Кодификация отечественного право 1922-24 гг.

время выполнения работы, или на определенный срок (не более одного года).

Договор на неопределенный срок мог быть расторгнут по соглашению сторон, по

требованию нанимателя в случаях, установленных законом, и желанию работника

в любое время, предупредив нанимателя за семь дней. Договоры, ухудшавшие

положение трудящегося сравнительно с условиями, установленными законами о

труде, условиями коллективного договора и правилами внутреннего распорядка,

распространявшимися на данное предприятие или учреждение, признавались

недействительными.

В кодексе 1922 г. появились положения о коллективных договорах. Они

являлись соглашением, заключаемым профсоюзом, как представителем рабочих и

служащих, и нанимателем. Колдоговор устанавливал условия труда и найма для

отдельных предприятий, учреждений или группы таковых. Тем самым он задавал

рамки для личных трудовых договоров найма. Недействительными признавались

статьи колдоговора, ухудшавшие условия труда по сравнению с условиями,

установленными КЗоТ и другими нормативными актами о труде. Профсоюзы имели

право выступать перед различными органами от имени работавших по найму в

качестве стороны, заключившей колдоговор.

КЗоТ 1922 г. вместо социального обеспечения вновь вводил социальное

страхование. Оно распространялось на всех лиц наемного труда. Страховые

взносы вносились предприятиями, учреждениями, хозяйствами или

работодателями без права обложения страхуемого и без вычета взносов из

заработной платы. Социальное страхование предусматривало: оказание лечебной

помощи, выдачу пособий при временной нетрудоспособности и дополнительных

пособий, выдачу пособий по безработице, инвалидности, членам семей

трудящихся в случае смерти кормильца.

В 1925 г. была проведена либерализация процесса найма - отменялось

обязательное до этого посредничество бирж труда при найме рабочих и

служащих. За 1928-1932 гг. был осуществлен переход с 8-часового рабочего

дня к 7-часовому без уменьшения зарплаты.

Уникальность этого Кодекса даже не во всех этих, позже отнятых,

привилегиях пролетариата, а в той системе отношений на производстве,

которую он устанавливал между трудовым коллективом, с одной стороны, и

администрацией и частным собственником (если он имелся) - с другой. КЗоТ

полностью подтверждал действительность "Положения о рабочем контроле" от 14

ноября 1917 года. А по этому документу орган всего рабочего коллектива:

фабрично-заводской комитет, совет старост и т.д., - был полновластным и

неограниченным хозяином на производстве. Он регулировал вопросы найма,

увольнения, оплаты труда и даже разработки тарифов. Решения органа рабочего

контроля были неукоснительны и обязательны для исполнения администрацией.

Та лишь могла в трехдневный срок попытаться обжаловать решение в высший

орган рабочего контроля. Органы рабочего контроля полновластно разрешали и

все без исключения спорные вопросы.

Многие из этих положений были решительно перечеркнуты уже КЗоТ от 9

ноября 1922 года. Констатацией поражения ростков диктатуры пролетариата

здесь является даже не сужение льгот рабочих, а то, что пролетариат терял -

как оказалось, уже навсегда в советскую эпоху - свою неограниченную власть

на предприятиях, передавая бразды правления администрации. Поэтому и

появились такие разделы, как о коллективных договорах; о профессиональных

(производственных) союзах рабочих и служащих и их органах на предприятиях,

учреждениях и хозяйствах; об органах по разрешению конфликтов и

рассмотрению дел по нарушению законов о труде.

В трудах советской эпохи введение этих разделов объяснялось задачей

организации труда, основанного на трудовом договоре. Договорная форма

трудовых отношений рассматривалась в качестве основной и важнейшей в

определении условий труда. И далее: "предусматривались гарантии

осуществления защиты наемных работников от предпринимателей. Трудовая

дисциплина отныне должна была регулироваться правилами внутреннего

распорядка на предприятиях и учреждениях". Нетрудно догадаться, что

необходимость данных разделов появилась именно потому, что рабочий

коллектив потерял свою власть (при всевластии Фабрично-заводских комитетов

они были бы просто абсурдны) и отныне нуждался в регламентации и защите от

произвола администрации и предпринимателей. Возрождалась чистой воды

буржуазная система трудовых соглашений между профсоюзом и хозяином. Все это

было следствием "новой экономической политики" и вынужденных мер

отступления в область товарно-денежных отношений.

Даже советские правоведы вынуждены были констатировать, что в КЗоТ

1922 года "наблюдается отступление от уровня правового регулирования

трудовых отношений в первые годы Советской власти". После сворачивания НЭПа

эти отступления были не только не ликвидированы, а еще более расширены:

вместо большой массы нэпманов возник один огромный нэпман - государственный

капитал. Революционный пролетариат в этих условиях, хоть и вынужден был

сдавать свои позиции, но сдавал их в упорнейшей и жесточайшей борьбе 1919-

21 годов. Вещественное воплощение эта борьба получила в дискуссиях "О

коллективных и единоличных формах руководства на производстве" (19-20 гг.)

и "О роли профсоюзов" (20-21 гг.), а также в деятельности "Рабочей

оппозиции".

Многие вопросы трудового права регламентировались также и Земельным

кодексом. Земельный кодекс РСФСР 1922 г. уделил основное внимание правовому

режиму сельскохозяйственных земель. Он подтвердил, что право частной

собственности на землю, недра, воды и леса в пределах РСФСР "отменено

навсегда". Запрещалась покупка, продажа, завещание, дарение, залог земли.

Такие сделки признавались недействительными, а виновные наказывались в

уголовном порядке.

Право пользования землей из единого государственного земельного фонда

предоставлялось: трудовым земледельцам и их объединениям, городским

поселениям, государственным учреждениям и предприятиям. Право на

пользование землей для ведения сельского хозяйства имели все граждане

РСФСР, желавшие обрабатывать ее своим трудом. Правда, в 1925 г. бывшие

помещики были лишены права землепользования в своих прежних имениях.

Землю крестьяне получали в бессрочное пользование. Допускалась

трудовая аренда. В тех случаях, когда трудовое хозяйство по состоянию своей

рабочей силы не могло выполнить своевременно сельскохозяйственные работы,

допускалось применение наемного труда с соблюдением норм об охране труда в

сельском хозяйстве. В апреле 1925 г. было разрешено применение подсобного

наемного труда в крестьянских хозяйствах (с подробным определением прав

батраков и батрачек).

Без сомнения, первый Кодекс законов о труде в той его части, которая

касается защиты прав рядовых тружеников, явился весьма прогрессивным (даже

по меркам аналогичного законодательства зарубежных стран) явлением в

хозяйственной жизни страны. Этим он выгодно отличался от весьма скоро

пришедшего ему на смену «драконовского» предвоенного сталинского трудового

законодательства.

Глава IV. Уголовное законодательство

Принятию первого Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. предшествовала

кропотливая законопроектная работа. Левоэсеровский проект Уложения о

наказаниях, в котором из 378 статей 342 полностью воспроизводили Уголовное

уложение 1903 г. и лишь 13 статей содержали нормы советского

законодательства 1917-1918 гг., был решительно отвергнут. Уже в июне 1920

г. вопрос о разработке уголовного кодекса выносится на рассмотрение III

Всероссийского съезда деятелей юстиции. Существовало несколько вариантов

проектов УК. По принципиальным вопросам, например об основаниях уголовной

ответственности, понятии преступления, институте аналогии, предлагались

различные решения. Так, в проекте УК Общеконсультативного отдела

объяснительная записка гласила:

"Внешние формы осуществления деяния, степень реализации воли, формы

участия в правонарушении теряют значение граней, с необходимостью

определяющих тяжесть наказания и даже саму наказуемость... Оттенки

умышленности и неосторожности утрачивают значение факторов, направляющих

наказание по заранее определенной линии; сохраняя некоторое значение

признаков, свидетельствующих о характере личности, они перевешиваются

анализом свойств преступного состояния деятеля, мотивами правонарушения и

особенностями избранных средств".

Большие дискуссии разгорелись вокруг аналогии, классификации

преступлений, смертной казни, системы наказания. Проекты УК обсуждались в

январе 1922 г. на IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, в

котором приняли участие 5,5 тыс. делегатов. Созданная съездом комиссия

разработала новый вариант проекта УК. Рассмотрением проекта УК занималась

специальная комиссия при Малом Совнаркоме в марте 1922 г., внесшая в проект

УК свыше ста поправок. Малый Совнарком в своем проекте отказался от

материального понятия преступления, заменив его формальным:

Преступление есть деяние, воспрещенное во время его учинения уголовным

законом.

Соответственно не была признана норма об аналогии. Минимальный возраст

уголовной ответственности устанавливался в 18 лет. В результате столь

тщательного и демократичного обсуждения последний; вариант проекта УК

существенно отличался от первого, представленного Наркомюстом.

На 3-й сессии ВЦИК IX созыва проект УК обсуждался на четырех пленарных

заседаниях, а также на трех заседаниях комиссии, специально созданной

сессией для доработки УК. Острейшие дебаты развернулись вокруг понятия

преступления должно ли оно быть формальным либо материальным, об аналогии

нужна она либо нет, об условном осуждении, основаниях уголовной

ответственности и многих других.

На пленарном заседании ВЦИК 23 мая 1922 г. в результате постатейного

обсуждения проекта было одобрено большинство замечаний к нему и внесены

новые поправки, в частности увеличен срок лишения свободы до десяти лет,

декриминализированы многие мелкие преступления (например, курение в

неразрешенных местах, превышение скорости езды, пьянка в общественном

месте).

Обращает на себя внимание необыкновенная тщательность законопроектной

работы, и это в чрезвычайно тяжелых условиях жизни страны в начале 20-х

годов: несколько альтернативных проектов УК, сотни поправок на различных

этапах его обсуждения, подлинная демократичность обсуждения, прежде всего

профессиональными юристами, несколько пленарных заседаний ВЦИК по проекту

УК , наконец, постатейное обсуждение УК . Опыт подобного принятия

республиканского УК , к сожалению, затем ни разу не повторился. Так

принимался УК только при жизни В. И. Ленина.

1 июня 1922 г. УК РСФСР вошел в силу. Это был самый краткий из всех

известных в мировой истории уголовного права кодекс: всего 218 статей.

Четвертую часть его занимали нормы Общей части. Это верный показатель

содержательности и научности всякого УК, ибо именно в нормах Общей части

выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления. От

их точности и полноты зависит ценность и уровень кодекса в целом.

Общая часть УК имела такую систему: раздел I - пределы действия

уголовного кодекса; раздел II-общие начала применения наказания; раздел III-

определение меры наказания; раздел IV-роды и виды наказаний и других мер

социальной защиты; раздел V-порядок отбывания наказания.

Принципиальной особенностью первого социалистического УК явилось

раскрытие впервые в мировой истории уголовного законодательства

материальной, т. е. социальной, сущности и назначения институтов и норм

Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от

преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей УК (ст. 5).

Преступление определилось как общественно опасное действие или бездействие,

опасное не для абстрактной системы благ, а для рабоче-крестьянского

правопорядка. В дефиниции преступления присутствует в неявном виде и

правовой признак - противоправность, ибо говорится об опасности

преступлений для правопорядка, т. е. порядка, охраняемого правом. Однако

запрещенность преступлений уголовным законом не могла быть включена в

понятие преступления из-за нормы об аналогии. Ст. 10 УК устанавливала:

"В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные

виды преступлений наказания или меры социальной защиты применяются согласно

статей Уголовного кодекса, предусматривающих наиболее близкие по важности и

роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса".

Относительно института аналогии состоялись бурные дискуссии.

Председатель Малого Совнаркома, например, категорически высказывался против

него. Аргументы "против": аналогия-это отступление от принципа законности,

путь к судебному произволу, "взрыв" Особенной части УК. Победили доводы

"за": аналогия нужна, так как четыре года советской власти, особенно с

учетом спешки принятия УК, - срок, слишком малый для правильного прогноза

возможных форм преступлений когда отсутствуют исторические аналоги

социалистического ук.

Толкование учеными аналогии также не было однозначным. Одни, например

М. М. Исаев, считали, что аналогия носит чисто технический, а не

принципиальный характер. Другие, например А. А. Пионтковский, полагали

аналогию видом расширительного толкования уголовного закона. Третьи,

например М. А. Чельцов-Бебутов и Н. В. Крыленко, признавали, что ст. 10 УК

имеет "принципиальное значение в деле революционизирования права". Правы,

конечно, были юристы, считавшие аналогию временной нормой. К сожалению, ее

вынужденный и временный характер не был учтен в последующем

законодательстве.

Изданный 8 июля 1922 г. циркуляр НКЮ предписывал судам:

"По общему правилу наказания и другие меры социальной защиты могут

применяться судом лишь в отношении деяний, точно указанных в УК. Изъятие из

этого правила допускается лишь в тех исключительных случаях, когда деяние

подсудимого хотя точно и не предусмотрено Уголовным кодексом, но суд

признает его явно опасным с точки зрения основ нового правопорядка,

установленного рабоче-крестьянской властью, но не законов свергнутого

правительства".

Два года действия УК 1922 г. показали, что норма об аналогии судами

применялась редко, чаще в плане расширительного толкования норм УК и к

реально особо опасным преступлениям. Тому способствовало и уголовно-

процессуальное законодательство.

Принципиальным достижением УК 1922 г. явилась норма об умысле и

неосторожности. Законодательная формулировка форм вины оказалась настолько

удачной, что прошла испытание временем и с небольшими изменениями вошла в

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а

затем и в проект Основ 1989 г.

УК занял позицию абсолютной ненаказуемости приготовлений к

преступлениям. В нормы о соучастии внесено важное уточнение о том, что

наказуемость соучастников определяется степенью их участия в преступлении.

Расширена система обстоятельств, исключающих уголовную ответственность: в

нее помимо нормы о необходимой обороне вошла норма о крайней необходимости.

Помимо наказаний УК знал и меры социальной защиты. Система наказаний

включала: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение

свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без

содержания под стражей; г) условное осуждение; д) конфискация имущества,

полная или частичная; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от

должности; и) общественное порицание; к) возложение обязанности загладить

вред. Смертная казнь предусматривалась, но вне системы наказания, что

подчеркивало ее исключительный и временный, "впредь до отмены Всероссийским

Центральным Исполнительным Комитетом", характер.

Максимальный срок лишения свободы устанавливался в десять лет. Это

было весьма гуманным вообще, а для государства, где еще продолжалась

гражданская война, существовала экономическая разруха, преступность

оставалась на высоком уровне, особенно.

УК сразу в отличие от буржуазных УК занял позицию принципиальной

незаменимости штрафа лишением свободы. Тем самым исключалась возможность

неимущим осужденным лишаться свободы только потому, что они не имели

средств для оплаты штрафа. При невозможности оплатить штраф УК заменял его

принудительными работами без содержания под стражей.

Такая дополнительная сроком не свыше 5 лет мера наказания, как

поражение прав, была обусловлена остротой классовой борьбы в тот период,

наличием многомиллионных слоев паразитических и частнособственнических

элементов, не соблюдавших уголовно-правовых запретов советской власти. Она

состояла в лишении активного и пассивного избирательного права, права

занимать ответственные должности, быть народным заседателем, защитником на

суде, поручителем и опекуном.

Самое легкое наказание - общественное порицание - заключалось в

публичном (на собрании, сельском сходе и т. д.) объявлении вынесенного

судом осуждения данному лицу с опубликованием приговора в печати за счет

осужденного либо без опубликования.

Помимо наказания УК предусматривал меры социальной защиты двух видов:

за деяния, не являющиеся преступлениями, и как дополнительные наказания. К

первым относились помещение в учреждение для умственно и морально

дефективных и принудительное лечение, ко вторым - воспрещение занимать ту

или иную должность или заниматься той или иной деятельностью, а также

удаление из определенного места (высылка). Следует сразу отметить, что

дополнительные по содержанию меры наказания неверно было объединять с

мерами, не являющимися наказаниями и применяемыми к не совершавшим

преступлений лицам. Неясными оказались основания применения высылки до трех

лет: к. лицу, признанному судом по своей преступной деятельности или по

связи с преступной средой данной местности социально опасным. Если лицо

виновно в "преступной деятельности", то за нее оно и должно нести

наказание. Связь же с преступной средой может быть соучастием,

укрывательством или недоносительством. Именно за такую уголовно

противоправную связь и должно следовать наказание.

Статья 49 УК о высылке социально опасных лиц сослужила в последующих

репрессиях 30-х годов весьма негативную роль. Не случайно по этой норме в

проектах УК шли горячие споры: надо ли ее оставлять в УК или перенести в

административное законодательство; правильно ли наряду с наказанием иметь

меры социальной защиты; следует ли в ст. 7 УК помимо задачи правовой защиты

государства трудящихся от преступлений включать указание на борьбу с

социально опасными элементами? Столь серьезные просчеты в УК, как

двойственность оснований уголовной ответственности (и преступление и

социальная опасность элементов), раздвоение последствий совершения

преступлений на наказания и меры социальной защиты с неопределенной

природой высылки за "связь со средой" и прошлые судимости, сыграли в

последующем роковую роль. И не только в 30-х годах, но еще и до вступления

УК в силу. Так, в 1921 г. Центроугрозыск объявил "неделю воров".

Арестовывались все, кто когда-либо имел судимость за имущественные

преступления. Лишь срочное вмешательство Наркомюста устранило результаты

такой "недели".

Введение в ст. 7 УК понятия "социально опасные элементы" и в ст. 49

"мер безопасности" в виде высылки за не совершение преступлений находилось

в очевидном противоречии с советским законодательством 1917- 1922 гг., с

декретами, под которыми стояла подпись. В. И. Ленина (Ульянова) и в которых

подобные термины не употреблялись, а говорилось исключительно о наказании и

неизменно "по степени вины".

Обоснованна гипотеза, что проектанты УК смешали административную

ответственность с уголовной, объединив их термином "меры социальной

защиты". Действительно, Декрет ВЦИК от 10 августа 1922 г. за подписью Ф. Э.

Дзержинского устанавливал административную высылку до трех лет за

причастность к контрреволюционным преступлениям и рецидивистам. Вопрос о

такой высылке рассматривался комиссией из представителей НКВД и Наркомюста

согласно утверждению ВЦИК. Административная высылка в соответствии с

Декретом от 16 октября 1922 г. могла применяться к двум категориям лиц: к

деятелям антисоветских политических партий (ст. 60, 61, 62 УК ) и к дважды

судимым по ст. 76, 85, 93, 140, 170, 171, 176, 180, 182, 184, 189-191 и 220

УК. Ни к каким другим лицам административная высылка применяться не могла.

Административная, высылка неосновательно оказалась в Уголовном кодексе, и

вместо исчерпывающего перечня лиц, к которым она должна была применяться,

устанавливались расплывчатые критерии связи с преступной средой и прошлой

деятельности.

В том же 1922 г. последовало изменение УК в сторону дальнейшей

гуманизации наказания в отношении несовершеннолетних и женщин.

Постановлением 4-й сессии ВЦИК IX созыва 11 ноября 1922 г. определялось,

что наказание несовершеннолетним в возрасте от 14 до 16 лет судом

смягчается наполовину, а от 16 до 18 лет - на одну треть. против наивысшего

установленного соответствующими статьями УК предела. Смертная казнь к

несовершеннолетним не применялась, равно как и к беременным женщинам.

Таким образом, отметим основные положительные черты первого советского

социалистического Уголовного кодекса: а) ясное раскрытие социально-

классовой природы советского уголовного законодательства, его задач,

понятия преступления, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность,

целей наказания; б) реализация принципа вины восстановлением (по сравнению

с Руководящими началами) норм об умысле и неосторожности; в) гуманность и

справедливость системы наказания; г) отказ от формализма буржуазного

уголовного законодательства с его обязательным смягчением ответственности

за покушение, подстрекательство и пособничество.

К отрицательным чертам следует отнести: а) ошибочное введение в УК

понятия "общественно опасный элемент" как самостоятельного (помимо

преступления) основания уголовной ответственности; б) включение вместо

дополнительных наказаний терминологически неясных "мер социальной защиты"

за преступления; в) введение высылки по ст. 49 лиц, признанных судом по

своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной

местности социально опасными; г) отсутствие нормы о добровольном отказе от

преступления.

Страницы: 1, 2