Социально-экономическое развитие пореформенной России

Социально-экономическое развитие пореформенной России

Социально-экономическое развитие пореформеной Росcии.

Социально-экономическое развитие пореформенной России отличалось

сложностью и противоречивостью. Ведущим процессом в экономике и социальных

отношениях являлось развитие капитализма: этот факт был признан тогда всеми

направлениями русской общественной и экономической мысли, однако оценка

данного явления (его характера, перспектив и значения) была различной.

Представители народнического направления считали, что капитализм в

России насаждается сверху государством, акцентировали внимание на "язвы

капитализма" (рост имущественного неравенства, засилье кулаков-мироедов,

разорение и пролетаризация деревни) и склонны были видеть в нем

регрессивное явление. Они считали, что у капитализма в России нет будущего.

Представители Марксистского направления, указывая на присущую всем странам

общую закономерность социально-экономических процессов и их объективный

характер, подчеркивали прогрессивность капитализма и преувеличивали степень

его развития в России. Народническая оценка капитализма в России получила

наиболее полное отражение в трудах видного экономиста и социолога В. П.

Воронцова и первого переводчика на русский язык "Капитала" К. Маркса Н. Ф.

Даниельсона, а марксистская — в трудах B. Плеханова, В. И. Ленина,

"легального марксиста" П. Б. Струве (позже отошедшего от марксизма) и ряда

русских экономистов, применявших теоретические положения Маркса в своих

научных трудах. Однако и среди марксистов были разные взгляды на капитализм

в России. Так, в отличие от Струве, восхвалявшего капитализм, Ленин видел в

нем и негативные стороны.

Капиталистические отношения складывались в России, как доказано в

трудах отечественных историков и экономистов, еще задолго до отмены

крепостного права. Однако утверждение капитала как экономической и

социальной системы происходило уже в пореформенное время. Реформы 60—70-х

годов XIX в., в первую очередь крестьянская 1861г., явились важным

условием его более интенсивного развития. Здесь проявилась огромная роль

политического фактора, воздействовавшего на социально-экономические

процессы.

Первые два пореформенных десятилетия относятся к числу переходных,

или, как их называют исследователи (Н. М. Дружинин, П.Г.Рышдзюнский),

"переломных", когда происходила ломка феодальных отношений в сфере

сельского хозяйства, завершался процесс технического перевооружения

промышленности, создавался механизированный транспорт и складывались новые,

характерные для капиталистической страны, социальные слои населения -

пролетариат и промышленная буржуазия.

Утверждение капитализма как господствующей социально - экономической

системы относится к концу XIX — началу XX в. Развитие же его происходило в

условиях, хотя и "модернизированной по существу старой политической системы

— при сохранении самодержавия и сословного строя. Это накладывало

определенный отпечаток на социально-экономические процессы в пореформенной

России, обусловливало их сложность и противоречивость.

§ 1. Изменения в землевладении и землепользовании

Сельское хозяйство в пореформенной России продолжало оставаться

доминирующей частью экономики, а аграрный вопрос являлся главнейшим в

социально-экономической и политической страны.

По данным поземельной переписи 1878—1879 гг., весь земельный фонд

Европейской России составлял 391 млн. десятин. Поскольку статистика в это

число включила свыше 100 млн. десятин неиспользованных казенных земель

Крайнего Севера, то реальный сельскохозяйственный земельный фонд

Европейской России составлял около 281 млн. десятин. Земельный фонд

распределялся на три основные категории: 102 млн. десятин составляли

частновладельчускую землю, 139 млн. — крестьянскую надельную (в том числе

принадлежащую казачеству) и 50 млн. — казенную и удельного ведомства.

Основная часть частновладельческой-земли – 77,4% (79 млн. десятин) —

находилась в руках поместного дворянства, остальной владели церковь и

приобретавшие путем ее покупки купцы, мещане и зажиточные крестьяне. Часть

крестьян, помимо покупки земли на стороне, смогла досрочно выкупить свои

наделы и выйти из общины (таковых к началу XX в. насчитывалось 600 тыс.

дворов).

К концу XIX в. аграрный вопрос в России приобрел особую остроту.

Резко возросло крестьянское малоземелье вследствие естественного прироста

населения деревни, но при сохранении в прежнем размере крестьянского

надельного землепользования. Численность крестьянского населения с 1861 по

1900 гг. увеличилось с 23,6 млн. до 44,2 млн. душ мужского пола, и

вследствие размеры наделов в расчете на 1 душу мужского пола сократилось в

среднем с 5,1 до 2,6 десятины. В деревне создалось "аграрное население",

которое не могли смягчить ни возраставший уход крестьян в город, ни

переселения их на свободные земли окраин России. Особенно страдала от

малоземелья обделенная реформой 1861 г. бывшая помещичья деревня.

В 90-х годах XIX в. крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков

до 37 млн. десятин земли (что составляло 30% к их надельной), расплачиваясь

за нее большей частью отработками (из-за отсутствия необходимых для

денежной аренды средств). Это была аренда "из нужды" — для поддержания

своего хозяйства. Но существовала и предпринимательская аренда, которую

практиковали зажиточные крестьяне с целью производства товарной продукции,

снимая землю за деньги. В аренду сдавались, главным образом помещичьи

земли, но также и крестьянские надельные. Первая называлась "вненадельной",

а вторая — "внутринадельной" арендой. При внутринадельной аренде землю

сдавали, как правило, обедневшие крестьяне, которые свертывали свое

хозяйство и уходили на заработки в город.

Основная тенденция частного землевладения в пореформенной России

заключалась в переходе его от сословности к бессословности — к созданию

буржуазной земельной собственности. Дворянское землевладение сокращалось

вследствие продажи дворянами своих земель представителям других сословий.

Если в 1861 г. в руках дворян находилось 87 млн. десятин земли, а к концу

70-х годов — 79 млн., то к началу XX в. — 52 млн. десятин, т. е. количество

земли уменьшилось на 41%. В связи с этим удельный вес дворянского

землевладения в составе всей частновладельческой земли за пореформенный

период сократился с 80% до 50%, а крестьянского возрос с 5% до 20%.

Однако этот процесс в разные периоды имел свои особенности. Сначала,

в 60-е годы, в числе покупателей дворянских земель преобладали дворяне же,

составляя 52% покупателей. Но уже в 80-х годах их удельный вес в покупках

земли снизился до 33 %. За 1861—1904 гг. дворяне продали 81,4 млн. десятин

земли, но за это же время ими было куплено 45,5 млн. десятин. Таким

образом, помимо перехода дворянской земли в руки других сословий, шла

мобилизация дворянского землевладения внутри этого сословия: укреплялись

помещичьи латифундии за счет сокращения мелких дворянских владений. Однако

к концу XIX в. среди покупщиков дворянской земли стали уже преобладать

купцы, мещане, но более всего крестьяне. Менялся и характер использования

земли, купленной крестьянами. Если раньше она приобреталась большей частью

обществами и товариществами, или же в виде мелких покупок отдельными

домохозяевами для восполнения недостаточных ваделов (в "продовольственных"

целях), то впоследствии стали преобладать покупки уже крупных участков

земли разбогатевшими крестьянами для предпринимательского хозяйства. Среди

них вылепилась категория помещиков-недворян ("чумазых лендлордов") —

владельцев крупных латифундий.

Земля все более втягивалась в торговый оборот. Повысид цены на землю:

за 40 пореформенных лет — в среднем в 5 раз, а в черноземных губерниях — в

10 раз. Несмотря на сокращение дворянского землевладения, его позиции к

началу XX в. оставались еще достаточно прочными. В руках дворян оставались

наиболее ценные, высокодоходные угодья (леса, лучшие пахотные земли и

сенокосы). Отмечено, также, что дворянское землевладение сосредоточивалось

в регионах с более высокими ценами на землю и с более быстрыми темпами их

роста в пореформенное время. Вследствие этого, несмотря на сокращение

дворянского землевладения, ценность дворянских земель к началу XX в.

возросла с 1,25 млрд. руб. до 2,5 млрд., т. е. удвоилась.

В частном землевладении было характерно преобладание латифундий

(размером свыше 500 десятин) — их насчитывалось к началу XX в. до 30 тыс. ;

в них сосредоточивалось 70 млн. десятин земли (44 млн. у дворян и 36 млн. у

недворян), и на 1 владельца приходилось в среднем по 2333 десятины. В то же

время почти столько же (71 млн. десятин) находилось у 10,5 млн. крестьяских

дворов, и на каждый двор приходилось в среднем менее 7 десятин, т. е.

меньше половины необходимого количества земли для или менее сносного

ведения хозяйства. Обострение аграрного вопроса к началу XX в. явилось

важнейшей предпосылкой революции 1905—1907 гг., и передача помещичьих

земель крестьянам стала главным ее требованием.

§ 2. Сельская община в пореформенной России

Крестьянская реформа 1861 г. сохранила сельскую общину. Надельная

земля отводилась, как правило, не подворно, а всей общине, затем каждому

двору в соответствии с количеством в нем ревизских душ выделялся земельный

надел в пользование. В ко XIX в. в составе надельной земли удельный вес

общинного земле- пользования составлял в целом по Европейской России 80%,

при этом в центральных ее губерниях — 96%, в южных — от 80 до 90 % . Лишь в

западных губерниях преобладало подворное землепользование, удельный вес

которого составлял: в Белоруссии — 61.на Левобережной Украине — 67, а на

Правобережной Украине – 86%. Но община существовала и в селениях с

подворным землепользованием с той лишь разницей, что в них отсутствовали

земельные переделы.

Существовало два типа общины: простая, состоявшая одного селения или

его части (если это селение принадлежало нескольким помещикам), и сложная,

состоявшая из нескольких селений. Пореформенное изменение территориального

состава общины выражалось в разделении сложных общин на простые и в

соединенные общин, составлявших части одного селения, в одно сельское

общество. Простые общины могли состоять и из нескольких мелких деревень,

что характерно было для лесистых местностей северных губерний, в которых

существовали многие тысячи деревень с числом дворов по 3-5 каждая. Большие

села (они были обычными в южных степных губерниях) составляли общину-

волость.

Для поземельной общины в связи с изменением состава семей и их

платежеспособности было характерно периодическое перераспределение земли и

связанных с ней податей. Переделялась только пахотная земля; выгоны и

сенокосы оставались в общем пользовании, а усадьбы — в постоянном владении

крестьянского двора. До реформы 1861 г. периодические земельные переделы,

как правило, приурочивались к очередной ревизии, и наделение землей

проводилось по числу "ревизских душ" мужского пола. В пореформенную эпоху

переделы земли проводились через 12—15—18 лет в соответствии с трех-,

четырех- или пятилетним циклом трехпольного севооборота. Нередко переделы

проводились через 24 года, а в 24% общин надельная земля со времени

крестьянской реформы вообще не переделялась.

Общие переделы проводились следующим образом. Вся полевая земля

сначала делилась на участки по их качеству и местоположению, а они, в свою

очередь, распределялись между домохозяевами по числу душ или тягол. Тем

самым создавались большая многополосность и чересполосность крестьянских

наделов, состоявших иногда из 40-50 и даже более узких и длинных полосок.

Разбивка участков на полосы проводилась с помощью веревки, лаптя и других

нехитрых способов, при этом крестьяне добивались поразительно точных

уравнительных результатов.

Наряду с общими переделами все чаще стали практиковаться и частные,

когда часть наделов отбиралась у дворов с "убылыми душами" и передавалась

дворам с увеличившимся составом семей. В соответствии с этим уменьшались

или увеличивались повинности этих семей.

В связи с многополосностью и чересполосностью наделов сохранялся

принудительный севооборот при одинаковом для всех дворов трехпольном

хозяйстве, что консервировало отсталую агротехнику и сковывало

хозяйственную инициативу крестьян. Но несмотря на свои негативные стороны

принудительный севооборот гарантировал крестьянину определенную

хозяйственную стабильность.

В пореформенную эпоху при наделении землей во время переделов стал

применяться уже и критерий состоятельности двора (точнее, его

платежеспособности). Поэтому земельные переделы, как общие, так и частные,

теряли свой уравнительный характер. В общинах с развитыми

неземледельческими промыслами, а также там, где было явное

несоответствие между доходностью земли и размерами платежей за нее,

происходило и принудительное наделение землей. Для обеспечения отбывания

повинностей сохранялась круговая порука – за неисправного плательщика

отвечала вся община. Поэтому за отмену круговой поруки особенно активно

выступала зажиточная часть крестьянства.

Община вмешивалась в семейные отношения крестьяне двора:

наследование, опека, семейные разделы, назначение гл., семьи — "большака",

представлявшего крестьянский двор на сельском сходе и ответственного за

отбывание повинностей. Такое вмешательство диктовалось заботой об

обеспечении платежеспособности крестьянского двора. Вместе с тем община

брала на себя функции "социального обеспечения": призрение малолетних

крестьянских сирот, содержание одиноких калек и престарелых. Широко

npактиковались "помочи": коллективная помощь крестьянам, пострадавшим от

стихийных бедствий, либо при постройке дома, при молотьбе или других

срочных сельскохозяйственных работах. Община оказывала помощь бесплатно или

за одно "угощение". Крестьянская этика не допускала отказа со стороны кого-

либо из членов общины от участия в коллективной помощи односельчанину,

оказавшемуся в тяжелой ситуации.

Таким образом, сельская поземельная община, как низовая ячейка

крестьянской со циальной структуры, выполняла разнообразные хозяйственные,

социальные и фискально-полицейские функции. Народники усматривали в русской

крестьянской общине "особый уклад народной жизни", якобы чуждый

капитализму, даже предохраняющий деревню от капитализма и связанных с ним

социальных бед. В действительности, как показали земско-статистические

обследования, община не предотвращала крестьян от разорения, от закабаления

их кулаками-мироедами.

Новые социально-экономические процессы подтачивали устои общины.

Углублялось имущественное неравенство крестьян-общинников. Немногие кулаки-

мироеды могли держать в кабале всю общину. Разоряющиеся крестьяне

свертывали свое хозяйство, сдавали в аренду свои наделы за бесценок или за

исполнение своих повинностей и уходили в город. Распадались патриархальные

устои крестьянской семьи: участились семейные разделы, падала власть

"большака" в семье. Менялись традиционные общинные порядки: исчезал

институт "совета старейшин", решавший ранее общинные и семейные дела,

зажиточные дворы откупались от натуральных повинностей, которые

перекладывались на бедных. Тем не менее, русская крестьянская община

продолжала сохранять свою устойчивость. Впоследствии, в ходе революций,

деятельность общин была оживлена, и ее социальная роль существенно

возросла.

Функции общины носили сложный и противоречивый характер. С одной

стороны, община выполняла роль демократических организации, товарищеского

или соседского союза, с другой, она была фискально-полицейским инструментом

у государства для выколачивания с крестьян податей и поддержания "порядка"

в деревне. Отсюда давние споры в публицистике и в исследовательской

литературе о характере русской крестьянской общины споры ведутся и до сих

пор.

§ 3. Социальное расслоение пореформенной деревни

Еще в крепостную эпоху в деревне стал возникать небольшой слой

зажиточных, так называемых "капиталистых" (по тогдашней терминологии)

крестьян — ростовщиков, скупщиков, торговцев. Вместе с тем увеличивалось и

число обедневших крестьян. В пореформенный период этот процесс получил свое

дальнейшее развитие. Его зафиксировала земская и правительственная

статистика, об этом заговорили публицистика и художественная литература.

Исследователи, публицисты и писатели народнического направления трактовали

этот процесс как рост простого имущественного неравенства. Авторы,

принадлежавшие к марксистскому направлению, рассматривали этот процесс как

важное социальное явление и показатель утверждения капитализма в деревне.

Среди них первым заявил об этом Плеханов в середине 80-х годов в споре с

народниками. Такой взгляд получил затем развитие в ряде научных

исследований 90-х годов о русской деревне (например, И. А. Гурвича и В. Е.

Посникова).

Наиболее основательно критика народнических взглядов на социальные

изменения в деревне была дана В. И. Лениным в его книге "Развитие

капитализма в России" (1899). Опираясь на данные земской статистики 80—90-х

годов по 23 уездам семи губерний, Ленин сделал такой расчет: 20%

крестьянских дворов составляли зажиточную группу, 30% — среднюю и 50% —

беднейшую. Отсюда он делал вывод о "разложении крестьянства" — его

распадении на "сельскую буржуазию" и на "сельских пролетариев с наделом".

По его расчетам, обе эти "крайние" группы составляли уже подавляющую часть

деревни. В полемике с народниками марксисты, особенно В. И. Ленин,

акцентировали внимание на "успехи" капиталистического развития в деревне.

Впоследствии (после революции 1905—1907 гг.) Ленин внес коррективы в этот

вывод. Подчеркивая, что направление, в котором протекали в конце XIX в.

социальные процессы в русской деревне, им было определено, степень развития

их (особенно социального антагонизма внутри крестьянства), как показал

опыт революции 1905—1907 гг., была преувеличена, к тому же не была учтена

сила крепостнических пережитков в деревне, в первую очередь, давление

помещичьего землевладения, в борьбе за ликвидацию которого проявляли

единство все слои крестьянства.

Следует признать неверной бытовавшую в прежней учебной литературе (и

не только учебной) оценку всего зажиточного слоя крестьян как кулаков, а

бедного как пролетариев. Кулаками следует считать лишь тех, кто вел

предпринимательское, капиталистическое хозяйство, эксплуатируя других

крестьян либо как наемных работников (батраков), либо путем ростовщических

операций. Такие богатые крестьяне-кулаки составляли сравнительно небольшой

слой крестьянства (3 – 4%). Однако сила и влияние их в деревне были

огромны. Иногда кулак мог держать в кабале не только всю деревню, но и

целую округу. Также не все обедневшие крестьяне становились пролетариями. В

своем большинстве они имели соб венное хозяйство, соединяя земледелие с

различного рода промыслами, в том числе и с работой по найму. Но в этой

группе сформировался слой "раскрестьянившихся" дворов, основой существо)

ния которых было уже не собственное земледельческое хозяйство а продажа

своей рабочей силы. Вместе с тем уход на заработки всегда приводил к

"раскрестьяниванию". Более того, отпуск на заработки "лишних" работников из

семьи поддерживал хозяйство двора.

С учетом этих поправок и надлежит трактовать характер и значение

социального расслоения крестьянства, которое безусловно имело место в

русской пореформенной деревне. Однако степень развития этого процесса была

различной в зависимости от региона страны, характера занятий крестьян,

близости к торгово-промышленному центру и т. п. В центрально-промышленных и

южных степных губерниях, в Верхнем и Среднем Поволжье процесс социального

расслоения деревни происходил интенсивнее. Слабее он 6ыл выражен в

центрально-черноземных губерниях и в глухих, ”медвежьих", углах заволжских

и северных губерний.

Социальное расслоение крестьянства являлось, важным условием развития

капиталистического рынка и всего капитализма в целом. Неимущее

крестьянство, терявшее свою хозяйственную самостоятельность, создавало

рынок рабочей силы как для предримательского сельского хозяйства, так и для

крупной капиталистической промышлености. Вместе с тем такой крестьянин,

живший в основном за счет "заработков", приобретавший необходимые предметы

потребления преимущественно на рынке, способствовавший росту спроса на них.

Зажиточная деревенская верхушка, товарное хозяйство которой требовало

применения машин, улучшенных сельскохозяйственных орудий, удобрений и пр.,

способствовала росту спроса на предметы производства. Увеличивая капиталы

за счет эксплуатации наемного труда, а также за счет торгово-ростовщических

операций, богатая деревенская верхушка вкладывала их только в

предпринимательское сельское хозяйство, но и в промышленное производство.

Поскольку крестьянство составляло преобладающую часть населения страны, то

процесс его социального расслоения играл первостепенную роль в формировании

пролетариата и буржуазии.

§ 4. Пореформенное помещичье хозяйство

Пореформенная эпоха характеризуется постепенным переходом помещичьего

хозяйства от барщинной системы к капиталистической. Автор знаменитых "Писем

из деревни" (1872—1887), ученый-химик и смоленский помещик-практик, А. Н.

Страницы: 1, 2, 3