Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Три поколения борцов за свободу: декабристы

Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Три поколения борцов за свободу: декабристы

Нижнедевицкая ШСПОО

Реферат

Тема: «Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Три поколения борцов за

свободу: декабристы.»

Выполнила ученица 9 «Б» класса Холостых Н.

Учитель истории

Лопатина Е.В.

Нижнедевицк 2000 г.

Три поколения борцов за свободу:

декабристы.

1. Прошло 160 лет с того дня, когда «лучшие люди из дворян» [1] -

декабристы – с оружием в руках выступили против самодержавия и

крепостничества и тем положили начало первому этапу русского

революционного движения – дворянской революционности. «В 1825 году, -

писал В.И. Ленин, - Россия впервые увидела революционное движение против

царизма»[2].

Характеризуя самих декабристов и показывая величие их революционного

подвига, В.И. Ленин в работе «Памяти Герцена», написанной в 1912 году,

дословно воспроизводит текст статьи А.И. Герцена «Концы и начала»»: «Это

какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног, воины-

сподвижники, вышедшие сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой

жизни молодое поколение…»[3]

Известно, какое большое внимание уделяет советская историческая наука

разработке декабристской тематики. Создаются работы, освещающие и

отдельные, частные сюжеты движения декабристов, и обобщающие исследования,

продолжается публикация ценнейших документальных материалов и воспоминаний.

Но на ряду с этим остаются еще вопросы, на которые пока нет ясных и четких

ответов. В их числе и важнейший вопрос о ходе событий и их

последовательности в день восстания декабристов на Сенатской площади 14

декабря 1825 года. Ведь именно в этот день ярко проявилось и величие

подвига декабристов, и ограниченность дворянской революционности.

Восстановить развитие событий этого дня непросто. Следственный комитет

нисколько не интересовался этой стороной дела. Недостаточно надежны и точны

в данном плане и воспоминания декабристов, написанные много лет спустя. Но

все же результаты усилий исследователей позволяют с большей или меньшей

точностью выявить хронологическую последовательность событий в этот

исторический день.

К исходу первой четверти XIX века длительный период идеологического и

организационного оформления движения декабристов, цели которого отражали

стоявшие перед Россией того времени основные исторические задачи –

ликвидация крепостного права и самодержавия, - завершился созданием двух

тайных обществ – Южного и Северного. Для выработки общей программы действий

в реализации своих целей и подготовки открытого выступления было принято

решение о созыве съезда обоих обществ в 1826 году. Но ход истории внес свои

коррективы в планы руководителей тайных обществ и принудил их выступить

раньше намечавшихся сроков.

2. 19 ноября 1925 года, во время путешествий по стране, в далеком от

Петербурга Таганроге неожиданно умер император Александр I. Известие об

этом достигло столицы 27 ноября. В тот же день войска принесли присягу на

верность Константину. Церемония прошла спокойно. Это было в порядке

вещей: в глазах общества Константин – законный наследник, в церквах его

поминают с титулом «цесаревич», как старшего, и первым после императора и

императрицы. Но после 27 ноября в столице распространился слух о

завещании Александра I, по которому наследником якобы объявлялся Николай.

Слух этот был не беспочвенным: после заключения морганатического брака с

польской дворянкой Иоанной Грудзинской Константин 14 января 1822 года

официально отрекся от своих прав на престол Российской империи. 2 февраля

того же года специальным рескриптом Александр I принял отречение

Константина, а 16 августа 1823 года последовал царский манифест, которым

права на престол передавались Николаю Павловичу. Все это держалось в

глубокой тайне. Николаю же (как и все царской семье) было хорошо известно

содержание манифеста. Однако воспользоваться предоставленным ему правом

он сразу не смог. Неожиданно воспротивился граф М.А. Милорадович, сказав

Николаю, что гвардия его не любит и признает наследником Константина. Не

прислушаться к словам петербургского генерал-губернатора, которому, как

главнокомандующему, подчинялся весь столичный гарнизон (в том числе и

гвардия), было нельзя. Тем более что Милорадович в частных разговорах как

будто пригрозил: «У меня 60000 штыков в кармане – а с таким оркестром

можно любую музыку заказать». В результате формально с 27 ноября по 14

декабря 1825 года главой государства являлся Константин, которому была

принесена присяга по всей стране. Но он в соответствии с прежним, своим

решением царствовать не желал, хотя и отказа от престола по надлежащей

форме не давал. Сложилась редчайшая ситуация – в течение 17 дней царя в

России фактически не было.

Вот тогда-то, как писал в своем знаменитом «Разборе донесений,

представленного российскому императору Тайной Комиссией в 1826 году»

декабрист М.С. Лунин, членам тайного общества и «пришла мысль, что наступил

час решительный, дающий право изменить образ действий, постоянно

сохраненный в продолжение десяти лет, и прибегнуть к силе оружия. После

многих прений на шумных совещаниях это мнение было утверждено большинством

голосов. Дух тайного союза мгновенно заменился духом восстания». Но эта

благоприятная для выступления ситуация явилась для членов тайного общества

неожиданностью, они не были готовы к такому повороту событий. К.Ф. Рылеев

«был поражен нечаянностью случая» и вынужден признаться: «Это

обстоятельство дает нам явное понятие о нашем бессилии. Я обманулся сам, мы

не имеем установленного плана, никакие меры не приняты, число наличных

членов в Петербурге невелико...». Надо было спешно приступать к организации

подготовки восстания – выработать план, распределить обязанности, выявить

воинские части, на которые можно было бы твердо рассчитывать.

3. Чуть больше двух недель отпустила история руководителям тайного общества

на организацию восстания.

Почти каждодневно идут совещания на квартире Рылеева. Непременные их

участники – сам К.Ф. Рылеев, С.П. Трубецкой, Е.П. Оболенский, И.И. Пущин,

А.А. и Н.А. Бестужевы. Первым практическим шагом этих горячечных споров

было заняться пропагандой среди солдат: в продолжении двух ночей Рылеев и

братья Бестужевы – Николай и Александр – ходили по городу и говорили всем

встречным солдатам, что их обманули, скрыв завещание Александра I, «в

котором дана свобода крестьянам и убавлена до 15 лет солдатская служба».

Эта весть молниеносно облетела столицу. «Нельзя представить, - пишет

Бестужев, - жадности, с которой слушали нас солдаты; нельзя изъяснить

быстроты, с какой разнеслись наши слова по войскам». Однако агитация, так

обнадеживающе сказавшаяся на настроении войск, не была продолжена.

Между тем туманные обстоятельства междуцарствия укрепляли в столице

слухи «насчет наследства». Учитывая сложившееся положение, руководители

тайного общества решили сыграть на этом: «Опорная точка нашего заговора

есть верность присяге Константину и нежелание присягать Николаю». И пока в

войсках живет такое настроение, надо воспользоваться им. И поэтому, стали

действовать, по словам Н. Бестужева, еще «усерднее, приготовляли гвардию,

питали и возбуждали дух неприязни к Николаю, существовавший между

солдатами».

В своем решении незамедлительно выступить заговорщики окончательно

укрепились после того, как уверились в том, что об их намерении стало

известно правительству. «Лучше быть взятыми на площади, - говорил Н.

Бестужев, - нежели на постели. Пусть лучше узнают за что мы погибаем,

нежели будут удивляться, когда мы тайком исчезнем из общества, и никто не

будет знать, где мы и за что пропали».

Но в самый ответственный момент подготовки выступления вдруг

обнаружилось, что лица, занимавшие значительные должности в гвардии и до

того связанные с тайным обществом, отказались от участия в заговоре. Это

бригадный командир С.П. Шипов, командир Семеновского полка, когда-то друг

П.И. Пестеля, по свидетельству М.А. Бестужева, «совершенно преданный» ему,

прежде деятельный член «Союза спасения» и «Союза благоденствия», а также

полковник А.Ф. Мюллер – батальонный командир лейб-гвардии Финского полка,

прямо заявивший, что «не намерен служить орудием и игрушкой других в таком

деле, где голова нетвердо держится на плечах». Других строевых командиров

высокого ранга, способных повести за собой подчиненных им солдат, в

распоряжении тайного общества не было. Члена его в большинстве своем были

люди молодые, никто из них еще не успел подняться выше должности командира

роты. Поэтому они могли повести за собой только свою роту или даже взвод.

Но это не убавило энтузиазма. «Важнее всего – начать борьбу, - считали

декабристы, - Энергичный почин увлечет колеблющихся, увеличит силы». Отсюда

и вторая отправная точка всех последующих действий – расчет на отказ хоты

бы части полков гвардии от принесения новой присяги. Произведенное

разведывание» (главным образом Оболенским и Рылеевым), пишет Трубецкой,

убедило членов тайного общества, что «солдаты не будут согласны дать новую

присягу и что только изустное объявление Константина, что он передает брату

престол, может уверить их в истинном отречении его». Такие обнадеживающие

сведения поступили от Измайловского, Финляндского, Егерского, Лейб-

гренадерского, московского полков, а также из Гвардейского морского

экипажа. Надеялись также, один полк «будет увлечен другим и почти все

соберутся в одну значительную массу». Но все эти расчеты были слишком

приблизительными, что и осознавалось частично самими участниками событий.

А.Е. Розен, например, констатирует: «Наверное (точно. – М.Р.) никто не

знал, сколькими батальонами или ротами, из каких полков можно располагать».

Однако это не останавливало членов тайного общества – все были «готовы

действовать», все были восторженны, все «надеялись на успех». И лишь один

из участников совещаний по трезвой оценке сил и возможностей признался

наедине рассудительному Розену: «Да, мало видов на успех, но все-таки надо,

все-таки надо начать; начало и пример принесут плоды». То был Рылеев,

«единственная мысль, постоянная идея» которого была, восклицает ближайший

его друг и соратник Н. Бестужев, «пробудить в душах своих соотечественников

чувства любви к Отечеству, зажечь желание свободы!».

Здесь необходимо напомнить одно обстоятельство, сильно затруднившее

организацию и осуществление задуманного выступления, - гвардия извещалась о

новой присяге непосредственно перед приведением к ней. На этот мизерный

промежуток времени и могли, пишет М.В. Нечкина, «рассчитывать декабристы

для начала действий. Время, допускавшее начало выступления, было, таким

образом, исключительно коротко. Поэтому оказалось необходимым заранее и

точно знать о моменте второй присяги, чтобы быть в полках до ее

официального объявления и начать агитацию за восстание и вывод войск на

площади сразу после объявления присяги начальством и до самой присяги. Дело

шло в данном случае буквально чуть ли не о минутах, которые только и могли

решить успех начала восстания». Именно по этому было важно установить день

и время присяги.

Организационные совещания продолжались. 12 декабря на квартире Е.П.

Оболенского собрались К.Ф. Рылеев, А.М. Булатов, А.Л. Кожевников, А.Н.

Сутгоф, Д.А. Щепкин-Ростовский, А.И. Одоевский, А.П. Арбузов, И.А.

Анненков, Д.А. Арцыбашев, А.И. Богданов, А.Е. Розен. По свидетельству

последнего, именно тогда было постановлено в день присяги «собраться на

Сенатской площади, вести туда же, сколько возможно будет, войска под

предлогом поддержания прав Константина…. Если главная сила будет на нашей

стороне, то объявить престол упраздненным и ввести немедленно временное

правление». «В случае достаточного числа войск , - писал Розен, - положено

было занять дворец, главные правительственные места, банки и почтамт для

избежания всяких беспорядков». Кому следовало занять все эти учреждения,

какими силами, в каком порядке и т.п. – об этом, видимо речь не шла.

Поэтому Розен и заключал: «Принятые меры к восстанию были не точны и

неопределительны». Но ничто уже не могло поколебать решимости руководителей

восстания действовать.

Рылеев 12 декабря: «Судьба наша решена! К сомнениям нашим теперь,

конечно, прибавятся все препятствия. Но мы начнем. Я уверен, что погибнем,

но пример останется. Принесем жертву для будущей свободы Отечества».

Присяга была назначена на утро 14 декабря. Первым – около полудня 13

декабря – об этом узнал Н. Бестужев. В тот же день к вечеру вождям тайного

общества стало известно о часе собрания Сената для приведения его к присяге

– 7 часов утра. Столь раннее для сенаторов – людей в весьма почтенном

возрасте – время могло быть выбрано потому, что власти были уведомлены – на

сей раз уже из самой столицы – и о готовящемся заговоре и о том, что

сигналом к выступлению будет вторая присяга (доносчиком стал приятель

Оболенского Я.И. Ростовцев).

К вечеру 13 декабря, на последнем совещании членов тайного общества,

сложился окончательный план завтрашних действий. «Шумно и бурливо совещание

накануне 14 декабря в квартире Рылеева, - вспоминал один из его участников

М. Бестужев. Многолюдное собрание было в каком-то лихорадочно-

высоконастроенном состоянии. Тут слышались отчаянные фразы,

неудобоисполнимые предложения и распоряжения, слова без дел…» Как бы

дополняя его, Лунин отмечал, что когда члены тайного общества решились

«прибегнуть к силе оружия», то, «увлеченные внезапными страстями на новое и

для них незнакомое поприще, не могли согласится ни между собой, ни с новыми

ежечасно прибывающими сподвижниками. От сего – несвязность предпринятого

предначертания для военных действий…»

В изложении исследователей план (его элементы нашли отражение в

воспоминаниях и показаниях декабристов) был таков: «…утром 14 декабря

восставшие полки собираются на Сенатской площади и уговорами или силой

оружия принуждают Сенат издать Манифест к русскому народу с объявлением

низложения прежнего правительства, гражданских свобод, значительного

облегчения солдатской службы, созыва Учредительного собрания и назначения

Временного правительства из определенных лиц». Одновременно моряки

Гвардейского экипажа и измайловцы должны были занять Зимний дворец и

арестовать царскую семью, а Финляндский полк и лейб-гренадеры – овладеть

Петропавловской крепостью. Предполагалось захватить также арсенал.

При всех несомненных достоинствах плана следует все же отметить, что

ни один из составных его звеньев не был оформлен в виде четкого приказа, не

были расписаны четкие действия всех членов тайного общества, что именно

каждому следовало делать в день восстания (о некоторых исключениях скажем

далее). Декабрист Д.И. Завалишин впоследствии горько отмечал, что

исполнение плана «далеко не соответствовало его практическому достоинству».

Знакомясь с планом восстания, исследователи задаются вопросом: почему

войска должны были собираться на Сенатской, а , скажем не на дворцовой

площади, почему обращение к народу с манифестом намечалось осуществить

через Сенат, а не непосредственно самим восставшим? Определяя данный пункт

плана, члены тайного общества руководствовались желанием придать «законный»

характер своим действиям и исходили из двух решающих обстоятельств. Во-

первых, именно Сенат являлся тем государственным учреждением, который

своими указами извещал население страны о кончине прежнего царя и о

вступлении на престол нового, назначал присягу и печатал в собственной

типографии «присяжные листы», рассылаемые на места особыми сенатскими

курьерами. Во-вторых, в глазах крестьянства и всего трудового населения

Сенат обладал непререкаемым авторитетом, являясь высшей инстанцией в

решении всех спорных судебных дел. Отсюда намерение организаторов

восстания, с одной стороны, не дать Сенату присягнуть новому императору, и,

с другой – заставить его опубликовать заготовленный ими манифест, которым

объявлялось «уничтожение бывшего правления» и учреждение Временного

правительства, ликвидация крепостного права и «равенство всех сословий

перед законом». Были назначены и люди, которые были должны предложить

Сенату подписать манифест, - Пущин и Рылеев. Следовательно, наиболее

целесообразное место сбора мятежных полков – Сенатская площадь. Таков был

один из главных элементов плана действий 14 декабря.

В реализации плана восстания решающая роль на всех этапах отводилась

военной силе. Солдаты же «идут на восстание, движимые духом недовольства,

доверяя своим начальникам побужденные к началу движения неправильностью

новой присяги». Причем надеялись, что удастся избежать пролития крови,

рассчитывали, что войска не будут стрелять в войска. Вот показания Рылеева

на следствии: «На счет же того мнения, что до кровопролития не дойдет и не

допустят, то повторяю, что не я один думал так, но почти все, случившееся

на совещаниях, ибо полагали, что солдаты не будут стрелять в солдат, а,

напротив еще соединятся с возмутившимися и что тогда посредством силы можно

будут сохранить устройство и порядок». Но, разумеется, это не означало

полного отказа от применения оружия, от «кровопролития». П.Г. Каховский:

«Мы сами сего страшимся, но можем быть к тому вынуждены». И. Пущин: «Решено

стрельбы не начинать, а выжидать выстрелов с противной стороны».

В какой численности мятежные войска, по расчетам декабристов,

требовались для успеха всего предприятия и сколько полков они надеялись

вывести на площадь? Трубецкой на следствии показал, что «надобно несколько

полков… по крайней мере тысяч 6 солдат», и с ним в этом в основном были

согласны и остальные руководители восстания. Правда, в одном из последних

разговоров с Рылеевым Трубецкой считал, что «если будет можно совершенно

надеяться на один полк… и притом еще Морской экипаж (в его выходе очень был

уверен Рылеев. – М.Р.), а в некоторых других полках будет колебание, то

тогда можно зачать, но первым должен быть один из старых коренных

гвардейских полков, потому что к младшим полкам, может быть, не пристанут».

Конкретно руководители восстания надеялись вывести на площадь шесть

названных выше гвардейских частей. Таким образом, рассчитывали на

значительно большее количество войск, чем в действительности оказалось в их

распоряжении 14 декабря.

Хотя, как говорилось выше, план восстания не был продуман и расписан

детально, ибо в своем мнении – «подробности плана действий определяются

обстоятельствами» – Рылеев был не одинок, все же некоторые обязанности были

распределены. Так, предположительно 10 декабря диктатором восстания,

отвечавшим за исполнение плана в целом, был избран Трубецкой (роковое, как

выяснилось впоследствии решение). Оболенский назначался начальником штаба

восстания, непосредственными помощниками диктатора были определены

полковник Булатов и А.И. Якубович. Намечаемый порядок действий мятежных сил

выявляется из показаний А. Бестужева: «Якубовичу с Арбузовым, выведя

экипаж, идти поднимать Измайловский полк и потом спуститься по Вознесенской

на площадь. Пущину вести с ними эскадрон. Брату Николаю и Рылееву находится

при экипаже. Мне поднять Московский полк и идти по Гороховой. Сутгофу

вывести свою роту, а если можно, и другие по льду на мост и на площадь

(Панов повел ошибкою по набережной). Финляндскому полку – через Неву.

Полковник Булатов должен ждать лейб-гренадеров, а князь Трубецкой – все

войска, чтобы ими командовать и там сделать дальнейшие распоряжения».

4. Наступало 14 декабря 1825 года.

Незадолго до полуночи А. Бестужев и Якубович отправились в казармы

Гвардейского экипажа, чтобы, как показал последний, узнать, где они

расположены, «дабы по условию… вывести людей в назначенное место» без

затруднений. До часа ночи Рылеев посетил казармы Финляндского полка в

надежде на то, что ему удастся переубедить Моллера и организовать

выступление возможно большей части финляндцев. Не позже шести часов утра

начальник штаба восстания Оболенский встретился с Рылеевым и, «условившись

о действиях дальнейших», выполняя свои прямые обязанности начальника штаба,

в седьмом часу начинает объезд казарм намеченных к выступлению гвардейских

полков для ознакомления с обстановкой в них.

В 6 часов утра Якубович поехал к А. Бестужеву и около 7 часов в

присутствии Каховского отказался от выполнения ранее взятого на себя

задания – повести Гвардейский экипаж на захват Зимнего дворца, сочтя

«несбыточным» задуманное предприятие и предвидя, что «без крови не

обойдется». Этот отказ стал первым проявлением «хрупкой» (по определению

М.В. Нечкиной) дворянской революционности, столь четко обнаружившейся в

этом восстании. Второй удар по плану был нанесен Каховским, отказавшимся в

то утро исполнить задуманное цареубийство. А. Бестужев тут же ставит об

этом в известность Рылеева.

«Часов в семь, поутру» к Рылееву приехал Трубецкой и с облегчением («я

был рад», - показал он на следствии)узнал об отказе Якубовича возглавить

гвардейских матросов на захват дворца.

Между 7.00 и 7.30 Сенат присягнул Николаю I.

Между 8.00 и 8.30 к Рылееву приехал Н. Бестужев. Здесь он узнал об

измене Якубовича и с «наставлениями» Рылеева был направлен в Гвардейский

морской экипаж.

Около 8 часов к Рылееву заехал И.И. Пущин и сообщил, что конно-

Страницы: 1, 2