Япония - древняя цивилизация

практику, которая не связывается с церковной иерархией. Это комплекс

представлений и действий, основанных на предрассудках, суевериях и т. д.

Хотя народные верования отличаются от храмового культа, однако связи здесь

очевидные. Обратимся, например, к древнейшему культу лисицы, которой японцы

поклоняются с незапамятных времен.

Божество в образе лисицы, верили японцы, имело тело и разум человека.

В Японии были построены специальные храмы, в которых собирались люди, якобы

обладающие лисьей натурой. Под ритмичные звуки барабанов и завывания

священников прихожане с “лисьей натурой” впадали в состояние транса. Они

полагали, что это дух лисицы вселяет в них свои силы. Поэтому люди с

“лисьей натурой” считали себя в некотором роде колдунами и провидцами,

предсказывающими будущее.

Издавна в Японии поклонялись и волку. Это животное считалось духом гор

Оками. Люди просили Оками защитить посевы и самих тружеников от различных

напастей. Так, рыбаки до сих пор просят его о ниспослании благоприятного

ветра.

В некоторых районах Японии, особенно на побережье, начиная уже с

древности, местные жители поклонялись черепахе. Рыбаки считали черепаху

(камэ) божеством (ками) моря, от которого зависела их удача. Огромные

черепахи у берегов Японии часто попадались в рыбачьи сети. Рыбаки осторожно

вытаскивали их из сетей, поили сакэ и выпускали обратно в море.

Также в древней Японии существовал своеобразный культ змей и

моллюсков. Вообще-то в настоящее время японцы бестрепетно употребляют их в

пищу, но некоторые виды змей и моллюсков считаются священными до сих пор.

Это таниси, обитатели рек и прудов. Некоторые ученые полагают, что

благоговейное отношение к таниси пришло в Японию из Китая. По преданиям, в

районе Айдзу когда-то стоял храм Вакамия Хатиман, у подножия которого

находились два пруда. Если кто-нибудь ловил таниси в этих прудах, то ночью

во сне слышал голос, требующий ее возвращения. Иногда больные специально

ловили таниси, чтобы услышать ночью голос ками пруда и потребовать для себя

выздоровления в обмен на освобождение таниси. В старых японских медицинских

книгах указывалось, что таниси — хорошее средство от глазных болезней;

существуют, однако, предания и о том, что от глазных болезней вылечивается

только тот, кто не употребляет таниси в пищу.

Есть места в Японии, где до сих пор верят в священную рыбешку окодзэ.

Этой малютке отводилось в древних легендах очень большое место. Она

считалась представительницей ками гор. Охотники заворачивали окодзэ в белую

бумагу и произносили нечто вроде заклинания:

“Окодзэ, если ты пошлешь мне удачу, я разверну тебя и дам увидеть

солнечный свет”. Многие рыбаки вешали у дверей своих хижин сушеную окодзэ в

надежде, что им будет сопутствовать удача, а дом получит защиту от злых

духов. Когда рыбаки попадали в беду, они обещали ками моря принести в дар

окодзэ, если тот смилостивится и спасет их.

Также существовали верования, что удачу и счастье японцу принесет

стрекоза томбо, которая ассоциировалась с храбростью и даже с национальным

духом. Стрекозу воспринимали как воинственное насекомое, поэтому было

принято носить предметы с изображением стрекозы. Этот обычай сохранился и

сейчас; изображение стрекозы можно увидеть на вещах, одежде мальчика. Такое

отношение к стрекозе идет из глубины японской истории, когда Японию

называли “землей стрекозы”. И теперь еще можно встретить в литературе слово

“стрекоза” как синоним Японии.

В древние времена акулу (самэ) в Японии считали существом, наделенным

божественной силой, т. е. ками. Об акуле ходили различные легенды. В одной

из них рассказывается, что однажды акула откусила женщине ногу. Отец

женщины в молитвах просил духов моря отомстить за дочь. Спустя некоторое

время он увидел, как в море большая стая акул преследовала одну хищницу.

Рыбак поймал ее, убил и нашел в желудке ногу дочери.

Рыбаки верили, что акула может помочь избежать несчастья в море и даже

могла вынести утопающего к берегу на своей спине. Считали, что за священной

акулой тянулись косяки рыбы. Если рыбаку посчастливилось встретить ее, он

возвращался с богатым уловом.

Японцы также боготворили краба. Амулет, изготовленный из его высушенного

панциря, по поверьям, защищал от злых духов и болезней. Рассказывали, что

однажды крабы появились в прибрежном районе, где их никто никогда не видел.

Рыбаки поймали их, высушили и повесили на деревья; с тех пор злые духи

стороною обходят эти места. Еще до сих пор живет предание о том, что воины

Тайра, потерпевшие поражение в междоусобной войне с кланом Минато,

погрузились в море и превратились там в крабов. Поэтому в некоторых

сельских районах считается и по сей день, что брюшко краба напоминает

человеческое лицо.

Наряду с почитанием животных в Японии распространилось поклонение

горам, горным источникам, камням, деревьям и т. д. Для крестьянина природа

издавна служила надежным источником жизни, поэтому он и обожествил ее в

своих представлениях. Созерцания отдельных камней, деревьев и т. д.

вызывали у японцев истинное наслаждение. Среди деревьев это, конечно же,

ива.

Японцы боготворили плакучую иву (янаги). Ее изящные тонкие ветки,

колышущиеся под малейшим дуновением ветра, вызывают у них высокие

эстетические чувства. Многие поэты воспевали с древних времен янаги,

художники часто изображали ее на гравюрах и свитках. Все грациозное и

изящное японцы сравнивают с ветвями ивы.

Янаги японцы относили к деревьям, приносящим счастье и удачу. Из ивы

делали палочки для еды, которыми пользовались только в праздник Нового

года.

Изначально огромное влияние на верования, как уже указывалось, оказали

пришедшие в Японию с материка религии. Это можно показать на примере культа

косин.

Косин (год Обезьяны) — название одного из годов старинного

циклического летосчисления, применявшегося в Японии вплоть до 1878 г.

Летосчисление это состоит из повторяющихся 60-летних циклов. Культ косин

связан с даосизмом, принесенным в Японию из Китая. Даосы считали, что в

ночь наступления Нового года косин обитающее в теле каждого человека некое

таинственное существо во время сна покидает его и поднимается в небо, где

докладывает небесному владыке о греховных делах. На основании этого доклада

небесный владыка может лишить человека жизни, поэтому рекомендовалось

проводить ночи косин без сна. В Японии этот обычай получил очень широкое

распространение. Постепенно он вобрал в себя также элементы буддизма и

синтоизма.

В народный пантеон японских божеств сами собой вошли многие божества

из буддийского пантеона. Так, в Японии получил большую популярность

буддийский святой Дзидзо. Во дворе одного из храмов в Токио была возведена

статуя Дзидзо, опутанная соломенными веревками. Это так называемый Сибарарэ

Дзидзо — “связанный Дзидзо”; если у человека похищали какие-то ценности, он

связывал Дзидзо и обещал освободить его при обнаружении пропажи.

Исследователи следующим образом классифицируют древние народные

верования японцев:

. производственные культы (связанные в основном с сельским хозяйством и

рыболовством);

. культы исцеления (обеспечивавшие якобы излечивание от болезней);

. культы покровительства (направленные на защиту от эпидемий и других

бед извне);

. культ — хранитель домашнего очага (оберегавший дом от пожара и

поддерживавший мир в семье);

. культ удачи и процветания (дававший приобретения и блага жизни);

. культ отпугивания злых духов (направленный на избавление от разной

нечисти — чертей, водяных, леших).

Следует особо рассказать о так называемой чайной церемонии (по-японски

тяною). Эта церемония относится к наиболее самобытным, уникальным и

древнейшим искусствам. Она играет существенную роль в духовной и

общественной жизни японцев на протяжении нескольких веков. Тяною — строго

расписанный ритуал, в котором участвует мастер чая — тот, кто заваривает

чай, разливает его, и те, кто присутствует при этом и затем пьет. Первый —

жрец, совершающий чайное действо, вторые - участники действа, приобщающиеся

к нему. У каждого свой стиль поведения, охватывающий и позу при сидении, и

все движения, и выражение лица, и манеру речи. Эстетика тяною, его

утонченный ритуал подчиняется канонам дзэн-буддизма. Согласно легенде, она

берет свое начало из Китая со времен первого патриарха буддизма

Бодхидхармы.

Однажды, гласит легенда, сидя в медитации, Бодхидхарма почувствовал,

что глаза его закрываются и против воли его клонит ко сну. Тогда,

рассердившись на себя, он вырвал свои веки и бросил их на землю. На этом

месте вскоре вырос необычный куст с сочными листьями. Позже ученики

Бодхидхармы стали заваривать эти листья горячей водой — напиток помогал им

сохранить бодрость.

В действительности чайная церемония возникла в Китае задолго до

появления буддизма. Согласно многим источникам, ее ввел Лао-цзы. Именно он

в V в. до н. э., свидетельствуют сказания, предложил ритуал с чашкой

“золотого эликсира”. Этот ритуал процветал в Китае вплоть до монгольского

нашествия. Позже китайцы свели церемонию с “золотым эликсиром” к простому

завариванию подсушенных листьев чайного куста.

В Японии же искусство тяною получило свое логическое завершение.

Буддизм в древней Японии.

Эта религия проникла, как уже отмечалось, в Японию в VI в., когда на

Японские острова начали проникать буддийские монахи. Буддийские священные

книги, написанные на китайском языке, были первыми, появившимися в Японии.

Традиционные формы японизированного буддизма имеют свои некоторые

особенности.

Как уже указывалось, основатель буддизма (Будда) родился в VI в. до

н.э. в княжеском роде Шакиев (Могущественных), его назвали Сиддхартха, а

когда он достиг совершеннолетия, ему дали имя Гаутама. То есть японцы

легенду о Гаутаме принимают полностью. Так же как и то, что отец Гаутамы

держал сына-наследника вдали от мирских дел, возил его на золоченой

колеснице, скрывая от глаз посторонних. Молодой князь не знал забот,

купался в роскоши и не ведал настоящей жизни. Однажды он все же увидел

нищего старика, в другой раз — калеку, в третий покойника и в четвертый —

бродячего отшельника. Увиденное потрясло Гаутаму и переменило его судьбу.

Он отказался от богатого наследства, оставил жену и сына и в 29 лет стал

странствующим аскетом.

Шесть лет Гаутама, согласно японской интерпретации, провел в

скитаниях, живя подаянием. Как-то ночью, сидя под деревом Бо (Бодхи, что

значит “познание”) в глубокой задумчивости, он понял смысл бытия — на него

снизошло просветление. Гаутама познал четыре святые истины: жизнь в своей

основе есть страдание; причиной страдания являются страсти, потребности,

желания людей; чтобы избавиться от страданий, надо пресечь все желания;

сделать это можно только путем ухода от действительности и достижения

“высшего просветления” — нирваны.

С того времени как Гаутама стал Буддой (будда на санскрите означает

“просветленный”, “достигший прозрения”, и японцы также заимствовали это

понятие), его стали именовать Шакья-Муни (святой из рода Шакиев).

Дальнейшую жизнь Будда посвятил проповеди своего учения. Умер он в 80

лет. Последователи, в том числе и в Японии, стали наделять его различными

сверхъестественными способностями: он мог быть невидимым, летать по

воздуху, ходить по воде, держать в руках солнце и луну и т. д. Постепенно

Будда приобрел в представлениях людей и другие божественные качества.

Главным в японизированном буддизме является уход от житейской

действительности. Буддизм проповедует отречение от страстей, провозглашает

тщетность мирских забот, призывает к душевному покою.

Буддисту, как вытекает из канонов, следует бежать из сансары

(материального, чувственного мира), чтобы перейти в мир нирваны. Согласно

учению Будды, сансара — это иллюзорный мир, а нирвана — мир подлинный.

Реальность, как следует из догматов буддизма, это движение специфических

частиц — дхарм. Все в мире образуется из комбинации дхарм. Буддийские

схоласты насчитывают от 70 до 100 разновидностей дхарм. Выделяют также

определенные группы дхарм: дхармы бытия и небытия (то, что рождается и

исчезает, и то, что существует вечно); дхармы волнения и покоя (то, что

подвержено страстности и суете, и то, что стремится к успокоению); дхармы

психических состояний (ощущение благоприятного, неблагоприятного и

безразличного отношения к окружающему); познавательные дхармы (ощущение,

восприятие, представление); дхармы сознания и подсознания (подконтрольные

сознанию абстракции и то, что неподконтрольно сознанию).

Дхармы, согласно буддизму, никогда не исчезают, а лишь соединяются в

различные структуры. В связи с этим и человеческая смерть понимается как

распад одной структуры дхарм и появление другой в образе человека,

животного, насекомого, растения и т. д. Жизнь, по буддизму, это цепь

бесконечных перерождений. Чтобы обеспечить себе “хорошее перерождение”, не

переродиться, скажем, в змею или насекомое, человек должен соблюдать

предписания буддизма. Представление о месте человека в мире изложено в

многочисленных посланиях Будды. Суть их хорошо видна в обращении Будды к

своим ученикам перед смертью.

“Пусть мое учение освещает вам путь жизни! Положитесь на него; не

верьте ничему другому. Будьте сами светом себе. Надейтесь только на себя;

не надейтесь на других. Блюдите свое тело, заботьтесь о чистоте его; не

поддавайтесь искушениям; разве вы не знаете, что искушения принесут вам

страдания? Заботьтесь о душе своей; знайте; что она вечна; разве вы не

убеждены в том, что забвение ее, ваша гордыня и себялюбие принесут вам

неисчислимые страдания? Будьте внимательны ко всему, что окружает вас;

разве вы не видите, что все это извечная “самость”? Разве вы не знаете, что

все это со временем распадется на части и будет развеяно? Не пугайтесь

страданий, следуйте моим заветам и вы избавитесь от них. Делайте все с

душою — и вы будете моими верными учениками.

Друзья мои... Не забывайте, что смерть — это только распадение тела.

Тело нам дали родители. Оно вскормлено пищей, поэтому болезни и смерть

неизбежны. Но вы знаете, что Будда — это не тело, это Просветление. Тело

исчезнет, а мудрость просветления останется навечно. Просветление будет

жить с вами в виде Дхармы. Тот, кто видел мое тело, еще не видел меня. Меня

видел тот, кто познал мое учение. После моей смерти вашим учителем будет

моя Дхарма. Следуйте этой Дхарме — и вы будете верны мне”.

Разумеется, что ранний буддизм несколько отличался от того, который

проник в Японию. Так, в раннем буддизме упор делался не на

мировоззренческие вопросы, а на нормы поведения человека. Эти нормы не

отрицали того, что содержалось в приемлемых для того или иного этноса уже

испытанных кодексах жизни. В результате буддизм быстро завоевал

многочисленных сторонников. Его победное шествие из Индии по Южной и

Восточной Азии началось в III в. до н. э. На рубеже новой эры буддизм

распространился в Китае, в IV в. в Корее и в VI — VII вв. утвердился в

Японии.

Естественно, такая громадная по числу адептов религия не могла

сохранить единство и довольно скоро стала дробиться на секты. Самый

существенный раскол произошел в I в., когда в рамках буддизма определились

два направления: хинаяна и махаяна.

В Японии многие китайские и корейские монахи, принесшие буддизм,

создавали свои секты. Между сектами развернулась борьба на почве доктрин

хинаяны и махаяны. Последняя воспринималась японцами как более приемлемая,

поэтому повсюду стали возникать махаянистские храмы.

Махаяна (букв. — большая колесница) означает в противоположность

хинаяне (букв. — малая колесница) “широкий путь спасения”. По учению

махаяны, спастись может не только монах, как в хинаяне, но всякий, кто

будет соблюдать определенные заповеди и предписания. Будда рассматривается

не как учитель, а как бог. Считается, что было бесчисленное количество

Будд, что следующий Будда сменит ныне существующего через восемь с лишним

миллионов лет. В пантеоне махаяны насчитывается более тысячи Будд, которые

придут к людям в будущем. Еще больше насчитывается бодхисаттв.

Согласно буддийским канонам, бодхисаттва — это просветленный человек,

который отказывается от нирваны, чтобы помочь всем людям достичь

просветления. Бодхисаттвы “сближают” людей с Буддой, приходят к ним на

помощь по их зову. Бодхисаттвам помогают архаты, т. е. святые, которые

достигли познания основополагающих истин бытия и распространяют учение

буддизма среди масс населения.

Количество приверженцев буддизма в конце VI — VII в. н.э. возросло

такими стремительными темпами, что император Камму, опасаясь монашеского

“нашествия”, в 794 г. перенес свою столицу из Нары в уезд Уда.

Разумеется свою дальнейшую и более глубокую трансформацию буддизм в

Японии претерпел значительно позже. Но уже в начале этой трансформации

японский буддизм, сосредоточивая внимание на внутренних проблемах человека,

рекомендовал национальный подход к переживаниям действительности. В отличие

от классического буддизма, проповедующего отказ от желаний, японский

пропагандирует разумное к ним отношение. По канонам японского буддизма,

только нереальные желания являются причиной тревог и беспокойства.

“Просветление” (по-японски сатори) не связано с отказом от прелестей жизни.

Достигнув просветления, как уже следует из практики современных сект,

японец должен наслаждаться жизнью.

Буддизм для японского этноса, таким образом, еще с глубокой древности

был жизнеутверждающей религией.

Конфуцианство в Японии.

Обычно под конфуцианством понимают религиозно-философскую систему,

возникшую в Китае 2500 лет назад. Однако во времена победного

распространения этой системы по различным странам Азии, в том числе и в

Японии, в китайском языке не было отдельного слова для обозначения понятия

“религия”: употребляемый в таких случаях иероглиф "цзяо" (по-японски "ке")

в переводе обозначал и религию, и учение. Именно в таком понимании

конфуцианство восприняли и японцы.

Согласно учению Конфуция, иероглиф "жэнь" состоит из двух смысловых

элементов: “человек” и “два”. Конфуций считал, что человек обладает

врожденным чувством человечности, которое проявляется в общении с другим

человеком. В широком смысле "жэнь" означает совокупность принципов

взаимоотношений: милосердие, сдержанность, скромность, доброта,

сострадание, любовь к людям, альтруизм. Долг, по Конфуцию, означает высший

закон "жэнь", он объединяет сумму моральных обязательств, которые человек

принимает на себя добровольно. В нормах поведения (этикет, обряды,

благопристойность) реализуется чувство долга. Чтобы все это проявлялось во

взаимоотношениях людей без напряжения, люди должны обладать основами

морально-эстетических знаний. Такие знания приобретаются, по Конфуцию,

только посредством усвоения узаконенных установлений, изречений и

подражания. В связи с этим верность в смысле покорности и безоговорочного

следования авторитету должна быть незыблемой. Особый принцип,

пронизывающий, по Конфуцию, все общество, это "сяо" — сыновняя

почтительность, любовь сына к родителям, и прежде всего к отцу.

Как и в традиционном конфуцианстве, японские последователи Конфуция

считают, что, согласно сяо, дети должны не только исполнять волю родителей

и верно служить им, но и всем сердцем любить их. Если человек не любит

родителей, а тем паче не признает своих сыновних обязанностей, он существо

никчемное.

Конфуций учил, что лучше умереть, чем отказаться почитать родителей. Это

положение было воспринято в Японии как нельзя лучше. Кроме того, идеи

конфуцианства были изложены в Японии в особых трактатах, которые усиленно

внедрялись в умы людей. Государство заботилось о распространении идей "сяо"

среди подданных. Это объяснялось тем, что сам принцип включал в свою орбиту

не только взаимоотношения между отцом и сыном, но и обществом в целом:

отношения между императором и министрами, между местными властями и

населением. Сыновняя почтительность (безоговорочное подчинение отцу)

распространялась на всю государственную иерархию, означая подчинение

существующему порядку. Следует указать, что если буддизм можно считать

индивидуально-психологической системой регуляции поведения, то

конфуцианство — морально-этической, на основе которой строится поведение

людей в обществе. Кроме того, господствовавшие в Японии "синто" и буддизм

оказывались значительными препонами на пути идей Конфуция. Поэтому в

древности конфуцианство не завладело широкими кругами населения. Вообще,

конфуцианские памятники были переведены на японский язык только в позднем

средневековье, после чего это учение обрело массовость.

Письменность в древней Японии.

Хотя японский язык построен на той же иероглифической основе, что и

китайский, общность двух языков ограничивается письменностью. Сам же

японский язык, его грамматика и лексика относятся к языкам не

аналитического, как китайский, а агглютинативного строя. Да и генетически

они различны. Японцы не имели исконной японской письменности и свои древние

хроники записывали китайским письмом. Китайские иероглифы не были

приспособлены к фонетическому строю японского языка, что внесло большие

трудности не только в систему письма и чтения, но и в понимание японского

текста. Китайские иероглифы в японском тексте читались на японский лад и

нередко обозначали совсем иные реалии, чем в китайском тексте. Это побудило

японцев обратиться к слоговой азбуке, две фонетические разновидности

которой — хирагана и катакана — объединяются под общим названием кана. С

помощью кана японцы начали записывать слова, для которых не находилось

китайских смысловых иероглифов. Кроме того, кана оказалась удобной для

обозначения служебных глаголов и грамматических частиц. Создалось

уникальное сочетание двух систем письма — иероглифической и фонетической.

[pic]

Использованная литература:

1. Федоров И. А. «Древние цивилизации»

2. Кабанов С. Е. «История древней Японии»

3. «Энциклопедия для детей»

-----------------------

В традиционном японоведении считается, что древнейшую основу населения

Японии составляли айны. Их хозяйство базировалось на охоте, рыболовстве,

лесном и прибрежном собирательстве. На Хоккайдо к айнам примешивались

мигрировавшие туда выходцы с восточного побережья Азиатского материка. На

островах Кюсю и Сикоку и на юге Хонсю айнское население смешивалось и

ассимилировалось с аустронезийскими племенами. Эти данные не противоречат

мнению отдельных ученых о палеолитическом характере некоторых памятников.

Однако они недостаточно обоснованы (находки в провинции Харима и др.).

Страницы: 1, 2