Социально-экономическое развитие казахского общества XVIII-XIX

расширенной общины на водные источники: 4) внеэкономическая собственность

ассоциации общин на территорию, на которой кочевали подведомственные ей

группы скотоводов. Характерной особенностью производственных отношений в

кочевом обществе казахов XVIII — сер. XIX вв. являлась предельная

рассеянность прав собственности среди звеньев социальной организации

(семья, община, ассоциация общин). Практически ни одна из ее структур не

обладала монополией на землю и воду и могла реализовать свои права на них

лишь в момент нахождения кочевников на данной территории.

Вместе с тем следует иметь в виду, что зафиксированные в обычном праве

формы отношений собственности в силу своей нормативной природы, как

правило, отражают лишь внешнюю сторону явлений и не в состоянии дать полное

и объективное представление о сути вещей. В этой ситуации важное значение

приобретает рассмотрение производственных отношений в казахском обществе

через основную л первичную форму собственности — индивидуальную

собственность на скот.

Современными исследованиями выявлена прямая зависимость между общей

обеспеченностью хозяйств скотом и видовым составом стада. В стадах богатых

скотовладельцев очень высокий удельный вес (по сравнению со

среднестатистическим) имели наиболее подвижные виды животных (лошади,

верблюды, овцы), тогда, как доля крупного рогатого скота (коров, быков)

была минимальной. Напротив, бедные хозяйства располагали весьма

значительным количест--^ вом крупного рогатого скота, но имели относительно

небольшое поголовье лошадей, верблюдов и овец. Поэтому вполне закономерно,

что богатые скотовладельцы, имевшие более мобильный состав стада, кочевали

намного быстрее своих малоимущих сородичей и первыми потребляли свежую,

никем не тронутую растительность. В то же время менее обеспеченные семьи

скотоводов были вынуждены идти следом за ними и потреблять только те корма,

которые остались после выпаса хозяйств. В этой связи очевидцы отмечали, что

при переходах на летние кочевки «от сего, кто прежде прибудет, тот и

занимает лучшие кочевья, другие же, опоздав, не находят уже своих выгод»''.

Следовательно, земля в процессе кочевания также вовлекалась в отношения

фактической собственности посредством присвоения лучших кормовых и водных

ресурсов богатыми скотовладельцами, осуществлявшими на практике право

владения земельными угодьями в виде «права первозахвата». При этом

качественно-видовой состав стада, прямо зависевший от имущественной

обеспеченности той или иной семьи, опосредственным путем обусловливал

неравенство индивидов в сфере землепользования и водопользования.

Численность богатых скотовладельцев в казахском обществе была в целом

незначительна, но доля принадлежавшего им скота была достаточно велика.

Исследователь середины XVIII в. И. П. Фальк писал в своих записках, что «у

богатых киргизов считают во владении пять и даже десять тысяч голов коней.

Такие богачи не могут даже знать с точностью своих стад»". Еще большие

цифры о количестве скота у некоторых казахов указывают в своих работах С.

Б. Бронев-ский, А. И. Левшин, В. В. Радлов и другие современники. Из

приведенных ими сведений видно, что для социально-экономического развития

казахского общества в XVIII — сер. XIX вв. были характерны процессы

концентрации скота в руках относительно немногочисленной группы индивидов.

Однако большая часть казахов, по признанию очевидцев, состояла из «людей

бедных, не имевших достаточного скотоводства для пропитания своего»12.

Данная социальная группа кочевого населения по своему социально-

экономическому положению может быть причислена к категории зависимых

производителей. В силу жизненной необходимости малоимущие скотоводы были

вынуждены продавать свою рабочую силу, а поэтому вступали в разные

экономические отношения с богатыми скотовладельцами.

Основной формой эксплуатации в казахском обществе в рассматриваемый

период являлся сам совместный труд имущественно дифференцированных

индивидов в рамках общины. Каждое хозяйство, вступавшее в нее, поочередно

осуществляло выпас общинного стада, независимо от доли скота, которая

находилась в его личной собственности. Разница между равными затратами

труда и частным характером присвоения и потребления продуктов этой

совместной деятельности «составляла величину прибавочного продукта для

одних и норму эксплуатации для других»13.

Использовалась и такая форма эксплуатации, как саун — институт наделения

скотом бедных хозяйств более богатыми хозяйствами. Малоимущие кочевники,

бравшие скот на выпас, ,были обязаны ухаживать за стадом своего

«благодетеля», а в случае гибели последнего, возвратить ранее взятое

количество скота, вместе с приплодом. Однако саунные отношения не получили

в среде казахов широкого

распространения ввиду малочисленности богатых хозяйств, способных давать

скот на выпас.

Вне пределов кочевой общины широко практиковался наем обедневших казахов

в работники к богатым скотовладельцам, русским переселенцам и казакам, на

сезонные работы наборных приисках, соляных промыслах и промышленных

заведениях региона.

Рядовые общинники и богатые скотовладельцы могли существо-рать и

нормально обеспечивать функционирование скотоводческого хозяйстватолько в

процессе активного взаимодействия другсдругом, так как первым альянс с

богатыми кочевниками предоставлял необходимый прожиточный минимум для того,

чтобы есть, пить и воспроизводить себе подобных, а зажиточные индивиды

получали возможность реализовывать свое стремление приумножать и

увеличивать принадлежавшие им стада. Таким образом, оба класса казахского

общества взаимно дополняли друг друга и выступали составными частями

единого социально-экономического комплекса.

§ 3. Социальная стратификация

Процессы общественного разделения труда и социально-экономической

дифференциации казахского общества имели своим продолжением оформление

социальных институтов и градаций, отражавших сложный спектр различных

функций и ролей в структуре общественно полезной деятельности. Социальная

стратификация возникла в процессе субъективного осмысления общественного

разделения труда и социально-экономической структуры как идеальная модель

расстановки разных индивидов, корпораций и слоев в зависимости от

сложностей и значения выполняемых ими социальных функций. При этом

социально-экономическая структура и социальная стратификация казахов часто

не совпадали, а иногда даже приходили в противоречие друг с другом.

Социальный статус человека далеко не всегда определялся его экономическим

благосостоянием, а последнее, в свою очередь, не всегда зависало от его

привилегированного положения.

Характерной особенностью сословного деления казахского общества в период

XVIII — сер. XIX вв. являлась дифференциация индивидов на так называемую

«белую кость» (ак суйек) и «черную кость» (кара суйек). Первый социальный

слой представлял собой закрытую привилегированную корпорацию'индивидов,

непроницаемую извне в силу ее социальной изолированности и высокой

общественной значимости в структуре общественных отношений. К ней

относились два аристократических сословия — торе и кожа.

В отличие от ак суйек сословие-корпоративные группы «черной кости»

являлись открытыми статусами, достижение которых было доступно любому

индивиду в зависимости 6т его личных качеств и имущественного положения. К

ним принадлежали категории биев, тарханов, батыров, старшин (аксакалов).

Однако большая часть казахского населения, определяемая, как свободные

общинники, никак не дифференцировалась по сословным признакам, что отличало

ее от господствующего класса казахов.

Привилегированную элиту кочевого общества составляло аристократическое

сословиеторе (султанов), являвшееся основой «белой кости». Оно объединяло

группу лиц, принадлежавших к старшей ветви Чингизидов — потомков Джучи.

Сословие торе играло огромную роль в общественной и политической жизни

казахов. Из его срезы избиралась верховная власть в лице хана,

осуществлявшего основное руководство политической организацией казахского

общества. Принадлежность к сословию султанов по праву рождения означала

фактическую принадлежность индивида к господствующему классу и

предопределяла его преимущественное право осуществлять регламентацию и

регулирование общественных отношений.

Другую элитарную группу кочевников представляло сословие служителей

мусульманского культа — кожа. Кожа, пользовавшиеся наследственными

привилегиями, играли важную роль в духовной жизни казахского общества.

Политическое влияние кожей в кочевом обществе было незначительным, что во

многом объясняется слабым распространением ислама в степи.

Среди привилегированных социальныхкатегорий «черной кости» чрезвычайно

важное место занимало у казахов сословие биев, осуществлявших функции

судебной власти в кочевых коллективах. Под словом «бий, — указывал Я. П.

Гавердовский, — разуметь должно людей красноречивых, богатых и

оборотливых»14. Привилегированное положение биев в Казахстане определялось

прежде всего большой общественной значимостью функции правового

регулирования, арбитража и посредничества и выражалось в преимущественных

правах в системе имущественных отношений, в частности правом на присвоение

прибавочного продукта в форме одной десятой размера иска (бийлык).

Большой авторитет и политическое влияние в Казахстане в XVIII — сер. XIX

в. имела социальная группа батыров — военных вождей. По определению Е. К.

Мейендорфа, батырами казахи называли «людей храбрых, справедливых и

предприимчивых, во время войны — это наездники»'5. Звание «батыра» никогда

не было наследственным, его приобретали только личными подвигами.

Принадлежность батыров к господствующему классу определялась большой ролью

военно-потестарных структур в казахском обществе в рассматриваемый

исторический период, а следовательно, и той огромной властью и влиянием,

которыми обладали герои — вожди в эпоху военной конфронтации. К середине

XIX в. в связи с относительной стабилизацией военно-политической обстановки

на границах Казахстана этот институт во многом утратил свое значение и

постепенно отошел на задний план.

Определенное место в социальной стратификации казахского общества

принадлежало категории тарханов, лиц, наделенных за разные заслуги

верховной властью, привилегиями, например, при уплате налогов и проч. Во

время централизации общества, оформления государственных структур, военных

столкновений (1-й пол.ХУШ в.) тарханы пользовались правом приобретать те

или иные престижные должностные места в системе управления кочевыми

коллективами. Но в тяготах повседневных будней «тарханские привилегии», как

правило, забывались, а роль этой группы сводилась к минимуму. Наиболее

многочисленную прослойку господствующего класса

казахов представляли старшины, осуществлявшие социально-регулирующие

функции во всех звеньях кочевых общин. «Сии начальники, или князья, —

отмечал И. П. Фальк, — самые богатые, весьма уважаемые и суть оракулы

аймаков, и поэтому хан влиянием его на оные места может много действовать

через их посредства, несмотря на малую их власть» "'. Звание старшины,

нередко обозначаемого в источниках термином «аксакал», у казахов могли

получить лица, обладавшие большим интеллектуальным потенциалом,

разносторонними знаниями и богатым опытом пастьбы скота. В условиях

кочевого скотоводческого хозяйства эти качества неизбежно становились

важнейшим фактором концентрации скота и материальной обеспеченности

индивида. Поэтому закономерно, что именно экономически господствующий

класс, присваивая функции социально-экономического, политического и

судебного регулирования, активно вторгался в сферы идеологии и духовной

культуры. В этой связи султан Т. Сейдалин писал, что «слово «аксакал» имело

силу закона для одноаульцев и приказание его исполнялось беспрекословно,

иначе каждый из них за ослушание своему аксакалу подвергался гневу его и

гонению со стороны своих сородичей»17. Старшины-аксакалы образовывали

фундамент всей социальной стратификации казахского общества, пополняя из

своих рядов другие социальные категории и сословия.

• j

Наряду с разными сословными группами, представлявшими господствующую

часть кочевого общества, и свободными общинниками, в Казахстане

существовали категории зависимого населения — рабы и тюленгуты.

Тюленгутами называли лиц, находившихся на службе у султанского сословия.

Появление этой прослойки было связано с междоусобицами и многолетней

борьбой с джунгарами, обусловившими большой спрос верховной власти и ее

представителей — султанов — на «служилых» людей.

К категории зависимого населения относились также рабы-кулы, которые

набирались из среды пленных россиян, калмыков и иранцев. Однако рабство не

получило широкого распространения у казахов и не выходило за рамки

патриархального домашнего рабства. Рабы использовались главным образом в

личном хозяйстве: по уходу за животными, для обработки посевов, в домашнем

обиходе.

В целом социальная стратификация казахского общества свидетельствует о

том, что в XVIII —сер. XIX вв. диапазон внеэкономических отношений в нем

был весьма незначителен. Специфический характер общественного развития

казахов обусловливал неразвитость многих надстроечных категорий, отсутствие

глубокой специализации в осуществлении социальных, военно-политических и

судебных функций, а в результате этого имел место поверхностный характер

процессов формирования социальных институтов и сословий. *

Социально-политическая организация. Необходимость координации и

регулирования взаимоотношений между разными ассоциациями общин по поводу

землепользования, маршрутов кочевания, межобщинных противоречий и отношений

с соседними государствами и народами определяла в казахском обществе

существование структурной социально-политической организации. Характерной

ее особенностью являлось осуществление различных общественных функций

(социальных, судебных, военно-политических и т. д.) одними и теми же

социальными институтами, что объясняется в первую очередь неразвитостью

элементов надстройки в условиях кочевого общества. При этом каждый тип

общественных отношений обладал известной самостоятельностью, в результате

чего вся структура носила дискретный характер.

Основными звеньями социально-политической организации казахского общества

являлись два типа структур: социальные организмы, в рамках которых

осуществлялось внеэкономическое регулирование и координация общественных

отношений, и структуры, выполняющие военно-политические функции.

функции регулирования системы землепользования, организации выпаса стад,

кочевых маршрутов, пастбищных угодий на уровне межобщинных отношений

сосредоточивались в ассоциации общин. На практике это выражалось в праве

хана, султанов, родоначальников-старейшин регламентировать систему

кочевания.

Другой важной функцией ассоциации общин была глубокая регламентация всего

спектра внеэкономических отношений, в частности арбитраж и контроль,

наказание виновников, разрешение межобщинных противоречий и конфликтов с

другими общностями, органи-згЫ.ия обороны и нападения, в том числе, барымты

и т. д.

! Наряду с данной структурной общностью, интегрирующей разные типы общин в

летний период года и распадающуюся на составляющие ее части в прочие сезоны

кочевого цикла, существовала структурная организация, функции которой

состояли в регулировании военно-политических отношений в среде кочевников и

за ее пределами. Поскольку решение всех возникающих внутри и

внешнеполитических проблем могло осуществляться, как политическими, так и

военными средствами, то обе функции в период конфронтации концентрировались

в одних руках (ханов, султанов или батыров), а в период мирной жизни

дифференцировались.

Структура военно-политической организации казахов строилась в форме

доминирования наиболее мощных в военном и политическом отношении племен над

другими. При этом первые составляли ядро в данной организации. Так, сила и

влияние такого крупного государственного деятеля, как Абылай, основывалась

на могуществе аргынов — крупнейшего племени в составе Среднего жуза; Каип-

хана— на силе кочевников шекты и торткары; Барак-хана — на найманах;

Кенесары Касымова — на кыпчаках и т. д. На этой основе строились

государственные образования — ханства.

Структуры военно-политической организации включали обычно в среднем 10

тыс. человек, и только в годы движения Кенесары Касымова их численность

составляла около 20—25 тыс. человек.

Исключением явились периоды отражения крупномасштабной агрессии со

стороны соседних государств (например, Джунгарии), когда в боевых действиях

участвовало большинство взрослого мужского населения.

Наибольшую роль военно-политическая организация играла на периферии

кочевого мира, где казахи вынуждены были постоянно регулировать свои

отношения с оседло-земледельческими государ

ствами (Россией, Китаем, Среднеазиатскими ханствами). Не случайно именно на

стыке кочевого и оседло-земледельческого миров располагались центры

государственно-политических образований казахов, в частности резиденция

казахских ханов в г. Туркестан.

Напротив, в кочевых ареалах военно-политическая организация имела свой

порог проникновения в глубину общественных отношений, так как процессы

централизации власти входили в противоречие с характером труда и образом

жизни кочевого населения, предполагавшими необходимость организации

производства в небольших по размеру хозяйственных организмах и их

рассредоточенность на всей пастбищной территории.

В силу замкнутости и натурально-потребительной направленности системы

кочевого скотоводческого хозяйства в сферу действия военно-политической

организации вовлекались социальные институты преимущественно на уровне

ассоциации общин, а то же время сами общинные структуры и масса рядовых

скотоводов оставались вне досягаемости этой организации. Вследствие

незначительной укорененности и дифференцированности разных сфер социально-

политического управления, происходило как бы рассеивание власти, что

приводило к децентрализации всего казахского общества и непрочности его

государственных образований. /

Организация ханской власти. Верховная власть в Казахстане

сосредоточивалась в руках хана, который избирался только из династической

линии чингизидов (торе). Ханская власть считалась наследственной. Законными

наследниками хана становились, как правило, его дети, братья и внуки. В

основе механизма наследования лежал принцип меритократии, согласно которому

ханами избира-лисьлица, обладавшие незаурядным умом и реальным политическим

влиянием в обществе. Такое влияние у кочевников имели обычйо предводители

наиболее крупных и сильных племен или союзов племен: аргыны, шекты,

найманы, занимавших почетные места в генеалогической иерархии. Поэтому

носителями верховной власти в Казахстане становились главным образом

представители торе, стоявшие во главе наиболее могущественных племенных

образований. Но в любом случае возведение на ханский престол могло

осуществляться только с согласия съезда казахской знати.

Функции политического регулирования на уровне верховной власти в

казахском обществе выполняли ближайшие родственники хана. Хан определял их

султанами в крупные родоплеменные подразделения, что способствовало

преодолению чрезмерного сепаратизма кочевых коллективов и осуществлению

координации хозяйственной и общественно-политической жизни кочевников. В

этой связи сила и эффективность ханской власти у казахов в значительной

мере определялась тем, насколько прочными были вассальные связи между ханом

и влиятельными султанами.

При хане действовал периодически создаваемый орган, так называемый

ханский совет, не имевший четко регламентированной компетенции в обычном

праве казахов. В зависимости от реального соотношения сил между субъектами

верховной власти и политическим могуществом кочевой знати значение этого

органа в казахском обществе могло меняться.

Ханский совет состоял из султанов, влиятельных биев ибатыров всех жузов,

которые сообща обсуждали и решали как текущие вопросы экономической и

политической жизни казахов, так и могли принимать решения по наиболее

важным проблемам внутренней и внешней политики государства.

С середины XVIII в. система ханской власти в Казахстане подверглась

сильному воздействию политических институтов Российского государства,

которые являлись наиболее активными (но не единственными) среди всего

комплекса факторов, влиявшихнадестаби-лизацию потестарно-политической

организации казахского социума. В поисках социальной опоры в кочевом

обществе российская административно-политическая система абсорбировала

отдельные звенья социально-политической структуры казахов, законодательно

наделяла их властью, усиливаемой военно-политическими силами для исполнения

новых функций применительно к целям и задачам Российской империи в

казахстанском регионе. В результате этого традиционные политические

институты кочевого общества, т. е. султаны, ханская власть, постепенно

утрачивали самостоятельную интеграти&ную роль на уровне вертикальных

социальных связей, обеспечивающихдинамическое равновесие хозяйственного , и

общественного развития общества, и тем самым теряли свое место в структуре

данного социума.

В 20—40-х гг. XIX в. органы Западно-Сибирской и Оренбургской администрации

произвели территориально-административное разделение подведомственных им

территорий, населенных казахами, и i организовали в них средние и низовые

звенья управления, получившие своеобразные формы.

i Созданные русской властью новые юридические институты султанов

правителей, волостных управителей, аульных старшин уже не поддавались

естественным саморегулирующим механизмам казахского общества, но в то же

время во многом еще не поддавались Контролирующим и регулирующим функциям

российских законов. Это порождало кризисные явления в социальном организме

кочевого общества и вызывало вслед за этим естественное чувство

ущемленности со стороны разных социальных слоев.

В то же время осуществление административной реформы в казахских землях

позволило царским чиновникам более активно и целенаправленно воздействовать

на политические изменения внутри кочевого социума и тем самым положило

начало процессу постепенной политико-экономической абсорбции социальных

институтов казахского общества Российским государством.

Страницы: 1, 2