По книге Г. Вильхельма Древний народ хурриты

окончательно, не представляется возможным, потому что эта местность не

имела больше политического значения, а являла собой лишь поле для военных

действий между Ассирией и Урарту, – замечает автор.

Общество и Экономика.

На основании хурритских мифов и ритуалов создаётся впечатление, что в

предыстории хурритов охота была наиважнейшим источником питания, и в XIV в.

митаннийский лук всё ещё высоко ценился за пределами страны, – пишет автор.

Но земледелие и скотоводство было известно хурритам уже в III тыс. до Р.Х.,

когда они ещё не мигрировали с Закавказья. Под сильным этническим натиском

хурриты хлынули на плодородные земли северо-востока Месопотамии, где

осадков выпадало не менее 200 мм в год, и имелись почвы типа чернозёма или

же лессовидные.

Орошение земли здесь играло ограниченную роль, так как основной

продукт питания – ячмень – мало нуждался в поливе. Поэтому деревни меньше

зависели от надрегионального регулирования, и отчётливее выражались черты

солидарности, опирающиеся на родственные связи.

По свидетельству автора, основную массу населения составляли свободные

земледельцы. Более высоким сословием был довольно многочисленный слой,

исполнявший сначала военные функции, а затем, получая земельные наделы за

ратные заслуги и нанимая рабов для обработки почвы, образовавший структуру

поместного сельскохозяйственного производства. Высшей классовой ступенью

был узкий круг элиты, и, прежде всего, членов царских семей различных

хурритских государств.

Второе тысячелетие, и в особенности период Поздней Бронзы в Передней

Азии и Эгейском мире, называли Эрой дворцовой экономики. Дворец

контролировал сельское хозяйство – наиважнейший сектор экономики,

налогообложение, юрисдикцию, раздачу земель. Дворец имел монополию на

внешнюю торговлю и концентрировал в себе разного рода ремёсла и, особливо

металлообработку.

Дворцы имелись во многих городах районов Нузы, Куруханни и Аррапхи.

О размерах дворцовых полей сведений почти нет; остаётся неясным, как

строились отношения между дворцом и селом, на каком юридическом основании

делились земли сторонами, и как распределялась полученная продукция.

В любом случае многочисленные свободные землевладельцы обязаны были

возделывать поле, отданное им в пользование монархом, - участок,

наследуемый по мужской линии и не подлежащий продаже. За это они должны

были отдавать часть урожая и нести определённую службу.

Поместья цариц (сидевших во дворцах) являлись отдельными хозяйствами.

У них были личные наделы. Зерно дворцов распределялось среди групп

потребителей:

Царь, высшие сановники, послы, кони. Царь переезжал из дворца во дворец из-

за необходимости судопроизводства и соблюдения культового календаря.

Царица, принцы (только пока были детьми), принцессы (жили в отдельных

гаремах), служащие.

Рабы (в основном, обрабатывающие шерсть).

Например, во дворце в Нузе – 6 принцесс, 5 принцев, 83 раба (32

изготовителя тканей, 3 столяра, 3 кузнеца, 2 горшечника, 4 писца, 2

корзинщика, повара, пекари, пивовары, пастухи, садовники, ит.д.).

Основной источник дохода – изготовление шерстяных тканей. Шерсть

вырабатывалась из придворцовых стад. Была установлена квота сдачи одежды –

важного предмета экспорта. Импортировали крашенные ткани, растительные

эссенции. Что интересно, среди рабов были и купцы (3 в Нузе).

Дворец выполнял военные функции: осуществлял импорт металлов, являлся

складом оружия и экстренного запаса продовольствия.

Царь имел административные, законодательные и судебные обязанности.

Существовали должностные лица – sakin mat – схожие с современными

министрами. Упоминаются «комендант крепости» и бургомистр.

Из числа колесничего воинства и членов царской фамилии постепенно

вырос новый слой крупных землевладельцев (известно частное владение в 286

га). Этот слой собственников ориентировался на дворец, но не зависел от

него.

Об обществе и экономике много известно из архивов вельможи Техип-Тиллы

и его наследников (в основном правовые документы) и из архива принца Шильва-

Тешшупа (содержит документы об управлении поместьем). Поместье Шильва-

Тешуппа – дар его отца. В нём производилось много тканей, имелись стада

овец, коз, примерно 240 рабов и 4 домохозяйства. Излишки зерна

экспортировались или ссуживались свободным землевладельцам.

Здесь автор выдвигает идею о том, что динамика хурритского общества,

как и многих остальных в это время, имела тенденцию к переходу от мелких

свободных хозяйств к более крупным, основанным на труде рабов. Свободные

землевладельцы нередко лишались самостоятельности, так как попадали в

долговую зависимость. Это происходило по многим причинам: частые неурожаи,

нерегулярность осадков. Из-за порядка наследования земли (2 доли старшему,

по одной младшим сыновьям) происходило дробление и обнищание хозяйств. У

крупных землевладельцев наоборот растёт потребность в дополнительной

рабочей силе. Рабами становились военнопленные, преступники и нищие

(добровольно). Происходит образование новых сословий.

Боги, мифы, культы и магия.

Г. Вильхельм утверждает, что теология, мифология, культ и ритуал

хурритов – не однородны, преимущественно по причине большой протяжённости

территорий обитания, хаотичности миграций и культурных контактов.

Хурритская религия имеет три основных компонента: традиции, принесённые из

районов Курдистана, шумеро-аккадские традиции, влияния западносемитов и

арийцев.

К исконно общехурритским божествам можно отнести Тешшупа – бога Бури и

царя богов (Тейшеб у урартцев), древний культовый центр которого

располагался в городе Кумме (до сих пор не локализован). Основным бог Бури

становится в XV – XIV вв. после того как он свергает своего отца – бога

Небес Кумарби, который в свою очередь ранее сменил другого бога Небес –

Ану.

Тешшупа ездит на четырёхколёсной повозке, запряжённой быкоподобными

божествами-помощниками Шериш и Хурриш. Его оружие – гроза, ветры, молния,

дождь (важный аспект, способствующий произрастанию). Так как Тешшуп – царь

богов, то царь хурритов и некоторые из принцев почти всегда использовали

его имя в своём. В различных провинциальных хурритских царствах имя Тешшупа

отождествляется с именами Адада, Ваала, Эля.

Подругу Тешшупа, Хепа(т), исследователи иногда соотносят с

ветхозаветной Евой. Распространены личные женские имена, имеющие в составе

имя хурритской богини: Келу-Хепа, Тату-Хепа, Шувар-Хепа, Шату-Хепа. Сын

бога Бури – Шаррума («Телец Тешшупа»).

Самая главная богиня хурритов – Шавушка (Иштар в Ассирии и к северо-

востоку от Тигра) ведала плотской любовью и войной. Её культовое

изображение считалось целебным и дважды высылалось в Египет для излечения

фараона. В Митанни Шавушка тоже верховная богиня; Тушратта называет её

«владычица моей страны» и «владычица небес». Согласно традиции, она

приходится сестрой богу Бури. В других царствах она отождествляется учёными

с Хепат, Ишхарой, Астартой и Инанной. У Шавушки есть, как и у Тушшупа,

несколько богинь-служанок – Нинатта, Кулитта.

К группе известных среди всех хурритских народов богов можно

причислить также:

Кумарби – героя мифов, постоянно оспаривающего власть Тешшупа.

Нупатика – бога, функции которого неясны.

Кушуха и Шимике – богов Луны и Солнца. Шимике связывается с искусством

прорицателей, потому что во время своего дневного пути по небу он видит

всё, что происходит на земле. Обычно в мифах он один из важнейших героев,

так как помогает Тушшупа в борьбе за господство над богами. Бог Луны

оберегает клятвы, близко связан с практикой магии.

Угариту – принадлежит к хурритскому древу богов. Супруга Кушуха. В Шумере

(Нингаль) – богиня Луны.

К группе заимствованных шумеро-аккадских богов принадлежат бог Неригал

(один из древнейших и наиболее почитаемых), Эа (приходит в хурритский

пантеон позже – в аккадский период).

Хурриты перенимают множество западносирийских культов: бога войны

Аштаби, богиню Ишхару, ставшую впоследствии богиней клятв и болезней,

Аллани (Аллатум) – божество подземного мира, считавшуюся матерью Хепат.

Существовали также «древнейшие боги», вытесненные богом Бури в

подземное царство. Они соотносятся с магическим понятием «нечистот»,

негатива, тогда как земные – с духовной чистотой и позитивом. Люди

старались соблюдать баланс между этими двумя началами, и когда возникала

потребность удалить из верхнего мира «нечистоту», воспринимаемую как некую

субстанцию, вызывающую несчастья, преступные деяния, взывали к нижним

богам.

Кроме богов-индивидуальностей, имеющих собственные имена, в хурритской

религии были персонифицированные божественные существа, объединяемые часто

в пары: Небо и Земля; горы и реки…. В религиозных хетто-хурритских текстах

часто встречаются группы из 7 демонов (тоже месопотамские прототипы,

имеющие астральный аспект Плеяд), сопровождающие великих богов.

В хурритской религии исконно присутствует культ предков.

Миф (в архаическом смысле) объясняет происхождение культа или

магического действия и даёт его истолкование. Ритуал в момент магического

действия связывает «давно свершившееся» с настоящим.

Основная часть текстов происходит из Хаттусы и Амарны и написана на

хеттском или аккадском языках (переводы с оригиналов). Например, «Песня о

Кешши».

В центре доступной нам хурритской мифологии стоит представление о

преемственности разных поколений богов, завершившееся воцарением бога Бури

в мифические времена. Миф «Песнь о царстве в небесах» описывает смену трёх

поколений до коронации Тешшупа – Алалу, Ану, Кумарби. Последний перед

свержением своего отца – Ану оскопил его, зачав последующего бога Бури.

Очевидны соответствия между этим хурритским сказанием и «Теогонией»,

жившего около 700 г. в Беотии поэта Гесиода. Автор утверждает, что миф

попал из Средней Азии в Грецию благодаря греко-финикийским культурным

связям.

Два мифа описывают попытку свергнутого Кумарби вернуть власть над

богами.

В «Мифе о Хедамму» Кумарби с великаншей Сартапсурухи (дочерью Океана)

порождают чудовище Хедамму. Боги обнаруживают новорожденного и не знают,

как избавиться от монстра, но Иштар решает соблазнить Хедамму и выманивает

его из родной стихии – океана, что становится для него фатальным. В этом

мифе есть эпизод, когда бог мудрости Эйя (божество месопотамского

происхождения, по словам автора) упрекает Кумарби, что, уничтожив

человечество, он лишит богов жертвоприношений. Этот отрывок предполагает,

что истинное намерение Кумарби – уничтожение человечества, а не достижение

власти над богами, но автор считает, что, скорее, это посторонний элемент,

привнесённый традицией «Эпоса о Гильгамеше» и «Сказания о потопе»,

совершённом богом Энлилем.

Во втором мифе, который называется «Песнь об Улликумми», говорится о

совокуплении Кумарби со скалой и порождении скалообразного чудовища. Только

в жестокой борьбе богам удаётся его уничтожить. Автор делает предположение

о том, что этот миф сохранился со времён расселения хурритов в горном

Курдистане.

Мотив бунтарей против бога Бури проник, по мнению автора, из южной

Анатолии и Северной Сирии в греческую мифологию. Миф о порождённом Геей и

Тартаром или же Кроносом чудовище Тифоне, угрожавшем Зевсу, но, в конце

концов, оказавшемся побеждённым им является достойным примером этого

мотива. О том же повествует древнеиудейская легенда об анти-Мессии Армиле,

порождении дьявола и мраморного изваяния прекрасной девушки.

Если ответы на вопросы о божественном мироздании человек находит в

мифе, то повседневное общение с богами происходит через культ

жертвоприношения. Боги принимают пищу подобно людям. Во всех

древневосточных мифах, и в вавилонском мифе об Атрахасисе – создателе

человечества, указывается на то, что цель создания людей – избавление себя

от сельскохозяйственных трудов. Человек подчинён божеству, как раб

господину и должен обеспечивать его. Но при этом человек может оказывать

давление на богов (об этот сказано в «Мифе о Хедамму»), требуя у тех помощи

или услуг. Таким образом, отношения человека с божеством превращаются во

взаимовыгодные. Во избежание помех они формализованы и ритуализированы

культовым календарём.

Автор приводит несколько источников-доказательств того, что помимо

жертвоприношений совершаемых ежедневно, у хурритов существовали сезонные

праздники – в первый и пятнадцатый день каждого месяца. Самое крупное

торжество называлось Хешува. Иногда его связывают с восточно-анатолийской

областью Ишува, но вернее предположить, что он возник в Сирии. Регулярные

культы не исчерпывались приношениями питья и еды. Изображения божества

периодически умащали, что видно по спискам выдачи растительного масла

храмам. В рамках праздника Хешува приносились также очистительные жертвы,

помогавшие обновлять сакральную чистоту изображения божества.

В ритуальных текстах встречаются указания относительно музыкального

вокального или инструментального сопровождения, ритуальное значение

которого ещё по-настоящему не изучено. Подобные указания считаются

древнейшими нотными записями в мире!

Автор делает вывод о том, что у хурритов не существовало храмов (это

были важнейшие места культа) с характерными архитектурными признаками, в

каждом городе соблюдались местные традиции.

Инвентарь храма – серебряные кувшины (в форме львов в храме Шавушки)

фигурки обнажённых женщин с преувеличенными половыми признаками; часто

встречается своего рода таган для очага, который обожествляют; чаши для

сжигания ароматических веществ. Из мебели – трон, ложе и два предмета,

похожие на скамейку для ног и стул.

Священные места, существовавшие у хурритов известны. В их числе

священная роща, куда выносились изображения богов (цель ритуала не ясна).

Этот обычай ещё долго сохраняется в Ассирии. Найдена также группа скал,

вблизи Хаттусы, на которых по описанию автора, изображён почти полный

пантеон в рельефах с выбитыми под ним иероглифическими надписями.

Изображение божества делалось из золота с использованием драгоценных

камней. Божества были круглой формы, наряжены в одежды и снабжены

характерными для каждого бога атрибутами.

Автор полагает, что из жреческих действий наиболее распространёнными

были предзнаменования и прорицания. Первое – искусственные гадания, а

второе – трактовка уже свершившихся фактов и явлений. Вавилонские сборники

предзнаменований и гаданий по внутренностям были переведены и широко

использовались хурритами.

Чаще всего причины своих несчастий и неудач хурриты видели в

несоблюдении обрядовых порядков по отношению к божеству. Ущерб, нанесённый

божественной, благотворной силе вызывает «гнев», который оценивается, как

физически ощутимая скверна.

Все магические и ритуальные действия сопровождались молитвами-

заклинаниями, которые существовали на все случаи жизни, вплоть до укуса

змей. Жреческая литература происходит в основном из страны Киццуватны на

юго-востоке Анатолии. Самые важные серии хурритских очистительных ритуалов

носят названия itkalzi и itkah(h)i. Их описания стали отдельным

литературным жанром у хурритов

Ритуалы очищения:

Стрельба из лука – один из способов удаления нечистоты.

Произношение очистительных гимнов.

Ритуал, в процессе которого манипулируют фигурками обожествлённых царей,

упоминает имена исторических лиц аккадского периода, таких, как Саргон,

Маништусу, Нарам-Суэн, Шаркалишарри. Вильхельм предполагает, что это очень

древняя устная традиции, превратившаяся в церемонию

Ритуал времени Тутхалиеса II – процедура перевода «Чёрного божества»

фигурки Шавушки в другой храм. Он предписывает материалы для постройки

«дороги» для божества, как следует побудить его вступить на дорогу и как

смягчить его гнев.

Жертвоприношение птиц путём сожжения и возлияния их крови – ритуал,

являющийся исконно хурритским.

Ритуал из хеттской обрядовой литературы – прикосновение жреца к

«отпущенному» животному (бык, козёл, осёл, мышь) и превращение его в

носителя скверны (отсюда пошло выражение «козёл отпущения»().

Литература

Хурритская литература, как вся литература шумеро-аккадской культуры,

не поддаётся описанию с помощью стандартных критериев, - пишет Вильхельм, -

тексты многократно переписывались и представляют собой «поток традиции»,

постоянную культурную преемственность писцовой передачи.

К этим текстам относятся списки знаков, «словари», списки синонимов, а

также сборники предзнаменований, заклинаний, мифы, басни, поговорки.

Изначально это было oral poetry, пока в конце II тысячелетия, корпус

текстов не был канонизирован.

Митаннийская библиотека до сих пор не обнаружена, поэтому о хурритской

литературе мы можем судить только по находкам из Хаттусы, Угарита, Эмара и

Амарны. Ещё в период бронзы существовали тесные связи между хеттскими,

сирийскими, вавилонскими и ассирийскими школами, следовательно, и

хурритские писцы были причастны к писцовой культуре, вышедшей за пределы

языковых, политических и религиозных границ.

Современной историографии известны в основном шумеро-аккадские

произведения на хурритском языке. В Угарите найден экземпляр словарной

таблицы, где рядом со столбцом шумерских слов стоит перевод хурритских.

Известны переводы вавилонских предзнаменований. Разновидность так

называемых премудрых сочинений представлена в Угарите восьмистрочным

аккадским текстом в хурритском переводе.

Из эпической литературы найден цикл рассказов о раннединастическом

царе Урука – Гильгамеше, но лишь фрагментарно.

Изобразительное искусство

Историки не располагают примерами памятников монументального искусства

хурритской культуры, но представлены два вида прикладного: керамика и

цилиндрические печати, – замечает автор.

Чем больше имеется оснований говорить об «искусстве государства

Митанни», тем проблематичнее становится понятие «хурритское искусство»,

которое автор характеризует как подразумевающее традиционное единство форм

выражения искусства в хурритском языковом ареале. С конца III тыс. до XIV

в. включительно нет ни одного памятника. Из Уркеша на севере Месопотамии

происходят две бронзовые скульптуры львов, держащих надписи, посвящённые

закладке храма Неригалу в Тиш-Аталем. Он датируются концом III тыс., и

исполнены в традициях месопотамской техники, но довольно искусно.

Самая замечательная круглая скульптура из митаннийских владений XVв. –

изображение царя Алалаха – Идри-ми, сидящего на троне, обрамлённом львами

по краям.

На рельефе, обнаруженном в колодце храма Ашшура в городе Ашшуре,

изображено горное божество с двумя козами, датируемое XV в. Рельеф

считается характерным примером митаннийского монументального искусства.

В XVв. В Передней Азии появляется оригинальная керамика, территория

распространения которой совпадает с территорией Митанни. Характерны форма и

декор. Преобладают стройные кубки с маленькой ножкой. Рисунок, нанесённый

по тёмному фону, имеет оттенки от красно-коричневого до почти чёрного.

Мотивы – геометрические, животные и растительные. Так называемая

«нузийская» керамика впервые появляется в Нузе и в IV слое Алалаха держится

до конца XIII в.. На поздней фазе «нузийской керамики» развивается

«атшанская керамика» с изящным растительным орнаментом, напоминающим

критский дворцовый стиль.

Митаннийские печати, «киркукская глиптика», изготовлялись из пасты или

фаянса. Рисунки наносились бутеролью (сверло с шаровидной режущей частью).

Были и дорогие печати – из гематита, выполненные с большой тщательностью.

Мотивы – крылатые мифические существа, так называемое «дерево жизни»,

крылатый солнечный диск, «маска Хатор», сфинксы. Например, печать

Сауштатара, царя Аррапхи – Итхи-Тешшупа.

Fin

Страницы: 1, 2