Установление советской власти и формирование большевистского режима в России

находившихся под контролем большевиков, из-за политики продразверстки,

которая велась продовольственными отрядами и комитетами крестьянской

бедноты, созданными в июле, произошло 108 «кулацких бунтов».

Разворачивалась настоящая партизанская война, свидетельствующая о

возобновлении вечного конфликта между двумя общественными силами, на

которые делилась русская нация: деревня повернулась против города, а город

- против деревни. После революции было столько же крестьянских бунтов,

сколько и до Октября.

24 июня 1918 г. ЦК левых эсеров, резко выступавших против

подписания Брест-литовского договора и все больше критиковавших аграрную

политику Ленина, решил «в интересах русской и международной революции...

организовать ряд террористических актов в отношении виднейших

представителей германского империализма».

Это решение не должно было оставаться в тайне, «чтобы в этой

схватке партия не была использована контрреволюционными элементами,

постановлено немедленно приступить... к широкой пропаганде необходимости

твердой, последовательной интернациональной и революционно-социалистической

политики в Советской России». Левые эсеры - неисправимые утописты, верные

последователи политических воззрений Лаврова и Бакунина и террористических

традиций народничества, подготовили покушение на немецкого посла фон

Мирбаха. Он был убит 6 июля левым эсером, сотрудником ВЧК Блюмкиным. После

этого эсеры безуспешно попытались осуществить государственный переворот,

арестовав большевистских руководителей ВЧК Дзержинского и Лациса. Поскольку

не было предварительного плана действий воинских частей, верных эсерам, они

оставались на месте, продолжая охранять ЦК своей партии. Только одному

отряду из 20 человек удалось захватить Центральный телеграф и отправить

несколько телеграмм в провинции, приостанавливающих действие всех приказов,

подписанных Лениным. Эсеры даже не попытались захватить другие

стратегические пункты столицы, и через несколько часов восстание было

подавлено. Большевики отдали приказ о срочном аресте всех эсеровских

руководителей и левоэсеровских депутатов съезда Советов, сессия которого

проходила в Большом театре. Мария Спиридонова была арестована, приговорена

к одному году тюремного заключения, но потом помилована. Большевики не

решились спровоцировать народное негодование чрезмерной строгостью по

отношению к виновным в покушении на Мирбаха, одобренном народом. Большевики

воспользовались восстанием, о котором, по некоторым источникам, Дзержинский

был заранее информирован, и решили избавиться от эсеров в политическом

отношении. Их газеты были запрещены. На заседании съезда Советов было

разрешено остаться лишь тем эсерам, кто согласился «категорически

отказаться от своего участия в событиях 6 и 7 июля». Многие левые эсеры

дезавуировали свой ЦК в надежде остаться в Советах. На практике их участие

в политической жизни свелось к минимуму, и через несколько месяцев эсеров

удалили из всех местных органов.

Силы, оппозиционные большевикам, были очень неоднородны. Они

сражались с большевиками так же, как и между собой.

Левые эсеры не имели ничего общего со сторонниками Савинкова, а

самарский Комуч - с царскими офицерами, собиравшимися свергнуть омское

правительство. Тем не менее летом 1918 г. оппозиционные группы, казалось,

объединились и стали реальной угрозой большевистской власти, под чьим

контролем осталась только территория вокруг Москвы. Украину захватили

немцы. Дон и Кубань - Краснов и Деникин, Ярославль - Савинков. Народная

армия, собранная Комучем, занимала территорию вплоть до Казани, белочехи

перерезали Транссибирскую магистраль. 30 августа террористическая группа

(савинковского толка) убила председателя петроградской ЧК Урицкого, а

правая эсерка Каплан тяжело ранила Ленина. Ко внутренней оппозиции

прибавилась вскоре иностранная интервенция.

«Военный коммунизм»

Учитывая сложность ситуации, большевики в кратчайшие сроки

сформировали армию, создали особый метод управления экономикой, назвав его

«доенным коммунизмом», и установили политическую диктатуру.

В октябре 1917 г. в армии (в основном на фронте) насчитывалось 6,3

млн. человек, 3 млн. находились в тылу. Солдаты больше не хотели воевать.

Принятие Декрета о мире и проведение демобилизации в разгар брест-литовских

переговоров ускорили развал вооруженных сил. Зимой 1918 г... декрет о

создании Красной Армии (28 января 1918 г.) еще оставался на бумаге. У новой

власти фактически не было армии. Для обороны столицы она располагала всего

20 тыс. человек, из них примерно 10 тыс. составляли красногвардейцы.

Поскольку проблема вооруженной защиты власти требовала незамедлительного

решения, перед большевиками встал выбор: либо использовать структуры старой

армии, которую уже начали демобилизовывать, либо ввести обязательную службу

рабочих, расширяя таким образом Красную гвардию и лишая заводы рабочей

силы, либо создавать вооруженные силы нового типа из солдат-добровольцев и

выбранных командиров. В начале 1918 г. был принят последний вариант. Первые

«красные» вооруженные силы состояли из добровольцев, часто набиравшихся при

содействии профсоюзов. Что касается красногвардейцев, близких к заводским

комитетам, то они тоже постепенно вливались в Красную Армию. Вплоть до

осени бои велись подразделениями набранных на скорую руку добровольцев и

красногвардейцами, слабо вооруженными и сражавшимися каждый со своими

врагами: Красная гвардия - с «внутренними партизанами», а добровольцы - с

белочехами и белой армией, относясь с полным презрением к традиционной

воинской науке. Рост оппозиции и начало иностранной интервенции выявили

недостаточность этих сил, и правительство вернулось к старой практике: 9

июня 1918 г. оно объявило об обязательной воинской службе. Численность

армии возросла с 360 тыс. человек в июле 1918 г. до 800 тыс. в ноябре того

же года, а затем до 1,5 млн. в мае 1919 г. и до 5,5 млн. в конце 1920 г.

Тем не менее война была столь непопулярна среди солдат-крестьян (некоторые

из них были призваны в армию еще четыре года назад), что дезертирство

приняло массовый характер. За год их количество достигло примерно 1 млн.

человек. Опыт создания демократической армии с треском провалился. Народный

военный комиссар, председатель Высшего военного совета Троцкий установил

жесткую дисциплину и стал энергично бороться с дезертирством. Он не

остановился даже перед введением системы заложников, когда за дезертира

отвечали члены его семьи.

Кроме проблемы дезертирства, перед большевистским руководством

стояли еще два жизненно важных вопроса: снаряжение и командование новой

армией. Снаряжением занялся всемогущий центральный орган - Совет военной

промышленности (Промвоенсовет), непосредственно подчиненный Совету рабоче-

крестьянской обороны (созданному в ноябре 1918 г.), возглавляемому Лениным

и отвечавшему за координацию действий фронта и тыла. Промвоенсовет

распоряжался всеми военными объектами, где в 1920 г. работала треть всех

рабочих, занятых в промышленности. В 1919 - 1920 гг. Красная Армия была

одновременно основным работодателем и основным потребителем в стране.

Половина всей одежды, обуви, табака, сахара, произведенных в стране, шла на

нужды армии, ее роль в экономике была определяющей. Для того чтобы решить

проблему кадров, по настоянию Троцкого и вопреки возражениям «левых

коммунистов», руководимых Бухариным, пришлось обратиться к специалистам и

офицерам царской армии. Примерно 50 тыс. из них пошли на службу в новую

армию. Чаще всего это были ««окопные» офицеры, так же как и солдаты,

настроенные против кадровых офицеров - цвета белой армии. В каждом

подразделении приказы военспецов должны были быть подписаны политическим

комиссаром, назначенным партией и обязанным следить за исполнением приказов

командования. Случаи предательства были редки. Однако приказом

предусматривалось, что в случае измены офицера ответственный за него

комиссар будет расстрелян. Если осенью 1918 г. военспецы составляли 3/4

командного состава, то к концу гражданской войны их было уже не более 1/3.

За это время десятки тысяч «красных офицеров» вышли из солдат. В новом

обществе, созданном после революции, служба в Красной Армии была одним из

основных способов продвижения по социальной лестнице.

В армии прежде всего учили читать: миллионы неграмотных крестьян

закончили различные курсы, созданные в частях. Там же учили «правильно

думать», усваивая основы новой идеологии. Армия была главным поставщиком

кадров для комсомола, в 1920 г. на треть состоявшего из бывших

военнослужащих. Именно в армии больше всего вступали в партию: осенью 1 9 1

9 г. после проведенной идеологической кампании в партию записались 40 тыс.

человек. Большинство новоиспеченных партийцев затем пополнило кадры

советской администрации, особенно в деревнях и небольших городах. В 1921 г.

около 2/3 председателей сельских Советов были из бывших бойцов Красной

Армии. Они сразу же начинали навязывать своим подчиненным армейский стиль

руководства. Проникновение военных во все сферы культурной, экономической,

социальной и политической жизни страны повлекло за собой «огрубение»

общественных отношений.

«Огрубение» затронуло и экономические отношения. В октябре 1917 г.

после трех с половиной лет войны и восьми месяцев революции экономика

страны находилась в руинах. Из-под контроля большевиков вышли наиболее

богатые районы: Украина, Прибалтика, Поволжье, Западная Сибирь.

Экономические связи между городом и деревней уже давно были прерваны.

Забастовки и локауты предпринимателей довершили разложение экономики,

порожденное войной. Окончательно отказавшись от опыта рабочего

самоуправления, обреченного на провал в условиях экономической катастрофы,

большевики предприняли ряд чрезвычайных мер. Некоторые были поспешными, но

в основном они демонстрировали авторитарный, централистский государственный

подход к экономике. В советской истории совокупность этих мер получила

название «военного коммунизма». В октябре 1921 г. Ленин писал: «В начале

1918... мы сделали ту ошибку, что решили произвести непосредственный

переход к коммунистическому производству и распределению».

Тот «коммунизм», который, по Марксу, должен был быстро привести к

исчезновению государства, наоборот, удивительным образом гипертрофировал

государственный контроль над всеми сферами экономики. После национализации

торгового флота (23 января) и внешней торговли (22 апреля) правительство 28

июня 1918 г. приступило к общей национализации всех предприятий с капиталом

свыше 500 тыс. рублей. Сразу после создания в декабре 1917 г. ВСНХ он

занялся национализацией, но сначала экспроприации проходили беспорядочно,

по инициативе на местах и чаще всего как репрессивная мера против

предпринимателей, пытавшихся сопротивляться злоупотреблениям рабочего

контроля. Декрет от 28 июня был неподготовленной и конъюнктурной мерой, его

приняли в спешке, чтобы уйти от выполнения одного из пунктов Брест-

литовского договора, гласящего, что начиная с 1 июля 1918 г. любое

предприятие, изъятое у подданных Германии, будет возвращено им в том

случае, если это имущество не было уже экспроприировано государством или

местными властями. Такая уловка с национализацией («идущая по заранее

разработанному плану», как было телеграфировано советскому послу в Берлине,

чтобы придать декрету больше убедительности в глазах немцев) позволила

советскому правительству заменить передачу сотен заводов «справедливой

компенсацией». К 1 октября 1919 г. было национализировано 2500 предприятий.

В ноябре 1920 г. вышел декрет, распространивший национализацию на все

«предприятия с числом рабочих более десяти или более пяти, но использующих

механический двигатель», которых оказалось около 37 тыс. Из них 30 тыс. не

фигурировали в основных списках ВСНХ, их национализация не дошла даже до

переписи.

Подобно декрету от 28 июня 1918 г. о национализации постановление

от 13 мая 1918 г., дающее широкие полномочия Народному комиссариату по

продовольствию (Наркомпрод), обычно считается актом, с которого началась

политика «военного коммунизма». В нем государство провозгласило себя

главным распределителем, еще до того, как стало главным производителем. В

экономике, где распределительные связи были подорваны как на уровне средств

производства (резкое ухудшение состояния транспорта, особенно

железнодорожного), так и на уровне причинно-следственных отношений

(отсутствие промышленных товаров не побуждало крестьян сбывать свою

продукцию), жизненно важной проблемой стало обеспечение поставок и

распределение продуктов, в особенности зерна. Перед большевиками встала

дилемма: восстановить подобие рынка в условиях разваливающейся экономики

или прибегнуть к принудительным мерам. Они выбрали второе, так как были

уверены, что усиление классовой борьбы в деревне решит проблему снабжения

продовольствием города и армии. 11 июня 1918 г. были созданы комитеты

крестьянской бедноты (комбеды), которые в период разрыва между большевиками

и левыми эсерами (еще контролировавшими значительное число сельских

(советов) должны были стать «второй властью» и изъять излишки

сельскохозяйственной продукции у зажиточных крестьян. В целях

«стимулирования» бедных крестьян (определенных как «крестьяне, не

использующие наемную рабочую силу и не имеющие излишков») предполагалось,

что часть изымаемых продуктов будет поступать членам этих комитетов. Их

действия должны были поддерживаться частями «продовольственной армии»

(продармия), состоящими из рабочих и большевиков-активистов. В конце июля

1918 г. в продармии было 12 тыс. человек (затем их число увеличилось до 80

тыс.). Из них добрую половину составляли безработные петроградские рабочие,

которых «заманили» приличной зарплатой ( 150 руб.) и в особенности оплатой

натурой пропорционально количеству конфискованных продуктов. После роспуска

этих отрядов в конце гражданской войны многие из участников этой кампании

попали в административный и партийный аппараты, и мало кто из них вернулся

на заводы.

Создание комбедов свидетельствовало о полном незнании большевиками

крестьянской психологии. Они представляли, согласно примитивной

марксистской схеме, что крестьяне были разделены на антагонистические

классы кулаков, середняков, бедняков и батраков. На самом деле крестьянство

прежде всего было едино в противостоянии городу как внешнему миру. Когда

пришло время сдавать «излишки», в полной мере проявились общинный и

уравнительный рефлексы деревенского схода: вместо того чтобы возложить груз

поборов только на зажиточных крестьян, его распределяли более или менее

равномерно, в зависимости от возможностей каждого. От этого пострадала

масса середняков. Возникло общее недовольство: во многих районах вспыхнули

бунты; на «продовольственную армию» устраивались засады - надвигалась

настоящая партизанская война. 16 августа 1918 г. Ленин отправил телеграмму

всем местным властям, где призывал их «прекратить преследовать середняка».

Кампания по продразверстке летом 1918 г. закончилась неудачей: было собрано

всего 13 млн. пудов зерна вместо 144 млн., как было запланировано.

Тем не менее это не помешало властям продолжить политику

продразверстки до весны 1921 г. Декретом от 21 ноября 1918 г.

устанавливалась монополия государства на внутреннюю торговлю. Уже с начала

года многие магазины были «муниципализированы» местными властями, часто по

просьбе граждан, раздраженных до предела недостатком продуктов и ростом

цен, причина которых виделась им в действиях «спекулянтов» и

«перекупщиков». В ноябре 1918 г. комитеты были распущены и поглощены вновь

избранными сельскими Советами. Власти обвинили комбеды в малоэффективности

и нагнетании «напряженности» в крестьянской среде, в то время как новый

режим нуждался в установлении modus vivendi со всем крестьянством,

поскольку оно поставляло большую часть солдат для Красной Армии.

С 1 января 1919 г. беспорядочные поиски излишков были заменены

централизованной и плановой системой продразверстки. Каждые область, уезд,

волость, каждая крестьянская община должны были сдать государству заранее

установленное количество зерна и других продуктов, в зависимости от

предполагаемого урожая (определяемого весьма приблизительно, по данным

предвоенных лет, так как только за эти годы имелась более или менее

правдоподобная статистика). Кроме зерна, сдавались картофель, мед, яйца,

масло, масличные культуры, мясо, сметана, молоко. Каждая крестьянская

община отвечала за свои поставки. И только когда вся деревня их выполняла,

власти выдавали квитанции, дающие право на приобретение промышленных

товаров, причем в количестве намного меньшем, чем требовалось (в конце 1920

г. нужда в промышленных товара» удовлетворялась на 15 - 20%). Ассортимент

ограничивался немногими товарами первой необходимости: ткани, сахар, соль,

спички, табак, стекло, керосин, изредка инструменты. Особенно ощущался

недостаток сельскохозяйственного инвентаря. Что касается оплаты

продразверстки девальвированными деньгами (к 1 октября 1920 г. рубль

потерял 95% своей стоимости по отношению к золотому рублю), то это,

естественно, крестьян не удовлетворяло. На продразверстку и дефицит товаров

крестьяне отреагировали сокращением посевных площадей (на 35 - 60% в

зависимости от района) и возвращением к натуральному хозяйству.

Государство поощряло создание бедняками коллективных хозяйств (в

октябре 1920 г. их было 15 тыс. и они объединяли 800 тыс. крестьян) с

помощью правительственного фонда. Этим коллективным хозяйствам было дано

право продавать государству свои излишки, но они были так слабы

(коллективное хозяйство располагало в среднем 75 десятинами пахотной земли,

обрабатываемой примерно полусотней человек), а их техника так примитивна

(это отчасти объяснялось смехотворными ценами, которые государство

установило на продукцию сельского хозяйства), что эти коллективные

хозяйства не могли произвести значительное количество излишков. Только

некоторые совхозы, организованные на базе бывших поместий, обеспечивали

серьезный вклад в поставки первостепенной важности . (Предназначенные для

армии). К концу 1919 г. в стране насчитывалось всего несколько сотен

совхозов.

Продразверстка, восстановив против себя крестьянство, в то же

время не удовлетворила и горожан. В 1 9 1 9 г. по плану предполагалось

изъять 260 млн. пудов зерна, но с большим трудом было собрано только 100

млн. (38,5%). В 1920 г. план был выполнен всего на 3 4%. Горожан поделили

на пять категорий, от рабочих «горячих профессий» и солдат до иждивенцев,

учитывалось и социальное происхождение. Из-за недостатка продуктов даже

самые обеспеченные получали лишь четверть предусмотренного рациона. На

полфунта хлеба в день, фунт сахара в месяц полфунта жиров и четыре фунта

селедки (такова была в марта 1919 г. норма петроградского рабочего

««горячего цеха») прожить было немыслимо. «Иждивенцы», интеллигенты и

«бывшие» снабжались продуктами в последнюю очередь, а часто и вовсе ничего

не получали. Помимо того, что система обеспечения продовольствием была

несправедливой, она к тому же была чрезвычайно запутанной. В Петрограде

существовало по меньшей мере 33 вида карточек со сроком годности не более

месяца!

В таких условиях расцветал «черный рынок». Правительства тщетно

пыталось законодательно бороться с мешочниками. И» было запрещено

передвигаться на поездах. Местные власти ) силы охраны порядка получили

приказ арестовывать любого человека с «подозрительным» мешком. Весной 1918

г. забастовали рабочие многих петроградских заводов. Они требовали

разрешения на свободный провоз мешков «до полутора пудов» (24 кг). Этот

факт свидетельствовал о том, что не одни крестьяне приезжали тайком

продавать свои излишки, не отставали от них и рабочие, имеющие родных в

деревне. Все были заняты поисками продуктов. Участились самовольные уходы с

работы (1 мае 1 920 г. прогуливали 50% рабочих московских заводов). Рабочие

бросали работу и по мере возможности возвращались в деревню. Правительство

противопоставило этому ряд мер символизировавших «новое мышление»: введение

знаменитых субботников (коммунистических суббот) - «добровольный» труд в

выходные дни, начатый членами партии, а затем ставшие обязательным для

всех. Были приняты такие принудительные меры, как введение трудовой книжки

(июнь 1919 г.) с целью уменьшить текучесть рабочей силы и «всеобщая

трудовая повинность», обязательная для всех граждан от 16 до 50 лет (10

апреля 1919 г.). Самым экстремистским способом вербовки трудящихся было

предложение превратить Красную Армию в «трудовую армию» и милитаризовать

железные дороги. Эта проекты были выдвинуты Троцким и поддержаны Лениным. В

районах, находившихся во время гражданской войны под непосредственным

контролем Троцкого, предпринимались попытка осуществить эти планы: на

Украине были военизированы железные дороги, а любая забастовка

расценивалась как предательство После победы над Колчаком 3-я Уральская

армия стала 15 января 1920 г. Первой Революционной Трудовой армией. В

апреле в Казани была создана Вторая Революционная Трудовая армия.

Результаты оказались удручающими: солдаты-крестьяне была совершенно

неквалифицированной рабочей силой, они спешили вернуться домой и вовсе не

горели желанием работать.

Страницы: 1, 2, 3