Монгольское завоевание Руси: последствия и роль в отечественной истории

вечевой и княжеской ветвей власти. События показывают, что князья боролись

не столько с городским самоуправлением, сколько с противными городами-

государствами. Наиболее ярким примером этого является деятельность Ивана

Калиты, обращенная не во внутрь самого Московского княжества, а на другие

княжества с их центрами, городами. По мнению Ю.В. Кривошеева, безусловно,

что в этой борьбе он и московская община противостояли и вечевым порядкам

земель-соперников, в то же время, не имея в своих действиях

целенаправленности против веча. Точно также нет никаких доказательств его

антивечевой деятельности в самой Москве[xviii]. А.М. Сахаров приводит

несколько предположений относительно того, что деятельность Ивана Калиты

должна была быть для вече разрушительной. Но он основывается на том, что в

других землях, с менее сильной властью князя, «наблюдается оживление

вечевых собраний горожан[xix]», чего в Москве того времени не происходило.

Сам он видит причину этого в более энергичном укреплении княжеской власти в

Москве, чем в других землях. Но из этого можно сделать вывод не столько о

разрушительном характере деятельности самого Калиты, сколько о

созидательном, направленном на благо московской земли и общины, вследствие

чего для вече отпадет необходимость в активных действиях. Само же оно еще

проявит себя и в XIV и в XV веках.

Затрагивая остальную Русь нельзя не отметить факты, также

свидетельствующие не в пользу активной антивечевой политики русских князей.

Так летопись свидетельствует, что в 1328 г. великий князь Александр

Васильевич после получения ярлыка от хана вывез вечевой колокол из

Владимира к себе в Суздаль, где колокол «не почаял звонити». Л.В. Черепнин,

говоря об этом полулегендарном событии, пытается, не приводя каких-то

доказательств, подчеркнуть, что сделано это было по приказу хана с целью

подавления вечевых порядков[xx]. Но никаких данных, указывающих на это,

нет, тем более что в летописях вообще отсутствуют какие бы то ни было

указания на вмешательство монголов во внутренние дела на Руси, за

исключением межкняжеских отношений. В принципе, можно вообще говорить о

безразличии ханов к русским порядкам. К тому же в самом Суздале колокол,

вероятнее всего предназначался для той же функции, что и во Владимире.

Кривошеев пишет: «…от перемены мест слагаемых сумма не меняется. В данном

случае такой суммой является вечевой строй[xxi]».

Вернемся к Л.В. Черепнину. По его словам причиной снятия вечевого

колокола с тверского Спасского собора было его желание подавить вечевые

порядки и «тем самым помешать крамольным выступлениям горожан[xxii]». В

этом он верен себе. Но в 1347 г. тверской князь Константин Васильевич велит

отлить новый колокол. Это уже заставляет ученого задаться вопросом: «Не

означало ли упоминание об этом акте в летописи демонстративное

подчеркивание того, что князь не может нарушить право горожан собирать вече

и через вече предъявлять свои требования и претензии княжеской

власти[xxiii]». Знак вопроса здесь можно убрать. Таким образом, поступок

Ивана Калиты, как и Суздальского князя можно трактовать не как попытка

уничтожения веча, а как «констатация очередной победы одной из сторон

соперничающих городов-государств[xxiv]»

Исходя из вышеизложенного нельзя сказать о борьбе князей с таким

политическим институтом как вече и народными массами как таковыми, остается

влиянии монголов, боровшимися с вече как с источником восстаний, хотя и

оно может быть не определяющим. По мнению Кривошеева причина прекращения

деятельности веча лежит в глубинных процессах, происходивших тогда. Прежде

всего, это относится к процессу становления и формирования Русского

государства, где, по словам В.И. Сергеевича, «соединение многих отдельных

волостей уничтожило ту почву, на которой могли действовать вечевые

собрания»[xxv].

2.2 Князь и княжеская администрация

2.2.1 Положение князя

Если влияние монголов на городское самоуправление вызывает споры, то

воздействие монголов на институты княжеской власти является неоспоримыми,

поэтому рассуждения и выводы об изменении статуса князей под воздействием,

прежде всего монгольского фактора стали общим местом отечественной

историографии.

В этот период можно выделить два процесса: усиление власти великого

князя и превращение ее в самодержавную и расширение самого крупного

великого княжества с образованием единого Русского государства. Оба этих

процесса происходили под непосредственным влиянием монголов.

Общеизвестно, что краеугольным камнем монгольской политики на Руси

было поддержание политической раздробленности и предотвращение чрезмерного

усиления власти какого-то одного князя. Теоретически это должно было

способствовать сохранению феодальной раздробленности и ограничению

княжеской власти, но сами монголы, тем не менее, заложили основы для

противоположных тенденций. И.Я. Фроянов указывает, что с приходом монголов

княжеская власть получила «совсем иные основания, чем раньше[xxvi]». И

действительно, в киевский период общество больше развивалось на вечевых

началах, при которых князья, как правило, занимали столы по приглашению

веча на договорной основе. Теперь же они садились на княжение по

приглашению хана, подкрепленные соответствующим ханским ярлыком, что

автоматически делало их более независимыми от веча, хотя последнее, как мы

уже говорили, еще долго могло сохранять свое значение. Увеличение

независимости князей внутри страны начало создавать благоприятные условия

и стало одной из причин становления монархии. Также нужно сказать, что

монголы, осознав невозможность сломать русские порядки и поддерживать

прямой контроль над завоеванной территорией, были вынуждены действовать

через русских князей, перепоручив им сбор дани и местное управление, и

также то, что теперь князья нередко вынуждены были прибегать к помощи

монголов, чтобы согласно ярлыку явится в город на княжение, князь мог

положиться не только на свою дружину, но и на монгольскую поддержку. Ясно,

что, получив княжество таким путем, князь теперь получал больше власти.

Такой путь, т.е. использование в своих целях отрядов кочевников, не являлся

чем-то новым, но все-таки таки мы не можем отбросить влияния монголо-

татарской силы на изменение в положении князей и их взаимоотношениях во

второй половине XIII-XIV вв., что в дальнейшем заложило основы для

формирования самодержавия на Руси. С другой стороны, способствуя укреплению

власти князя, монголы всячески препятствовали ей, понимая опасность

предоставления большой власти одному человеку, поэтому они пытались

уменьшить финансовые возможности и посеять семена раздора среди князей.

Здесь отчетливо видно противоречие в их политике, но вполне возможно, что

они пытались найти равновесный уровень для княжеской власти, т.к., с одной

стороны, безвластный князь, фактически являвшийся их представителем на

определенной территории, не смог бы осуществлять свои прямые функции, с

другой, слишком большая власть делала его опасным.

Постепенно тенденция к усилению княжеской власти слилась с тенденцией

к образованию единого национального государства. Здесь одни историки

считают, что именно сами монголы способствовали этому объединению, другие

полагают это невозможным, так как последнее явно было не в их интересах.

Но, так или иначе, именно монгольское завоевание создало ситуацию, в

которой объединение усилий всей нации стало необходимым, и эта

необходимость отлично понималась не только великими князьями, но и самим

народом, активно шедшим на службу к московскому князю, казавшемуся им

наиболее сильным. Задаваясь вопросом, способствовали сами завоеватели

объединению Руси, можно найти двоякий ответ. Если посмотреть на это с

одной стороны, то, как мы уже говорили, ясно, что нашествие способствовало,

хоть и не сразу, росту осознания необходимости единства страны, с другой,

монголы явно проводили политику поддержания раздробленности и лишь в

крайнем случае позволяли князьям увеличивать пределы своих владений (к

примеру, в 1392 г. Тохтамыш, нуждаясь в военной помощи, позволил Василию I

захватит нижегородское великое княжество)[xxvii], но это было скорее

исключением. В целом здесь можно говорить не о пособничестве объединению

Руси, в чем я согласен с Вернадским, а об ошибках, допущенных монгольским

правительством. Конечно, «признание монголами прав династии Рюрика было

мудрым шагом, избавившим их от множества проблем[xxviii]», облегчив для

русских принятие вассальной зависимости и позволив Рюриковичам продолжать

править Русью. Но при этом монголы, выдавая ярлыки на княжение, постоянно

нарушали права князей и сам киевский принцип передачи власти по

генеалогическому старшинству, что, по мнению Вернадского, вело к выходу на

первый план наследственной передачи власти от отца к сыну. В дальнейшем

«ясное выражение постепенного развития государственной идеи можно найти в

предпочтении, отданном каждым московским правителем своему старшему

сыну»[xxix]. Конечно, князь как и прежде делил наследство между сыновьями,

но постепенно доля старшего оказывалась все более и более превалирующей,

гарантируя новому правителю главенствующее положение в своем роду. С

ослаблением Орды старый принцип престолонаследия канул в лету, а новый на

долгие голы вперед обеспечил единство Московского княжества и Русского

государства.

2.2.2 Княжеская администрация

Изменения коснулись не только статуса самого князя, но и княжеской

администрации, так как она оказалась, особенно в первые годы после

нашествия, поставленной в зависимость от хана и, как следствие, должна была

испытывать на себе непосредственное влияние монгольской системы.

Наименьшие изменения претерпела судебная власть, так как монголы

предпочитали не вмешиваться во внутренние дела княжеств, при этом закрепив

собой лишь полномочия верховного суда, но «все-таки, когда русские

познакомились монгольским уголовным правом и монгольскими судами, они

оказались готовы принять некоторые модели монгольской юриспруденции»[xxx].

В частности, смертная казнь телесные наказания и пытки стали применяться

именно в монгольский период. Конечно, подобные меры наказания были

распространены и на Европе, поэтому вполне можно предположить, что

появление смертной казни, к примеру, в Пскове, было результатом влияния

западного права, но большая часть Восточной Руси все-таки больше была

подвержена влиянию Орды, чем запада, поэтому влияние монгольского

уголовного права, в отличие от процесса судопроизводства, вряд ли можно

отрицать.

О влиянии монголов на систему налогообложения и военную организацию

можно говорить в большей степени, так как сбором налогов занимались именно

князья, которые не могли не увидеть ее положительных сторон, а с

эффективностью военной системы русские имели возможность хорошо

ознакомиться во время нашествия и монгольских карательных рейдов. Поэтому

заимствования в этих сферах кажутся вполне закономерными. И действительно,

по словам Вернадского, с ослаблением монгольской власти на Руси, князья не

стали изменять основы монгольской административной системы, найдя ее

удобной и действенной, таким образом, «именно на основе монгольских моделей

развивалась великокняжеская система налогообложения и военной организации с

конца XIV до XVI века»[xxxi].

Касательно системы налогообложения, соха оставалась основной единицей,

а дань – основной формой налогообложения. При этом сохранялись многие

другие виды налогов. Так тамга, очевидно, приняла форму таможенных пошлин

на импортируемые товары, на каждой стадии транспортировки товаров

собирались платы и сборы, важным источником великокняжеских доходов были

судебные пошлины, также, по-видимому, установленные монголами. А такие

русские термины, как «казна» и «казначей», имеют, скорее всего,

монгольское происхождение.

Армия также была реорганизована с учетом монгольского опыта, с которым

русские могли ознакомиться, участвуя в монгольских военных кампаниях.

К примеру, традиционные для России XV-XVI вв. деление армии на пять

больших полков мало чем отличалось от монгольской организации. Изменения

коснулись и тактики (прием окружения с флангов), и экипировки.

Но более важными нам представляются изменения произошедшие в области

призыва на воинскую службу. В результате нашествия сильно пострадали города

вместе с системой городского ополчения, а должность тысяцкого была

ликвидирована, хотя здесь и существуют различные версии. Тут можно и не

согласиться с Вернадским, считающим, что после нашествия в связи с упадком

городов и системы городского ополчения, тысяцкий «остался не

удел»[xxxii]. Многие источники и после нашествия продолжают отводить

тысяцкому важное место возле князя. Так П. П. Толочко «указывает на

концентрацию в его руках всей полноты исполнительной власти не только в

городе, но и в земле или волости»[xxxiii]. Тысяцкие продолжали опираться на

широкие слои горожан, руководя вечевыми массами. Возможно, что затуханием

веча и эта должность, как во многом связанная с ними, начала клониться к

упадку. И. Я. Фроянов отмечает политическое значение борьбы князя с

институтом тысяцких, делая вывод: «Ликвидация института тысяцких

ознаменовала … окончание соперничества двух начал власти: общинно-вечевой

и монархической»[xxxiv]. Но такое заключение всё же кажется

преждевременным. Вполне возможно, что здесь большую роль сыграла

корпоративная борьба и личная несовместимость князей и тысяцких. За эту

версию говорит тот факт, что, к примеру, сын последнего московского

тысяцкого, которого ещё до смерти называли «последним», что может говорить

и о желании князя устранить этот опасный пост, бежав, в конце концов

оказывается в Орде, причём Орде Мамая. Поэтому можно предположить, что речь

шла и о внутриполитической борьбе накануне открытого противостояния между

протохтамышевской группировкой и промамаевой[xxxv], ведь после убийства

тысяцкого Хвоста в 1356 г., за 17 лет до этого, должность сохранилась.

Сам Фроянов пишет, что Хвост тогда был просто «неугоден»[xxxvi] князю. Но

носила ли эта «неугодность» личностный или иной характер? Так или иначе,

окончательное упразднение этой должности во многом отрицательно повлияло на

сохранение вечевого строя.

Одновременно, причём в ходе как прямого, так и опосредованного

монгольского воздействия, изменилась природа и состав княжеской дружины.

Первоначально она представляла собой единое образование, строясь на

принципе сводного товарищества с тесным сотрудничеством старших и младших

членов, где князь считался всего лишь первым среди равных[xxxvii]. Но уже в

XII веке начинается процесс размежевания. Старшие члены начали создавать

свои отряды, а ядро непосредственно княжеской дружины начали составлять

младшие члены. Монгольское вторжение сильно ускорило этот внутренний

процесс.

В результате нашествия погибли многие князья со своими семьями, не

говоря уже о рядовых дружинниках. Те, что занимали их место, уже не могли,

как раньше, говорить о своём равенстве с князем, постепенно впадая от него

все в большую зависимость. К этому времени бывшие старшие члены дружины уже

создали свои отряды, а остальные образовали княжеский двор, ставший

основой военной силы князя. Дворяне уже не были товарищами князя, они

стали его слугами, постепенно войдя в образовывавшуюся совершенно новую для

Руси социальную группу.

ГЛАВА 3. СОЦИАЛНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Большая часть дворян были свободными людьми, прикреплёнными к службе,

лишь некоторые из них изначально были рабами великого князя, поэтому

основная, свободная, часть служила по найму. Некоторые несли военную,

другие дворцовую службу. Естественно, что дворяне получали содержание,

часть в обычной форме, часть земельными владениями. Именно выдача дворянам

на время службы земли впоследствии легла в основу поместной системы, хотя

окончательную форму она примет уже в постмонгольский период, в XVI веке. В

будущем права этого слоя начнут расширяться, в результате чего в XVIII веке

он сольется с боярством и понятия «дворянин» и «аристократ» сольются

воедино.

Само боярство также начало переживать процесс своего постепенного

подчинения верховной власти и прикрепления к государству посредством

военной службы. Как ни странно этот процесс завершился быстрее, чем

закрепощение крестьянского сословия. Происходило это на фоне усиления

власти московского князя, когда начался процесс перехода князей к нему на

службу. В результате появление этой новой аристократической группы и рост

низшей аристократии подорвали положение боярства. И бывшие удельные князья,

и бояре теперь становились постоянными слугами царя, как и более низкие

слои, такие как дети боярские и дворяне (придворные). Процесс этот

завершился после присоединения последних русских княжеств к московскому

государству, когда «все Рюриковичи Восточной Руси – и великие князья, и

удельные – оказались поставлены перед альтернативой: либо эмигрировать либо

идти на службу к великому князю московскому»[xxxviii]. Вместе с тем на

службу к великому князю стали переходить и многие «татарские» фамилии,

наплыв которых особенно усилился после окончания зависимости Руси от Орды,

что повлекло за собой уменьшение пропорции фамилий русского происхождения в

составе высшего класса общества.

Обязанности поступивших на службу князей совпадали с обязанностями

бояр, что привело к необходимости разграничения положения княжеских и

боярских фамилий по службе и появлению местничества, подтвердившей

положение высшего класса в составе бояр и князей и предоставившей ему

определённые гарантии.

Хотя, конечно, боярское землевладение в монгольский период

увеличилось, что совпадало с отмеченной ранее общей тенденцией к росту и

расширению значения крупных земельных владений. Поэтому в целом в

монгольский период они могли оказывать больше влияния на государственные

дела, к тому же, вероятно несознательно, способствуя возвышению «великого

княжества, советниками правителя которого они являлись, особенно поскольку

это возвышение было выгодно им самим и как классу, и как отдельным

личностям»[xxxix]. Таким княжеством стало московское, которому все больше

бояр предлагало свои услуги, взамен на которые они могли получить место при

дворе московского князя.

Но, несмотря на свое влияние, боярству, как заметил Г. В. Вернадский,

«не удалось за монгольский период точно определить свои политические

права»[xl]. Причиной этому стали монголы, к которым князь, подкрепленный

ярлыком, всегда мог обратиться за военной помощью против внутренней

оппозиции. Это, вместе с подозрительным отношением горожан, видевших уже в

князе ту силу, которая могла обеспечить их защиту и возглавить борьбу с

завоевателями, резко ограничивало устремления бояр, возможно, еще сохраняло

свое значение и вече, также выражавшее настроения горожан.

В результате боярам так и не удалось обеспечить твердые гарантии свои

прежних прав, что в итоге привело к их постепенному объединению с

дворянством.

В то время, когда основной обязанностью знати становилась военная

служба, простое население было вынуждено нести тягло и трудовые

повинности.

Мы уже говорили о постепенном снижении роли веча в жизни русских

городов. Неважно, было ли это вызвано в большей степени влиянием монголов

или внутренними процессами, но факт постепенного разрушения старого

киевского порядка с его свободным обществом остается налицо. Причем здесь,

хотя и можно говорить о возможности существования исключительно внутренних

причин этих изменений, нельзя отрицать монгольского воздействия на эти

самые причины.

Упомянув вече, обратимся сначала к городам. Мы уже отмечали, какие

последствия для них имело завоевание, теперь видится важным рассмотреть

перемены, произошедшие в жизни самих горожан.

В Киевской Руси жители крупных городов налогов не платили, но с

приходом монголов ситуация коренным образом меняется. Население попадает

под налоговую и воинскую повинности, что меняет положение городского

население и закладывает начало процессу «консолидации тягловых социальных

классов»[xli], который завершится в течение XVII века. А система

налогообложения и воинской повинности станет, таким образом, его начальным

пунктом, так как сохранится и после освобождения Руси от даннической

зависимости, ибо уже московские князья решат использовать ее в своих

собственных интересах. От повинностей будет освобождена лишь небольшая

привилегированная часть населения, а остальная, тягловая, масса горожан

постепенно будет терять все больше и больше из когда-то имевшихся у нее

свобод и в конце концов, Судебником 1649 будет оформлена как замкнутая

группа, к которой все ее члены будут прикреплены постоянно.

Схожим образом происходило и закрепощение крестьян. Да, на ход этого

процесса повлияли многие исторические события, без которых, возможно, мы

некогда бы не узнали, что такое крепостное право, но начало было опять-таки

заложено при монголах, лишь впоследствии развившись в известную нам форму

зависимости.

Как и городское, сельское население во времена Киевской Руси не

подвергалось ни воинской повинности, ни прямому налогу, исключение

составляли лишь смерды, при монголах оно, также как и население городов,

было вынуждено нести воинскую повинность и платить налоги. Изменилась и

структура сельского населения. В монгольский период смерды как отдельная

группа продолжали существовать только в Новгородской земле, остальные, по-

видимому, вошли в служилые общины, введенные монголами. Такое понятие как

«люди» (мелкие землевладельцы) вообще исчезло из речи того периода, что

свидетельствует о резком сокращении числа мелких землевладельцев. Взамен

появляется новый термин, обозначающий уже все сельское население,

«крестьяне», введенный, согласно Петру Струве, церковью для обозначения

арендаторов монастырских земель, впоследствии распространившийся на все

категории земель. Тем не менее, во время монгольского владычества

сохранялись различия между монастырскими и остальными крестьянами, так как

первые, в силу привилегий церкви, несли только монастырские повинности.

Сохранялась и личная свобода крестьян, к тому же крестьянин был не

«арендатором чьей-либо земли, а имел собственное право, трудовое право, на

землю, которую обрабатывал»[xlii].

По окончании монгольского владычества, крестьяне, работавшие на

«черных» землях, были фактически уравнены с манориальными путем

установления больших налоговых ставок. Относительная свобода сохранялась:

крестьянин имел право переехать в другое владение по окончании

сельскохозяйственного цикла, но на черных землях «от него обычно

требовалось найти заместителя, который мог бы принять на себя его долю

тягла». Но уже с введением поместной системы и возникшей необходимость

обеспечения помещиков работниками, крестьяне были прикреплены к земле.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, монгольская экспансия XIII века была одним из важных и

судьбоносных взрывов в истории человечества, которые время от времени

меняют судьбы мира. Историки и современники, находившиеся под впечатлением

событий тех далеких лет, писали, что монгольское вторжение «может быть

описано как одно из величайших несчастий, которые когда-либо постигали

человечество»[xliii]. Поэтому мы согласились с традиционной точкой зрения

относительно того, что непосредственно монгольское нашествие нанесло

сокрушительный удар по Руси и это оспорить невозможно. Но, по нашему

мнению, ни о каком событии нельзя судить однобоко. Естественно, разрушения

и массовая гибель населения имели место, но ущерб все же не был столь

тотален и отразился на различных сферах общественной жизни того времени в

разной степени.

Тем не менее, такое наступление не могло не оставить своего влияния на

завоеванные народы. Монгольское нашествие круто повернуло историю многих

стран, а последствия их владычества еще на протяжение столетий ощущались у

азиатских и европейских наций, став одной из наиболее значительных страниц

в истории Персии, Китая и Русь не исключение. Поэтому мы вынуждены были не

согласиться с тем, что монгольское иго не привело к каким-либо существенным

изменениям в социально-экономической и социально-политической сферах

жизни. Мы не отрицали, что многие изменения, произошедшие в тот период,

были во многом, если не целиком, обусловлены естественными внутренними

процессами, начавшимися еще до прихода монголов. Но, тем не менее, исходя

из проанализированной нами литературы, пришли к выводу, что влияние

монголов как минимум ускорило и дало толчок многим из них. Поэтому, мы

согласны с Г. В. Вернадским, писавшим, что именно иго определило наше

развитие на несколько столетий вперед.

Так как мы говорили о взаимодействии монголов и Руси, то оно не могло

носить чисто отрицательный характер для одной стороны и чисто положительный

для другой, поэтому мы постарались несколько по-новому взглянуть на

проблему, показав в своей работе как отрицательные черты и явления, так и

положительные.

Самый главный результат монгольского нашествия – разрушение городов и

истребление населения, конечно, сыграл определенную роль жизни русского

общества. Это могло проявиться и в снижении власти вече, но, все-таки, это

скорее всего результатом естественных внутренних процессов. Нельзя не

отметить разрушение народного ополчения, что способствовало созданию

регулярной армии, и изменения положения практически всех слоев общества,

которые из свободных превратились в прикрепленных к службе монарху. То

есть, фактически монгольское завоевание привело к изменению типа

государственного развития и сыграло, возможно не определяющую, но важную

роль, в формировании единого русского государства. Домонгольский период и

называется именно так потому, что тогда Руси был присущ традиционно

европейский путь феодального развития (с определенной региональной

спецификой).

После татаро-монгольского ига промежуточное положение Древней Руси

между Западом и Востоком постепенно сменяется ориентацией на Восток.

Золотая Орда повлияла на дуализм русской государственности.

Монголо-татарское завоевание также искусственно задерживало

распространение товарно-денежных отношений, хотя помогло установлению

связей с востоком, но акцент в торговле сменился с внешней на внутреннюю. В

то время как западноевропейские государства, не подвергнутые нападению,

постепенно переходили от феодализма к капитализму, Русь же сохраняла

феодальное хозяйство.

Но современные нам историки до сих пор не могут прийти к согласию и

определить, чем же было иго для Руси: бедствием или благом. Хотя, конечно,

судя по тому как оно затронуло социальную, экономическую и административную

сферы, можно говорить не только о большом значении этого периода нашей

истории, но и о необходимости исследования взаимосвязи монголов и Руси в то

время для понимания перемен, произошедших в сфере управления, экономики и

социального развития не только в тот период, но и в дальнейшей истории

Руси, в которой монгольское влияние в нескольких аспектах не только не

уменьшилось, но даже возросло. Поэтому мы можем сказать, что монгольский

период определил наше развитие на несколько столетий вперед.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Вернадский Г. В. Монголы и Русь. М.: Тверь, 1997.

2. Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. СПб.: Издательство СПбГУ, 2003.

3. Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. Ч.: Социум,

2004.

4. Насонов А. Н. Монголы и Русь (история татарской политики на

Руси). Л., 1940

5. Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М., 1959.

6. Толочко А. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989

7. Хрусталев Д. Г. Русь: от нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII в.).

СПб.: Евразия, 2004.

8. Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в

XIV-XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории

Руси. М., 1960.

9. Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России. // Дом Романовых в

истории России. СПб., 1995

-----------------------

[i] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 346.

[ii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 346.

[iii] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С. 348.

[iv] Хрусталев Д. Г. Русь: от нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII в.). С

272.

[v] Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. С. 37.

[vi] Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. С. 37.

[vii] Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. С. 38.

[viii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 349.

[ix] Хрусталев Д. Г. Русь: от нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII в.). С

272.

[x] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 351.

[xi] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 346.

[xii] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С. 349.

[xiii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 347.

[xiv] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 348.

[xv] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 354.

[xvi] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 352.

[xvii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 352.

[xviii] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы... С. 366-368.

[xix] Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. С .209.

[xx] Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...

С. 498.

[xxi] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С. 370.

[xxii] Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...

С. 525, 508.

[xxiii] Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного

государства... С 525-526.

[xxiv] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С. 372.

[xxv] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С 377.

[xxvi] Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Романовых в

истории России. С.. 31.

[xxvii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 357.

[xxviii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 360.

[xxix] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 361.

[xxx] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 363.

[xxxi] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 366.

[xxxii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 371.

[xxxiii] Толочко А. П. Древнерусский феодальный город. С. 222.

[xxxiv] Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Романовых в

истории России. С. 36.

[xxxv] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-

Восточной Руси XII-XIV вв. С 383.

[xxxvi] Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Романовых в

истории России. С. 34-35.

[xxxvii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 371.

[xxxviii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 376.

[xxxix] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 354.

[xl] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 355.

[xli] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 380

[xlii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 383.

[xliii] Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 9.

Страницы: 1, 2