Республиканская партия в Риме в 44-42 гг. до н.э.

Республиканская партия в Риме в 44-42 гг. до н.э.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

САРАТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО

Кафедра истории древнего

мира

Республиканская партия в Риме в 44-42 гг. до н.э.

Курсовая работа студентки

I курса исторического факультета

114 группы

Плющевой Д.В.

Саратов 2003

Содержание

|Введение |3 |

|Глава I. Заговор против Цезаря и его последствия |5 |

|§1. Антицезарианский заговор | |

|§2. Капитолийское заточение. Возвращение республиканцами права |7 |

|заседания в сенате | |

|§3. Борьба Марка Антония за полное преобладание над республиканцами|13 |

|Глава II. Цицерон против Марка Антония |16 |

|§1. Назревание открытого конфликта | |

|§2. Ораторское искусство Цицерона в борьбе против Марка Антония. |18 |

|Филиппики. Мутинская война | |

|Глава III. Поражение римской республиканской партии |24 |

|§1. Консолидация антиреспубликанских сил | |

|§2. Проскрипции второго триумвирата |26 |

|§3. Последняя армия римской республики |28 |

|Заключение |31 |

|Список использованной литературы |32 |

Введение

Наиболее интересными моментами в истории являются процессы перерастания

формы правления с демократическими идеями в систему, подчиняющуюся одному

человеку (монархию, империю) или очень узкому кругу людей. Интересен сам

процесс отхода от демократических ценностей и причины, по которым

республика оказывается столь слабой. Возможно, в сложившейся ситуации в

мире данная тема является весьма актуальной.

При исследовании данной темы я испытывала некоторые трудности с

источниками, так как в каждом из них прослеживается личная приверженность

или антипатия к той или иной борющейся группе. Пожалуй, исключением

являются лишь Аппиан и Гай Светоний Транквилл, хотя и их сообщения местами

являются неточными, а другие – чересчур подробными. Луций Анней Флор же в

данной работе использован не так часто, так как он считает, что

единственное спасение Рима заключалось в новом строе Гая Октавия, поэтому

большую часть своего сочинения он посвящает цезарианцам, практически не

затрагивая историю республиканской партии. Сочинения Плутарха

использовались также мало вследствие того, что он уделял очень много

внимания различным интимным и мистическим подробностям, в большинстве

случаев являющихся лишь слухами и выдумками. Весьма ценным источником были

речи Цицерона, так как на их основе можно проследить пропагандистскую

политику республиканцев.

Историография данного вопроса показывает, что выбранная мною тема

изучена хорошо, но недостаточно, так как общепринятого «истинного» мнения

нет. В результате чего вопрос остается дискуссионным. Ферреро Г. и Утченко

С.Л. наиболее подробно пишут о событиях, последовавших после смерти Цезаря,

уделяя достаточно много внимания подробностям, хотя Ферреро Г. не исследует

причины ситуации, довольствуясь лишь поводом. Однако, что нельзя не

поставить в заслугу, они достаточно много внимания уделяют республиканской

партии, чего нельзя сказать о Машкине Н.А., уделяющем больше внимания и

симпатизирующем цезарианцам. КовалевС.И. достаточно подробно

рассматривает заговор против Цезаря, изучая широкий круг его причин. Весьма

интересной является работа Парфенова В.Н., хотя здесь не решается весь

комплекс проблем, но достаточно широко рассмотрен вопрос о влиянии армии

на решение многих политических проблем. Однако республиканской партии также

уделяется мало внимания.

Целью данной работы является анализ политики республиканской партии.

Задачи, поставленные в работе, заключаются в причинах, по которым партия

оказалась слабее своих противников.

Глава I. Заговор против Цезаря и его последствия

§1. Антицезарианский заговор

Цезарь начал свою политическую карьеру как демократ, но для его эпохи и

для человека его склада вопрос о степени искренности политических взглядов

являлся бессмысленным. Но по мере того как крепла его власть, Цезарь все

больше и больше отходил от демократии. Мало того, если в 50-х годах он

щедро кормил городской плебс и субсидировал шайки Клодия, то, став

диктатором, он начал находить в демократии большие неудобства. «Хотя Цезарь

и осудил меры 48-47 гг. до н. э., но все-таки народ не забывал, что эти

меры были предприняты его помощниками; став диктатором, Цезарь снизил

количество получателей бесплатного хлеба в три раза, коллегии, открытые

Клодием, снова были закрыты, как очаги революционного брожения; право быть

судьями было отнято у эрарных трибунов, и судейские места начали

распределяться поровну между сенаторами и всадниками»[1]. В силу этих

причин демократия имела основание быть недовольной диктатором, однако

недовольны были и всадники, так как провинциальная политика Цезаря нанесла

серьезный урон их интересам. К этому прибавился экономический кризис 40-х

годов. Конечно, в усложнившейся ситуации в стране и ее причинах винили

Цезаря. Именно поэтому в 40-х годах наметилось некоторое сужение той

социальной базы, на которую первоначально опирался Цезарь, но, с другой

стороны (что для рассматриваемой темы является весьма важным), в этот

период вновь начинают усиливаться революционные настроения. Несмотря на то

что помпеянцы были разгромлены, республиканская оппозиция продолжала

существовать под покровом внешней лояльности и угодливости, а ее

оформление и консолидация были ускорены монархическими тенденциями Цезаря.

Так, по мнению Гая Светония Транквилла, причин для заговора было

достаточно, но несомненным поводом для убийства стало «предложение Луция

Котта, выносимое на ближайшее заседание сената о провозглашении Цезаря

царем, так как в пророческих книгах говорилось, что победить парфян сможет

лишь царь»[2], а в ситуации готовящейся с ними войны это было крайне

необходимо. По мнению Ковалева С.И., «создалась парадоксальная ситуация:

всесильный диктатор, достигший вершин власти, почета, на самом деле

очутился в состоянии политической изоляции, а возникший против него и

реализованный заговор был закономерным проявлением слабости установленного

им режима»[3].

К этому времени уже происходили в нескольких местах тайные сходки, где

собирались два-три человека, но теперь уже и римский народ тайно и открыто

возмущался самовластием и ждал освобождения. «В заговоре участвовало более

60 человек, во главе которого стояли Гай Кассий Лонгин, Марк Юний Брут и

Децим Брут»[4]. В заговор также «входили такие видные политики как Кв.

Лигарий, Гн. Домиций Агенобабр, Л. Полимий Аквилма»[5]. Однако помимо

приверженцев демократических идей к заговорщикам присоединились и недавние

сторонники Цезаря: «Л. Туллий Цимбр, один из наиболее близких диктатору

людей, Сервий Гальба, легат Цезаря в 56 году и его кандидат на консульство

в 49 году, Л. Муниций Базил, тоже легат Цезаря и претор 45 года, братья

Публий и Гай Каска, причем первого из них уже избрали трибуном на 43

год»[6]. Сперва было запланировано убить Цезаря на Марсовом поле, когда на

выборах он призовет трибы к голосованию, – разделившись на две части, они

хотели сбросить его с мостков, а внизу подхватить и заколоть, – или же

напасть на него на Священной дороге или при выходе в театр. Но когда было

объявлено, что в иды марта сенат соберется в курию Помпея, то все охотно

предпочли именно это время и место: убийство было перенесено на 15 марта 44

года до н.э.

Гай Светоний Транквилл считал, что «Цезарь знал или догадывался, что

его жизни угрожает опасность, более того, он даже подозревал Брута и

Кассия. Также в этот и предшествующий смерти день Цезарю было несколько

предзнаменований»[7]. Однако диктатор явился на собрание, чтобы отменить

его, но, только он сел, заговорщики окружили его. Сначала Цезарь оборонялся

стилем, а поняв, что это бессмысленно и убийц слишком много, перестал и

лишь закрылся плащом.

Возможно, ошибка, стоившая Цезарю жизни, вытекала вовсе не из

исторической обстановки, а скорее, из его характера. По мнению Ковалева

С.И., «Цезарь не умел останавливаться на полпути и любил доводить все

начатое до логического конца. Завершением дела его жизни казалась ему

чистая монархия в эллинистическом духе, однако обществу была нужна

завуалированная форма диктатуры»[8], и, как реакция на слишком

прогрессивную политику и на неприятие римлянами царской власти и даже

намека на нее, проявила свою силу республиканская партия, пытающаяся

возродить ушедший политический строй.

§2. Капитолийское заточение. Возвращение республиканцами права заседания в

сенате

Тело убитого заговорщики собирались бросить в Тибр, имущество

конфисковать, законы, принятые тираном, отменить. Но они не решались это

сделать из страха перед консулом Марком Антонием и начальником конницы

Лепидом.

Смерть Цезаря породила в Риме хаос, сами заговорщики это не

предполагали и даже впали в панику, так же как и все. «Совершив убийство и

опасаясь ветеранов Цезаря, заговорщики сразу же покинули курию и стали

искать защиты на Капитолии в окружении рабов и гладиаторов»[9]. Убийство

тирана вызвало бегство по всему сенату и по всему городу; в этом смятении

некоторые сенаторы были ранены, другие погибли из-за сумятицы на улицах,

погибли также и многие иностранцы. В силу этих причин, ряд неоправданных

смертей оттолкнул народ от республиканцев, которые не скрывали своего

заговора. Как сообщает Аппиан, они «бежали по Риму с криками, что убили

царя и тирана, призывая граждан восстановить отцовский образ правления,

напоминая о Бруте и древних римлянах, которые тоже составили заговор против

древних царей»[10]. В данный момент развития событий этот лозунг был

практически единственно эффективным оружием республиканцев. Эти речи нашли

сторонников среди народа, их были единицы, но Аппиан считает, что они

хотели лишь прославиться[11]. В общей же своей массе народ за

республиканцами не последовал, и это привело последних в замешательство,

так как им казалось, что убийство Цезаря будет встречено с энтузиазмом

сенатом и народом. Уже вскоре выяснилось, что сам заговор бал тщательно

подготовлен и удачно выполнен, однако программа дальнейших действий не была

составлена из-за излишней самоуверенности убийц. Это, конечно, отразилось

на последующем ходе событий, так как теперь принимать решения приходилось в

чрезвычайной ситуации, что не могло не отразиться на качестве и

результативности действий.

Возможно, заговорщики считали, что будет достаточно устранить тирана, а

все остальное образуется само собой. Но, как всегда, действительность

оказалась сложнее отвлеченных проектов, а пресловутая «республика предков»

– куда более иллюзорным явлением, чем складывающийся на их глазах новый

политический режим. Однако планом заговорщиков, составленным в спешке, было

именно возвращение к строю их отцов. Следуя ему, «они решили раздать народу

деньги в надежде, что когда одни начнут хвалить случившееся», то есть

поддерживать заговор и проводимую республиканцами политику, «тогда и другие

увлеченные сознанием свободы и стремлением к древней форме правления

присоединятся к ним»[12]. По мнению заговорщиков, теперешний народ был

истинно римским, а следовательно, он не мог не поддерживать республиканскую

партию. Но нельзя не заметить их просчета: они не осознавали, что

рассчитывали на два друг другу противоположных настроения, то есть, чтобы

окружающие их любили свободу и одновременно за плату служили их интересам.

Римский народ был далек по нравам от тех, кто некогда создавал Римскую

державу: вольноотпущенники стали полноправными гражданами, хозяева по

нравам походили на рабов, к тому же публичные раздачи хлеба неимущим

привлекали в Рим бездельников, мошенников. Подобный народ готов был

продаться всякому, кто их наймет, без сомнения перейти на сторону

противников, если последние заплатят больше. По этой причине сторонникам

Кассия было нетрудно нанять людей для одобрения их речей на форуме 16

марта.

«В этот день на форуме претор Луций Корнелий Цинна, к тому же

родственник Цезаря по линии жены, сложил свои знаки преторского отличия,

как бы из презрения к сану, данному ему тираном. Он предложил считать

заговорщиков благодетелями и пригласить их из Капитолия, где они все еще

оставались»[13]. Однако нанятая толпа сомневалась и боялась поддерживать

убийц и требовала мира, полагая, что это спасет заговорщиков, так как после

признания мира должна была следовать амнистия. Таким образом, настроения

толпы находились на стороне цезарианцев. Лишь вступление Долабеллы, «consul

suffectus», не вступившего еще в свои права, но явившегося в консульской

одежде, сулило сломить настроение собравшихся, но только нанятых, после

чего последние послали на Капитолий за Брутом и Кассием. Лидеры

заговорщиков, следуя своему плану, сделали попытку призвать собравшихся

поступать подобно своим предкам. По плану убийц, эта речь должна была быть

встречена с энтузиазмом, но появление Брута и Кассия перед толпой не имело

успеха, возможно, из-за того, что сторонники не могли выступить открыто,

чтобы другие увлеченные сознанием свободы и стремлением к древней форме

правления присоединились к ним. Они боялись, так как опасались других

граждан, славы Цезаря, его последователей. В результате план республиканцев

не имел успеха. Возможно, считать данный план хорошо продуманным и верным

ошибочно, так как он полностью был основан на действиях и нравах

подкупленной толпы. Она лишь требовала мира и амнистии для убийц Цезаря.

Что удивительно, не было продумано запасного варианта или методов

воздействия на эту толпу, а значит, план не мог быть успешным.

После неудачного выступления на форуме заговорщики отправили послов к

Лепиду и Антонию для переговоров о «скорейшем завершении конфликта и

избежании гражданской войны»[14]. По сути, посланники, подобно детям,

оправдывались перед Антонием и Липидом, говоря, что «нужно со

снисходительностью перенести происшедшее, так как все было сделано не из

зависти, а из любви к отечеству»[15], уговаривая не разжигать гражданской

войны, так как «это было бы преступно - продолжать вражду к отдельным лицам

при таком опасном положении государства, что лучше было бы вместе с

государственными неурядицами уладить и личные, хотя бы отложить их

решение»[16]. Выступление послов Кассия и Брута выглядело как обреченная

попытка оправдаться, хотя, возможно, это было единственно верное решение,

так как, добившись своих условий, они могли активизировать свои действия,

будучи вне заточения, что было бы, несомненно, более эффективно. Слова

посланцев не были бы столь успешными, если бы лидеры цезарианцев были

уверены в своих сторонниках и той части сената, которая тяготела к их

противникам, и, больше всего, в Дециме Бруте, который имел в своем

распоряжении большую армию. По этой причине, как считает Аппиан, «Антоний и

Лепид решили выждать, попытаться привлечь на свою сторону войска Децима и

отдать на рассмотрение этот вопрос в сенат»[17], конечно, играя главную

роль в его решении.

Сенатское заседание состоялось в храме богини Земли 17 марта, так как

Антоний не хотел собирать сенат в курии Помпея, находившейся недалеко от

Капитолия, где были заговорщики с вооруженными рабами и гладиаторами,

вмешательство которых могло изменить решение сената не в пользу консула

Антония. А само здание заседания было окружено ветеранами Цезаря (наиболее

реальной силой этого конфликта) и толпой, сочувствующей цезарианцам.

Заговорщики на заседание не явились, возможно, опасаясь за свою жизнь, а

значит, и за жизнь их цели. Но нельзя говорить, что республиканцы вовсе

проигнорировали заседание (это было бы крайне необдуманно и глупо).

Напротив, «перед заседанием близкие и родные заговорщиков перебегали в дома

сенаторов, прося за них и за возвращение прежней формы управления

государством»[18]. К таким действиям можно отнестись двояко. С одной

стороны, заговорщики боялись за свои жизни, а значит, и за претворение

своих планов, поэтому и не пришли на заседание, а действовали методом

подговора сенаторов. Но с другой стороны, плебс не мог не видеть этого,

вследствие чего убедился в малочисленности заговорщиков и еще больше

склонился на сторону цезарианцев, далеко не сочувствуя республиканцам.

Сенаторам прежде всего было предложено высказаться о том, как следует

поступить в сложившейся ситуации, но единства среди собравшихся не было.

Так, было высказано предположение вознаградить их за тираноубийство или

просто оставить в живых. Подобные решения показывают, что среди сенаторов

были сторонники убийц Цезаря (среди них был претор Цинна и Тиберий Клавдий

Нерон). Но Марк Антоний, председательствовавший на заседании, умело

управлял ходом дискуссии. На предложение считать Цезаря тираном он заявил,

что если он будет признан таковым, то все его распоряжения придется

отменить, но в числе этих постановлений было немало таких, которые касались

многих собравшихся. «Немало сенаторов обязаны были Цезарю своим почетным

званием, некоторым из них были пожалованы должности и имения. Значительную

часть сенаторов составляли люди незнатные, обязанные Цезарю своим высоким

положением»[19]. А в случае объявления Цезаря тираном труп его следовало

выбросить в Тибр, что не приветствовалось толпой, окружающей храм

заседания. Сенату было известно, что плебс не сочувствовал заговорщикам и

ждал мести за смерть диктатора. В итоге Цезаря тираном не признали и

заговорщики лишились своеобразного титула «цареубийц, спасших отечество».

Те сенаторы, которые только что поддерживали республиканцев или даже

намекали на собственное участие в заговоре, теперь под угрозой потери

выгодных и почетных назначений были готовы снова восхвалять убитого

диктатора. Поэтому с большой легкостью прошло компромиссное решение

Цицерона, который, несмотря на примирение с режимом Цезаря, в первые дни

после его смерти открыто выразил сочувствие заговорщикам. «Цицерон

предлагал поступить подобно афинянам: объявить заговорщикам амнистию,

запретив обвинять кого-либо в смерти Цезаря»[20].

Таким образом, заседание сената, проведенное 17 марта, ознаменовало

собой некое перемирие между цезарианцами и заговорщиками. Сенаторы не

признали Цезаря тираном, а значит, все его принятые и запланированные им

постановления оставались в силе. Заговорщикам же давалась амнистия, в

результате чего они могли свободно заседать в сенате и могли соединиться с

остатками помпеянцев в одну партию, которая могла стать сильнее, имея на

своей стороне высшие классы, в результате действия республиканцев могли

стать продуктивнее.

§3. Борьба Марка Антония за полное преобладание над республиканцами

Как уже было сказано, заседание сената стало временным перемирием между

убийцами Цезаря и его сторонниками. Однако этот мир продолжался недолго,

точнее, до похорон Цезаря. Виновником следующих событий стал консул Марк

Антоний, стремившийся захватить власть. Ему благоприятствовало то

обстоятельство, что политический преемник Цезаря сразу определиться не мог.

Наиболее активного и опасного соперника, Лепида, Антоний сумел привлечь на

свою сторону, обручив свою дочь с его сыном и поддержав его кандидатуру на

выборах великого понтифика. По мнению Парфенова В.Н., дальнейшие действия

Антония отличает стремление к лавированию и маскировке своих истинных

намерений. Сначала «консул убедил ветеранов, что мщение за смерть Цезаря

следует отложить, но буквально на следующий день 19 марта вместо похвальной

речи Антоний произнес пламенную речь, направленную против

заговорщиков»[21], и тем самым спровоцировал волнения процезариански

настроенного плебса. Противореспубликанским действиям народа способствовало

и незадолго до этого прочитанное завещание Цезаря, по которому «народу

отходили сады над Тибром и по 300 сестерциев каждому римскому

гражданину»[22].Конечно, это вызвало неприятие республиканской партии, так

как они сами объявили после убийства, что собираются признать Цезаря

тираном и конфисковать его земли, а теперь оказывалось, что они хотели

конфисковать земли, по праву принадлежащие народу. Естественно, это вызвало

негодование в народе. В силу данных обстоятельств ситуация складывалась

отнюдь не в пользу убийц Цезаря. Разгневанный плебс, возбужденный речью

Антония, решил тотчас отомстить за смерть диктатора, ринулся к зданию

сената, в котором произошло убийство, и сжег его, затем народ ринулся к

домам Брута и Кассия, но они уже «тайно бежали из города. Первое время они

оставались в Антии, рассчитывая вернуться, когда ситуация в Риме станет

спокойнее, а это, как они тщетно думали, произойдет скоро, так как порывы

Страницы: 1, 2