Аграрная политика Н.С. Хрущева

Аграрная политика Н.С. Хрущева

Государственный комитет Российской Федерации по высшему образованию

Ульяновский Государственный Технический Университет

Кафедра истории и культуры

Аграрная политика Н.С. Хрущева

Студент

Научный руководитель

Ульяновск. 1998.

Содержание

1. Введение стр.3

2. Аграрная политика Н.С. Хрущева

* Трудное рождение альтернативы стр. 4

* Три сверхпрограммы и их реалии стр. 8

* Марш реорганизаций стр. 14

* В плену системы стр. 17

3. Заключение стр.21

4. Список используемой литературы стр.

ВВЕДЕНИЕ

В 50-е годы, после смерти Сталина, в партии и стране начали

происходить важные политические сдвиги. Исторической вехой на этом пути

стал ХХ съезд КПСС, разоблачивший «культ личности», давший мощный импульс

демократическому обновлению общества. Именно теперь, в наши дни, мы все

полнее и глубже осознаем ту поворотную роль, которую в конечном итоге

сыграл в судьбах страны ХХ съезд.

Конструктивные, позитивные переменны охватили тогда все сферы

общественной жизни: партию и государство, экономику и социальные отношения,

науку и культуру. Прежде всего решающие шаги были сделаны в ликвидации

тяжких последствий репрессивного произвола сталинского режима, в

восстановлении законности и правопорядка, конституционных прав граждан. Из

тюрем и лагерей вышли на свободу сотни тысяч безвинно пострадавших людей,

многие тысячи реабилитированы посмертно. Восстанавливались уставные нормы

партийной жизни, коллективность руководства, упорядочивалась деятельность

государственного аппарата, расширялись права союзных республик.

Ликвидация тоталитарного режима культа личности с его отчуждением

от народных масс, курс на демократизацию общества обусловили важные

коррективы экономической и социальной политики, ее гуманизацию, ориентацию

на улучшение условий жизни людей. Происходил поиск путей совершенствования

управления производством, ускорения темпов научно-

технического прогресса, преодоление отставания. И подъема сельского

хозяйства, оздоровления деревни.

Во второй половине 50-х – 60-е годы складывались, а точнее, могли

сложиться принципиально отличные от довоенных условия для социально-

экономического развития колхозов и совхозов. Это было время попыток реально

переосмыслить прошлое, обеспечить крутой подъём сельского хозяйства, но

также и время дерзких, граничащих с фантастикой перспективных программ и

обещаний, вспышек успеха и… постепенного скатывания к застою.

Причин столь печального финала здесь много. Но одна бесспорна.

Динамичное социально-экономическое развитие страны зависит от оптимального

взаимодействия всех сфер жизнедеятельности общества, и прежде всего

политики и экономики. Как отмечено в постановлении мартовского (1965 г.)

Пленума ЦК КПСС, основными причинами отставания сельского хозяйства, на

рубеже 50--60-х годов явились нарушения экономических законов развития

социалистического производства, принципов материальной заинтересованности

колхозников и рабочих совхозов в подъёме общественного хозяйства,

правильного сочетания общественных и личных интересов. В значительной мере

сказался также субъективизм в руководстве, что привело к ошибкам в

планировании, финансировании и кредитовании сельского хозяйства, в политике

цен. Немалый ущерб колхозному и совхозному производству нанесли

необоснованные перестройки руководящих органов, породившие обстановку

безответственности и нервозности в работе. Без учёта местных условий

нередко давались многочисленные шаблонные указания по агротехнике,

содержанию и кормлению скота, по структуре посевных площадей и другим

вопросам. Это неизбежно сдерживало инициативу руководителей и специалистов,

всех тружеников деревни, мешало нормально вести дело. Мешает, добавим, и

поныне, в том числе и потому, что практически глубоко не проанализированы

причины подобных явлений. А они очень и очень поучительны, ибо раскрывают

анатомию наших крупных неудач не только в те, но и в последующие годы.

В своё время в литературе преобладала превосходная степень оценок

самой сущности аграрной политики тех лет, хода и перспектив ее реализации.

Широко используются такие наиболее общие характеристики, как

последовательность разработки, научность и реалистичность, единство целей и

путей их достижения, комплексный подход к решению задач и т.д. Спора нет,

сдвиги в сельском хозяйстве произошли тогда весьма значительные, в том

числе качественного порядка. Обо всем этом сказано достаточно. Но насколько

точны и объективны названные выше оценочные характеристики применительно к

аграрной политике 50-60-х годов с точки зрения проверки ее временем,

практикой (а только такая оценка заслуживает внимания и доверия)? Нам

представляется, что сейчас особенно важно ответить на этот вопрос.

ТРУДНОЕ РОЖДЕНИЕ

АЛЬТЕРНАТИВЫ

Обратимся к исторической действительности. За двенадцать лет, с

1953 по 1964 год, прошло одиннадцать специальных Пленумов Центрального

Комитета партии по вопросам развития (как правило, дальнейшего) сельского

хозяйства и еще на двух эти вопросы рассматривались наряду с другими.

Беспрецедентный факт в истории! Было проведено множество совещаний на

различных уровнях, их решения широко обсуждались общественностью, печатью,

на собраниях активов, заседаниях республиканских, областных (краевых),

районных комитетов партии, собраниях первичных сельских партийных

организаций, коллективов колхозов и совхозов. Эту длинную цепочку

обсуждений в литературе очень любили представлять как свидетельство

творческой активности масс и действенности партийной работы.

Можно было ожидать соответствующих сдвигов в самом сельском

хозяйстве, социально-экономической жизни деревни. Однако влияние политики

на производство в тот период в целом оказался явно неэффективным. Планы

развития сельского хозяйства не выполнялись, а темпы роста его валовой

продукции после удачного пятилетия 1953-1958 годов стремительно покатились

вниз. За семилетку, в 1959-1965 годах, объем валовой продукции сельского

хозяйства возрос к уровню 1958 года не в 1,7 раза, как намечалось, а лишь

на 11,5 процента, то есть в шесть раз меньше в среднеарифметическом

исчислении и почти в той же пропорции как увеличилось население страны. Но

это еще не вся правда. Положение в значительной мере спасали 1965 год и

отчасти 1964 год. В первые же пять лет семилетки рост валовой продукции

сельского хозяйства резко отставал от плановых заданий. Если в 1953-1958

годах на каждый рубль прироста продукции приходилось 0,56 рубля

капиталовложений, то в 1959-1964 годах- уже 3,2 рубля. Вот тогда и начался

период стагнации затратной экономики. Именно с этого времени страна начала

постоянно и в нарастающих масштабах завозить зерно и другие продукты

питания из-за рубежа. Стала серьезно осложняться социально-демографическая

ситуация в деревне.

Что же произошло? Почему оказалась неэффективной

необычайно активная аграрная политика тех лет? Ответ на этот вопрос,

конечно же, не может быть однозначным. Но есть нечто цельное, общее в том,

что когда-то поселило в нас великую надежду, а затем последовательно и

неумолимо привело к разочарованию, очевидному оскудению рынка

продовольственных товаров и вызвало тревогу за будущее. Но сначала была

надежда. И связана она прежде всего с решениями сентябрьского Пленума ЦК

КПСС 1953 года.

Насильственные методы осуществления сплошной

коллективизации привели к тому, что созданный в СССР тип социалистических

сельскохозяйственных предприятий был значительно деформирован, а коллективы

этих предприятий - лишены элементарных демократических норм самоуправления

и жизни. Между тружениками села и полученной ими от Советского государства

землей – их надеждой и кормилицей – возникли мощные бастионы

административно-командной системы управления.

Однако с самого начала становления колхозного строя была,

на наш взгляд, и своеобразная альтернатива его развитию. Суть ее

заключалась в постепенном отказе от груза извращений в развитии кооперации,

как бы возврате ее в естественноисторическое русло, но уже на новом уровне

хозяйствования, развития производственных отношений. Подобных аналогов в

истории не было. Главным содержанием этой альтернативы являлся отказ от

жесткой регламентации колхозной жизни, предоставление колхозам (а так же

совхозам) право самостоятельно решать свои хозяйственные, социальные нужды,

сочетая, увязывая их с ориентирами централизованного планирования в

условиях развития демократизма всей системы управления. Естественно, это

предполагало отказ от « планов-разверсток» и развитие товарно-денежных

отношений на селе.

Н.С.Хрущев, несмотря на противоречивость своих оценок

положения дел в сельском хозяйстве, первым среди официальных деятелей

фактически признал такую альтернативу и во многом стремился ее реализовать.

Именно в 50-е годы была предпринята попытка перехода от жесткого,

«чрезвычайного» управления сельским хозяйством к управлению на основе

сочетания централизованного планирования и хозяйственной самостоятельности

колхозов и совхозов. Фундаментом ее явились решения сентябрьского (1953 г.)

Пленума ЦК КПСС и необычайно смелое в обстановке тех лет постановление ЦК

КПСС и Совета Министров СССР «Об изменении практики планирования сельского

хозяйства», принятое 9 марта 1955 года.

Сентябрьский Пленум ЦК во многом переосмыслил пройденный

колхозами и совхозами путь. Он привлек внимание партии, всего народа к

коренным нуждам развития деревни, указал на неотложность повышения уровня

жизни ее тружеников, экономического управления колхозов и совхозов. Еще в

период подготовки к Пленуму впервые в экономической политике партии было

выдвинуто положение о возможности одновременного развития высокими темпами

и тяжелой индустрии, и сельского хозяйства, и легкой промышленности. Это

стало основой последующего значительного роста суммы и доли

капиталовложений на нужды развития сельскохозяйственного производства и

социальной инфраструктуры села. Также впервые Пленум поставил вопрос о

материальной заинтересованности работников сельского хозяйства в развитии

производства и увеличения его доходности как одном из «коренных принципов

социалистического хозяйствования».

В соответствии с решениями Пленума значительно увеличились

государственные заготовительные цены на скот, птицу, молоко, картофель,

овощи. Повышались и закупочные цены на продукцию, продаваемую сверх

обязательных поставок. Эти меры позволяли значительно укрепить экономику

колхозов. Были приняты действенные меры против нарушения важнейшего

принципа артельной формы колхозного производства – правильного сочетания

интересов в развитии общественного и личного хозяйства: снижены нормы

обязательных поставок продукции с личных подсобных хозяйств, предусмотрены

твердые ставки налогообложения в соответствии с размерами приусадебных

участков.

Пересматривалась система расчетов с колхозами за реализованную

продукцию. Им стали выплачивать денежные авансы, часть которых

предназначалась для выдачи колхозникам по трудодням в течении всего

сельскохозяйственного года. Этот порядок позволил впоследствии ввести в

колхозах денежную гарантированную оплату труда. Были приняты меры по

улучшению планирования, укреплению колхозов кадрами, усилению роли МТС в

развитии колхозного производства, особенно в части подготовки и создания

постоянных механизаторских кадров, совершенствования их оплаты, включая

обеспечение ее гарантированного уровня. Начисление натуроплаты за работы

МТС ставилось в зависимость от реальных результатов колхозного

производства.

В итоге всех этих мер валовая продукция сельского хозяйства

возросла в 1954-1958 годах по сравнению с предшествующим пятилетием на 35,3

процента. Беспрецедентный факт в истории развития колхозов и совхозов!

Дореволюционные рубежи душевого потребления основных продуктов питания

остались позади. В 1958 году по сравнению с 1953 годом резко возросла

продукция личных подсобных хозяйств. Деревня ожила в ожидании новых добрых

перемен. И их еще было не мало.

Реорганизация МТС и продажа техники колхозам сделала

колхозников потенциально полноправными хозяевами или пользователями всех

основных средств производства. Отмена обязательных поставок и натуроплаты

за работы МТС, введение денежной оплаты труда и такого же счета

себестоимости продукции и рентабельности производства практически включали

колхозную экономику в единые товарно-денежные отношения всей советской

экономики, что создавало реальную основу для перехода колхозов на подлинный

хозрасчет. Повышение роли принципа материальной заинтересованности привело

к росту реальных доходов колхозников, рабочих и специалистов совхозов.

Все это, безусловно, означало рождение новой перспективной

альтернативы, открывало реальные пути для дальнейшего развития колхозов и

совхозов. Но случилось иначе.

ТРИ СВЕРХПРОГРАММЫ

И ИХ РЕАЛИИ

Вскоре после сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС стал отчетливо

прослеживаться отход от его курса на прожектерский путь обеспечения в

кратчайшие сроки невиданного подъема сельского хозяйства и благосостояния

народа. Выдвижение и решение такой задачи представлялись прагматику

Н.С.Хрущеву вполне реальными, что, кстати, открывало возможность показать

себя на деле как нового лидера партии.

Уже на февральско-мартовском (1954 г.) Пленуме ЦК КПСС была

фактически пересмотрена основная целевая установка аграрной политики,

разработанная сентябрьским Пленумом: « …в течении двух-трех лет резко

повысить обеспеченность всего населения нашей страны продовольственными

товарами и вместе с тем обеспечить всей массе колхозного крестьянства более

высокий уровень материального благосостояния»[1]. В докладе 23 февраля 1954

года Хрущев представил эту установку в иной редакции: « …в ближайшие 2-3

года в достатке удовлетворить растущие потребности населения нашей страны в

товарах народного потребления и обеспечить сырьем легкую и пищевую

промышленность»[2]. Подобный пересмотр весьма показателен.

Н.С.Хрущев поверил в возможность в 2-3 года решить

продовольственную проблему в стране и в достатке удовлетворить потребности

населения в продуктах. На службу этой цели он направил всю мощь командно-

административной системы управления. Не случайно оказалось измененной и

заключительная часть формулы – исчезли слова о росте благосостояния

колхозного крестьянства. Докладчику они показались, видимо, не столь уж

важными для выдвигаемой глобальной программы. И в этом свете представляются

вполне объяснимыми последовавшие вскоре мероприятия по фактическому

свертыванию личного подсобного хозяйства, сселению деревень непрерывно

укрупняемых колхозов и совхозов и т.п.

В докладе Хрущев назвал и основные источники невиданного прежде

роста сельскохозяйственного производства освоения целины, повсеместное

распространение: возделывание кукурузы, равнение на передовиков,

структурные изменения в руководстве. Упомянул он и главных противников –

травопольные севообороты, инертность хозяйствования, постоянство

организационных структур. Целевая установка была, таким образом, переведена

в конкретную программу действий.

Конечно, Н.С.Хрущев не был подлинным знатоком сельского

хозяйства, не имел никакого специального образования, полагался, в

основном, на свой житейский опыт, природную сметку. Вместе с тем он живо

интересовался всем новым, что касалось сельскохозяйственного производства,

особенно передовым практическим опытом. Однако нельзя не заметить, что

Никита Сергеевич в течении многих лет и до конца своей партийной карьеры

был последовательным сторонником Т.Д.Лысенко с его псевдоучениями о «чудо-

культурах» или агрозооприемах, способных якобы одним махом изменить

положение дел в сельском хозяйстве.

Н. С. Хрущев не является инициатором и разработчиком той

экономической программы подъема сельского хозяйства, которую изложил на

сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. Фактически она была подготовлена

раньше и в значительной мере изложена на сессии Верховного Совета СССР 8

августа 1953 года в речи Председателя Совета Министров СССР Г. М.

Маленкова. То собственное, что явственно прозвучало уже в первых

выступлениях Н.С. Хрущева на посту лидера партии – это страстное желание

принести благо людям, и как можно скорее, неукротимая вера в

организаторские возможности партии, в силу примера, всепобеждающий

энтузиазм масс, способных решить все проблемы, опрокинуть любые преграды на

пути к светлому будущему. Хрущев в чем-то даже усилил роль субъективного

фактора в развитии социалистической экономики, особенно сельского

хозяйства. Но здесь-то и таилась грозная опасность, что определило всю

модель, стереотип деятельности командно-административной системы управления

в сфере сельскохозяйственного производства. В основе этого стереотипа

лежало принятие, а точнее волевое утверждение, минуя действующие плановые

директивы, волюнтаристских, нереалистичных сверхпрограмм действия. В

области аграрной политики четко обозначились по меньшей мере три таких

программы.

Прежде всего это целинная эпопея. Страна, располагавшая

крупнейшими в мире просторами уже вовлеченных в оборот плодороднейших

черноземов и благодатно естественно орошаемых нечерноземных угодий, но

получавшая мизерные по сравнению с развитыми (и не только)

капиталистическими, а также другими странами урожаи зерновых; страна, в

которой около половины поголовья скота размещалось во временных и

неприспособленных помещениях, в которой даже уже получаемый валовой сбор

зерновых не был обеспечен надежными хранилищами, в которой ощущался

острейший дефицит трудовых ресурсов, и прежде всего кадров механизаторов,

именно в основных зерновых и животноводческих районах, особенно сильно

пострадавших от гитлеровского нашествия,- эта страна с целью дальнейшего

приращения производства зерна и продукции животноводства пошла, да еще под

флагом интенсификации, на громадное отвлечение людских и финансовых

ресурсов из уже освоенных районов, на колоссальное расширение фронта работ,

освоение огромных массивов целинных земель, значительное увеличение площади

пашни, создание на ней новых хозяйств. Понять это трудно. Сразу подчеркнем,

что речь в этом плане идет не о самой идее освоения целины, не о самом

факте расширения пашни, здесь могли быть и весьма разумные резоны.

Непомерные масштабы, волевые методы, ничем необоснованные сроки, при

отсутствии каких-либо проектных и научных изысканий, превратили освоение

целины в волюнтаристскую сверхпрограмму со всеми вытекающими отсюда

последствиями.

На февральско-мартовском (1954 г.) Пленуме ЦК КПСС ставилась

задача расширения посевов зерновых за счет освоения целинных и залежных

земель на 13 миллионов гектаров. Но уже через 10 месяцев, на январском

Пленуме ЦК, Хрущев говорил о том, что ЦК партии Совет Министров приняли

решение довести посевы зерновых на новых землях в 1956 году не менее чем до

28-30 миллионов гектаров. Обосновывая это решение, он подчеркнул, что

освоение целинных и залежных земель является «наиболее доступным и быстрым

источником увеличения производства зерна»[3]. Но на февральско-мартовском

Пленуме ЦК говорилось и о другом важнейшим источнике – росте урожайности

зерновых. Теперь же - вся ставка на целину!

Слово обязывало к делу, но и породило первую крупную

полуправду, а точнее неправду о целине.

В докладе на декабрьском (1958 г.) Пленуме ЦК КПСС, подводя

итоги первого пятилетия освоения целины, Хрущев утверждал, что освоение

целинных и залежных земель стало решающим условием производства зерна.

Однако в докладе не было данных об урожайности зерновых. И не случайно. Она

возросла в тот период значительно – с 7,7 до 11,1 центнера с гектара. Но не

за счет целины. В районах ее освоения урожайность зерновых составляла в

1958 году лишь 9,6 центнера с гектара, то есть существенно тянула вниз

общесоюзный показатель. Поэтому целинная прибавка в посевах зерновых – 18,5

миллиона гектаров, о которой могла идти речь в докладе, дала в лучшем

случае около 18 миллионов тонн зерна, в то время как 106,7 миллиона

гектаров старопахотных земель за счет роста урожайности дали прибавку около

38 миллионов тонн, то есть в два раза больше.

Сам по себе этот факт свидетельствовал о наличии в программе

освоения целины глубинных противоречий. Они были заложены уже в партийных и

государственных документах тех лет. Обострение их в процессе реализации

программы не позволило достичь намеченных ею целей.

В Отчетном докладе ЦК КПСС ХХII съезду партии указывалось, что

Страницы: 1, 2