внимание или пренебрегали ими как

исторически незначимыми. В этих первых исследованиях делался особенный

уклон на различные женские движения, на формы организаций и жизненные

понятия женщин, а также на «женские сферы». Необходимо было дать «героиням»

возможность быть увиденными и услышенными. Выявлялись и объяснялись факты

угнетения женщин.

Большинство историков женщин уже в середине 70-х годов пререключились

от истории женщин к истории полов. Американские женщины – историки Герда

Лернер, Джоан Келли первыми выступили за замену понятий «история женщин»

понятием «история полов».

История женщин считалась теперь лишь переходным феноменом, который был

необходим для процесса осознания и доведения до широкого сознания и в

конечном итоге, должен был быть заменен историей отношений полов. Речь шла

не только о том, чтобы постепенно, постредством все возрастающего

колличества исследований, теперь обращавших внимание на женщин, устранить

«половинчатость науки о полах», но и о постоянном учете мужского фактора,

даже если исследования все еще часто обращались главным образом на

женщинах. Для этого нужно было разрушить прочную основу якобы «всеобщей»

истории, в которой женщины до сих пор брали на себя роль особого случая, и,

принимая во внимание разнообразие полов, создать новый.

Такой подход вызвал широкое одобрение во многих странах. Начались

оживленные дибата по поводу определения «пола», которые опровергли все

разговоры о том, что история полов не обладает достаточной теоритической

базой. Сознание того, что под «женственностью» и «мужественностю» нужно

понимать не природно – естественную категорию, а социокультурные строения

бытия, созданные в рамках исследований , меняющиеся и изменяемые в

зависимоти от соединения культуры и истории,

дало себе путь вопреки представлению о изначально заложенной полового

соответствия , которого невозможно избежать. В результате замены природной

классификации на созданную культурой, принадлежность к определенному полу

была освобождена от ее биологического определения и включена в канон

социально обусловденных рамок классификации. Это привело к отказу то

универсальной ктегории «женщина» как описания коллективного соответствия,

которая употреблялась без изменения и, вследствии этого, обнаруживала свой

дискриминационный характерв отношении класса и расы. «Женственность» и

«мужественность» изменяются в зависимости от различных исторических связей

и перерсекаются с другими исследованиями, созданными соответствиями, такими

как класс, поколение, вероисповедание, региональная или этническая

принадлежность. Таким образом, пол становиться одним из ведущих понятий для

определения исторической действительности.

3.2 От истории полов к социальной истории.

Более близкое родство история полов обнаруживает с социальной

историей. Соответственно более сожно протекают процесы обобщения и

разделения между ними, что можно сравнить с близостью и отчуждением в

отношениях между отцом и подрастающей дочерью. Социальная история в том

виде, как она складывается с 60-х годов, претендуя, и не без основания, на

признание ее заслуг в проявлении особого интереса к новым областям

исторической действительности, а также в новой постановке вопросов и

предоставлений объектов изучения, что, в итоге, способствовало появлению

женщин в поле зрения ученых. По крайней мере, объекты, с которыми работали

специалисты по социальной истории, включали, как правило, представителей

обоих полов. Под всей социальной истории достаточно места и для категории

«пол».

Но как раз это в последнее время подвергается сомнению со стороны

исследователей истории женщин и истории полов. Такой расследование

обуславливается тем, что социальная история и история общества пишутся все

еще без учета «гендерного» вида . Однако большинство женшин – историков,

которые занимаются историей полов, едва ли собираются поставить под вопрос

идеи и методы социальной истории.

Между тем многие исследования показали, что теория модернизации,

понятая как модель центрального направления развития и имеющая силу вроде

бы для общества вообще, при учете обоих полов быстро наталкивается на свои

границы.

Касающаяся всего общества модернизация обладала для мужчин и женщин во

многих областях специально разными последствиями, которые, кроме того,

расходились по времени ихдвижения , темпам и возможным переходным моментам.

Здесь можно остановиться на нескольких примерах современной семьи,

которая была выдвинута в конце 18-го и в 19-ом веке, реализована

буржуазией, закрепила структуры неравенства, прежде всего ущерб женщинам.

Женщины долгое время с трудом добивались возможности участвовать в политике

(по формулировкам закона об избирательном праве). Наблюдаемые на рынке

труда специализация, либо совсем не касалась женщин, либо касались их

только частично и имели другие последствия для них. Показателем в этом

отношении может служить многоступенчатая профессиональная группа домашней

прислуги и дворовых людей, которая в 19 веке пережила процесс слияния

функций, в результате чего появилась чисто женская «профессия» служанки,

выполняющей любую работу.

Свойственное теории изменения концентрации внимания на процессе

развития привело к тому, что не были учтены устаревшие традиции и

казавшиесянеизменными соотношения, такие как соотношения полов. В

соответствии с результатами многочисленных исследований, нормы, касающиеся

полов, скорее становились более жесткими, чем изменялись или ослаблялись.

Социальный контроль над их выполнением происходил не бюрократичеки, а на

личностном уровне.

Понятия класса, которому отдается предпочтение в социальной

истории, должен быть пересмотрен. Исходя из основного о том, что сословное

общество эпохи Абсолютизма примерно с 1800 года последовательно перерастает

в классовое общество, специалисты по социальной истории уделяли таким

критериям, как пол, лишь второстепенную роль по отношению к классовой

принадлежности. При этом игнорировались феномены, которые препятствовали

стиранию классовых различий и касавшиеся преимущественно женщин, например,

отсутствие или непостоянность трудовой деятельности, а также дальнейшее

существование сфер деятельности, не определяемых как наемный труд. Процессы

разработки модели образования классов подразумевают следующее простое

развитие: классовое положение – классовое поведение – классовое поведение.

Включение женщин в такие модели было затруднено, поскольку женщины на

некоторых из этих ступеней вообще не представлены, а на других представлены

лишь незначительно.

Говорилось о «классе рабочих с их женами и детьми» и, таким образом,

создавалась лестница значений, которая позволяла устранить как исключение

из правил любые отклонения от модели поведения.

Процесс переосмысления начался, когда категория «класса» стала

привлекать внимание истории женщин и истории полов. В ряде исследований о

ситуации работниц был обнаружен особый ритм женского труда. При этом

отсутствие женских организационных структур объяснялось не столько

недостаточной готовностью работниц к их созданию, сколько мужским

безразличием. Кроме того, исследования выявили области, отрасли и периоды

времени, в которых женщины проявляли политическое сознание. То, что оба

научных подхода поставили в один ряд вопрос о «классе и поле»,

способствовало, с одной стороны, их плодотворному сближению. Однако, с

другой стороны, вместо «и» зачастую имелось ввиду«или», что приводило к

тому, что обе категории социального несоответствия становились

конкурирующими факторами, из которых в итоге один или другой воспринимался

как главный. Однако, таким образом, создавался ложный исторический субъект,

который выбирал между возможностью чувствовать и действовать либо «прежде

Страницы: 1, 2, 3