Брест-литовское соглашение

Брест-литовское соглашение

Все строение, возводимое ныне германскими

империалистами в несчастном договоре, - есть не

что иное, как легкий дощатый забор, который в

самом непродолжительном времени будет

беспощадно сметен историей.

( Зиновьев )

В советской внешней политике, вероятно, не было соглашения более

хрупкого, чем Брест-Литовский мирный договор, подписанный советским

правительством 3 марта 1918 г.; просуществовав чуть более 9 месяцев, он был

разорван германским и советским правительствами, а позже, при капитуляции

Германии в первой мировой войне, отменен еще и 116-й статьей Версальского

договора. С легкой руки Ленина названный передышкой договор вызвал критику

и сопротивление подавляющей части революционеров, с одной стороны, и

патриотов России-с другой. Первые утверждали, что Брестский мир - это удар

в спину германской революции. Вторые - что это предательство России и ее

союзников. И те и другие, каждый по своему, были правы. Однако на Брестском

мире по непонятным никому причинам настаивал Ленин, добившийся, в конце

концов, его подписания.

Вопрос об эволюции взглядов Ленина после его прихода к власти в октябре

1917г. и о тех целях, которые Ленин ставил перед собой до и после

переворота, является основным при изучении истории Брестского договора и

связанного с ним более общего вопроса о мировой революции. Было бы

ошибочным считать, что Ленин менял свои взгляды в зависимости от

обстоятельств. Правильнее считать, что в любой ситуации он находил

наилучший для реализации своих целей путь. Ленин всю свою сознательную

жизнь вел борьбу и,начиная примерно с 1903г.,-борьбу за власть. Труднее

ответить на вопрос, нужна ли была ему власть для победы революции или же

революция виделась средством для достижения власти.

Большевистское крыло русской социал-демократической партии верило в

конечную победу социализма в мире. Ответ на вопрос о том, придет ли мировая

революция- непременно позитивный -строился исключительно на вере в конечную

победу социализма.

Однако в 1918г. ответ на этот вопрос был не столь очевиден, как могло бы

показаться сегодня. Общее мнение социалистических лидеров Европы сводилось

к тому,что в отсталой России нельзя будет без помощи европейских

социалистических революций ни построить социализма,ни удержать власть на

какой-либо продолжительный срок,хотя бы уже потому,что (как считали

коммунисты) “капиталистическое окружение”поставит своей непременной целью

свержение социалистического правительства в России. Таким образом,революция

в Германии виделась единственной гарантией удержания власти советским

правительством еще и в России.

Иначе считал Ленин. В октябре 1917г.,прорвавшись из швейцарского небытия

и молниеносно захватив власть в России,он показал своим многочисленным

противникам (сторонников у него и не было почти),как недооценивали они

этого уникального человека —лидера немногочисленной экстремистской фракции

в РСДРП. Большевизм не только захватил власть в России,но реальный и

единственный плацдарм для наступления мировой революции,для организации

коммунистического переворота в той самой Германии,от которой,как всеми

социал-демократами предполагалось, будет зависеть конечная победа

социализма. Теперь Ленин стал отводить себе в мировом коммунистическом

движении совсем иную роль. Ему важно было совершить мировую революцию под

своим непосредственным руководством и сохранить за собою лидерство в

Интернационале. Германская революция отходила для Ленина на второй план

перед победившей революцией в России.

В свете изменившихся взглядов Ленина на революцию в Германии и

необходимо рассматривать всю историю Брест-Литовских переговоров декабря

1917 —марта 1918 г.г., закончившуюся подписанием мира с Германией и другими

странами Четвертного союза. Позиция Ленина на этих переговорах-отстаивание

им “тильзитского мира”ради “передышки”в войне с Гарманией- кажется

настолько естественной,что только и не перестаешь удивляться

авантюризму,наивному и беспечному идеализму всех его противников —от левых

коммунистов,возглавляемых Бухариным,до Троцкого с его формулой “ни война,ни

мир”. Правда,позиция Ленина кажется разумной прежде всего потому, что

апеллирует к привычным для большинства людей понятиям:слабая армия не может

воевать против сильной! Но это была психология обывателя,но не

революционера! С такой психологией нельзя было захватить власть в октябре

1917г. и удержать ее против блока социалистических партий,как удержал Ленин

в ноябрьские дни с помощью Троцкого. С такой психологией вообще нельзя было

быть революционером. По каким-то причин,кроме Ленина,весь актив партии был

против подписания Брестского мира,причем большая часть партийных

функционеров поддерживала “демагогическую”формулу Троцкого. И никто не

смотрел на состояние дел столь пессимистично,как Ленин...

Революция и революционеры подчинялись собственным особым законам. Эти

законы большинством населения воспринимались как непонятные и безумные. Но

отступив от этих законов,революция гибла. Только в них заключалась ее сила

и залог ее победы. Ленин отступал от этих законов ради удержания

собственной власти и лидерства в мировом коммунистическом движении. С точки

зрения абсолютных коммунистических интересов,Брестский мир был катастрофой.

Он,несомненно,убивал все имеющиеся шансы,сколько бы их не было,на

немедленную революцию в Германии,а значит и на революцию в Европе.

Заключенный вопреки воле большинства рев-партии Брестский мир стал первым

оппортунистическим шагом советского руководства.

По иронии судьбы получалось,что для победы революции в России нужно было

принести в жертву возможную революцию в Германии,а для успеха революции в

Германии,может быть,пришлось бы пожертвовать советской властью в России.

Именно эту альтернативу заключало в себе для советского правительства

Брестское соглашение. Мирный договор с Германией давал ее правительству

известную передышку,улучшал общее положение страны. Как писали тогда левые

эсеры,”хлеб из оккупированных Германией областей примирял голодных

германских рабочих и солдат с германским правительством”.

Наоборот,отказ советского правительства подписать мир в военном и

общеполитическом отношении был для Германии крайне не выгоден и значительно

увеличивал шансы на возгорание и победу германской коммунистической

революции (так считали сами немцы). Поэтому немецкие левые уже в декабре

1917г. распространили заявление о том,что переговоры о мире окажут

разрушительное воздействие на вероятную германскую революцию и поэтому

должны быть отменены.

Первоначально считалось, что переговоры с германским правительством

большевики затевают исключительно из пропагандистских соображений и для

оттяжки времени, а не ради подписания договора. Либкнехт при этом указывал,

что если переговоры “не приведут к миру в социалистическом духе”,необходимо

“оборвать переговоры, даже если бы пришлось пасть их {Ленина и Троцкого}

правительству”. Ленин же на переговорах декабря 1917-марта 1918 стремился к

союзу,хотя бы временному,между советским и имперским германским

правительствами,видя в этом единственный способ сохранить власть в своих

руках и расколоть единый капиталистический мир,т.е. блокироваться с

Германией против Англии и Франции. Либкнехт видел залог победы в германской

революции. Ленин-в игре на противоречиях между Четверным союзом и Антантой.

Либкхнет был заинтересован в том,чтобы Германия как можно скорее проиграла

войну. Ленин, подписывая сепаратный мир, был заинтересован в том, чтобы

Германия не проигрывала войны как можно дольше. Он боялся, что советская

власть будет свергнута объединенными усилиями Германии и Антанты как только

на Западном фронте будет подписан мир. Но заключая Брестский мир и

оттягивая германское поражение,Ленин делал именно то,в чем фактически

обвинял его Либкнехт:саботировал германскую революцию.

Неудивительно,что заключение Брестского мира привело к расколу в партии

большевиков и советском правительстве и к образованию левой оппозиции,

причем в первый и последний раз оппозиция эта открыто и официально

действовала внутри партии большевиков как автономная организация и даже

имела свой печатный орган.

После подписания мирного соглашения военные действия не прекращались ни

на день на большей части территории бывшей Российской империи. Германия

предъявляла все новые и новые ультиматумы, занимала целые районы и

города,находящиеся восточнее установленной договором границы. Брестский мир

оказался бумажным именно потому,что советское и германское правительства не

смотрели на договор серьезно,не считали его окончательным,и,главное,-

подписывали соглашение не ради желания получить мир, а лишь для того, чтобы

продолжать войну, но в более выгодных для себя условиях.

В дальнейшем, до расторжения Брестского мира сначала германским

правительством 5 октября, а затем ВЦИКом 13 ноября 1918 г. (через 2 дня

после капитуляции Германии),противники находились в состоянии “ни война, ни

мир”,(Троцкий).

Такое положение, по замыслу Троцкого,было ни чем иным как передышкой,

готовящей большевистскую партию к следующему ее этапу: революционной войне

(только за передышку Троцкого, в отличии от Ленина, большевики не платили

соглашением с “империалистами”). Эта революционная война началась началась

13 ноября 1918 года.

Уже в первые дни большевистского переворота Ленин разошелся с

большинством своей партии по вопросу, касающемуся заключения мира: вопреки

ожиданиям социалистов он выступил с принципиальным согласием подписать с

“империалистическим”германским правительством сепаратный, а не всеобщий

мир. Неудивительно, что самым простым объяснением ленинского шага были

взятые им еще до возвращения в Россию обязательства перед германским

правительством.

Взаимоотношения между большевистской партией и кайзеровским

правительством в годы первой мировой войны долгое время оставались для

историков загадкой. Сенсацией разнеслись по миру сведения о том, что

германское правительство, заинтересованное в скорейшем ослаблении

Российской империи и выходе последней из войны, нашло выгодным для себя

финансирование соцпартий (в том числе и ленинской группы), стоявших за

поражение России в войне и ведших усиленную пораженческую пропаганду.

Германский социал-демократ Эдуард Бернштейн в 1921г. писал, что Ленин и

его товарищи получили от кайзеровской Германии огромные суммы денег

наверняка превышающих 50 миллионов немецких золотых марок. По прошествии

многих лет в распоряжение историков были переданы документы, позволяющие

глубоко и внимательно изучить ставший уже легендой вопрос о немецких

деньгах и пломбированном вагоне, в котором проехал через Германию в Россию

Ленин в апреле 1917г. Еще живые революционеры удивлялись:”Теперь

признаемся, как наивны мы все были раньше!”

Германское правительство поддерживало русских революционеров,т.к. не без

оснований считало, что революция приведет к распаду Российской империи,

выходу ее из войны и заключению сепаратного мира, который обещали дать

революционеры после прихода к власти. Германии же этот мир был необходим

уже потому, что в 1917г. она не обладала нужными силами для ведения войны

на 2 фронта. Сделав ставку на революцию в России, Германия в критические

для временного правительства недели поддержала ленинскую группу, помогла ей

и другим “пораженцам”проехать через Германию в Швецию, получила согласие

шведов на проеэд эмигрантов к финской границе. Оттуда оставалось совсем уж

близко до Петрограда. Неудивительно, что происшедший в октябре 1917г.

переворот не был для нее неожиданностью; справедливо или нет, германское

правительство смотрело на происшедшее как на дело своих рук.

Но Германия никогда с такой легкостью не смогла бы достичь своих целей,

если бы ее интересы не совпали в ряде пунктов с программой еще одной

заинтересованной стороны: русских революционеров-пораженцев, самым

влиятельным крылом которых было ленинское (большевики). В чем же совпали

интересы Германии и революционеров в этом вопросе?

Как и германское правительство ленинская группа была заинтересована в

поражении России. Как и германское правительство большевики желали распада

Российской империи. Немцы хотели этого ради общего ослабления послевоенной

России. Революционеры, среди которых многие требовали отделения от

Российской империи окраин еще и по национальным соображениям, смотрели на

рост национальных сепаратистских тенденций (национализм малых наций) как на

явление, находившееся в прямой связи с революционным движением.

Совпадая в одних пунктах, цели Германии и революционеров в войне

расходились в других. Германия смотрела на последних как на подрывной

элемент и рассчитывала использовать их для вывода России из войны.

Удержание социалистов у власти не входило в планы германского

правительства. Те же смотрели на помощь,предложенную германским

правительством,как на средство для организации революции в России и

Европе,прежде всего в Германии. Но революционеры знали о немецких

“империалистических”планах. При этом, каждая из сторон надеялась переиграть

другую. В конечном итоге, в этой игре победила ленинская группа.

Программа советских социалистов была абстрактна: революция. Программа

Ленина была конкретна: революция в России и собственный приход к власти.

Как человек, подчиненный собственной цели, он принимал все то, что

способствовало его программе, и отбрасывал, что мешало. Если Четверной союз

предлагал помощь, то постольку, поскольку эта помощь способствовала приходу

Ленина к власти, она должна быть принята. Если эта помощь могла оказываться

на условиях провозглашения Лениным определенной политической платформы, то

постольку, поскольку эта платформа способствовала достижению основной цели:

приходу Ленина к власти, она должна быть принята и объявлена. Немцев

интересовал сепаратный мир с Россией? Ленин сделал лозунг немедленного

подписания мира и прекращения войны основным пунктом его программы. Немцы

хотели распада Российской империи? Ленин поддержал революционный лозунг

самоопределения народов,допускавший фактический распад Российской империи.

Нужно отдать должное Ленину. Он выполнил данное правительству обещание в

первые часы прихода к власти: 26 октября па съезде Советов он зачитал

известный декрет о мире. Для Антанты поэтому роль Германии в октябрьском

перевороте была очевидна. Уже 27 октября (9 ноября) лондонские газеты, да и

сами немцы не могли долго хранить молчание, заявляя, что русская революция

не случайная удача, а естественный результат германской политики. 9(22)

ноября, выполняя еще один пункт соглашения между большевиками и Германией,

Троцкий, как нарком иностранных дел, заявил о намерениях советского

правительства опубликовать секретные дипломатические документы.

Теоретически публикация тайных договоров наносила ущерб как центральным

державам, так и Антанте. Но поскольку секретные договоры, имевшие отношение

к первой мировой войне,были,естественно, заключены Россией с союзниками

Францией и Англией, а не с Центральными державами,последние оставались в

выигрыше. 14(27) ноября германское Верховное командование дало свое

согласие на ведение официальных переговоров о мире с представителями

советской власти. Начало переговоров было назначено на 19 ноября (2

декабря), причем в заявлении от 15(28) ноября советское правительство

указало,что в случае отказа Франции, Великобритании, Италии, США, Бельгии,

Сербии, Румынии, Японии и Китая присоединиться к переговорам “мы будем

вести переговоры с немцами одни”,т.е. заявило о подписании сепаратного мира

со странами Четверного блока. 20 ноября (3 декабря) русская делегация (28

человек) прибыла в Брест-Литовск,где помещались ставка главнокомандующего

германским Восточным фронтом. Как место для ведения переговоров Брест-

Литовск был выбран Германией. Очевидно,что ведение переговоров на

оккупированной немцами территории устраивало германское и австрийское

правительства, поскольку перенесение переговоров в нейтральный город,

например в Стокгольм, вылилось бы в межсоциалистическую конференцию,

которая могла бы обратиться к народам “через головы правительств” и

признать, например, ко всеобщей стачке или гражданской войне. В этом случае

инициатива из рук германских и австро-венгерских дипломатов перешла бы к

русским и европейским социалистам.

С советской стороны делегацию возглавляли три большевика (А.А. Иоффе,

Л.Б. Каменев, и Г.Я. Сокольников) и два левых эсэра (А.А. Биценко и

С.Д.Масловский-Мстиславский). С германской стороны переговоры должна была

вести группа военных во главе с генералом Гофманом. Русская делегация

настаивала на заключении мира без аннексий и контрибуций. Гофман как бы не

возражал, но при условии согласия на эти требования еще и Антанты.

Поскольку, как всем было ясно, советская делегация не уполномочена была

Англией, Францией и США вести переговоры с Четверным союзом, вопрос о

всеобщем демократическом мире повис в воздухе. К тому же делегация

центральных держав настаивала на том, уполномочена подписывать лишь военное

перемирие, а не политическое соглашение. И при внешней вежливости обеих

сторон общий язык найден не был.

...

28 декабря пленум Московского областного бюро принял резолюцию с

требованием прекратить мирные переговоры с Германией и разорвать

дипломатические отношения со всеми капиталистическими государствами. В тот

же день против германских условий высказалось большинство Петроградского

комитета РСДРП(б). Обе столичные организации потребовали созыва партийной

конференции для обсуждения линии ЦК в вопросе о мирных переговорах.

Поскольку делегации на такую конференцию формировали бы сами комитеты, а не

местные организации РСДРП(б), левым коммунистам на конференции было бы

обеспечено большинство. И Ленин, во избежание поражения, стал всячески

оттягивать созыв конференции.

Собравшийся в Петрограде 15(28) декабря общеармейский съезд по

демобилизации армии, работавший до 3(16) января 1918г., также выступил

против ленинской политики. 17(30) декабря Ленин составил для этого съезда

анкету из 10 вопросов о состоянии армии и ее способности вести реввойну с

Германией. Он надеялся заручиться согласием съезда на ведение переговоров.

Но делегаты высказались за революционную войну. В течение 2 дней Совнарком

обсуждал состояние армии и фронта. Совнарком принял в тот день 18(31)

декабря ленинскую резолюцию, только Ленин, не желая проигрывать сражение,

высказался за реввойну (правда —лишь на уровне агитации), а не за разрыв

переговоров: резолюция СНК предлагала проводить усиленную против

аннексионистского мира, настаивать на перенесении переговоров в

Стокгольм,”затягивать мирные переговоры”, проводить все необходимые

мероприятия для реорганизации армии и обороны Петрограда и вести пропаганду

и агитацию за неизбежность реввойны. Резолюция не подлежала публикации.

Ленин отступил на словах, но отстоял ведение переговоров, которые не были

прерваны.

Против Ленина тем временем выступили возглавляемые левыми коммунистами

Московские окружной и городской комитеты партии, а так же ряд крупнейших

партийных комитетов Урала, Украины, Сибири. По существу Ленин терял над

партией контроль. Его авторитет стремительно падал. Вопрос о мире

постепенно перерастал в вопрос о власти Ленина в партии большевиков, о весе

его в правительстве советской России. И Ленин отчаянную компанию против

своих оппонентов за подписание мира,за руководство в партии, за власть.

Не приходится удивляться, что при общем революционном подъеме Ленин

оказывался в меньшинстве. Большинство партийного актива выступило за

неприятие германских требований, разрыв переговоров и объявление реввойны

германскому империализму с целью установления коммунистического режима в

Европе. К тому же на мир без аннексий германия не согласна. Но на

аннексионистский мир, казалось, не должны были согласиться лидеры русской

революции. Однако неожиданно для всей партии глава советского правительства

Ленин снова выступил “за” —теперь уже за принятие германского ультиматума.

Свою точку зрения он изложил в написанных в тот же день “Тезисах по

вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира”,

которые обсуждались на специальном партийном совещании 8(21) января '18г.,

где присутствовало 63 человека, в основном делегаты III съезда Советов,

который должен был открыться через два дня. Ленин прежде всего убеждал

слушателей в том, что без заключения немедленного мира большевистское

правительство падет под нажимом крестьянской армии:

“Крестьянская армия, невыносимо истомленного войной, после первых же

поражений —вероятно, даже не через месяцы, а через недели —свергнет

социалистическое рабочее правительство. Так рисковать мы не имеем права!

Нет сомнения, что наша армия в данный момент абсолютно не в состоянии

отразить немецкое наступление... Сильнейшие поражения заставят Россию

заключить еще более невыгодный сепаратный мир,причем мир этот будет

заключен не социалистическим правительством, а каким-либо другим.”

В первый период Брестских переговоров, как и в вопросах внутренней

политики, поддержку Ленину оказывал Троцкий. Людьми непосвященными позиция

Троцкого объяснялась слабостью русской армии, которая слабела день ото дня.

Между тем позиция Троцкого стала иной. Он был за мир до тех пор, пока речь

шла о мире “без аннексий и контрибуций”. И стал против него, когда

выяснилось, что придется подписывать аннексионистское соглашение. Ему

всегда было очевидно, что советская власть не в состоянии вести

революционную войну. В этом у него с Лениным не было разногласий. Он,

однако, считал, что немцы не смогут наступать. В этом он с Лениным

расходился. Ленин делал ставку на соглашение с Германией. Троцкий —на

революции в Германии и Австро-Венгрии.

В начале 1918г. казалось, что расчеты Троцкого правильны. Под влиянием

затягивающихся переговоров о мире и ухудшения продовольственной ситуации в

Германии и Австро-Венгрии резко возросло забастовочное движение, переросшее

в Австро-Венгрии во всеобщую забастовку, по русской модели в ряде районов

были образованы Советы. 22(9) января, после того, как правительство дало

обещание подписать мир с Россией и улучшить продовольственную ситуацию,

стачечники возобновили работу. Через неделю забастовки парализовали

берлинскую оборонную промышленность, быстро охватили другие отрасли

производства и распространились по всей стране. Центром был Берлин, где,

согласно официальным сообщениям, бастовало около полумиллиона рабочих,

требовавших заключения мира и провозглашения республики.

В контексте этих событий Троцкий и ставил вопрос о том,”не нужно ли

попытаться поставить немецкий рабочий класс и немецкую армию перед

испытанием: с одной стороны —рабочая революция, объявляющая войну

прекращенной; с другой —правительство, приказывающее на эту революцию

наступать”.

На партийном совещании 8(21) января, посвященном проблеме мира с

Германией, Ленин вновь потерпел поражение:тезисы его не были одобрены, их

даже запретили печатать. Троцкий впервые предложил в тот день не

подписывать формального мира и во всеуслышание заявить, что Россия не будет

вести войну и демобилизует армию.

Известная как формула “ни война,ни мир”, установка Троцкого вызвала с

тех пор много споров и нареканий. Между тем, эта формула имела вполне

конкретный практический смысл. Она,с одной стороны, исходила из того, что

Германия не в состоянии вести крупные наступательные действия на русском

фронте(иначе бы немцы не сели за стол переговоров), а с другой —имела то

преимущество, что большевики “в моральном смысле”оставались “чисты перед

рабочим классом всех стран”. Кроме того,важно было опровергнуть всеобщее

убеждение, что большевики просто подкуплены немцами и все происходящее в

Брест-Литовске —не более как хорошо разыгранная комедия, в которой уже

давно распределены роли.

Ленин упрямо настаивал на сепаратном соглашении на германских условиях,

но на заседании ЦК 11(24) января, где он выступил с тезисами о заключении

мира, Ленин снова потерпел поражение. Формула Троцкого была принята 9

голосами против 7. Вместе с тем 12 голосами против 1 было принято внесенное

Лениным (для спасения своего лица) предложение “всячески затягивать

подписание мира”:Ленин предлагал проголосовать за очевидную для всех

истину, чтобы формально именно его,Ленина, резолюция получило большинство

голосов. Вопрос о подписании мира в тот день Ленин не осмелился поставить

на голосование. С другой стороны,11 голосами против 2 при 1 воздержавшемся

была отклонена резолюция левых коммунистов, призывавшая к революционной

войне.

Общепринято мнение,что, возвращаясь в Брест для возобновления

переговоров в конце января по н. ст.,Троцкий имел директиву советского

правительства подписать мир. Поскольку никаких официальных партийных

документов о договоренности Ленина с Троцким не существовало, оставалось

предполагать, что они договорились о чем-то за спиною ЦК в личном порядке,

и Троцкий,не подписав германский ультиматум, нарушил данное Ленину слово.

...

Заседание политической комиссии в Брест-Литовске закончилось 28 января

(10 февраля) в 6,50 вечера. Вскоре после этого, еще до формального ответа

Четверного союза на заявление советской делегации, т.е. не зная, принята ли

формула “ни мира,ни войны”, Троцкий телеграфировал Ленину о том, что

переговоры завершены. 11 февраля в 17 часов во все штабы фронтов русской

армии была переслана пространная телеграмма за подписью Крыленко о

прекращении войны, демобилизации и “уводе войск с передовой линии”.

По возвращении в Петроград Троцкий выступил на заседании Петроградского

совета. Он указал, что Германия скорее всего не сумеет “выслать войска

против советской республики”. Петросовет поддержал решение советской

делегации в Бресте большинством голосов. Днем раньше Исполком

петроградского комитета партии также высказался за разрыв переговоров с

немцами, против политики “похабного мира”. 30 января по ст.ст. за это

выступил Моссовет. 23 февраля состоялось очередное заседание ЦК РСДРП(б),

на котором обсуждался переданный советскому правительству в 10,30 утра

немецкий ультиматум. Срок ультиматума истекал через 48 часов. Ультиматум

огласил Свердлов. Советское правительство должно было согласиться на

независимость Курляндии,Лифляндии,Эстляндии,Финляндии и Украины (с которой

обязано было заключить мир); способствовать передаче Турции анатолийских

провинций;признать невыгодный для России русско-германский договор

1904г.,дать Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до

1925г., предоставить право свободного и беспошлинного вызова в Германию

руды и другого сырья; отказаться от всякой агитации и пропаганды против

держав Четверного союза и на оккупированных ими территориях. Договор должен

был быть ратифицирован в течении двух недель. Как писал Гофман, ультиматум

содержал все требования, какие только можно было выставить.

Ленин потребовал немедленного согласия на германские условия и заявил,

что в противном случае уйдет в отставку. Слово затем взял Троцкий, сказав,

что, имея Ленина в оппозиции, не возьмется голосовать против подписания

мира. Его поддержали левые коммунисты Дзержинский и Иоффе. Но Бухарин и

Ломов —против. Сталин —сторонник Ленина —первоначально был против:”Можно не

подписывать, но начать переговоры.” Но Ленин победил: 7 голосами против 4

при 4 воздержавшихся германский ультиматум был принят. Вместе с тем ЦК

единогласно принял решение “готовить немедленную реввойну”. Это была

очередная уступка Ленина. Однако, победа ленинского меньшинства при

голосовании по столь важному вопросу повергла ЦК в еще большее смятение,

началась паника. Некоторые решили подать в отставку. Троцкий сказал, что он

голосовал бы иначе, если бы знал, что его воздержание поведет к уходу

товарищей. Ленин соглашался теперь на “немую или открытую агитацию против

подписания”только чтоб не уходили с постов и пока что подписали мир. Но

уговоры были бесполезны. Левые коммунисты ушли.

Совместное заседание ЦК РСДРП(б) и ЦК ПЛСР было назначено на вечер 23

февраля. Протокол числится в ненайденных,и о том, как проходило заседание,

ничего не известно. В 5,25 утра 24-го числа заседание закрылось. Через

полтора часа в Берлин,Вену,Софию и Константинополь передали сообщение

Совнаркома о принятии германских условий и отправке в Брест-Литовск

полномочной делегации. 28 февраля делегация прибыла в Брест. К этому

времени начали сбываться опасения противников мира о том,что брестский

ультиматум —только начало диктата. Немцы теперь требовали передачи

Турции,Карса и Батума (хотя в течении войны эти территории ни разу не

занимались турецкими войсками). Сокольников, возглавлявший советскую

делегацию, пробовал было возражать, но Гофман дал понять, что какие-либо

обсуждения ультиматума исключаются. 3 марта, в 5,50 вечера договор был

подписан. В эту минуту навсегда была обречена на поражение мировая

революция!

...

Оппозиция сепаратному миру в партии и советском аппарате заставила

Ленина изменить тактику. Он постепенно переместил акцент с “мира”на

“передышку”. Вместо мирного соглашения с Четверным союзом Ленин ратовал

теперь за подписание ни к чему не обязывающего бумажного договора ради

короткой, пусть хоть в два дня,паузы,необходимой для подготовки к

революционной войне. При такой постановке вопроса Ленин почти стирал грань

между собою и левыми коммунистами. Расхождение было теперь в сроках.

Бухарин выступал за немедленную войну. Ленин-за войну после короткой

передышки. Сепаратный мир исчез из лексикона Ленина. Но,голосуя за

передышку,сторонники Ленина голосовали именно за сепаратный мир,не всегда

это понимая.

Как и формула Троцкого “ни война, ни мир”ленинская “передышка”была

средней линией. Она позволяла,не отказываясь от лозунга революционной

войны, оттягивать ее начало сколь угодно долгое время. Оставляя левым

коммунистам надежду на скорое объявление войны, передышка в целом

удовлетворяла сторонников подписания мира, прежде всего Ленина,т.к. давала

возможность ратифицировать подписанный с Германией мир и, связывая мирным

соглашением страны Четверного союза,оставляла советской стороне свободными

руки для расторжения при первой возможности договора.

Что касается Антанты,то с ее точки зрения, намерение большевиков

заключить сепаратный мир и разорвать т.о. союз с ней казалось в 1918г.

актом беспрецедентного коварства. Не желая иметь дело с правительством

“максималистов”в России, не веря в его способность удержаться у власти,

Антанта пыталась поддержать контакты с Советской властью хотя бы на

неофициальном уровне с целью убедить Советское правительство сначала не

подписывать, а после подписания —не ратифицировать мирного договора.

В глазах Антанты Ленин, проехавший через Германию в пломбированном

вагоне, получавший от немцев деньги,был ставленником германского

правительства, если не прямым его агентом. Именно так англичане с

французами объясняли его прогерманскую политику сепаратного мира. Очевидно

формула Троцкого не отделяла Россию от Антанты столь категорично,как

ленинское мирное соглашение с Германией, поскольку Троцкий не подписывал с

Четверным союзом мира. Ленин, подписывая мир, толкал Антанту на войну с

Россией. Троцкий пытался сохранить балланс между двумя враждебными

лагерями. После 3 марта, однако, удержаться на этой линии было крайне

трудно. Ленинская передышка, не избавив Россию от германской оккупации,

провоцировала на интервенцию Англию,Францию,США и Японию.

Можно понять причины, по которым Ленин, казалось бы, и здесь выбрал

самый рискованный для революции (и наименее опасный для себя) вариант.

Немцы требовали территорий. Но они не требовали ухода Ленина от власти, а

были заинтересованы в Ленине,т.к. понимали, что лучшего союзника в деле

сепаратного мира не получат. Антанту же не интересовали территории. Она

должна была сохранить действующим восточный фронт. В союзе с Германией

Ленин удерживал власть. В союзе с Антантой он терял ее безусловно, как

сторонник ориентации на Германию.

Ленин всегда видел взаимосвязь мелочей в революции и готов был драться

за каждое ее мгновение. Видимо, это и отличало его от Троцкого, извечно

стремившемуся к недосягаемому горизонту и не ставившего перед собой цели

дня. Такой целью для Ленина в марте 1918 г. была ратификация Брестского

договора на Седьмом съезде партии, открывшемся 6 марта,и который был создан

специально для ратификации мирного соглашения. Он не был представительным.

В его выборах могли принять участие лишь члены партии, состоявшие в ней

около трех месяцев,т.е. те, кто вступил в ее ряды до октябрьского

переворота. Кроме того, делегатов съехалось мало. Даже 5 марта не было

ясно, откроется съезд или нет и будет ли он правомочным. Свердлов на

предварительном заседании признал, что “это конференция, совещание, но не

съезд”. И поскольку его нельзя никак было назвать “очередным”, он получил

титул “экстренного”.

7 марта в 12 часов дня с первым докладом съезду-о Брестском мире-

выступил Ленин, попытавшийся убедить делегатов в необходимости

ратифицировать соглашение. Поистине удивительным можно считать тот факт,

что текст договора держался в тайне и делегатам съезда сообщен не был.

Между тем за знакомым сегодня каждому Брестским миром стояли условия более

тяжкие, чем Версальский договор. В смысле территориальных изменений Брест-

Литовское соглашение предусматривало передачу Турции провинций Восточной

Анатолии,Ардаганского,Карсского и Батумского округов; признание

независимости Украины, отторгаемой от России и передаваемой под контроль

Германии. Эстляндия и Лифляндия, Финляндия и Аландские острова

освобождались от русских войск и Красной армии и тоже переходили под

германский контроль.

На отторгнутых территориях общей площадью в 780 тыс. кв. км. с

населением 56 миллионов человек (1/3 населения Российской империи) до

революции находилось 27% обрабатываемой в стране земли, 26% всей

железнодорожной сети, 33% текстильной промышленности, выплавлялось 73%

железа и стали, добывалось 89% каменного угля, находилось 90% сахарной

промышленности, 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133

табачные фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия,

615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода и, главное, 40%

промышленных рабочих, которые уходили теперь “под иго капитала”. Очевидно,

что без всего этого нельзя было “построить социалистического

хозяйства”(ради чего заключалась брестская передышка). Ленин сравнил этот

мир с Тильзитским: при котором Пруссия лишилась примерно половины своей

территории и 50% населения. Россия —лишь трети. Но в абсолютных цифрах

территориальные и людские потери были несравнимы.

Именно этот мир и стал защищать Ленин. Он зачитывал свой доклад, как

классический сторонник мировой революции, говоря прежде всего о надежде на

революцию в Германии и о принципиальной невозможности сосуществования

социалистических и капиталистических государств. По существу,

солидаризировался с левыми коммунистами по всем основным пунктам:

приветствовал революционную войну, партизанскую борьбу, мировую революцию;

признавал, что война с Германией неизбежна, что невозможно сосуществование

с капиталистическими странами, что Петроград и Москву скорее всего придется

отдать немцам,подготавливающимся для очередного прыжка, что

“передышка”всего-то может продлиться день. Но левые коммунисты из этого

всего выводили, что следует объявлять революционную войну. Ленин же считал,

что передышка,пусть и в один день,стоит трети России и,что более

существенно —отхода от революционных догм. В этом левые коммунисты никак не

могли сойтись с Лениным.

С ответной речью выступил Бухарин. Он указал, что русская революция

будет либо “спасена международной революцией, либо под ударами

международного капитала”. О мире поэтому говорить не приходится. Выгоды от

мирного договора с Германией-иллюзорны. Прежде, чем подписывать договор,

нужно понимать, зачем нужна предлагаемая Лениным передышка. Ленин

утверждает, что она нужна для “упорядочения железных дорог”, для

организации экономики и “налаживания того самого советского аппарата”,

который “не могли наладить в течении 4 месяцев”. Но если передышка берется

только на несколько дней, то “овчинка выделки не стоит”, потому что в

несколько дней разрешить те задачи, которые перечислил Ленин, нельзя: на

это требуется минимум несколько месяцев, а такого срока не предоставит ни

Гофман, ни Либкнехт.” Дело вовсе не в том, что мы протестуем против

позорных и прочих условий мира как таковых,-продолжал Бухарин,- а мы

протестуем против этих условий потому, что они фактически этой передышки

нам не дают”, т.к. отрезают от России Украину (и хлеб),Донецкий бассейн (и

уголь), раскалывают и ослабляют рабочих и рабочее движение. Кроме того,

указывал Бухарин, договором запрещается коммунистическая агитация советским

правительством в странах Четверного союза и на занимаемых ими территориях,

а это сводит на нет международное значение русской революции,зависящей от

победы мировой революции. После речи Бухарина заседание было закрыто.

Вечером в прениях по докладам Ленина и Бухарина выступило еще несколько

ораторов, в том числе и противники подписания мира. Выступивший затем

Троцкий указал, что переговоры с Германией преследовали прежде всего цели

пропаганды, и если бы нужно было бы заключить действительный мир, то не

стоило оттягивать соглашения, а надо было подписывать договор в ноябре,

когда немцы пошли на наиболее выгодные для советского правительства

условия. Но формально Троцкий не выступил против ратификации договора:”Я не

буду предлагать вам не ратифицировать его.” На следующий день,7 марта,

Ленин пригрозил отставкой, если договор не будет ратифицирован. Резолюция

Ленина, получившая большинство, о мире не упоминала, а обговаривала

передышку для подготовки к реввойне. Публиковать такую резолюцию было

нельзя, поскольку немцами она была бы воспринята как расторжение мира.

Поэтому Ленин настоял на принятии съездом поправки:”Настоящая резолюция не

публикуется в печати, а сообщается только о ратификации договора”. 14 марта

в новой столице России —Москве —собрался для ратификации договора съезд

Советов. На нем присутствовало 1172 делегата, в том числе 814 большевиков и

238 левых эсеров. Специально для делегатов в количестве 1000 экземпляров

был отпечатан текст Брест-Литовского мирного договора. После горячих

дебатов, благодаря численному превосходству большевистской фракции,

несмотря на протесты меньшевиков, эсеров, анархистов-коммунистов и левых

эсеров, договор был ратифицирован.

ЛИТЕРАТУРА:

1. “НАШЕ ОТЕЧЕСТВО (ОПЫТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ)” Кулешов С.В., Волобуев

О.В.

2. “ПОСОБИЕ ПО ИСТОРИИ СССР”. Для подготовительных отделений ВУЗов.

3. Высшая школа,1984.

4. “ОЧЕРКИ РУССКОЙ ДИПЛОМАТИИ” Каштанов Сергей Михайлович.

5. Наука, 1989.

6. “ИСТОРИЯ СССР” Дж. Боффе. Международные отношения,1990.