Мировидение Шекспира

Мировидение Шекспира

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет управления

Кафедра психологии

МИРОВИДЕНИЕ ШЕКСПИРА:

ОТРАЖЕНИЕ ЭЛЕМЕНТОВ СТЕРЕОТИПА

МЫШЛЕНИЯ ЭПОХИ

Реферат по предмету

«История мировых цивилизаций»

Выполнил

студент I курса

Краснодар 1999

О

бщественное сознание XVI в. включало обширные области, которые были в какой-

то мере «общим достоянием» всех современников, независимо от их сословной

принадлежности, степени образованности, личной одаренности. Если отвлечься

от основных догм веры, то в поисках таких областей следует, прежде всего

обратиться к картине мироздания, господствовавшей в XVI в. (и вплоть до

XVIII в.). Однако прежде чем последовать в этом направлении, заметим, что

огромное внимание к вопросам мироздания в XVI в. диктовалось, конечно же,

не одними естественнонаучными интересами, равно как и не праздным

любопытством, а являлось выражением насущной социальной потребности: оно

диктовалось специфическими условиями социальной ориентации человека того

времени.

Может показаться малоубедительным утверждение, будто для того, чтобы

человек XVI в. был способен сколько-нибудь уверенно действовать, отдаваться

повседневным занятиям, стойко переносить удары судьбы и т.п., ему

требовалось знать, как устроена Вселенная, какое положение человек занимает

среди божьих творений, каким образом он связан с планетами и звездами, как

устроено общество и какое место определено ему в этой системе и т.д. Но это

действительно так. Два обстоятельства мешают нам увидеть жгучую

актуальность этих и подобных им вопросов для подданных королевы Елизаветы.

Прежде всего, современная нам картина мира намного более дифференцированна,

чем картина XVI в., и необъятна. В результате чего мы не замечаем, что

обычно вынуждены «обходиться» только частью этой картины, тогда как

человеку XVI в. требовалась вся картина.

Но, пожалуй, еще важнее для понимания нашего скептицизма в указанном

вопросе – существенное различие в способах осмысления окружающей

действительности. Дело в том, что человек той поры мыслил целостностями

столь же универсальными, сколь мизерными были его действительные знания о

них. Часть он мог воспринять только через посредство целого, в неразрывной

связи с ним, через него. В известном смысле это было мышление

синтетическое, основанное на ассоциациях. Так, свое положение в собственном

доме он мог уяснить через положение короля в государстве, и наоборот. Чтобы

судить, насколько «правильно» устроено общество, ему необходимо было знать,

как устроен мир растений, какие порядки существуют в мире животных, как

взаимодействуют планеты.

Таким образом, если человек XVI в. интересовался тем, какое положение

занимает Солнце среди планет, то это вовсе не значит, что он был «любителем

астрономии». Наоборот, мы будем ближе к истине, если допустим, что в

большинстве случаев его занимал вопрос другого рода: на чем, например,

основано право короля требовать от подданных уплаты налогов и т.п.?

Пожалуй, никогда еще мысль о том, что все в мире взаимосвязано, не

пользовалась столь всеобщим и чаще всего неосознанным признанием, как в XVI

в.

Каким же рисовалось мироздание Шекспиру и его современникам? Прежде

всего они видели картину предельно наглядную, наподобие начертанной на

бумаге схемы. Поэт XVI в. Эдмунд Спенсер в «Гимне небесной красоте»

призывал: «Смотри на план этой необъятной Вселенной и читай в нем...».

Однако гораздо чаще Вселенная представлялась им «цепью» или лестницей,

спускающейся от подножия божественного трона на небе до ничтожнейшего

творения на земле. Каждое звено (или ступень ее) олицетворяло род творения.

Если рассматривать эту цепь от основания до вершины, то мы будем постепенно

переходить от так называемых первичных элементов, из которых состоит все

сущее – земля, вода, огонь и воздух, к неодушевленным (растительному и

животному миру, к человеку, от него – к ангелам различных степеней и

«рангов» и, наконец, – к богу).

Таким образом, мир казался «упорядоченным» по восходящей линии – от

воплощений чистой материи к воплощению чистого духа и разума. Если же

мысленно проделать тот же путь в обратном направлении, то вместо

приближения «творения к творцу» мы станем свидетелями его отдаления и

разъединения. Эта так называемая великая цепь бытия символизировала

господство строгой иерархии атрибутов. Миру неорганическому (как бы мы

теперь сказали) присущ был лишь один атрибут – существование; миру

растений, помимо атрибута существования, еще свойствен атрибут питания;

миру животных, кроме того, – атрибут ощущения, наконец, миру человека – еще

в атрибут разума. Именно поэтому человеку принадлежало особое место в

описанной системе мироздания. Он связывал воедино оба его начала – духовное

и материальное. Таким образом, в этой цепи нет перерывов, нет «пропусков»,

в каждом ее звене также существует своя иерархия, и каждая верхняя ступень

одного звена непосредственно примыкает к нижней ступени звена, находящегося

под ним. Знают иерархию не только первичные элементы (огонь – высшая их

ступень), растения и животные, но и люди и «ангелы». Все в подлунном мире

распределено по ступеням, «чинам», «рангам».

Заметим, что истинный смысл этого мировидения составляла

унаследованная от иудео-христианской древности и модифицированная в средние

века идея теоцентрического строения Вселенной: в своем безграничном

разнообразии мир един не только как творение одного творца (в едином

творце), но во взаимосвязанности творения как целого. Этот мир изначален и

конечен как строго фиксированная иерархическая система атрибутов

божественных творений – он не знает движения, истории. Олицетворяя

«неисповедимую мудрость божественного плана», он нерушим. Как же возникла

эта «цепь бытия»?

Шекспир почти буквально воспроизвел обрисованную картину мироздания.

Она отразила господствующий стереотип современного ему сознания, и не

только в Англии.

Сопоставим отрывок из ученого сочинения современника Шекспира – Жана

Бодена (сознание элитарное), фрагмент из тюдоровского сборника «увещаний»,

предназначавшихся для прихожан любой деревенской церкви (сознание

массовое), и знаменитую речь Улисса из трагедии Шекспира «Троил и

Крессида».

В трактате «О государстве» Боден писал: «Если мы обратимся к

особенностям природы… земных творений… то обнаружим постоянную,

гармоническую связь, которая соединяет антиподы нерасторжимыми узами… Так,

мы видим, что земля и камни соединены глиной и известью… Камни и растения

также соединены различного рода кораллами, являющимися как бы каменными

растениями, поскольку они живут и способны расти. Между растениями и живыми

существами находятся зоофиты (или животные-растения), наделенные ощущениями

и движениями, но питающиеся корнями. Между животными на суше и теми, что

живут в воде, находятся земноводные… Между рыбами и птицами находятся

летающие рыбы. Между человеком и животными находятся обезьяны (если только

мы не согласимся с Платоном, поместившим на это место женщину). Между

животными и ангелами бог поместил человека, частично смертного и частично

бессмертного, связующего этот материальный (низший) мир с миром небесным

(божественным)».

Нетрудно убедиться, что в этой концепции доминируют три основные идеи:

идея полноты мироздания, олицетворение щедрости «творца», идея качественной

иерархичности сущего, градуированности мира (олицетворение идеи целостности

и взаимозависимости частей творения), наконец, идея непрерывности

(олицетворение постепенности переходов от низшего к высшему). Каждая

следующая ступень имеет нечто, объединяющее ее с предшествующей, и

одновременно атрибут, разъединяющий их и потому связывающий со следующей.

Человеку в этой иерархии отведено особое место: он – связующее звено между

антиподами – чисто материальными и чисто духовными сферами мироздания. Он –

конечная цель творения (как видим, все это как две капли воды похоже на то,

что мы читали у Фортескью (XV в.) и Мильтона (XVII в.).

Наконец, в «увещаниях», предназначенных для простонародья, все эти

принципы слились в идею целесообразности и совершенства мироздания. Мы

читаем: «Всемогущий бог создал и упорядочил все вещи на небесах, в воде и

на суше в наиболее совершенном и превосходном порядке. В небесах он учредил

различные степени архангелов и ангелов… Воды удерживаются и проливаются

дождем в надлежащее время. Солнце, Луна, звезды, радуга, гром, молния,

облака, птицы в воздухе сохраняют предписанный им порядок. Земля, деревья,

злаки и травы и все виды животных сохраняют также свой порядок, времена

года – зима, лето, месяцы, ночь и день сменяются также в надлежащем

порядке». Наконец, обратимся к Шекспиру.

На небесах планеты и Земля

Законы подчиненья соблюдают,

Имеют центр, и ранг, и старшинство,

Обычай и порядок постоянный.

И потому торжественное Солнце

На небесах сияет, как на троне,

И буйный бег планет разумным оком

Умеет направлять, как повелитель,

Распределяя мудро и бесстрастно

Добро и зло. Ведь если вдруг планеты

Задумают вращаться самовольно,

Какой возникает в небесах раздор!

Какие потрясенья их постигнут!

Как вздыбятся моря и содрогнутся

Материки! И вихри друг на друга

Набросятся, круша и ужасая,

Ломая и раскидывая злобно

Все то, что безмятежно процветало

В разумном единенье естества.

«Троил и Нрессида», I, 3

Перед нами замечательное по яркости и лаконичности поэтическое

отражение той же господствовавшей в сознании современников Шекспира картины

мироздания. Иными словами. Шекспир здесь излагает столько же «общепринятую

истину» эпохи, сколько и свои «личные» воззрения. Уже в первых четырех

строчках даны во взаимосвязи все составляющие «великой цепи бытия».

Здесь все: и основные сферы бытия, и иерархический строй, и

незыблемость мирового порядка, и взаимосвязанность его элементов. Однако

Шекспир гораздо глубже своих современников раскрыл социальный подтекст

анализируемой концепции, присовокупив к ней другой стереотип эпохи –

предостережение относительно губительных последствий восстаний против

предустановленного порядка. Соблюдение этого порядка рассматривалось как

соблюдение «законов природы», единых для всего сущего. Не только их

нарушение, но даже отклонение от них в помыслах грозило воцарением

вселенского хаоса.

Если порядок нарушен в человеческом обществе, на него немедленно

«откликаются» небеса и земные недра. Так, мы узнаем, что, когда Макбет

вероломно убил гостившего у него короля Дункана,

Какая буря бушевала ночью!

Снесло трубу над комнатою нашей,

И говорят, что в воздухе носились

Рыданья, смертный стон и голоса.

«Макбет», II, 3

Поскольку же наибольшая опасность внести смятение в мирный порядок

исходит от человека, то естественно, что все предупреждения о возможных

последствиях адресуют ему. К тому же он один обладает разумом и поэтому

поставлен провидением в решающем звене, смыкающем воедино мироздание.

Человек не только венец творения, он определенным образом за него в ответе,

за сохранение его чистоты, полноты и совершенства.

Труженикам Англии без конца напоминали и «разъясняли», что человек не

есть нечто само по себе сущее, что он включен в космическое целое как

органическая часть его иерархии, поэтому он ни в коем случае не должен себя

выделять и противопоставлять остальному творению. Закон и порядок единый

для всего мироздания. И такие уроки увещания были как нельзя более кстати в

XVI в., когда Англию сотрясали мощные народные восстания, направленные

именно против того общественного порядка, который веками представлялся

божественным, вселенским и незыблемым.

ЛИТЕРАТУРА

1. Барг М.А. Шекспир и история. М.: «Наука», 1976.