Униатство. Брестская церковная уния 1596 года

отцов-иезуитов. Поэтому не удивительно, что к идее унии белорусско-

украинское общество было относительно подготовлено.

Как уже отмечалось, с идеей унии была связана идея церковной, а с ней

и государственной независимости. Как известно, отстаивая свой суверенитет,

ВКЛ противостояло имперским устремлениям, с одной стороны - феодально-

католической Польши, с другой – православно-самодержавной России. В этой

геополитической ситуации ставка делалась не только на военную силу, но и на

дипломатию, религиозно-церковную политику. Определенным кругам в ВКЛ

казалось, что проблему противостояния, давления как с Запада, так и с

Востока можно решить путем глобального церковного компромисса, религиозного

согласия между восточной и западной церковью (К.Острожский и его

окружение). Но этот план оказался утопическим, так как скоро выяснилось,

что Москва ни на какие – ни политические, ни религиозные – компромиссы идти

не хочет. Невозможность компромисса стала очевидной в результате

установления в России самодержавного строя, усиления в ее политике

имперских устремлений. Больше всего напугала общество ВКЛ Ливонская война,

в результате которой значительная часть белорусской территории была

захвачена Московским войском. В 1589 году была создана Московская

патриархия, которая стремилась распространить свою власть и на белорусско-

украинскую православную церковь. Все эти события оказали огромное влияние

на политику ВКЛ, в том числе и политику религиозно-церковную.

Часть 6. Коренной перелом в государственной

политике: курс на локальную

церковную унию.

На протяжении 80-х годов XVI века стало окончательно ясно, что Москва

категорически отвергает всякое церковное содружество. Идея всеобщей

универсальной унии со всей восточной церковью, в том числе и московской,

оказалась неосуществимой. В связи с такими обстоятельствами папской

канцелярией, католической церковью, иезуитами, православным епископатом был

взят курс на локальную унию западной и восточной церквей в пределах Речи

Посполитой. Эту деятельность возглавил луцкий католический бискуп Бернард

Матиевский. Его поддержал в то время брестский судья, а потом епископ, один

из самых талантливых деятелей униатства Ипатий Потей (1541-1613).

В 1588 году в первый раз за 600 лет существования восточно-славянской

православной церкви ВКЛ посетил константинопольский патриарх Иеремия II.

Приехал он не от хорошей жизни, а по необходимости: греческая церковь,

которая находилась под турецкой властью, ощущала большую потребность в

материальной помощи, “ялмужне”, как говорили на Беларуси. Патриарх

поддержал православное братское движение Беларуси и Украины, ограничив

самоволие православных владык.

В 1859 году Иеремия прибыл в Москву, где был встречен с большой помпой

и получил очень богатую “ялмужну”. Под давлением московских бояр и

церковных иерархов Иеремия объявил о создании русского патриаршества.

Первым русским патриархом стал Иов (1589-1605).

Создание московского патриаршества подтолкнуло к деятельности

сторонников унии. В 1589 году с благословления того же Иеремии митрополитом

западной православной церкви становится архимандрит минского Вознесенского

монастыря Михаил Васильевич Рогоза, тайный сторонник унии. Он восстановия

практику созыва церковных соборов, на которых присутствовали миряне. На

одном из таких соборов в Бресте в 1590 году четыре православных епископа -

Луцкий. Львовский, Пинский и Холмский – подписали тайный договор о согласии

на унию. Их поддержал присутствующий на соборе Ипатий Потей – тогда еще

светское лицо.

Однако в антиуниатских православных кругах про это еще не знали.

Проводырями антиуниатской православной партии были Киевский воевода князь

Константин Острожский и Новогрудский воевода Федор Скумин-Тышкевич. Они

стремились укрепить братское движение, которое являлось основным оппонентом

униатов. Так, в 1591-1592 годах они они ходатайствовали перед королем о

выдаче определенных привилеев Львовскому братству, об утверждении уставов

Минского, Брестского, Кричевского, Оршанского и других братств.

Острожский почти до 1595 года не знал о тайных договорах епископов-

униатов и про то, что идею локальной унии поддерживал его соратник Ипатий

Потей. Поэтому в 1593 году он рекомендовал последнего на пост Владимирского

владыки. В том же году он в письме Потею изложил свое понимание церковного

соглашения:

- Соглашение должно быть всеобщим и охватывать московскую

православную церковь, причем православная церковь должна сохранить

свои обряды, храмы, верующих.

- Все – и православные, и католики – должны иметь равные права не

только в церковной, но и в политической жизни.

- Соглашение должны одобрить патриархи – и Константинопольский, и

Московский.

- Объединение должно произойти одновременно с развитием школьного

дела, свободных наук, богословского образования.

Потей как прагматичный политический и церковный деятель не без

основания посчитал его утопией и не ознакомил с ним очередной церковный

собор, который состоялся в 1593 году в Бресте.

До конца 1594 года сторонниками унии уже были (кроме вышеупомянутых

епископов) епископ Полоцкий и витебский Григорий, архимандрит Кобринский

Иона Гоголь, а также митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Михаил

Рогоза. В конце этого года епископами-униатами были выработаны условия

локальной унии – артикулы, которые были представлены сначала митрополиту

Рагозе, а потом королю. Условиями соглашения были:

1) сохранение православных обрядов;

2) нерушимость принадлежащих православным церквей, монастырей и

другой собственности;

3) старый календарь;

4) места в совете для епископов-униатов;

5) защита от власти патриархов;

6) запрет греческим монахам пересекать границы ВКЛ;

7) отмена привилеев, которые были даны братствам;

8) выборы Киевского митрополита епископами с благословления римского

Папы; посвящение избранного епископа Киевским митрополитом;

9) апробация всех этих артикулов универсалом короля на латинском и

белорусско-украинском языках;

10) наделение униатских священников теми же привилеями, которые есть у

католических.

Подписавшие были предупреждены митрополитом, чтобы дело унии пока

оставалось тайной и про нее не знали широкие круги православного

духовенства, а также белорусские и украинские паны и шляхта. В то же время,

дав согласие на унию, Рогоза пишет письмо Новогрудскому воеводе Федору

Скумину-Тышкевичу, криводушно заверяя последнего, что без его одобрения он

никогда не согласится на объединение церквей.

В начале 1595 года епископ Луцкий Кирилл Терлецкий в Кракове тайно

встретился с папским нунцием и католическими бискупами и договорился с ними

об унии. В то же время епископ Львовский Гедеон Балабан собрал в своей

резиденции некоторых православных архимандритов (в их числе был настоятель

Киево-Печерской лавры Никифор Тур) и убедил их дать письменное согласие на

унию. Все это происходило тайно.

В июне 1595 от имени епископов-униатов было направлено Папе Клименту

VIII “Соборное послание”, которое в Рим доставили Ипатий Потей и Кирилл

Терлецкий. Послание содержало условия унии, которые в основном уже были

выработаны епископами в конце 1594 года. Под ним стояли подписи ведущих

православных иерархов Речи Посполитой. В послании епископы соглашались на

объединение церквей на следующих условиях:

1) верить, что Святой Дух исходит от одного начала;

2) сохранить все обряды и церемонии восточной церкви, которые должны

проходить на “нашай мове”;

3) причащение и крещение производить без изменений;

4) не возбуждать споры насчет чистилища, а новый календарь принять с

учетом неизменности празднования Пасхи и других праздников;

5) не принуждать к праздникам и церемониям, которых нет в восточной

церкви;

6) сохранить право священников на брак;

7) разрешить занимать церковные должности людям “русской” греческой

веры;

8) чтобы епископы назначались митрополитом, а не Папой, а митрополит

выбирался епископами, но получал грамоту на митрополию из рук

Папы;

9) митрополит и епископы-униаты должны иметь места в сенате, как и

католические бискупы;

10) обязательно получать декреты об открытии генерального сейма и

провинциальных сеймиков;

11) лишить силы постановления восточных иерархов; запретить исполнять

пастырьские обязанности священникам, не подчиняющимся епископам-

униатам; запретить посещать страну греческим монахам и

священникам;

12) запретить униатским священникам переходить в католичество.

“Соборное послание” свидетельствовало, что, несмотря на значительные

уступки католичеству, униатская церковь стремилась сохранить определенную

национальную православную окраску. В то же время оно показывало, что униаты

отдают себя под власть Римского Папы, что они жестко относятся как к

отечественной, так и к зарубежной православной церкви, что они намереваются

монополизировать духовную жизнь страны, установить церковную цензуру,

отказаться от религиозной толерантности.

Часть 7. Первая волна антиуниатского протеста.

Союз православных с протестантами.

Скоро слухи про унию и ее условия стали доходить до широких кругов

общества, преданных православию священников, шляхты, мещан. За годы

Возрождения, Реформации, развития светской культуры население ВКЛ отвыкло

от диктата епископов, привыкло жить в условиях толерантности, относительной

религиозной свободы и верховенства юридического закона. Унию они восприняли

как посягательство на их право свободного религиозного выбора, духовную

свободу, гражданские права.

90 представителей от киевской, галицкой, волынской и подольской

шляхты, собравшись в Люблине, подали в Трибунальский суд жалобу на

преступный сговор епископов. В Вильне православные священники, мещане и

представители братств обратились к воеводе кальвинисту Криштофу Радзивилу с

просьбой о защите.

Свой голос против унии возвысили Скумин-Тышкевич и Острожский. Потей

приложил большие усилия, чтобы приобщить к делу унии князя Острожского, но

тот оставался непоколебимым и не соглашался на локальную унию. В июне 1595

года Острожский обратился с окружным посланием ко всем православным Речи

Посполитой, в котором убеждал одноверцев оставаться преданными “вере

отцов”. Антиуниатского давления не выдержал львовский епископ Гедеон

Балабан и отказался от унии. Скумин-Тышкевич и Острожский обратились к

королю, требую созыва церковного собора. Но Жигимонт III посчитал его созыв

нецелесообразным.

В этот период устанавливается союз православных с протестантами. В то

время у них были общие политические и религиозные цели, к тому же многие из

них были связаны друг с другом родственными связями. На протестантский

съезд в Таруни Острожский отправил своего посла с секретной письменной

инструкцией, в которой говорилось, что православные и протестанты должны

как можно быстрее объединиться в целях защиты своей религиозной свободы.

Часть 8. Королевский универсал от 24 сентября 1595 года.

Миссия в Рим.

Тем не менее правящие круги были обеспокоены настроением Острожского,

за которым стояла большая общественная и военная сила. В 1595 году на

совете, который созвал король, и на котором присутствовал папский нунций,

мнения разделились: одни (в том числе и нунций) советовали во имя

гражданского мира и спокойствия не торопиться с делом унии, вторые –

действовать решительно. Победили вторые, и епископам Потею и Терлецкому

было прикпзано в скором времени отправиться в Рим к Папе.

24 сентября 1595 года король издал универсал, в котором официально

объявил, что принял решение об унии католической и православной церквей во

имя Речи Посполитой, общего благополучия ее граждан. Королевский универсал

взволновал белорусское общество, но объектом нападок стал не король, а

православный епископат, который был инициатором унии.

В пользу унии епископами, митрополитами и королем приводились

аргументы гуманистического характера. О политическом смысле унии можно было

узнать лишь из конфеденциальных источников, например письма Жигимонта III

Папе от 24 февраля 1596 года. По мысли короля, уния должна охранять

общественное сознание православных Речи Посполитой от влияния московского

православия. В перспективе, считал Жигимонт III к унии надо присоединить и

Московское государство. Он также хотел освободить православных Речи

Посполитой от влияния греческого патриарха, которого он считал тайным

агентом турок. Не трудно заметить, что для короля уния – в первую очередь

акция политическая.

15 ноября 1595 года Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий прибыли в Рим.

Через 6 недель, 23.12.1595, произошла аудиенция у Папы, к которому

обратился с речью Потей. От своего имени и от имени епископов-униатов он

согласился на включение в исповедание веры следующих положений:

- Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына;

- причащение как на пресном, так и на кислом хлебе;

- догмат о чистилище;

- первенство церковной власти Римского Папы;

- согласие со всеми постановлениями Тридентского собора;

- эксклюзивное право церкви объяснять святое писание;

- семь таинств и все католические обряды;

- полезность индульгенции;

- первенство римской церкви над всеми остальными;

- осуждение схизмы и ересей;

- активная пропаганда “истинной веры”.

Климент VIII благословил идею унии и ее создателей. В этот же день был

составлен протокол о церемонии, а в январе 1596 года Папа поставил свою

подпись под документом о церковной унии. Папа внес определенные коррективы

в униатский договор, например он оставил неизменными обряды восточной

церкви, православный символ веры (исхождение Святого Духа только от Отца).

Часть 9. Брестская церковная уния:униатский и православный соборы.

Униатский собор в Бресте, который собрался по указу короля и

митрополита, открылся 6 октября 1596 года. На нем присутствовали папские

послы, представители короля, митрополит, пять из семи епископов,

представители католической церкви, иезуиты, государственные деятели –

воевода Николай Криштов Радзивил, канцлер ВКЛ Лев Сапега и другие духовные

и светские лица. Два епископа – Гедеон Балабан (епископ Львовский) и Михаил

Копысьтенский (епископ Перемышльский) унию не поддержали. Униатский собор

утвердил римский договор Патея и Терлецкого и, таким образом, уния была

принята.

8 октября 1596 года в “соборной грамоте” митрополита Михаила Рогозы и

епископов была изложена основная идея Брестской унии. Коротко ее содержание

в следующем. В христианской церкви должен быть “един господарь и шафар”,

который бы “о порядку и о всем добром всех абмышлял”. Таким хозяином “от

часов апостольских” являлся Папа Римский, “едины потомок Петра святого”.

Это следует из “Соборов и правил святых Отец”, об этом свидетельствуют и

“наши Словенские писма з Греческих з стародавна преложоные”. Этого же

правила придерживались “Царигородские патриархове, от которых и сия страна

Руская веру святую приняла”. Для “спасения своего и стада словесного нам от

Бога врученого” необходимо восстановить церковное единство под патронатом

Римского Папы. Именно с этой миссией направились в Рим Ипатий Потей и

Кирилл Терлецкий, которые получили санкцию римского первосвященника на союз

при условии сохранения “обрядов и церемоний церквей восточных греческих и

Руских”. Этот союз и утвердил Берестейский собор. На соборе были отлучены

от церкви Гедеон Балабан, Михаил Копысьтенский, архимандрит Киево-Печерской

лавры Никифор Тур, 9 архимандритов, 16 протопопов и все остальные

священники, не принявшие унии. Королю была направлена просьба снять с

церковных должностей всех тех, кто отказался присоединиться к унии.

Параллельно с униатским собором открылся православный (на нем

присутствовали также и протестанты). На соборе присутствовали К.Острожский

с сыном, патриаршие экзархи Константинопольский (Никифор) и Александрийский

(Кирилл Лукарис), епископы Балабан, Копысьтенский и другие православные

священники (более 100 человек).

Участники собора пробовали договориться между собой, но тщетно. На

предложение униатов присоединиться к церковному альянсу православными был

дан следующий ответ: мы не против унии с римской церковью, но при условии,

что:

1) к этому союзу присоединится вся восточная церковь;

2) унию благословят восточные патриархи;

3) не будут нарушаться существующие правовые акты;

4) между православными и католиками будут согласованы все

противоречия относительно догм и обрядов.

Не трудно заметить, что это была программа универсальной унии,

предложенная в свое время Острожским.

Православный собор лишил сана всех епископов-униатов. Светская часть

православного собора приняла решение не подчинятьться пастырям-отступникам.

Собор обратился к королю с просьбой санкционировать его решение об

импичменте униатских епископов, а на их место посадить новых, избранных

православными. Ключевыми аргументами были: уния готовилась тайно от народа

группой предателей-архиереев; она противоречит существующим правовым актам

и является посягательством на религиозную свободу; поэтому православные

имеют право сопротивляться ее введению всеми средствами.

Король, как отмечалось, стал целиком на сторону униатов, о чем

свидетельствует его грамота православным священникам и мирянам от 15

декабря 1596 года. Достигнуть компромисса не удалось.

Часть 10. Антиуниатский протест.

Форсирование унии было большой политической ошибкой правительства Речи

Посполитой. Правительство должно было выступить в качестве государственного

посредника между униатами и православными, приложить все усилия к тому,

чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому

после официального введения унии началась общественная конфронтация,

граничащая с гражданской войной. Развернулась острая борьба между

противниками и сторонниками унии, которая шла в трех направлениях:

1) Конституционное или правовое (на сеймах и сеймиках а также путем

обращений, жалоб к королю, аппеляций к судебным организациям).

2) Публицистическое, идеологическое, богословско-философское

(униатские и антиуниатские полемические произведения, трактовка

богословских, религиозно-философских вопросов).

3) Неконституционное или противоправное (стихийные выступления,

действия, нарушающие действующее законодательство, бунты,

погромы).

С формально-юридической точки зрения уния была вроде бы законной, так

как опиралась на официальные церковные и государственные указы. Вместе с

тем эти указы противоречили существующим правовым документам,

многочисленным привилеям, которые были даны православию на протяжении

многовековой истории великокняжеской властью, и главным образом Статуту ВКЛ

1588 года, где свобода всех христианских вероисповеданий была закреплена в

качестве правовой нормы. Поэтому аппеляция по закону к судебным инстанциям

была одним из самых широких способов борьбы антиуниатской оппозиции.

После смерти князя К.К.Острожского (1608), перехода в католичество

значительной части панства, реальной опорой православия становится

казачество. Одним из условий преданности казаков власти РП была свобода

православного вероисповедания. С введением унии и началом политики

дискриминации православия казаки свою борьбу против польского засилья ведут

под флагом защиты православия. Именно казаки были одной из главных сил,

которая вынудила правительство Речи Посполитой в конце 20-х – начале 30-х

годов XVII века пойти на значительные уступки православным.

Опорой антиуниатской оппозиции являлись монастыри. В 1615 году,

например, был основан Богоявленский монастырь, который принадлежал

Киевскому братству, а при нем школа. Среди православных монастырей

выделялись также Свята-Духовский в Вильне, Пачаевская лавра, Киево-

Печерская лавра, которую удалось таки отстоять от униатов, и другие.

Часть 11. Итоги Брестского варианта

церковной унии.

Итак, хоть определенная часть белорусско-украинского общества и

поддержала идею унии, его большинство, в первую очередь православное, ее

отвергла. Несмотря на то, что уния имела довольно существенные и органичные

духовно-культурные корни в жизни белорусского и украинского народов, ее

брестский вариант, который готовился в тайне от широкого общества, имел

ярко выраженную политическую окраску. Он, по существу, предусматривал

исчезновение православия как самостоятельного религиозного вероисповедания

в пределах Речи Посполитой, разрыв традиционных духовно-культурных связей.

Он предусматривал декретивное, административно-командное введение унии,

которое в ситуации отказа большей части общества ее принять превращалось в

принуждение, насилие и чуть не привело к гражданской войне.

Уния ставила одной из своих задач отрыв западного православия от

восточного.Но правительство РП не смогло защитить ни собственность, ни

религиозные права белорусских православных. В результате это привело к

обратному эффекту: те начали искать защиты в России. В итоге уния бросила

западное православие в руки Москвы, заставила многих белорусских и

украинских священников служить интересам московской православной церкви и

российского самодержавия.

Судьба унии, возможно, стала бы более удачной, если бы были соблюдены

два условия. Первое – уния реализовывалась постепенно и добровольно, без

дискриминации и принуждения, в связи с чем этот процесс необходимо было

растянуть на несколько столетий. Второе – униатство должно было стать

вероисповеданием не только демократических пластов, но и белорусских и

украинских магнатов и шляхты, тогда бы оно стало вероисповеданием

национальным.

Часть 12. Судьба униатской церкви

(XVII-XX века).

Как свидетельствуют исследователи, на присоединенных к Российской

империи землях в результате первого раздела Речи Посполитой (1772)

насчитывалось около 100 тысяч католиков, 300 тысяч православных и около 800

тысяч униатов. На первом этапе политика России на новых землях была

довольно толерантной: указами Екатерины II от 1772 года католикам и униатам

была дана “ничем не ограниченная” свобода вероисповедания, при условии, что

они не будут склонять к своей вере православных. На практике эта свобода

ограничивалась, правительство и православные иерархи делали все, чтобы

вернуть униатов к “религии предков”. В результате на протяжении 1781-1783

годов в православие перешло около 200 тысяч униатов.

После второго раздела РП (1793) начинается более решительное

наступление на униатство. По инициативе Екатерины II Синодом была

разработана программа постепенной ликвидации унии. Но основная часть

униатов крепко держалась своего верлисповедания. Тем не менее при Екатерине

II в православие были переведены около 1,5 млн. униатов, но столько же

пожелали остаться в своей вере. При Павле I и Александре I административно-

церковное принуждение в отношении униатов ослабилось.

После восстания 1830-1831 годов, в котором принимали участие католики

и униаты, правительством был взят курс на упразднение униатства как

вероисповедания и присоединение его адептов к православной церкви. 12

февраля 1839 года на униатском соборе в Полоцке под давлением царского

правительства был подписан акт о “добровольном” присоединении униатов к

православной церкви. На его основании Синодом был издан указ “О принятии

греко-униатской церкви в полное и совершенное общение святых православно-

кафолических восточныя церкви и в нераздельный состав церкви

Всероссийской”. Синоидальный акт был одобрен Николаем I. Униатские епархии

были ликвидированы, но переход униатов в православие растянулся до 50-х

годов XIX века.

Несмотря на политику дискриминации, которую проводило царское

правительство и православная церковь, в отношении белорусских униатов,

униатская идея сохранилась в народном сознании. После принятия

правительством декрета о веротерпимости (17 апреля 1905 года) начался

массовый переход православных белорусов, бывших униатов, в католичество.

Февральская революция 1917 года тоже вызвала активизацию униатского

движения. На территории Западной Беларуси начали возникать униатские общины

(в 1932 году тут было 32 униатских прихода). В Западной Беларуси униатские

товарищества являлись носителями белорусского национального самосознания

(при них существовали школы, драмкружки, издавались журналы на белорусском

языке), поэтому польские влисти относились к ним с подозрением и мешали их

деятельности. После объединения Западной Беларуси с БССР униатство перешло

на нелегальное положение, но во время немецкой оккупации вновь было

легализировано. На греко-католическом соборе, который произошел в марте

1946 года в Львове под контролем и охраной органов КГБ, было принято

постановление о ликвидации унии и присоединении униатов к православной

церкви.

С коца 80-х годов XX века в Беларуси началось новое возрождение

униатской церкви. В начале 1996 года в стране насчитывалось 15 униатских

парафий. В том же году был отмечен 400-летний юбилей Брестской церковной

унии. Был создан белорусский организационный комитет по празднованию

годовщины, произошли научные конференции, издан ряд литературных работ.

Вместе с тем время требует новой, фундоментальной разработки проблемы унии

в ее историческом, культурном и религиозно-философском аспектах.

Часть 13. Заключение.

История религиозно-церковной унии на отечественной почве не начиналась со

знаменитого Брестского собора, который произошел в октябре 1596 года. Ее

истоки восходят к XIII – XIV векам, началу создания белорусско-литовско-

украинского государства – Великого Княжества Литовского. Именно в этот

период перед народами ВКЛ и их лидерами встают две глобальные задачи:

укрепление политической и сохранение духовно-культурной независимости. В

свете этих задач и рассматривается насыщенная и драматичная история

отечественной религиозно-церковной жизни.

400-летний драматичный опыт реализации идеи церковной унии много чему учит.

В первую очередь, что нельзя ломать “через колено” веками сложившуюся

историческую жизнь народа, его традиции, ценности; что путь к общественному

согласию нации, государства, человечества лежит через взаимную терпимость,

уважение к иноверству и инакомыслию, через свободный и добровольный выбор.

Список литературы.

1. С.А.Падокшын “Унiя, дзяржаунасць, культура”.

Мн.,1998.

“Белоруссия в эпоху феодализма. Сборник документов и материалов”,

т.1, Мн., 1959.

“З гiсторыi унiяцтва Беларусi (да 400-годдзя Брэсцкай унii)”. Мн., 1996.

“Нарысы гiсторыi Беларусi”. т.1, Мн.,1994-1995.

Страницы: 1, 2