Восстание Спартака

Срок выплаты приближался, но никакой возможности собрать деньги не

предвиделось. И Веттий, боявшийся потерять любимую, пошел на отчаянный шаг.

Он вооружил своих рабов и, подстрекая их к мятежу, сколотил из них банду, а

себя назвал ее царем. Кредитор был убит, и под руководством было уже около

700 человек, которых он обучил боевым приемам и организовал по военному

образцу.

Всадник во главе разбойничьей шайки – это ложилось пятном позора на

всех римлян. Поэтому сенат послал 4400 всадников под руководством Луция

Лукулла. Веттий укрылся со своей 3500 армией на хорошо укрепленной

возвышенности и после незначительного успеха был предан собственным

полководцем. Он покончил жизнь самоубийством.

Второе сицилийское восстание рабов было вызвано также и слабостью

римского правительства, которое оно проявило в отношении противоправных

действий работорговцев и рабовладельцев.

Римский сенат постановил, что отныне ни один из граждан государств –

союзников не может стать рабом в римских провинциях. Наместникам провинций

было приказано освободить всех жертв похищений. Но эдикт был выполнен не до

конца. Буря возмущения прокатилась по всему острову, рассыпая искры мятежа

во всех его областях, так что пожар занялся в самый неблагоприятный для

Римской державы момент.

Первым вспыхнул мятеж на крайнем западе Сицилии, в большом поместье

неподалеку от города Галикии.

Претор Лациний Нерва быстро распознал опасность и немедля осадил лагерь

рабов, но оказался не в состоянии взять его. Тогда претор подослал

предателя. Армия рабов была разгромлена. Так закончился первый акт нового

сицилийского восстания.

Не успели солдаты снять мечи, как пришла весть о том, что поднявшие

мятеж на юго-западе острова 80 рабов римского всадника Публия Клония убили

своего господина. Пока наместник вновь собирал своих солдат, число

восставших возросло до 2000 человек.

Претор выделил отряд в 600 человек и послал его против мятежников,

которые тут же обратили его в бегство, захватив при этом множество оружия.

Через несколько дней армия рабов была уже около 6000.

На народном собрании рабы выбрали царем некого Сальвия, гаруспика

(предсказатель, гадавший по внутренностям жертвенных животных) и флейтиста

на женских празднествах.

Сальвий разделил армию на три части, когда же она воссоединилась ее

количество составляло 20000 бойцов. С такой силой можно было начинать

настоящую войну.

Моргантина, захваченная рабами, все же не пала. И Сальвий повел

психологическую войну. Местных рабов он призывал присоединится к нему. Но

рабовладельцы тоже пообещали рабам свободу. Рабы поверили господам.

Но как повстанцы отошли от стен города претор запретил выполнять

обещание. Дорого обошелся римлянам этот обман, так как большинство

обманутых перешло в стан Сальвия.

Второй отряд мятежников под руководством звездочета.

Как и во время первого восстания, рабы поднялись в другой части

острова, а именно на западе Сицилии, в районе городов Эгесты и Лилибея

(нынешняя Марсела). Во главе их стал киликиец Афинион, смелый человек,

знавший астрономию. Всего лишь за 5 дней он собрал отряд в тысячу человек,

избравший его своим царем. Знаком его высокого звания служила диадема.

В одном из своих указов он объявил, что в звездах он прочитал волю

богов, собирающихся сделать его царем всей Сицилии. Поэтому необходимо

беречь страну и находящихся в ней животных и запасы, как свои собственные.

Когда численность армии рабов возросла до 10000 человек, Афинион

отважился на осаду хорошо укрепленного города Лилибея. Не будучи, однако, в

состоянии сломить сопротивление защитников, он сообщил своим приверженцам,

что звезды сказали ему прекратить осаду.

Но не успели они начать отступление, как на них напали войска,

прибывшие для подавления мятежа. Но в глазах восставших это несчастье стало

еще одним подтверждением умения Афиниона читать волю богов по звездам, так

что они стали восхищаться своим царем больше прежнего.

Царь Трифон (Сальвий) пригласил к себе царя Афиниона. Не желая

ослаблять свои силы борьбой за власть, главы двух армий объединились против

общего врага. Афинион отказался от своих царских притязаний, с тем, чтобы

быть военачальником Трифона.

На Сицилии настало смутное время с присущими ему бесчинствами и

беспорядками. Ни римляне были не в состоянии сломить восставших рабов, ни

рабы – взять штурмом города римлян.

Для прекращения войны вмешался Рим. Сенатом была выслана

семнадцатитысячная армия под руководством Луция Лициния Лукулла. В этой

ситуации царь Трифон считал необходимым защищаться за стенами Триокалы, в

то время как его полководец Афинион предпочитал открытое столкновение с

врагом. В этом споре верх одержал стратег и занял со своей сорокатысячной

армией лагерь у Скиртеи, в полутора километрах от лагеря Лукулла.

После многочисленных мелких стычек оба войска сошлись наконец на поле

сражения, в разгар которого рабы обратились в бегство.

Царь Трифон умер, на его трон вступил Афинион, беспрепятственно

грабивший страну и осаждавший сицилийские города.

В 101 г. Макий Аквилий (избранный консулом), проявив в ожесточенной

битве с рабами личное мужество, убил Афиниона в поединке.

В 100 г. до н.э. второе сицилийское восстание рабов было окончательно

подавлено.

Часть третья

Третий фронт.

Особенно опасным восстание рабов под предводительством Спартака делало

стечение нескольких исключительно неблагоприятных обстоятельств. Во-первых,

его ареной стала область в непосредственной близости от столицы. Во-вторых,

в тот момент Рим не располагал ни крупными военачальниками, ни войсками,

способными быстро подавить недовольных.

Квинт Серторий, сабинский офицер на римской службе, перешел на сторону

испанцев. Он сколотил собственную армию и наносил легионам, посланным

против него, поражение за поражением. В течение восьми лет (с 80 по 72 г.

до н.э.), пока длилась эта Серториева война, он управлял восставшим

царством. Все недовольные положением дел в Риме, перебирались в Испанию,

надеясь оттуда нанести удар по сулланскому режиму и вернуться на родину

победителями. И хотя Серторий в течение вот уже нескольких лет удачно

отражал наступления нескольких римских полководцев, но о победе римлян на

западном фронте и отводе войск оттуда пока что не могло быть и речи.

На востоке также сражалась римская армия, ибо Митридат VI Евпатор, царь

Понтийского царства, начал в 74 г. до н.э. третью войну против Рима,

закончившуюся через 10 лет.

Верховным главнокомандующим восточного фронта сенат назначил консула 74

г. Луция Луккула, возложив на него задачу уничтожить Митридата, опаснейшего

врага Рима в Малой Азии.

Римский флот не мог разделаться с пиратами. В результате блокирования

ими римских прибрежных городов, цена на зерно подскочили так высоко, что в

столице стали поговаривать о голоде. В этой кризисной ситуации Рим должен

был обороняться не только от врагов на востоке и на западе, но и от

восставших рабов в самом сердце Италии.

"Теперь Спартак стал уже великой и грозной силой, но, как

здравомыслящий человек, хорошо понимал, что ему все же не сломить

могущества римлян, и повел свое войско к Альпам, рассчитывая перейти через

горы и, таким образом, дать каждому возможность вернуться домой – иным во

Фракию, других – в Галлию".

Раскол.

Между тем в зимнем лагере восставших возникли противоречия, приведшие

вскоре к открытому расколу, ибо Спартак взялся было за выполнение своего

взлелеянного плана - через Альпы вывести рабов на свободу.

Однако понимание свободы рабами имело мало общего с представлениями

Спартака. Свободу они путали с вседозволенностью. А Рим, центр мировой

державы, они рассматривали как легкую добычу следующего похода.

Всю силу своего убеждения употребил Спартак для того, чтобы изменить

настрой восставших. Многие задумались, но не меньшее число рабов пропустило

это мимо ушей. Еще более упорно стали они требовать вести их на Капитолий.

Армия разделилась на две части. Во главе одной стал Спартак, во главе

"непримиримых" стал Крикс (помощник Спартака).

Открытый раскол в лагере повстанцев наступил именно в тот момент, когда

им бльше всего требовалось единство мысли и действия.

Раскол у Гарганской.

Консулов, которым сенат поручил сделать все для того, чтобы подавить

мятеж, звали Корнелий Лентул Клодиак и Геллий Попликола. Каждый с двумя

легионами выступили консулы весной 72 г.

Римляне собрались вот-вот нанести ответный удар, а раскол в рядах

восставших не прекращался. Спартак, защищенный с запада горной цепью

Апеннин, с 30000 своих приверженцев отправился на север, в то время как

10000 галлов и германцев под предводительством Крикса бросились терзать

Апулию.

Кельто-германская группа дошла до Гарганской горы (нынче Монте-

Гаргано), когда наперерез им выступила армия пропретора Аррия. Хотя Аррию

удалось закрепиться на близлежащих холмах, но лишь наступление ночи спасло

его от полного разгрома.

Когда утром следующего дня орды Криса заняли оставленный римлянами

лагерь и обнаружили там наряду с оружием запасы вина и продовольствия, они

принялись праздновать победу. Необузданная радость царила на трапезе 10000

рабов, когда римские войска неожиданно напали на лагерь. Объятые ужасом они

обратились в бегство. Однако большая часть ушла недалеко – в кровавой резне

погибло две трети кельто-германской армии. Погиб и сам Крикс.

Большая часть из спасшихся галлов и германцев бежала на север, к

Спартаку. Теперь никто не сомневался в правильности решения вождя.

Погребальное жертвоприношение в честь Крикса.

Осторожно двигаясь на север, Спартак прошел почти весь Самний, не

встречая никакого сопротивления. Но положение опасно обострилось на подходе

к границе Этрурии. Пока две римские армии преследовали отряд Крикса, консул

Лектул со своими легионами занимал выжидательную позицию. Разгадав по

направлению движения фракийца его планы, он решил перерезать ему путь и

помешать повстанцам уйти из Италии. Но Лектул не нападал, и двигался все

время впереди рабов в тоже направлении, с тем чтобы выиграть время до

подхода войск Геллия и вместе с ним взять рабов в клещи.

Но Спартак тут же распознал опасность ведения войны на два фронта. Он

должен был упредить противника.

Первым его противником стал консул Лектул, двумя своими легионами

преграждавший ему путь на север. И хотя позиции римлян были более сильными,

Спартак во главе своих войск нанес удар именно по ним, с тем, чтобы

расчистить дорогу к свободе.

Едва обратив противника в бегство, Спартак поспешил на помощь своему

оставленному в лагере отряду, который должен был сдерживать противника с

юга. Он прибыл во время, консул Геллий начал осаду лагеря. И тут Спартак

одержал победу. Рабы же захватили множество пленных и столь необходимое для

них вооружение.

Однако гораздо более болезненным для Рима оказался следующий удар,

нанесенный Спартаком. В честь своего павшего товарища Крикса он приказал

устроить жертвоприношение, достойное римского императора. Все войско

повстанцев было выстроено в полном вооружении, м Спартак держал надгробную

речь. Однако кульминацией погребального празднества стали поединки не на

жизнь, а на смерть наподобие гладиаторских, устроенных у погребального

костра Крикса между 300 или даже 400 римскими пленными.

Поворот.

Разгневавшись на консулов за их неудачи, сенат передал командование

армией пропретору Аррию, поставив перед ним задачу собрать разрозненные

легионы, навести в них порядок, а затем уничтожить мятежников и прекратить

таким образом дальнейшее опустошение Италии. Но как ни старался Аррий,

драгоценное время он все же потерял, а воспользовался им Спартак.

Спартак продолжал путь на север. Он беспрепятственно вторгся в

Цизальтийскую Галлию, где ему попытались преградить путь наместник

"посюсторонней" Галлии Г. Кассий Лонгин и претор Гн. Манлий. Они были

разгромлены.

Однако и этот кошмар затмили новые, еще более страшные известия:

восставшие не уходили, а наступали на Рим.

Наиболее веско звучит предположение о том, что Спартаку свою волю

навязали повстанцы. Ему не удалось уговорить дикие орды, следовать ранее

намеченному плану. Как и в первый год войны, Спартак скрепя сердце сдался

под напором своих приверженцев и подчинился их воле.

Поход на Рим.

Спартак усиленно готовился к походу. Увеличил мобильность своих войск

(сжег ненужные вещи, забил лишний тягловой скот, а также, по сообщению

Аппиана, приказал перебить всех пленных).

Страх и отчаяние воцарилось в городе, когда там стало известно о походе

к его стенах армии рабов. Но Спартак переменил решение, он повел армию в

Южную Италию. Одной из причин этого решения была недостаточная военная

подготовленность его армии. Но также существует и множество других версий.

Определенно известно лишь одно: Спартак прошел мимо Рима и вновь

направился в, так называемую, Великую Грецию. Своей штабной квартирой он

сделал город-порт Фурии.

В середине 72 г. до н.э. успехи и власть фракийца достигли своего

апогея. Численность его армии возросла. Шлейф грабежей, убийств и

разгромных поражений римских легионов тянулся за армией рабов, прошедшей

через всю Италию с юга на север и обратно.

В дело вступает миллионер.

Сенат снял командные полномочия с консулов Лектула и Геллия. Они не

пользовались поддержкой народа, не верившего в их способность окончить

войну рабов.

Однако страх удерживал высокородных римлян от соискательства второго

поста в римском государстве – случай беспрецедентный в истории Рима.

В столь сложной ситуации свою кандидатуру выставил Марк Красс,

"выдающийся среди римлян своим происхождением и богатством", и набрал

подавляющее большинство голосов.

Итак, новым главнокомандующим римской армией стал тот самый Красс,

который в 60 г. до н.э. заключит вместе с Помпеем и Цезарем первый

триумвират. До этого, однако, было еще далеко. Шла осень 72т г. до н.э. И с

этого момента, как римский мультимиллионер стал новым противником

фракийского вождя рабов, начался решающий период в развитии этой войны.

"У него сено на рогах".

Плутарх о Марке Крассе пишет: "Римляне утверждают, что блеск его

многочисленных добродетелей омрачается лишь одним пороком – жаждой наживы".

"Если говорить правду, далеко не делающую ему чести, то большую часть этих

богатств он извлек и пламени пожаров и бедствий войны, использовав

общественные несчастья как средство получения огромнейших барышей".

Конечно, Красс черпал свои богатства и из других источников. В Риме обычным

делом были пожары и разрушения домов под собственной тяжестью. И Красс

использовал их для увеличения своего огромного состояния. Несмотря на это,

сам он жил довольно скромно.

Кроме того, ему принадлежали многочисленные рудники, а также прекрасные

земли вместе с людьми, их обрабатывавшими. Недаром Марк Лициний Красс

считался в то время самым богатым римлянином.

Больших успехов он достиг в ораторском искусстве и в воздействии на

массы. Он готовился к самому незначительному процессу и брался за защиту в

случаях, когда от нее отказывались Помпей, Цезарь или Цицерон. Готовность

прийти на помощь и обходительность, соединенные с дружелюбностью и

простотой, снискали ему всеобщую любовь. Он располагал также большими

познаниями в области истории, и, как говорили, занимался аристотелевой

философией.

Красса крайне огорчало то, что Помпей и Цезарь почитались стоящими выше

него, но к его честолюбию не присоединялось ни вражды, ни ненависти.

"Сила его заключалась в умении угождать, но прежде всего – во внушаемым

им страхе".

Однажды, когда народного трибуна Сициния спросили, почему он постоянно

нападает на должностных лиц и вожаков народа, но не трогает Красса, Сициний

ответил: "У него сено на рогах"!

А дело тут в том, что римляне имели обыкновение навязывать бодливому

быку на рога сено для предостережения.

Ужасная участь десятого по счету.

С присущей ему энергией Красс тут же взялся за дело, и уже через

несколько недель под началом его находилось шесть боеспособных легионов.

Сенат передал ему остатки разгромленной армии обоих консулов.

Т.к. во всех предыдущих неудачных столкновениях с рабами римская армия

показала себя недисциплинированной и ненадежной, то первой заботой Красса

стала беспощадная борьба за восстановление ее былой боеспособности.

Красс разработал двойную стратегию. Сам он закрепился в Пиценской

области, с тем чтобы не допустить противника в Кампанию, а своего легата

Муммия с двумя легионами он выслал вперед, приказав ему приблизиться к

войску мятежников и следовать за ним по пятам, не ввязываясь в бой. Но

Муммий нарушил приказ и бросился в атаку.

Но Спартак был настороже. Он нанес римлянам сокрушительное поражение.

Желая восстановить былую дисциплинированность войск, он обратился к

одному из законов военного времени. Наказанием части солдат Красс желал

напугать всю армию. На заре существования римского государства

провинившегося солдата по приговору военного трибунала выводили на середину

круга, который образовывали его товарищи. После того, как трибун наносил

ему палкой или прутом первый удар, остальные набрасывались на него и били

до тех пор, пока он не падал наземь – чаще всего замертво. Иной раз этому

наказанию подвергались целые воинские подразделения. В зависимости от вины

и численности виновных наказанию подвергался каждый пятый или каждый

двадцатый, но чаще всего каждый десятый человек. Поэтому казнь эта

называлась децимацией (decimus – десятый). Этот древний закон показался

Крассу единственным средством устрашения.

По-разному восприняли это событие. Одни ругали, другие хвалили Красса.

Но наибольшее воздействие эта энергичная мера должна была произвести на

Спартака. Спартак был предупрежден.

Договор с морскими разбойниками.

Желая как можно скорее использовать изменение настроений в армии, Красс

искал решающей встречи. Однако Спартак почувствовал надвигающуюся опасность

и стал отходить на юг, через Луканию к морю.

Как сообщает Аппиан, Красс однажды натолкнулся на отдельный лагерь в

10000 рабов и победил их, причем уничтожено было две трети повстанцев.

После этого Красс бросился на Спартака и вскоре одержал над ним самим

блестящую победу.

Вся предыдущая тактика Спартака говорит о том, что он не стремился

вступать в серьезный бой с Крассом. Теперь перед ним с трех сторон

раскинулось, а единственный сухопутный путь вел на север, и он был

прегражден численно превосходящими повстанцев римскими легионами.

Спартак решил переправиться на остров. По мнению Плутарха, он желал

переправить на Сицилию двухтысячный отряд, чтобы в третий раз взбунтовать

местных рабов, ждавших, как казалось, лишь повода к восстанию. Однако

большинство историков склоняются к тому, что он собирался спасти все свою

армию.

Для переправы на остров Спартак связался с киликийскими пиратами. Ему

удалось связаться с экипажами нескольких кораблей и предложить им свой

план. Он передал им огромную сумму и ценные подарки и заключил с ними

настоящий договор, по которому киликийцы поклялись через несколько дней

вернуться с большим флотом, который и переправит восставших рабов на

Сицилию.

Так они отплыли и больше их никто не видел. Корсары прибрали деньги к

рукам, но обещание свое не выполнили.

Ров от моря до моря.

После этого вероломства разочарованный Спартак отошел от побережья и

закрепился со своей армией в Регии, на крайнем юге Италии.

Красс приблизился к нему, но нападать не решался. У него возник план.

Он собирался захлопнуть западню и спокойно дожидаться, когда голод поставит

восставших на колени.

Поперек перешейка, от одного моря до другого, Красс вырыл ров длиной

300 стадиев, шириной и глубиной 15 футов (т.е. 53 км длиной и 4,5 м

глубиной), "а вдоль всего рва возвел стену, поражавшую своей высотой и

прочностью".

Спартак им в этом не мешал, т.к. считал это дело малосущественным.

Однако, приближалась зима, продовольствия было съедено. Спартак должен был

действовать, не дожидаясь, пока осаждающие докончат свою работу: кроме

того, за спиной рабов мог появиться римский флот. И, приняв крайнее

решение, он бросился вперед. И был побежден.

Спартак приказал связать плоты из бревен, бочек и досок и попытаться

выйти на них в море. Но от этой идеи пришлось отказаться из-за ее

опасности.

Прорыв.

Теперь Спартак попытался вступить в переговоры с Крассом, но был с

презрением отвергнут. Рабам не оставалось ничего иного, как попытаться еще

раз прорвать укрепления римлян.

Но вождь повстанцев решил обезопасить себя от неудач и выждать

благоприятный момент. Постоянными стычками, которыми фракиец беспокоил

осаждавших, он отвлек внимание противника от места, которое предназначалось

для прорыва.

"И однажды, бурной зимней ночью, он быстрым маршем подвел свое войско к

укрепленной линии, засыпал небольшую часть рва землей, хворостом и ветками

и перевел через него третью часть своего войска". Так описывает Плутарх

удачный прорыв римских укреплений. Еще до того как наступило утро и Красс

со своим спешно выстроенным войском смог перекрыть место прорыва, Спартак

был уже по эту сторону рва.

Спартак совершенно неожиданно опять оказался в Лукании.

Новый раскол.

Новый раскол ослабил армию Спартака и усилил Красса. Относительно

конкретного повода для раздора нам ничего не известно. Но очень скоро

раскол обернулся удачей для римлян и бедой для рабов.

Под предводительством Ганника и Каста, избранных вождями, галлы и

германцы вышли из союза и устроили собственный лагерь на берегу Луканского

озера. Как только произошел раскол Красс тут же бросился вдогонку за

германцами.

Поражение рабов казалось неизбежным, когда на помощь пришел Спартак.

Таким образом Спартак еще раз спас раскольников от разгрома. Но они

продолжали упорствовать.

Желая ввести фракийца в заблуждение относительно своих истинных планов,

Красс приказал разбить напротив обоих армий рабов два лагеря – меньший

напротив расположения отделившихся от Спартака галлов и германцев и больший

ввиду самого Спартака.

Ночью перед переходом в наступление сам он с большей частью своих войск

перешел в меньший лагерь, оставив, однако, на старом месте свой шатер.

Кроме того, Красс разделил свою конницу. С помощью одной ее части легат

Квинкций предпринял небольшое нападение на основной лагерь восставших,

которое отвлекло внимание Спартака и связало его силы, а другую ее часть

Красс использовал для того, чтобы выманить галлов из их укреплений.

Действительно значительным представляется сообщение о том, что после

этой битвы Красс захватил 5 римских орлов-знамен легионов, 26 полевых

штандартов и 5 фасиций, т.е. связок прутьев с воткнутыми в них топорами.

Шесть тысяч крестов вдоль Аппиевой дороги.

Прежде чем Спартак осознал, что стал жертвой военной хитрости, Красс

уничтожил отколовшуюся часть рабов во главе с Кастом и Ганником. В начале

71 г. до н.э. Спартак отошел со своими отрядами в горы неподалеку от

Петелии, нынешнего Стронголи, на восточном побережье Калабрии.

Красс приказал легату Квинкцию и Квестору Тремеллию Скрофе следовать по

пятам рабской армии и постоянными нападениями препятствовать ее

организованному отступлению. Когда нападения действительно превратились в

помеху, Спартак развернул свои войска, и так ударил по врагу, что тот

обратился в беспорядочное бегство.

Но как пишет Плутарх: "этот успех и погубил Спартака, вскружил головы

беглым рабам". Дальнейшее отступление теперь они считали позором.

Решающее сражение состоялось, очевидно, весной 71 г. до н.э. в Лукании.

И на этот раз повстанцы бились с присущим им презрением к смерти,

однако, после того как ряды их пришли в беспорядок, началась самая

настоящая резня. Напрасно искали потом на залитом кровью поле его труп –

найти его под горами мертвых тел оказалось невозможным.

Однако еще 6000 рабов попали в плен. Красс приказал распять их для

того, чтобы трупы, несколько месяцев висевшие потом на крестах, служили

доказательством его победы и средством устрашения других рабов.

Тем не менее эта беспрецедентная охота за людьми желаемого успеха не

принесла. Ибо еще один отряд рабов продолжал прочесывать Луканию. Он-то и

лишил миллионера и военачальника в последний момент той награды, которую он

так ждал. Т.к. этот отрд уничтожил Помпей.

Был ли "Интернационал рабов".

Время от времени некоторые исследователи усматривают в восстаниях I и

II вв. до н.э. проявление некоего "Интернационализма рабов", который ставил

своей целью объединение всего пролетариата античного мира в борьбе против

тогдашней буржуазии и построении пролетарского общества.

Свободный пролетариат, распавшийся на нищих крестьян и полуголодных

горожан, никогда серьезно не поддерживал рабов. Хотя многие из них

присоединялись к Спартаку, городской пролетариат продолжал относится к

восстанию враждебно.

Образ жизни в войске Спартака, всегда справедливо делившего всю добычу,

представлял собой типичный военный коммунизм. Планов же относительно

переустройства общества у него, по-видимому, не было.

Судьба рабов после восстания Спартака.

Несмотря на свой размах, спартаковская война не раскрыла глаза римской

аристократии на все значение "рабского вопроса". Но все же стоик Посидоний

усматривал в жестокости отдельных хозяев, проявляемой в отношении

собственных рабов, опасность для общества. Кроме того, было сделано

открытие, что раб тоже обладает душой и поэтому ему нельзя запрещать

принимать участие в религиозных праздниках. Рабам также предоставили право

организовывать объединения, которые возникли повсеместно, причем право это

существовало после того на всем протяжении римской истории, за исключением

коротких периодов запретов. С другой стороны, раб все равно оставался

товаром.

Хотя во время судебного следствия рабов продолжали подвергать пыткам,

ибо римляне придерживались мнения, что иначе от них правды не добиться,

первоначальное совершенно бессердечное отношение с течением времени,

особенно в эпоху Империи, смягчалось.

Эпохальное открытие Сенеки о возможности братства с рабами вполне

сочеталось с повседневной жизнью римских патрициев, и поэтому было принято

как образованными римлянами, так и римским правом. В эпоху ранней Империи

это новое мышление также оказало воздействие на законодательство, потому

что в это время во главе органов управления часто стояли вольноотпущенники,

а среди обычных чиновников также было много вольноотпущенников и рабов.

При Клавдии появился эдикт, объявлявший свободным больного или не

способного к труду раба, изгнанного господином. В эпоху Домициана сенат

запретил кастрацию рабов в коммерческих целях.

Император Адриан запретил хозяевам мучить и убивать рабов по

собственному произволу. У рабовладельца было отнято также право продажи

рабыни своднику, а раба ланисте или в гладиаторскую школу.

Антоний Пий приравнял казнь раба по приказу хозяина к убийству.

Епископ Игнатий Антиохийский уже в III в. н.э. писал следующее: "С

рабами и рабынями не обходись высокомерно".

Истинный успех христианской этики связан с движением против рабства в

XIX в., развернувшимся прежде всего в Северной Америке.

К тому времени Римская империя давно уже прекратила свое существование,

а время Спартаков прошло.

Спартак в политике и литературе.

Вплоть до самого завершения эпохи античности имя фракийского гладиатора

и вождя рабов употреблялось довольно часто.

В литературе имя Спартака возникло лишь в эпоху Просвещения, когда на

пороге Великой французской революции интересы обратились к угнетенным

народным массам.

Спартак стал героем стихов и поэм, музыкальных драм и балетов, и,

конечно же, телефильмов.

Образ античного борца за свободу активно использовался и в политической

пропаганде и агитации. В январе 1916 г. Карл Либкнехт начал публикацию

своих "Спартаковских писем", а в 1917 г. он вместе с Розой Люксембург

создал Союз Спартака.

Страницы: 1, 2, 3, 4